Когда цветёт вереск

Каким образом я выбралась из леса, не сбившись с пути, осталось тайной даже для меня самой. К счастью, автобусы ещё курсировали, и я добралась до отеля без приключений. Мистер Макграт попытался расспросить меня о впечатлениях от поездки, но я была не в состоянии поддерживать беседу и, сославшись на головную боль, поднялась к себе в номер. Пребывая в полном смятении, я в итоге решила не терзаться размышлениями о случившемся и легла спать, пообещав себе подумать обо всём на следующий день. Утром всё усугубилось. Не отпускали навязчивые мысли о Джеймсе, снившемся мне всю ночь напролёт. Всё, чего мне хотелось — быть с ним рядом, слушать его голос и его музыку, любоваться его улыбкой, ощущать его прикосновения… Сколько я ни напоминала себе о неестественности внезапно вспыхнувшего влечения, это ничуть не помогало. Так и вышло, что на вопрос мистера Макграта о том, куда я собираюсь сегодня, я назвала Килларни. — Значит, вам там понравилось, — добродушно усмехнулся он. — Да, за один день все красоты Килларни не осмотришь… Верно, мне там понравилось. Но о природных достопримечательностях я думала в последнюю очередь, когда, едва очутившись на месте, устремилась вглубь леса, пытаясь отыскать ту самую поляну с колокольчиками и анютиными глазками. В прошлый раз я брела наобум и не пыталась запомнить дорогу, а теперь это представлялось роковой ошибкой — равно как и то, что я не спросила у Джеймса, где его найти. И всё же меня не покидала уверенность, что я его отыщу. — Куда ты так спешишь, Элинор? Я остановилась и обернулась на голос, доносившийся прямо из зарослей терновника — представить себе, что какой-то человек забрался в колючий кустарник, удавалось с трудом, но… Там стоял Джеймс, и шипы, кажется, не доставляли ему ни малейшего неудобства. — Я… — меня обдало жаром, язык прилип к нёбу. Я не знала, что ответить, как объяснить свой безумный порыв во что бы то ни стало увидеть его снова. — Вернулась, чтобы посмотреть на озёра. Он вышел мне навстречу и ласково улыбнулся, взяв мою ладонь в свои. Предчувствие меня не обмануло: мы встретились, мы встретились вновь! — Тогда ты идёшь не в том направлении. — Вы… Ты… — только и сумела пролепетать я. Моё смущение не вызвало у Джеймса насмешку. Он сжал мои пальцы чуть крепче и, внимательно заглянув в моё лицо, сказал: — Если ты позволишь, я отведу тебя. Есть один уголок, о котором мало кому известно, но вид оттуда открывается прекрасный. Разумеется, я позволила. Я бы не раздумывая последовала за Джеймсом даже на край света. Не выпуская мою руку, он плутал по лесным тропинкам с такой лёгкостью, будто родился и вырос именно здесь, в заповедном лесу. — Ты, наверное, местный? — Не совсем, — уклончиво ответил Джеймс. — Но эти места и в самом деле знаю хорошо. Я брела за ним подобно покорной овечке, не глядя по сторонам. Вскоре, однако, пейзаж так неожиданно изменился, что всё же привлёк моё внимание: мы вышли на опушку, а за ней оказалось огромное пространство без единого дерева, сплошь покрытое… — Это вереск, да? — благоговейно прошептала я. — Вересковая пустошь, — подтвердил Джеймс и улыбнулся, заметив, что открывшийся вид не оставил меня равнодушной. Долина — но не ровная, а холмистая — простиралась почти до горизонта. Из-за высокого берега озёр пока не было видно, но дуновение ветра, более влажного и прохладного, подсказало, что они уже недалеко. Невысокие кусты вереска густым ковром расстилались повсюду, радуя глаз всеми оттенками фиолетового и сиреневого. Над цветочным полем стоял сладковатый медовый аромат и с мерным гудением роились насекомые. Лишь там, где из земли поднимались седые валуны, вереск уступал им. Над долиной острыми росчерками застыли лёгкие перья облаков — так высоко, что ветер не мог до них добраться. На небо было почти больно смотреть из-за яркого и насыщенного оттенка, но я смотрела, не отрываясь — и на него, и на вереск, и на