Баллада о крови и вечной жизни

Дорогой отец! Ещё минут десять ушло на то, чтобы понять, не слишком ли пошло звучит это «дорогой». Ну не «достопочтенный» же ему писать. Марсель осведомился поочерёдно об астрах, о здоровье, о матушке, о делах имения и о братьях — именно в таком порядке. Мы здесь премило проводим время. Помнится, Вы говорили, что я более склонен к дипломатии и управлению графством, к чему Вы меня и изволили готовить, несмотря на непростительное отсутствие интереса с моей стороны. Рискну предположить, что между Вами и некоторыми нашими родственниками возник денежный спор — прошу меня простить, если это предположение кого-то оскорбило, не имел в виду ничего непристойного. Так вот, батюшка, кто-то непременно проспорил, поскольку военный из меня оказался хоть куда… Лучше было б написать «сносный» — всяко честнее, но на подъёме от общей победы он и сам чувствовал себя победителем. Ну и что, что они здесь в статусе наёмников? Кампания прошла не просто удачно — феерически! Такие победы нельзя умалять, да и не получится. Восторженный Марсель расписывал военный гений своего маршала ещё два листа. Вы будете рады услышать о том, что некоторые мои способности, данные от природы и прежде схороненные под грудой лени, в которой Вы не раз меня упрекали — небезосновательно, каюсь, — так вот, эти способности дали о себе знать. Разумеется, любое мастерство требует шлифовки, но, смею надеяться, у меня есть шанс усовершенствовать владение своим телом… Абордаж требовал отдельного внимания, и виконт это внимание уделил. Он несколько увлёкся и был морально готов к трёпке, которую получит от папеньки за чрезмерную детальность и неуместную художественность личного письма, которому подобало быть похожим на обстоятельный доклад. Но как можно было опустить эпизод, где он прыгнул? А где свалился в воду? Нужно сделать пометку, чтобы эту часть не читала впечатлительная матушка. Так вот, возвращаясь к вампирским способностям, в которые входил также острый слух и умение бесшумно подкрад… — Особенно автору удался абордаж, — раздалось у него над ухом. Марсель ругнулся от неожиданности и выронил перо. Рокэ стоял рядом и с явным интересом вчитывался в свежие строки, вопрос только в том, как давно он тут стоит. — Вы меня напугали. Между прочим, читать чужие письма… — Вы не особенно-то их прячете, — заметил Рокэ и скользнул взглядом по письменному столу, рассеянно приглаживая волосы. — К слову о письмах, вы ничего не получали из дома? — К счастью, нет. Но, если я не напишу сам, в Талиге точно станет на одного вампира меньше. — Нет ничего умилительнее семейных отношений. Вы готовы? — К семейным отношениям? — опешил Марсель. — Упаси Леворукий, нет! — Такой ужас я вам и не предлагаю, — заверил его Ворон с лёгким смешком. — К празднику, на который нас затащили местные, которым мы оказали великую честь и принесли великую радость, которую теперь придётся запивать до утра, которое наступит… Ну вот — оказалось, он прохлопал какой-то праздник. Пришлось быстро собираться, к счастью, на дворе был глубокий вечер, а на Марселе — приличная рубашка. С невероятной для себя скоростью — ну, хоть что-то! — виконт переоделся и даже догнал Алву на пороге палаццо. Разве что волосы не завил, ну да ладно, они после купания в море сами легли не так уж плохо… — Рокэ, я всё забываю вас поблагодарить, — впереди замелькали знакомые физиономии с факелами, значит, их уже ждут. — В прошлый раз вы тоже свою кровь добавили? — Конечно, нет, — загадочно ответил маршал, расправляя манжеты. — Я надрезал первого попавшегося Савиньяка, их всё равно никто не различает. Вы в самом деле догадались только теперь? — Я не мог быть уверен, к тому же, голод не способствует сообразительности… в моём случае. Клянусь кровью, на празднике никого не укушу. — Клянитесь осторожней, — посоветовал Рокэ. — Хотя, возможно, в вашем случае клятва на крови имеет несколько иной смысл… Потом