"Наруто..сделай одолжение старой женщине. Ты единственный человек во всём мире, который знает степень боли Гаары. Он так же чувствует и твою боль. Пожалуйста, присмотри за ним."
-------------------------------
Напряжённая атмосфера давила не только морально, но и физически. В широко раскрытых глазах полыхал мангекьё, подобно багровым цветкам, что заполнили собой всю радужку. Кроваво-красный свет от него будто бы подсвечивал бледное, точно от долгого пребывания под землёй, лицо. Учиха, что возвышался над опешившим парнем, всё ещё держа оттянутую горловину его водолазки, не сводил глаз со следа от зубов. А затем отшатнулся, неверяще глядя перед собой. –Саске, эй, ты чего?—Макото начала напрягать эта ситуация и брюнет, который странно себя ведёт - тоже. В смысле, даже страннее обычного. Только он поднял руку, чтобы дотронуться до Саске и привести его в чувства, как тот резко подался вперёд, изрядно напугав вздрогнувшего блондина и вцепился в его плечи, сильно сжимая. –Что он сделал?! –Кт..О чём ты?—нервозность передалась и Макото, что одновременно пытался высвободиться из цепкой хватки и не кривиться от дискомфорта, вызываемого вонзившимися вместе с пальцами ногтями. Получалось так себе. –Итачи, он заставил тебя?—не замечая вялые попытки отпрянуть, Саске суматошно крутил его из стороны в сторону, внимательно осматривая на предмет травм или чего похуже—Скажи хоть что-нибудь! –Сначала успокойся, не кричи.. –Успокоиться? Как я могу успокоиться после того, как вижу на тебе вот это? Нет..Что ты вообще у него забыл?—с каждой секундой голос делался всё громче, а хватка, словно тиски, становилась крепче. "Ах вот в чём дело...Заставил ли он меня? Тут, скорее, наоборот было." –Нет. Итачи меня ни к чему не принуждал, да и вреда, как такового, не причинял. В отличие от кое-кого, кто сейчас мне кости сломает, если не прекратит сжимать так сильно,—под конец всё же болезненно сморщился, выразительно глядя на сжатые руки Учихи, на которых уже вздулись несколько вен. Поняв свою оплошность, тот чуть разжал пальцы, но полностью не отпустил—Погоди...А с чего ты решил, что это именно Итачи? –С того, что здесь,—одну руку переместил на шею и с нажимом провёл большим пальцем по рубцу, хмуря тёмные брови—Чувствуется его чакра. Озарение пришло моментально. "Так вот почему рана не затянулась! Во время укуса он влил небольшую часть своей чакры в меня, вследствие чего моя собственная циркуляция на этом участке тела нарушилась и регенерация свелась к нулю. Я в тот момент даже не обратил на это внимания, ещё сенсором называюсь..Теперь не факт, что вообще заживёт когда-нибудь. Случайно она туда попасть не могла, только если целенаправленно влить. Вот только зачем? Для чего ему это?" –Я задал вопрос: Что ты делал у него? Нет, не так..Чем вы занимались, раз он тебя не принуждал ни к чему? Вот теперь голос звучал угрожающе. Его кидает из крайности в крайность - шаринган то появлялся, то исчезал. Рука, что ранее покоилась на рубце, теперь полностью охватывала беззащитно-открытую шею, опасно балансируя между соблазном сжать, и рациональным решением отпустить. Однако, судя по мелкой дрожи, что обволакивала его пальцы, слышать ответ на свой вопрос он не хотел. Или просто боялся, что самые страшные догадки, успевшие засесть у него в мозгу за эти несколько минут, подтвердятся. А Макото был бы рад не отвечать вовсе. –Я лечил его. –Сейчас это так называется?