изогнутые контуры холмов. Улыбка Джеймса стала нежнее, коснувшись и его глаз. Он не спрашивал, нравится ли мне пейзаж — всё было очевидно и так. — Как удивительно, что здесь нет ни души… — Кроме нас, — тихим, сокровенным тоном поправил он и неспешно направился вперёд, прямо в гущу верескового цвета. — Неужели туристов сюда не водят? Джеймс обернулся через плечо и вдруг озорно подмигнул. — Здесь уйма других красивых мест, которые исхожены вдоль и поперёк. А мне ведомы тайные тропы. Если вдуматься, эти слова ничего не объясняли, но я находилась под воздействием его неотразимого обаяния, поэтому утратила способность рассуждать здраво. — Впрочем, в прежние времена мы бы застали здесь множество девушек и юношей, — добавил он, продолжая путь. Я опасалась, что не смогу так же легко передвигаться по бугристой поверхности, но выяснилось, что если в точности повторять шаги Джеймса, то дорога не вызовет никаких затруднений. — Ведь сейчас — самый разгар цветения. — И что же это значит? — Время собирать вереск, — он наклонился, сорвал веточку, покрытую мелкими лиловыми цветами, и галантно протянул её мне. — Раньше эти дни считались отличной возможностью не только запастись травами, но и найти себе пару. — Потому что сбор вереска — романтичное занятие? Джеймс звонко рассмеялся. — Нет, наоборот, это кропотливый труд, требующий немалого терпения. И долгий… Люди выходили в поле ранним утром, а заканчивали только к закату. Поэтому было важно найти компаньона, с которым приятно перекинуться словечком и провести бок о бок не один час. Поскольку я, заслушавшись его, так и не взяла протянутую веточку, Джеймс подошёл ближе и сам аккуратно заправил её мне за ухо, мимолётно коснувшись волос. Этот простой, но трепетный жест заставил сердце биться чаще. — Союзы, благословлённые вереском, считались самыми крепкими, — негромко добавил Джеймс. Я могла думать только о том, что провести с ним целый день здесь, среди цветочных просторов — действительно благословение. Всё моё прошлое, всё, что составляло мою жизнь прежде, будто растворилось в воздухе вместе с порывами свежего ветра. Джеймс переплёл наши пальцы, и я готова была на что угодно, лишь бы это касание не разорвалось. Несмотря на то, что поля вереска казались бескрайними, путь до озера не занял много времени. Или я попросту не замечала, как оно летит, и очнулась только тогда, когда за вершиной очередного холма обнаружился обрыв. Джеймс подошёл к самой кромке, заставив меня встревоженно ахнуть. — Не пугайся, — улыбнулся он, грациозно балансируя на краю. — Я не упаду. А ты можешь любоваться Лох-Лейн слегка в отдалении. К счастью, отсюда открывался великолепный обзор, и для того, чтобы увидеть озеро, не было нужды рисковать. Оно отражало лазурное небо — но на пару оттенков темнее. Вода то поблёскивала ровной зеркальной гладью, то покрывалась лёгкой рябью. Кое-где виднелись изумрудные пятна — листья кувшинок. И нигде, покуда хватало взгляда, я не заметила людей. — Мы словно в другом измерении… В зачарованной стране. Одарив меня пристальным взором, Джеймс тут же беспечно улыбнулся. — Пока нет, Элинор. Но здешняя красота и правда под стать… Он не договорил, оставив туманный намёк неразгаданным, и опустился на траву, свесив ноги над обрывом. — Джеймс… — взволнованно начала я, но он опять засмеялся. — Я же просил тебя не пугаться. Присоединяйся, и убедишься сама — здесь нет ничего страшного! И он провёл ладонью по густому зелёному покрову, приглашая сесть подле него. Вообще-то я побаивалась высоты, но Джеймс состроил такую умильную гримасу, что я не сумела противостоять ему и осторожно примостилась рядом. Стоило посмотреть вниз, как голова закружилась и по всему телу прошла дрожь. Заметив моё состояние, Джеймс подвинулся ближе. — Обещаю, ничего плохого не случится, — шепнул он, гипнотизируя меня своими умопомрачительными глазами. А потом одним движением отклонился назад, прямо ко мне на