они угодили в компанию знакомых, потом — в какой-то бешеный хоровод, и договорить не вышло. С трудом вырвавшись из очередного пьяного танца, для которого он пока был недостаточно пьян, Марсель запоздало вспомнил, что не написал в письме самого главного. Он, конечно, рассказывал про маршала, но почему-то избегал вопроса «вампир-человек…» Жаль, гонец уже умчался, ну да ладно — нужные слова всё равно на ум не шли. Так же он опустил некоторые моменты, касающиеся питания. Не было бы некоторых конфузов, будь у Рокэ свои запасы крови, но их-то как раз и не было! С его стороны очень мило самостоятельно подкармливать ручного вампира, хотя Марсель прекрасно понимал, что это только практическая необходимость — чтобы означенный вампир из ручного не превратился в совсем дикого. Валме привычно шарахнулся от факела и угодил в объятия знакомых моряков. Кругом всем было весело — славили Фельп, славили Талиг, выкрикивали фамилии адмиралов, не забывая и о талигойцах, спасших положение своим своевременным появлением. Кто-то просветил его по поводу святого Андия, и стало вообще хорошо… Виконт откровенно наслаждался праздником и думал о том, что здесь было гораздо веселее, чем дома — и даже веселее, чем в столице! Конечно, постоянно обитать среди людей — задачка не из простых, но, кажется, он справляется? Веселье несколько подпортил Джильди, который сначала наотрез отказывался рассказывать, что с ним такое, а потом всё-таки рассказал. Жаль «пантерку», хотя вряд ли что-то можно было сделать… — Если бы было средство, чтобы вернуть её к жизни, я бы всё отдал, — глухо сказал Луиджи и снова приложился к бутылке. Прежде он не хотел говорить, а теперь не мог остановиться; Марселю оставалось только слушать, малодушно жалея, что он не сбежал раньше. Нет, приятеля правда жаль, но что он может сделать? Что он может… Вообще-то, именно то, о чём горевал безутешный Луиджи. Если б не то обстоятельство, что бедная девушка лишилась ног, Марсель мог бы попытаться обратить её в вампира. На душевном подъёме он чуть было не ляпнул это вслух, но вовремя замолчал. Совсем дурак! Если дома узнают, что наследник рода взялся обращать кого ни попадя… девушку из вражеского флота, которую он в жизни не встречал. Нет, это чересчур, к тому же, время Поликсены уже вышло — он бы просто не успел. — Мне жаль, что я не могу помочь, — честно сказал Марсель и тронул его за плечо. — Только развеселить. Наверное… Мне тут птичка на хвосте принесла, что этой ночью полагается, гм, развратничать. — Надеюсь, птичкой был не павлин, — Луиджи не пытался шутить, но получилось смешно, пришлось прикусить щёку. — Да, есть такой обычай… — Нет, я всё-таки предпочитаю разврат иного рода. А ты? — Проклятье, да мне уже всё равно! Я думал, не могу видеть женщин, но, кажется, я никого не могу видеть… Разврат так разврат. — Господа, вы произнесли слово «разврат» четыре раза, — сегодня Рокэ побил рекорд по неожиданным появлениям из-за левого плеча. В отличие от Марселя и Луиджи, отправившихся страдать в тени колонны, он явно выдержал хоровод до конца и был не прочь продолжить танцы где-нибудь в другом месте. — И призвали вас? — обрадовался Валме. — Отлично! Рокэ, вас уже просветили насчёт здешних обычаев? — Только что, — кивнул маршал, — и я считаю, что нам необходимо ввести подобный праздник в столице. — Абсолютно согласен. Итак? Так их занесло на виллу Бьетероццо. Луиджи чуть не рехнулся, увидев там офицеров Зои Гастаки — к счастью, он легко поддавался на уговоры. Спать с пленницами? А почему бы и да? Было в этом что-то возбуждающее. Судя по всему, все присутствующие решили так же, иначе Марсель не мог объяснить, как они с такой впечатляющей скоростью перешли к обещанному разврату. Он давно так не развлекался, поэтому забыл об осторожности. Когда Клелия выпила столько, чтобы выбыть из игры, а Луиджи — чтобы в игру войти, стало гораздо веселее. Правда, ушло какое-то время на то, чтобы