—брюнет желчно усмехнулся, буквально выплёвывая фразу. –Он умирал! Я продолжительное время вливал в него свою чакру, чтобы хоть как-то восстановить практически мёртвый организм, иначе вы бы попросту не встретились! Ему... –А тебе что с того, что он умирал? У вас такие крепкие узы завязались за такое короткое время? М? Наши..узы? –Я знал, что Итачи смертельно болен. Одного взгляда шаринганом хватило, чтобы понять, когда мы встретились в тот раз в отеле. Думал об этом буквально каждый биджев день, размышлял, что лучше было бы предпринять, но ты..—с каждым сказанным словом, Саске приближался всё ближе, шипя не хуже Змеиного Саннина. Макото же инстинктивно двигался назад, маленькими шажками придвигаясь к выходу. Опасно.—Ты взял и переспал с моим братом, Макото. Вы даже не были толком знакомы. Чем ты руководствовался? –Но..—вместо спасительного выхода, спина наткнулась на прохладную, шершавую стену. Внутри всё похолодело. Учиха окончательно перекрыл пути к отступлению, разместив руки по обе стороны от его головы, нависая сверху. –"Но" что? Слова встали поперёк горла. Просто не получается выговорить "мне он нравится". Не тогда, когда Саске смотрит так. "Не уверен, что если подобная фраза сорвётся с моего языка, выйду отсюда целым." Или живым. Одно неверное слово, и всё может обернуться катастрофой. Чакра не желает поддаваться, хаотично мчась по чакроканалам. Использовать слабую технику бесполезно. Соврать не выйдет - шаринган читает всё. Сбежать не получится, Учиха в данный момент гораздо сильнее, запросто схватит. Как быть? Думай-думай-думай... "Почему я вообще перед ним оправдываюсь?" С каких пор стал испытывать этот непонятный страх? Как мы пришли к такому? Слишком много абсурдных вопросов. И ответы на них не менее 'уродливы'. –Все эти дни, пока я горбатился в убежище, ты развлекался с Акацуки. И как? Понравилось?—слова подобны яду. Ранят сильнее, нежели физический урон. –Как..ты можешь такое говорить?—Макото не верил своим ушам. Ему, должно быть, послышалось. Саске не мог такое сказать на полном серьёзе. Тот, с кем они были и в радости, и в горе, сражались бок о бок много времени, буквально делили одну кровать. Отвратительные слова. Особенно от родного человека. –Я тебе шлюха какая-то?—промолчать не получилось. Да и не хотелось. Вышло несколько грубее, чем планировалось. Он понимает, на эмоциях можно выкинуть много нелицеприятного, однако должен быть предел. И Учиха эту границу даже не постарался соблюсти. –Я этого не говорил. –Ты это имел в виду. Отойди. Голова кружится. С самого утра у него плохое самочувствие. Подташнивает, слабость и паршивое чувство беззащитности. Сейчас стало ещё хуже, да так, что ноги еле держат. Было бы неплохо рухнуть на кровать и запустить системную диагностику, выявляя причину столь несвойственного ему состояния. Чакра восстанавливается подозрительно медленно, нервируя своего обладателя. Что-то определённо не так. «–Сис, ты слышишь меня?..Сис?...» А вот это уже плохо. Система не отвечает. Он даже не чувствует её. –"Отойди"?—мрачный смешок эхом прокатился по помещению—Думаешь, я так просто отпущу тебя? И куда ты пойдёшь? Снова к нему? Макото хорошо знал этот тон. И он не предвещал ничего хорошего. –Да что ты вообще несёшь? Хватит уже, прекращай.. –И не подумаю.—в голос вплелись стальные нотки—Я понять не могу, что вы в нём находите такого особенного? С самого детства все, абсолютно все липнут к нему: родители, соседи, родственники, и даже мои знакомые не остались равнодушны. Я был подобен его тени,—во время монолога, брюнет часто отводил взгляд и хмурился, будто бы погружаясь в эти, не самые приятные для него, воспоминания—Я мог бы всё это стерпеть, забыть, потому что у меня есть ты..