колени, и запрокинул подбородок, снова поймав мой взгляд. Сначала я ошеломлённо застыла, не решаясь пошевелиться. Такой непривычный ракурс и поза, в которой было что-то интимное — только близкий человек мог позволить себе вот так привольно расположить голову на моих бёдрах… Но когда на лице Джеймса расцвела открытая мальчишеская улыбка, неловкость мгновенно улетучилась. Я провела рукой по его волосам — шелковистым, удивительно приятным на ощупь. Время замедлилось, завязло в тихом жужжании насекомых и едва различимом плеске воды. — Мне нравится, что здесь безлюдно, — задумчиво проговорила я. — В этом месте чувствуется древняя, первозданная сила, и человеческая жизнь по сравнению с ней — лишь одна короткая вспышка. — Лох-Лейн — действительно древнее озеро, — подтвердил Джеймс. — О нём упоминается ещё в старинных ирландских легендах и преданиях. — Расскажешь? — с надеждой попросила я. Когда в последнее время что-то вызвало у меня искренний интерес? Я не могла припомнить. А теперь это случилось. Впрочем, даже если бы он и не возник, я бы всё равно внимала Джеймсу с превеликим удовольствием: одного его голоса было достаточно для того, чтобы я, разомлев, наслаждалась ласкающим слух тембром. Джеймс поведал, что однажды, десятки веков назад, на озеро пролился дождь, но не обычный, а из Тир Тайрнгире — так ирландцы называли обетованную землю, волшебный потусторонний мир. Вместо капель воды этот дождь состоял из сокровищ дивной красоты. Многие годы драгоценности таились на глубине дна, и люди не могли до них добраться. — Но как-то раз за дело взялся мастер Лейн — для него не существовало непосильных задач. Он добыл сокровища и создал чудесную диадему, равных которой не было на всём белом свете. — Лейн?.. — В честь него и назвали озеро, верно, — Джеймсу явно понравилось, что я не упустила эту деталь. Найдя во мне внимательную и благодарную слушательницу, он рассказывал без устали, переходя от легенды к легенде, так живо и ярко, будто сам был свидетелем описываемых событий. Я давно не испытывала ничего подобного. На душе воцарились умиротворение и безмятежность, а о сердечной боли, долгое время не заглушаемой ничем, я теперь даже не вспоминала. Будто Джеймс стал моим проводником в другой мир — мир фей, эльфов и магов, мир, где нет ничего невозможного, мир, не имеющий ничего общего с жестокой действительностью. И я хотела бы там остаться. «Моя мечтательница» — недаром Логан часто называл меня так. Логан. Его имя обожгло, словно кто-то полоснул ножом прямо по сердцу. Джеймс, с необычайной чуткостью уловивший резкую перемену, приподнялся и вгляделся в моё лицо. Я отчётливо ощутила, как боль снова затихает, отходит на задний план — стоило лишь нашим взглядам пересечься. — Что случилось? — осведомился он. — Ничего, — ответила я, уже забыв о том, что заставило сердце сжаться. Однако его вопрос заставил меня вернуться в реальность. — Но солнце уже клонится к закату… Наверное, мне пора возвращаться. Джеймс продолжал неотрывно смотреть на меня. — Мы… Мы ведь увидимся снова? Ты будешь здесь… завтра? — отчего-то оробев, спросила я. — Завтра? — эхом откликнулся он, и впервые на его лице отразилась некоторая растерянность. Грудь словно сдавило железным обручем. Джеймс не хочет больше встречаться? Мы больше не увидимся? Я сделала что-то, что его разочаровало? Суматошные мысли одна за другой вспыхивали в голове, поднимая волну паники. Он почти сразу отогнал мои страхи улыбкой и, протянув руку, бережно поправил веточку вереска, так и оставшуюся в моей причёске. — Конечно, я буду здесь. И если ты не против, я бы показал тебе ещё несколько особенных мест поблизости. Вряд ли ты найдёшь кого-то, кто лучше меня знает Килларни, — с этими словами Джеймс заговорщически подмигнул. — Я буду счастлива, — заверила я, одновременно и смущённо, и восторженно. — Тогда, — он пожал мою ладонь, точно мы заключили серьёзное соглашение, — договорились.