Когда цветёт вереск

— Элинор, милая, обед уже на столе… Ты ведь и на завтрак не спускалась! Встревоженный голос миссис Макграт достиг моего слуха, хотя не вывел меня из прострации. Всю первую половину дня я не выходила из номера, поэтому пожилая женщина нешуточно обеспокоилась моим состоянием. Если посмотреть правде в глаза, у неё были для этого все основания. — Я… обязательно спущусь, просто чуть позже, — медленно, будто продираясь сквозь туман, откликнулась я. — Если ты плохо себя чувствуешь, я могу пригласить нашего мистера Салливана, он чудесный врач! — не успокаивалась она. — Совсем ничегошеньки не съесть, это же ужас что такое… Что бы она сказала, если бы узнала, что я почти ничего не ела ни вчера, ни позавчера — не считая разве что ягод, сорванных в лесу? Только сейчас я осознала это: проведя два дня рядом с Джеймсом, я напрочь забыла про еду. Уезжала из отеля ранним утром, возвращалась поздним вечером — и ни крошки в рот не брала. Почему я даже не заметила этого прежде? Почему не чувствовала ни голода, ни жажды, лишь измождённость — но не потому, что организм требовал хоть какого-то внимания, а потому, что со вчерашнего дня я не видела Джеймса. Именно наша разлука истощала меня, крутила и ломала, выпивала все силы. Говорить себе о том, что мы встречались совсем недавно, было бесполезно. Каждая минута, проведённая порознь, казалась пыткой. Джеймс вызвал у меня нездоровую, совершенно не объяснимую зависимость, не похожую ни на что, с чем я когда-либо сталкивалась. Ночью я не смогла сомкнуть глаз, всё думала и думала о нём… Тоска по Логану ощущалась иначе. Безнадёжность — вот её лейтмотив. Я знала, что Логана не вернуть, и это знание по крайней мере защищало меня от бесплодных метаний. В случае с Джеймсом я сама решила прервать общение, а теперь страшно изводилась, не находя себе места. Мысль о том, что можно разом прекратить эти муки, отправившись в Килларни, неотступно преследовала меня. — Что со мной… — тихо простонала я, сжав виски, ноющие после бессонной ночи. Ответить на этот вопрос было некому. С каждой секундой желание сорваться с места, чтобы увидеться с Джеймсом, терзало меня всё сильнее — и тем отчётливее я понимала, что это какое-то жуткое наваждение. Если бы я верила в такое, могла бы подумать, что Джеймс меня приворожил. Всё моё существо стремилось к нему, и эта ломка сводила с ума. Ослабевшее тело плохо слушалось, но я всё-таки, с трудом поднявшись, побрела в ванную. Повернув кран, я какое-то время тупо смотрела, как вода льётся в раковину, потом набрала немного в пригоршню и ополоснула лицо. Капли поползли по щекам, как будто слёзы. Из зеркала на меня смотрела осунувшаяся Элинор с тёмными кругами под глазами и воспалённым взглядом. На миг показалось, словно за спиной возник из дымки Джеймс, мягко и утешающе коснувшийся плеч. Это был лишь мираж, говорящий об одном: только Джеймс мог прекратить мои страдания и унять острую боль в сердце. Крошечная часть меня всё еще помнила о том, насколько это неправильно. Как бы меня ни переклинило на Джеймсе, пока я пыталась сопротивляться. Например, попробовала вызвать в памяти образ Логана. Раньше он всегда вставал перед мысленным взором сразу же, едва стоило подумать о нём. Теперь его черты никак не получалось уловить, они размывались и ускользали. Зато пронзительные глаза Джеймса неотступно следовали за мной, и повсюду мерещилась его пленительная улыбка. Я выругалась сквозь зубы и ещё раз ополоснула лицо, надеясь хоть немного привести себя в чувство. Надо было на что-то отвлечься, но на ум ничего приходило. В конце концов я всё же вышла из номера, понимая, что оставаться в одиночестве со своими навязчивыми мыслями — худший из вариантов. — Вот, то-то же, голубушка! — обрадовалась миссис Макграт, завидев меня на кухне, но тут же охнула, заметив моё состояние: — Боже мой… Что-то стряслось?! — Просто… плохо спала, — выдавила я и натянула вымученную улыбку. — Не о чем беспокоиться. — Может, всё-таки вызвать врача? — вопреки моему заверению, она тут же принялась хлопотать и суетиться. — Не