был. Он отнял у меня ещё и тебя. Объясни мне, Макото, почему это всегда происходит? Снова и снова! Я лишаюсь дорогих мне людей! Даже ты!..—в пылу эмоций с силой впечатал кулак в стену, оставляя на каменной поверхности глубокую трещину. Он пролетел буквально в миллиметре от уха побелевшего Хосино, что весь сжался, зажмурив глаза—Не оставляй меня, хотя бы ты..останься на моей стороне. –Саске.. Ты пугаешь меня. –Что я делаю не так? Чего тебе не хватало, скажи мне?—снова схватив за плечи и сильно сжав, начал трясти и так еле стоящего парня, который пытался воззвать к благоразумию друга, что сейчас больше душевнобольного напоминал. –Саске, перестань... –Ответь,—так же внезапно замер, лихорадочно гуляя взглядом по лицу напротив, ни на чём конкретно не останавливаясь—Скажи, что я лучше него. Что ты любишь меня, что ты..не спал с ним,—голос надломился на последних словах. Он уже знал ответ, но не был готов его принять. Невозможно. Никогда.—Прошу, Макото..Скажи это...Скажи, что я ошибаюсь, что всё не так..Пожалуйста... На эти мольбы нечего было ответить. Нет..Есть. Вот только Учиха хотел услышать совсем другое. Поэтому оптимальным решением стало просто промолчать. Я люблю тебя, но не той любовью, которую ты хочешь из меня вытянуть. А Саске уже всё понял по голубым глазам, в которых отражалось сожаление, напополам с уверенностью. Макото не жалеет о случившемся, нет. Он извиняется перед Учихой за то, что не смог ответить на его чувства. Мне жаль. –А..ясно,—слова еле слышны. Светловолосый напрягся, ожидая следующего всплеска агрессии, но, к большому удивлению, такового не наблюдалось. Саске свесил голову вниз так, что чёлка закрывала треть лица и прижался макушкой к груди напротив. Его руки, до этого сжимавшие плечи последнего, скользнули вниз, окончательно ослабнув. Блондин не решался прерывать образовавшуюся тишину, просто стоял, всё ещё прижатый к стене—Вот значит как. Мне правда очень жаль. Но я не могу контролировать своё сердце. А потом, как ни в чём не бывало, поднял голову. Макото уже было подумал, что тот перегорел, успокоился, однако.. Лицо. Лицо, с которого в одночасье исчезло какое-либо выражение. Бесстрастное и холодное. Словно кусок мрамора. В глазах уже не отражался мангекьё шаринган, нет. Там не было ничего. Пустые, беспросветно-тёмные. Пугающая чернота, в которой нет ни единого блика. Абсолютно чёрные. Не успел беловолосый среагировать, как в следующее мгновение был перехвачен и кинут на кровать. Вот теперь стало по-настоящему страшно. –Т-ты чего?—голос предательски дрогнул, выдавая нарастающий ужас. С пугающим спокойствием, Учиха начал стаскивать с пояса фиолетовый канат, приближаясь к, наоборот, отползающему назад парню. –Эй..Стой, стой! Не обращая никакого внимания на трепыхающегося Макото, обхватил тонкие запястья и привязал их к изголовью кровати, что состояло из прочных, железных прутьев. –Что.. –Если не мне,—голос сухой, бесцветный—То никому. Ты не имеешь права быть с кем-то, кроме меня. Я люблю тебя, Саске. И одним движением распахнул чужую рубашку, вырывая пуговицы. Взгляду открылся некогда белоснежный торс, на котором сейчас красовалась россыпь нежно-розовых, почти сошедших засосов. Но ты видишь лишь то, что хочешь видеть. –Хах..