отодрать Ариадну и Латону друг от дружки и заодно от Алвы, к которому они присосались не хуже морских улиток… Впрочем, даже если бы Марсель начал прилюдно кусать чужие шеи, этого б никто не заметил! — Уже проголодалась? — Марсель оторвался от раздевания корнета Софии и запрокинул голову, ища источник разговоров. Перевёрнутый с ног на голову мир показал ему оргию на растрёпанной, что ваши причёски, широкой постели. Рокэ обращался к Ариадне, которая в экстазе кусала его плечо. — Простите нас, если что-то не так, — томно пропела Латона, отвлекаясь от Луиджи. Тот, впрочем, не заметил даже. — Нам ещё не доводилось соблазнять вампира… Что нравится вампирам, герцог? Мы хотим сделать вам приятное… — Что нравится вампирам — не скажу, но меня бы порадовало, если б вы уделяли равное внимание капитану Джильди. Не зря же он вас побеждал, — красотки захихикали, и со стороны упомянутого капитана донёсся довольный стон. Вот она, мужская солидарность в деле! — Почему не скажете? — не унималась Латона, плавно подаваясь вперёд. Марсель подумал, что ему по долгу службы не положено видеть некоторых вещей, и вернулся к Софии. Потолок снова оказался сверху, а пол — снизу. Голова закружилась то ли от резких перемещений, то ли от вида морской красавицы, которая не стала дожидаться и разделась сама. — Это страшная тайна? Главное — не заржать. Будет очень неприлично с его стороны! — Ужасная, — заверил невидимый Алва. Его голос ничего не выдавал, но Валме не сомневался, что в этой комнате как минимум двое пытаются не рассмеяться. — Настолько ужасная, что мне она неведома. — Неправда! — Клянусь. — Докажи… — Клятвы не требуют доказательств, впрочем… тебе понравится. Судя по звукам, им обоим понравилось. София вдохновилась чужим примером, и на какое-то время Марсель потерял нить чужого разговора, увлечённый своей напарницей на эту ночь. Следующий диалог из-за спины всё-таки его довёл. — Закатные твари, ты… такой горячий… — О чём и речь, госпожа офицер… Это невозможно для вампира. Тогда Латона издала исступлённый визг и воскликнула: — Ариадна, ты слышала, Ариадна?! Я смогла соблазнить вампира! Тут Валме не выдержал, и его пробило на смех. Бедная София, наверное, не поняла, с чего вполне милый кавалер всё бросил и уткнулся ей в ключицы, трясясь от хохота. Женщины! Они настолько не хотели видеть правду, что придумали, будто им удалось «разогреть» вампира!.. Впрочем, почему только женщины? Уверенным в своей правоте людям нужно так мало… Алве и впрямь не пришлось прикладывать много усилий, чтобы сойти за кровопийцу. Достаточно одного удачно пущенного слуха, а всё остальное толпа сделает сама. — Хорошо тебе, солнце? — вкрадчиво спросила София. Марсель кивнул, не горя желанием покидать уютную ложбинку между грудей, но его всё-таки вернули обратно, а потом страстно поцеловали. Оно того стоило. — Вот и славно, — выдохнула София в кратком перерыве. — Рада… что… ты радуешься… Довольный донельзя, виконт позволил ей делать с собой всё, что вздумается. Умная «пантерка» не упустила этот шанс. Когда Марсель понял, что глубокий поцелуй перешёл во что-то другое, было уже поздно. София увлечённо исследовала языком его зубы, скользя по ним так же, как рукой по низу живота. Беспроигрышная тактика, ничего не скажешь! — М-м-м, — заметила она, задержавшись на особенно остром зубе. Прошлась на несколько зубов в сторону, сравнила и вернулась, перешла вниз. Марсель хотел её остановить, но в силу своего положения сказал только «ы-ы-ы», а потом вздохнул. — М! Всё-таки порезалась. Привкус чужой крови на языке, о чудо, не обрадовал. Хорошо, что он не оголодал за этот бурный вечер — любовь любовью, но до абордажа далеко! И что теперь делать? Марсель не стал предпринимать резких движений и загадочно потянулся за бокалом. Не для себя, для Софии. Красавица и умница была далека от истерики — она в лёгкой растерянности провела языком по своим губам, размазывая кровь, а