Оковы пустынь

      — Зачем ты нарисовал мне его? — Подчиненный аж подпрыгнул от его возгласа. — Ещё раз спрашиваю, зачем ты его нарисовал?! Захотел подшутить надо мной, сопляк?! — Нет, что вы… — А зачем?! — Ну… Вы сказали… Нарисовать портрет нападавшего… — И ты правда думаешь, что я поверю, что это он напал?! Зачем ты нарисовал портрет… Генерала махаматры?!       Пустынники рядом пораженно ахнули. И правда, в этом неаккуратном рисунке явно читался портрет шакала. — Связать его. Живо! Пусть хорошенько подумает над следующим ответом, второй раз лжи я не потерплю!

***

      Юнхуа. Именно так звали их новую знакомую. Она оказалась приятной в общении и красивой девушкой, которая поведала им о том, что ее господин, услышав их вопрос, послал ее к ним.       И теперь они шли за ней по самой красивой улице Ли Юэ, а она попутно рассказывала им о местных традициях. Люмин с Паймон уже много раз были в этом городе, поэтому знают уже все традиции, но продолжают делать вид, что внимательно слушают, иногда кивая. Тигнари было интересно послушать, ведь он практически никогда не выходит из Сумеру. Сайно же, как махаматре, не нужно было знать традиции другого народа, да он и не сильно этого хотел.       Но вот четверка подошла к богатому дому. Около входа стояло двое стражников, которые немного наклонили головы при виде Юнхуа, разрешая их процессии зайти. — Вау!       Даже Люмин, которая видела немало жилых домов, поразило богатство.       «Неужели в Лю Юэ все такие богатые? Или это только на этой улице?»       Внутри дом был не менее богатым, чем снаружи. Повсюду на стенах висели фрески, гобелены, стояли резные стулья с ажурными ножками, на полках высоких шкафов стояли дорогие экземпляры книг. А посреди всего этого великолепия стоял огромный накрытый стол. Чего только там не было из еды: блюда Ли Юэ, Сумеру, Мондштадта, некоторые неизвестные блюда и множество напитков. Но ни на кого из вошедших это не произвело должного внимания — все только что наелись. Однако, соблюдая правила приличия, все трое поблагодарили Юнхуа. — Вы можете начинать трапезу, — тихо пригласила она их за стол, господин скоро подойдёт. — И так же тихо удалилась, бросив на них сочувствующий взгляд.       «Она же знает, что мы только что в ресторане были…»       Все расселись, но стояла тишина. Никто не знал, с чего начать. Но спасла положение неожиданно Паймон, задавшая самый тупой вопрос, какой Люмин от неё слышала. — Почему сыр такой нелогичный? — Что ты имеешь в виду, консерва? — ради приличия устало спросил Тигнари. — А то, что чем больше сыра, тем больше дырок, но чем больше дырок, тем меньше сыра. Где логика? — Мне сейчас послышалось, или наша малышка ищет логику в сыре? — Хохотнула Люмин. — Шутка должна быть неожиданной, — вмешался в их разговор молчавший до этого Сайно, — такой, как окунь в кустах валяшки.       Все за столом ненадолго притихли, пытаясь понять смысл шутки. Наконец, до Тигнари дошло. — Постой, откуда ты знаешь про валяшку?! — Видел у тебя в записях, — ничуть ни смутившись, ответил махаматра. — Ты копался в моих записях?! — окончательно вскипел лесной дозорный. — Перестаньте, у Паймон от вас голова болит! Лучше скажите, если помидор считать ягодой, то кетчуп это варенье, да? — Паймон, что ты несешь? Где ты взяла эти «умные шутки»? Небось наш махаматра постарался, да? — Подозрительно глянул на Сайно Тигнари. Но тот со всей невозмутимостью, на какую был способен, начал грызть какой-то фрукт.       Тут дверь в соседнюю комнату скрипнула, и на пороге появился хозяин дома. Не успев зайти в комнату, он заговорил. — Позвольте представиться, мои друзья… — но Люмин не дала ему договорить. — Чжун Ли?!