Вижу, хорошо повеселились. –Развяжи меня! Ты-.. Договорить не дали, бесцеремонно схватив за затылок и ворвавшись языком в рот. Поцелуй это мало чем напоминало. Он будто пытался проникнуть ещё глубже, дальше, для удобства ещё больше задрав его голову и буквально вылизывая всё: внутреннюю сторону щёк, нёбо, губы, язык, зубы. Тонкая полоска слюны скатилась вниз по лицу блондина, вырвавшись из уголка рта. Кое-как оправившись, Макото ощутимо цапнул зубами его нижнюю губу, тут же ощущая знакомый привкус железа. Саске оторвался, ничуть не волнуясь о полученном увечье и прижался всем телом, вдавливая того в кровать, начиная покрывать беспорядочными полуукусами грудную клетку, заодно перекрывая чужие отметины. –Ты...ты с ума сошёл.. А твоя любовь - не любовь вовсе. Говорить получалось лишь шёпотом. Ты одержим мной. Состояние было близко к истерике и завязанные руки, вкупе с невозможностью ничего предпринять в свою защиту, лучше не делали. Брюнет замер, обмозговывая сказанное, а затем медленно поднял голову, прижимаясь кончиком носа к носу Макото, выдыхая слова прямо в дрогнувшие, нервно искусанные губы. –Да-а..Я сошёл с ума. Из-за тебя. Ты - моё самое большое разочарование и единственная отдушина в этом проклятом мире. Я заставлю тебя понять и принять меня. Всего. А после поглощу без остатка. Ты принадлежишь мне. С самого начала был моим и это неизменно, факт. Смирись. Ах..может,—вскинулся, охваченный новой идеей и невесомо провёл большим пальцем по бледной щеке, с которой скатилась слеза, держа влажный путь вниз, к шее—Мне увезти тебя далеко-далеко, туда, где не будет никого, кроме нас двоих? М? Как думаешь? А я вот давно размышляю об этом. Или сделать что-то наподобие этого убежища и запереть там? Хорошая мысль..Угх!—скривившись, схватился рукой за голову, а затем, тяжело дыша, рухнул на живот Макото, лицом вниз. Тот мог слышать, как между его вздохами проскакивают придушенные, грудные стоны. Они вибрацией проходились по всему телу Хосино заставляли непроизвольно поджимать ноги, находившиеся по обе стороны от брюнета. Сердце грозилось выпрыгнуть, проломив рёбра, так сильно оно стучало. Последний же, восстановив дыхание, снова сократил между их лицами расстояние, одновременно с этим корябая ногтями бока, оставляя за собой розовые борозды. Кровь стынет в жилах.—Тебе страшно?—с этими чернильными кляксами заместо привычо-родных глаз на белом лице, он сделался ужасающе схожим с сонным параличом. Охватывает отчаяние - но двинуться не можешь.—Не бойся,—безликая улыбка тронула губы—Я так зависим от тебя, ха-а..Ну чего ты, не плачь. Теперь уже по обеим щекам стекали крупные капли слёз, которые Учиха не преминул слизнуть, попутно оставляя поцелуи по всему заплаканному лицу. Нет, не любишь. Ты хочешь меня. Ком в горле не давал вымолвить и слова. Получалось лишь немо давиться всхлипами, не имея возможности отстраниться от настойчивых, нежеланных ласк. Каково это - быть жертвой чьих-то больных желаний? Длинные пальцы с нажимом упёрлись в губы, проникая в рот. Саске двигал ими, попутно играясь с языком и обильно смачивая слюной. Не столько из-за последнего, сколько из-за того, чтобы... –М-м!!.. ...приглушить последовавший крик. Зубы, с не менее острыми и длинными клыками, с силой вонзились в горло, почти идентично предыдущему отпечатку, входя в те же сделанные отверстия. В сотню раз больнее, чем когда это делал старший Учиха. Рубцы, не успевшие хоть частично зажить, оказались снова вспороты. На сей раз потекло не несколько капель крови, а полноценные маленькие ручейки. Они скатывались вниз по ключицам, пачкая белоснежную подушку. Голова вмиг закружилась. Макото казалось, что он вот-вот отключится от болевого шока. Голосовые связки