потом, подобно Марианне, припала ухом к груди виконта. Он ждал, лихорадочно соображая, что делать. Тет-а-тет такие вопросы решаются проще, но София, как назло, не дура! Ей не получится наплести красивую историю, а тут ещё Рокэ, как ходячее напоминание о вампирах… — Как чудесно, — теперь София приникла губами к его уху. Их никто не слышал. — Солнышко, ты просто прелесть, я не ожидала. Вы оба такие? — Ты знаешь. — Хотел соврать, да вовремя вспомнил, что с Алвой София уже была. — Не боишься? — Ничуть, — в самом деле, она даже не прекратила, гм, то, с чего они начали. — Это так интересно… Если ты меня укусишь, я совсем не против! Валме тактично отказался и всё-таки отвлёк её вином. Красавица утоляла жажду, а он думал, чувствуя, как любовный пыл предательски исчезает. Ничего такого, просто София напомнила один из немногочисленных, но оттого более запомнившихся неприятных эпизодов его жизни. Это было больно. Конечно, он заслужил — в Валмоне нельзя убивать без ведома действующего графа, да и спиливать клыки всё равно пришлось бы, раз Марселя решили отдать в Лаик, но ощущения были неприятные — и постыдные. Хотелось бы сказать, что он выдержал испытание с честью, но увы — на последнем зубе разревелся, как ребёнок, и разжалобил этим прадеда. Строгого отца не могли пробрать слёзы, так что повезло. И повезло, что из-за неправильного прикуса оставшийся злополучный зуб не бросался в глаза. Так, виднелся небольшой клычок, какие бывают и у обычных людей. Разница чувствовалась только на ощупь… София восседала сверху, уместив бокал у него на животе, и смотрела — вдумчиво, лукаво, восхищённо. Ей всё нравилось, и она не задавала лишних вопросов. Пьяна или просто не хочет ни с кем делиться? Её дело! Если разболтает — ей никто не поверит… Раззадоривая «пантерку», Марсель дотянулся до своего камзола и, выудив из потайного кармана склянку, плеснул в бокал крови. Вино было белым, а стало розовым. София восторженно зарычала — о да, ей определённо нравилось. Виконт выпил весь бокал, неотрывно глядя в глаза Софии, а потом разбил его об пол и с энтузиазмом вернулся к пленнице. — Сегодня я точно попробовала всё, — воскликнула она и ответила на поцелуй. Потом всё смешалось…

***

Сон категорически не шёл. Слишком много событий для одного дня! А ещё он так и не мог привыкнуть спать ночью, так или иначе просыпался по четыре раза. Марсель добросовестно прикинулся спящим, но надолго его не хватило — кто-то то и дело выходил во двор. Судя по шагам, первым был Луиджи, вторым — Рокэ. Наконец-то удалось его расслышать, маршал в самом деле ходил очень тихо и, в отличие от некоторых, не ругался и не сшибал бутылки. Пришлось напрячь вампирский слух… И что им там понадобилось, ещё и вдвоём? Подавив неуместную шутку о павлиньих обычаях и неожиданном уединении, заинтригованный Марсель аккуратно снял с себя сопящую Софию и встал. Вопрос — где его одежда? Похоже, Луиджи спросонья натянул чужое… такое случается, особенно в их ситуации. Что ж, зуб за зуб, меч за меч! В плечах было широко, а в поясе — узковато, но что ж теперь делать — голым он наружу не пойдёт. Мало ли… Друзей Валме нашёл не сразу. Ночная прохлада его не трогала, только сбивало с толку то, что он обошёл уже весь сад, а никого так и не встретил. Наконец под сломанной оливой показалась лошадь… Лошадь? Уродливая ещё какая, а сверху что? Берём свои слова обратно — девчонка страшнее своей кобылы. — Я люблю тебя! — страдал Луиджи, глядя на двух уродин так, словно они были краше всего на свете. — Тогда поезжай со мной, — кошмарный ребёнок неприятно ощерился и показал язык, но голос прозвучал совсем чужим — нежным, мелодичным и полным печали. Джильди, дурак, взгромоздился на кобылу… Да что за мистерия здесь творится?! Растерявшись, Марсель пока не решил, выходить ему из-за статуи или нет, но ситуацию спас Рокэ — видимо, по привычке. Валме видел маршала со спины, а на том, кроме штанов, ничего не