надо, всё в порядке, правда. Чтобы убедить миссис Макграт, этого оказалось недостаточно, и тогда я добавила: — Сейчас перекушу и выберусь в город. Я ведь ещё не успела посмотреть его… — Уверена? На тебе лица нет, милая… — Славная прогулка ещё никому не вредила, — на кухню зашёл мистер Макграт. Он добродушно подмигнул мне. — И погода сегодня как раз подходящая. Я кивнула с отсутствующим видом. Сил не хватало даже на то, чтобы правдоподобно притвориться перед этой замечательной четой, искренне заботящейся обо мне. К счастью, миссис Макграт больше не стала настаивать на визите доктора — вместо этого она принесла карту Корка и путеводитель, где от руки было вписано несколько адресов. — Вот здесь дивная сувенирная лавочка, хозяин — мастер на все руки, — начала советовать она. — А вот тут магазин тканей, это наше, местное производство. Какой там лён, загляденье! И кружево… — А если нужны будут крепкие напитки, чтобы взбодриться, — вклинился мистер Макграт, — то рекомендую лавку Гаррисона. Жена погрозила ему пальцем, но он лишь усмехнулся. — Спасибо большое, постараюсь везде успеть, — сказала я. Однако оценить очарование Корка мне не удалось. Неприкаянная, я бесцельно бродила по узким улочкам, потом — вдоль причала реки Ли, не обращая внимания на нарядные разноцветные дома, стоявшие вплотную друг другу. Ни суровые замки, ни величественные соборы меня не впечатляли. Городские виды не грели моего сердца, потому что я чувствовала — Джеймса здесь не встретить. Он представлялся мне созданием не от мира сего, неразрывно связанным с природой, поэтому вообразить, что сейчас он появится из-за угла, смешиваясь с разгуливающими по площади туристами, никак не получалось. На улице не было холодно, но меня знобило. Обхватив себя руками, я зашагала прочь от центра, надеясь затеряться где-то и раствориться, чтобы больше не испытывать щемящей тоски по Джеймсу. — Не желаете ли взглянуть на наши ткани, мисс? — худощавый подросток, маячивший перед витриной магазина, несмело улыбнулся мне. Я подняла глаза на вывеску и поняла, что эта та самая лавка, которую рекомендовала миссис Макграт. Паренёк заискивающе глядел на меня — вероятно, ему полагалось зазывать клиентов, но он очевидно стеснялся. — Спасибо, зайду, — безразлично ответила я. Он тут же распахнул передо мной дверь. — Мама отлучилась, но я сам могу вам показать ассортимент… — Да нет, не надо. Кивнув, он остался снаружи. Я прошлась мимо стеллажей и вешалок, безучастным взглядом скользя по отрезам разных материалов. Потом, заметив лён насыщенного синего оттенка, провела пальцами по шершавой поверхности. — Приятный на ощупь, верно? Я едва не подскочила, заслышав голос, ставший родным всего за пару дней. Каким образом Джеймс зашёл так, что я его не услышала? Как бы там ни было, теперь он стоял совсем близко, сияя широкой мальчишеской улыбкой. — Д-да… — я сглотнула и, ощущая, как грудь наполняет тёплое искрящееся чувство, улыбнулась в ответ. — Как ты здесь очутился? — Не всё же тебе ко мне ездить, — ответил он, не объясняя, как меня нашёл. Но это и не имело значения. Ничего не имело значения, кроме Джеймса рядом. Он выглядел немного иначе, чем раньше. Его глаза больше не светились умопомрачительным синим, хотя всё равно казались мне необычными. На плечи Джеймс набросил кожаную куртку. В таком облике его вполне можно было принять за городского жителя. — Ты намерена что-то купить? — он лукаво вскинул бровь. — Или мы можем сбежать отсюда? — Сбежим! — ни секунды не раздумывая, я вложила свою ладонь в его. Джеймс потянул меня не к двери, а куда-то вглубь магазина, где, как выяснилось, имелся чёрный ход, через который мы и скрылись. Я мчалась за ним по петляющим переулкам, и из головы вмиг выветрились все мысли о том, насколько странной была моя влюблённость. Стоило Джеймсу появиться, как мои муки в одну секунду прекратились, и я больше не хотела возвращаться к ним, прислушиваясь к голосу рассудка. На поведении Джеймса никак не отразилось наше скомканное расставание накануне. Он держался с привычной для него непринуждённостью, и