уже давно посажены, изо рта, в котором всё ещё хозяйничало два пальца, вырывались лишь жалобные, хнычущие звуки. Больно. Больно. Разжав челюсть, Учиха широким мазком языка собрал с кожи тёплую жидкость, всё равно оставляя за собой бордовые кляксы. Вытерев тыльной стороной ладони окровавленный подбородок, полюбовался распластанным парнем. Виски, на которых от долгого напряжения выступила испарина, полуприкрытые, ничего не выражающие глаза, приоткрытые губы, что жадно ловили воздух и метка на шее - теперь уже такая красивая. –Можешь кричать сколько угодно, здесь всё равно больше никого нет. Ни Орочимару, ни Кабуто, ни Суйгецу. И даже нет твоего обожаемого Кимимаро,—сыто урча, потёрся носом о щёку—Какая жалость, да? Ты остался в компании с таким плохим мной, ай-яй-яй..ну, ничего. Мы найдём, чем себя занять. Он похож на человека, которому попросту больше нечего терять. Напевая под нос незатейливую мелодию, брюнет начал неспеша оголять и его нижнюю часть тела. Раздосадованно поцокал, когда штаны не снялись с первой попытки и для удобства перевернул Макото на живот, теперь уже стаскивая предмет одежды полностью. –Какая прелесть,—любовно огладив открышиеся взору полушария, ощутимо шлёпнул по одной, вызывая мурашки—Давно мечтал это сделать. Раз добровольно не даёшься, невелика беда - возьму силой. И чего я раньше нянчился.. Затем перевернул обратно на спину и показательно облизал те самые пальцы, добавляя ещё слюны. Макото чувствовал себя какой-то несчастной зверушкой на вертеле, которую по своему усмотрению дёргают и крутят в разные стороны. Руки уже онемели от тугого узла и теперь не ощущались вообще. –С твоего позволения, любимый. –Н-не надо..! М-мф!.. Два пальца в одно движение резко проникли внутрь, до конца, а другая рука зажимала чужой рот, потому слышался лишь болезненный вой и мычания. –Хм? Что такое? Не думаю, что ты так же кричал под моим братом, хотя действия наши вроде бы одинаковые должны быть. О, наверняка он как обычно излишне нежничал. Догадываюсь, потому как братец везде и всегда такой. Ну, ничего. Я заменю те воспоминания. Поверь, эти ощущения тебе запомнятся ярче, дольше, потому что всё что угодно можно перекрыть болью. Ты будешь помнить лишь меня, Макото. Зови меня. Смотри на меня. Чувствуй меня. Дыши мной. Я - не он. Каждое слово сопровождалось приглушёнными вскриками Макото, сильными укусами Саске, которые он оставлял везде, куда дотянется, особенно часто оттягивая зубами соски, и ярко-алыми засосами, что приходились преимущественно на внутренние стороны его бёдер. –Хватит..пожалуйста, прекрати...я..хн! Не могу больше..остановись, Саске, умоля-..А!...нгх..молю..Послушай же... Хотя бы раз в жизни услышь меня. Казалось, что руки Учихи везде. Он уже потерялся не только в ощущениях, но, кажется и в пространстве. Убрав наконец ладонь со рта, Саске переместил её на пах Хосино, начиная активно поглаживать, помогая налиться кровью. Получалось так себе, потому что хорошего от происходящего тот получал мало. Однако немного погодя, Учиха добился своего. И всё же, хоть тело и возбуждено физически, в моральном плане блондин чувствовал себя растоптанным. Униженным и осквернённым. Вдвойне обиднее, что до этого состояния довёл тот, от которого ожидал меньше всего. Прямо сейчас он уже сто раз пожалел, что подошёл тогда, в свои девять лет, в той злосчастной академии к угрюмому, практически последнему представителю клана красноглазых. –Столько лет,—Саске, приблизившись вплотную к покрасневшему уху, проникновенно шептал, не переставая двигать рукой и не без наслаждения слушая громкие, прерывистые стоны, добавил ещё один палец—Я столько лет бегал за тобой, столько, блять, биджевых лет. Я не просил тебя об этом, Саске. –А ты такой мудак..