было. Разрубленный Змей, откуда у него такие шрамы?! Обычный человек не выжил бы! — Никуда вы не поедете, капитан Джильди. Слезайте с лошади. — Монсеньор! Откуда?! Хотя… вы не понимаете… Абсурдная сцена набирала обороты: Луиджи пытался уехать со страшной девчонкой, видя в ней чуть ли не Поликсену, Рокэ его не отпускал, держа страшную лошадь под уздцы… Бред, да и только, но это не могло быть сном. В тот момент, когда Марсель всё-таки собрался выйти, упрямый капитан со вздохом слез с кобылы и остолбенел. — Что это за… где она?! Куда пропала? Уродливый ребёнок захохотал, кобыла сонно мотнула головой… Похоже, морок спал: у бедняги Луиджи подкосились ноги, и он бы тут и грохнулся, если б не Алва. Вот так вот, вечно он кого-то ловит, подумал Марсель и сделал пару шагов вперёд. — Ты мне обещал! — кривлялась щербатая девчонка, корча рожицы. — Ты обещал вернуться, и я тебя заберу… Не слушай его! — Не слушай её, — Рокэ не было дела до того, что на него показывает пальцем какая-то нечисть. — Лучше погляди, за кем чуть было не пошёл. Девчонка зашипела, но заткнулась: видимо, не выдержала синего взгляда. В отличие от Луиджи, отчаянно пытавшегося проморгаться, Алва смотрел на неё прямо. Кошки знают, чем бы всё это кончилось — Марсель наступил на веточку, и жуткий ребёнок резко, по-совиному, повернул голову к нему. Шипеть она не стала, только буркнула: — Упырь! Этот мне не нужен… — Попрошу без оскорблений, — пробормотал сбитый с толку Валме. Неужели правда нечисть? Не так она в сказках выглядела, ох, не так… Кто бы говорил! — Не мешай! Не твоё дело! — взвизгнула девчонка. Она утратила всякий интерес к остальным. — Ни рыба ни мясо, ни тепло ни холодно, ни жив ни мёртв! Тебе и с нами, и с ними не место! — Я бы предпочёл отвечать за себя сам, — проклятье, и зачем он вообще с ней разговаривает? — У-у-у! Достала бы, да не могу! Так тебя растак… — Хватит. — Таким же тоном Рокэ осаживал разбушевавшихся моряков, когда те не хотели смотреть на «ызаргов». — Ты никого не заберёшь. Больше не произошло ничего. Всё ещё не понимая ни кошки, Марсель наблюдал, как кобыла медленно трогается с места и уносит в ночную даль уродливое дитя. Луиджи в последний раз с потерянным видом оглянулся на маршала, зачем-то кивнул и побрёл в дом, спотыкаясь и оглядываясь. Стояла тишина… Где-то в отдалении послышался смех и звон стекла, а со стороны моря хохотнула в ответ людям одинокая чайка. — Что это было? — опасность миновала, но страх только подступил. Что бы тут ни произошло, выглядело оно чудовищно. Марсель сделал ещё шаг в сторону Рокэ, уверенный, что тот его не видит. — Не знаю, — а, нет, видит. Только врёт! — Как — не знаете?! Вы же прогнали… это. Чем бы оно ни было… — Я, кажется, уже сказал вам, что не знаю, — с убийственной учтивостью ответили ему. Алва в последний раз взглянул туда, где исчезла лошадь, и равнодушно повернулся к дому. — Но вы правы — чем бы оно ни было, оно ушло. Никогда не встречали себе подобных? — Это?! — Марсель едва не задохнулся от возмущения. — Премного благодарен, ЭТО мне не подобно! — В самом деле, — рассеянно согласился Рокэ. — Она не приняла вас за своего. — Бедный Луиджи, как ему это объяснить… — Зачем? Луиджи спит и видит сон, весьма дурной. Если вы не верите, что так будет лучше, считайте это приказом. — Слушаюсь… — сил спорить не было, да и зачем? Он бы не придумал что-то получше. Марсель оглянулся через плечо и не увидел ничего, кроме залитых лунным светом статуй. Бред, да и только… бред, который видели все. Предположим, Луиджи пытались увести на тот свет, обманув его зрение, а вампира эта тварь почувствовала наверняка — он ведь в самом деле не живой и не мёртвый… Но это ведь не все. — Рокэ! — Алва обернулся с порога. Он не счёл нужным ни повернуться всем корпусом, ни прикрыть спину. — Простите, я не могу это понять… вы не человек. — Человек, — вполголоса огрызнулся маршал и взялся за ручку двери. — Спокойной ночи.