единственный нюанс, который я отметила — Джеймс старался избегать людных мест. Он привёл меня к причалу, но не туда, где я уже гуляла сегодня, а в отдалённую часть города. Вместо отделанной набережной здесь была просто земляная насыпь. У самого берега я увидела небольшую деревянную лодку. — Неужели мы поплывём на ней? — восхищённо спросила я, мечтая, чтобы Джеймс ответил утвердительно. Речная прогулка на двоих рисовалась мне волнующей и романтичной. — Если таково желание дамы, — Джеймс отвесил изящный поклон. Мои порозовевшие щёки сказали ему всё за меня. Джеймс помог мне сесть в лодку и взялся за вёсла. Несмотря на течение, грёб он с поразительной лёгкостью, будто это занятие не требовало от него ни малейших усилий. Я любовалась его плавными размеренными движениями, бликами солнца на водной глади и нарядными фасадами домов. Город разом стал мне мил. — Хочешь, я тебя сменю? — предложила я через время. — А ты что-нибудь сыграешь… Мне казалось, что мелодия флейты, разносящаяся над рекой, создаст особенную атмосферу. Однако Джеймс почему-то замялся. — Лучше расскажи мне, что тебе понравилось в городе, — наконец предложил он, отводя взгляд. Пусть меня удивил завуалированный отказ, настаивать я не хотела. Но и ответить на вопрос затруднялась, ведь за время, проведённое в Корке, я так и не прониклась его духом, переживая лишь о разлуке с Джеймсом. — Пока не знаю, — призналась я, не желая кривить душой. — соборы, замки… Все они для меня на одно лицо, если честно. Джеймс усмехнулся. — Может, с тобой просто не было хорошего рассказчика? Разумеется, если бы он с самого утра сопровождал меня, прогулка бы заиграла новыми красками. Правда, существовала немаленькая вероятность, что я глазела бы только на Джеймса, а не на достопримечательности. Я смущённо захлопала ресницами, оставив вопрос без ответа. Тогда Джеймс, склонив голову, добавил: — Мне кажется, пора наверстать упущенное. Так началось длинное и увлекательное повествование о Корке и окрестностях. Джеймс рассказал не только о том, что я уже успела увидеть, но и о местах, где ещё не побывала. Особенно меня заинтересовала история замка Бларни, что стоял в нескольких километрах от города. От Джейсма я узнала о тёмной стороне этой старинной крепости: о сети подземных ходов, где размещались страшные темницы, о саде с ядовитыми растениями и о каморке для убийц — по легенде там прятались, дожидаясь нужного момента, слуги, которым владелец замка приказывал избавиться от неугодного или опасного гостя. — Но есть и не такие мрачные предания, — продолжил Джеймс, обратив внимание на то, как я слушаю, затаив дыхание. — Например, в Бларни хранится камень красноречия. Это якобы часть другого священного камня, Скунского, на котором короновали шотландских правителей. Говорят, тот, кто поцелует камень красноречия, обретёт ораторский талант, который принесет счастье в любви, науке и политике. Затем он поведал о том, как реликвия попала из Шотландии в Бларни: король Роберт I якобы отколол её часть и подарил ирландскому лорду за помощь в войне против английского монарха. Джеймс припомнил столько подробностей давно минувших событий, что я заметила: — Ты так ярко рассказываешь, будто сам был свидетелем этой истории. Он лишь рассмеялся. — По крайней мере, у меня складывается впечатление, что ты точно целовал этот камень красноречия. Я подразумевала его дар рассказчика, но Джеймс хитро покосился на меня, явно думая о другом. — Значит, я должен быть счастлив в любви? — Наверное… — прошептала я. Джеймс, помедлив, отложил вёсла, позволив реке самой нести лодку, наклонился ближе и замер, не сводя с меня глаз. Тишина, повисшая между нами, сводила с ума, и наконец я застенчиво спросила: — Ты что-то хочешь сказать мне? — Скорее, кое-что у тебя украсть. Его манящая улыбка одурманивала и застилала разум. Опять. Снова. Джеймс провёл пальцем по моей щеке и спустился к уголку губ. Чувство эйфории заполнило меня от макушки до пят, и я, не противясь ему, подалась вперёд, надеясь, что Джеймс имел в виду поцелуй. К моему восторгу, надежды оправдались.