Всячески избегал меня, но...Как появился на горизонте мой брат..Сразу!..Прыгнул!...К нему!..На член!!...—каждое последующее слово сопровождалось грубыми толчками пальцев, что уже нащупали железу и целенаправленно били по ней, временами сильно нажимая. Научись выражать свои чувства правильно. Хриплые, натужные вскрики не переставали литься с губ Макото, которого от каждого движения подкидывало вверх. Во рту пересохло, а вес чужого тела не давал нормально вздохнуть. Саске с силой прикусил свою нижнюю губу, наблюдая за метаниями под собой. Нравится. Рука приблизилась к собственной ширинке, дёргая и открывая застёжку. В этот же момент приоткрывший покрасневшие от слёз глаза парень, в панике отскочил назад, на долю секунды позабыв об усталости и вжавшись в железные прутья за спиной. Те самые, к которым ранее привязали сейчас уже холодные, с практически содранной кожей, запястья. –Нет..Нет, нет!—страх вновь сковал тело, лишь голова беспорядочно металась из стороны в сторону, усиливая отчаянное отрицание происходящего..грозящегося произойти—Не надо, прошу, не делай этого..Пожалуйста, нет...—новая порция слёз устремилась вниз—Ты не можешь.. –Я могу. Прерванный на полуслове, Хосино так и застыл, стеклянными глазами глядя на бесстрастное лицо напротив. Он действительно может. Вот так просто. –Ведь ты тоже смог. Так легко, не правда ли? Учиха был похож на человека, которого предали, встав на сторону заклятого врага. По крайней мере, он сам был убеждён в этом. Но почему тогда на данный момент их позиции прямо противоположны? Голубые глаза отчаянно метались, пока их обладатель силился понять, где же именно допустил ошибку. И что в подобной ситуации можно испытывать, если не безысходность? Обречённость. –Помогите..хоть кто-нибудь... Бога нет. Иначе он не остался бы так глух и слеп. Заглядывая в полные дикого ужаса глаза, дрожащего, будто лист на ветру, парня, старающегося ещё больше отдалиться, хотя дальше двигаться попросту некуда и его с силой прижатые к груди сведённые колени.. Всё ещё свежую, открытую рану, кровь с которой уже успела стечь вниз и заляпать всё его левое плечо вместе с полупорванной рубашкой, чьи оторванные пуговицы валяются на кровати и полу.. Зарёванный, взъерошенный, давящийся всхлипами и мольбами, сжавшийся комок, пытающийся стать ещё меньше, чем есть - исчезнуть вовсе, быть где угодно, лишь бы не здесь. И этот человек валил на лопатки его, Учиху, практически в каждом тренировочном бою. Какая ирония. Да, смотря на это, Саске понимал - назад пути уже нет. Только не для него. Тихо хмыкнув, всё же убрал ладонь с ширинки, следом хватая и притягивая за щиколотку перепуганного, словно ягнёнок, приносящийся в жертву, блондина. Не сейчас. Ещё успеется.. ..доломать. Одна его часть кричала остановиться, прекратить, что он пожалеет об этом. Что это неправильно. Пожалеет. Но не сейчас. Так не должно быть. Это не должно было произойти именно так. Я презираю себя и эту аморальную связь. Не хочу ранить тебя. Но жгучая обида раздирает изнутри - на Итачи, из-за которого это случилось, на Макото, который, в свою очередь, поддался влиянию последнего, но большую ненависть он испытывал к самому себе. Однако продолжал. Ненавидел, но в то же время не мог остановиться, мучая такое полюбившееся тело. Я люблю тебя. Я убью