Оковы пустынь

      Тигнари шёл по лесу, пробираясь сквозь заросли, и думал о странном поведении Сайно. Его странно волновал этот факт, будто Тигнари… Волновался о нём? Да, он явно волновался, но больше чем друзья волнуются друг о друге. От одной только мысли об этом ему становилось плохо.       «Что если…»       «Нет, нельзя об этом думать»       «Но вдруг…»       «Прекрати!» Сайно просто его лучший друг. И всё.       «Если он стал так себя вести со вчерашнего вечера, значит что-то произошло вчера днём… А как он вёл себя вчера утром? Его весь день с утра не было дома. Значит что-то с ним случилось вне дома. Но что могло заставить генерала махаматру поменять своё настроение? Обычно ничего не в состоянии поменять его.       Надо будет порасспрашивать его о вчерашнем дне…»       Погружённый в свои безрадостные мысли, он и не заметил, как пришёл в то место, где по описанию человека из письма располагалась зона увядания. Взобравшись на холм, ему открылась ужасная картина: почерневшие деревья и трава висели безжизненной паклей. Видимо эта зона увядания находится здесь достаточно давно, потому что лесной дозорный ещё ни разу не видел такого запущенного увядания. Да уж, придётся сильно постараться… И вдруг раздаётся характерный звук скрежета металла о металл.       «Страж руин? Обычно они не заходят в эту часть леса…» Тигнари достаёт свой лук и запускает острую заточенную стрелу в стража. — Ха! Страж руин замечает его и со злобой, насколько возможно выразить её с помощью железной головы, на большой скорости приближается к молодому, но опытному воину. — Я всё слышу! — прикрикнул на стража Тигнари. Страж руин, покачиваясь отступает. Тигнари попал в его око. Лучник, ухмыльнулся и встал. Но вот через несколько секунд страж с новой силой летит на Тигнари. — Не смей! — воскликнул Тигнари.       Он мастерски подбрасывает одной рукой стрелу в воздух и легко ловит её второй. Затем направляет в стража.       Уже через несколько минут Тигнари, закинув лук за плечо, спускается с холма и вдруг видит мелькнувшую в кустах белую макушку.       «Показалось?» — Паймон так устала. Когда мы уже покончим с этим, и займёмся бутербродами?       «Неужели Люмин и Паймон?!» — Тигнари? Что ты тут делаешь? Нас послали сюда на поручение. — Мне прислали письмо с просьбой разобраться с зоной увядания. Ну что-ж, раз уж мы встретились, приглашаю тебя на чай. — Паймон тоже будет чай! С пирожками! — Паймон! Хватит выпрашивать у каждого встречного поесть, будто тебя не кормят! — Ничего страшного, Люмин, пусть малышка ест, сколько хочет. Полезно для роста, — хихикнул Тигнари. — Ладно, если тебе не жалко… — Не жалко, Люмин. — Ладно, — Люмин явно была смущена. — Ура! Пир на весь мир!       И троица направилась в сторону дома Тигари. — Ты заметил странное поведение Сайно? Как думаешь, что произошло?       Тигнари поделился своими догадками. — Весь день не было дома? А где он был? -Он ушел ночью, ничего не сказав. — Действительно странно… Ты не спрашивал у Коллеи? Её комната находится рядом с комнатой Сайно, может она что-то видела. — Придём и спросим. — Паймон видела, как Коллеи утром гуляла в саду. — Она могла что-то видеть. — Люмин, доставай бутерброды! — Что, прям сейчас? — Ну да, что тебя смущает? — Ммм… Тигнари, будешь?       Так троица и дошла до дома Тигнари. По пути Тигнари съел почти половину из всех бутербродов, принесённых Люмин. — Почему Тигнари можно много есть, а Паймон нет? Я ещё хочу! — Больше нет, — Тигнари доедал последний бутерброд, — Что? — спросил он у Паймон, которая недовольно посматривала на него. — Коллеи! К нам гости! — Едва войдя в дом крикнул Тигнари       Тишина. — Коллеи?! — Мистер Тигнари, вы дома!       Коллеи выглянула из-за их спин. Видимо до этого гуляла в саду. — Мистер Тигнари, вам письмо! Я только что гуляла, — подтверждает их догадки Коллеи, — и почтальон принёс вам письмо. — Давайте пройдем на кухню, и за чашкой чая я прочитаю. — Паймон может прочитать вслух! — Нет. Я сам прочитаю.       Тигнари разливает чай, раскладывает печенье под радостный визг Паймон, садится за стол и начинает читать. Коллеи никогда не забудет глаза Тигнари, обычно спокойного и не выражающего бурных чувств, полные сильного удивления и ужаса. Видимо в том письме правда было что-то ужасное.