down to the floor

Кто бы мог подумать, что самый, казалось бы, ныне честный и добросовестный, подающий надежды на качественную работу в будущем молодой сотрудник полиции будет «держать» обвиняемого по делу о вандализме у себя дома, пока все формальности улаживались в участке потихоньку и без лишнего шума. Да, Коконой тоже не верил в то, что в его жизни может наступить именно такой период. Он также не был уверен, что вообще может быть чем-то удивлённым после такого совпадения, которое связано с задержанием Инуи, а также и сам привод Сейшу именно к нему на допрос. После такого за дальнейшим можно было наблюдать с поднятыми вверх руками от безысходности и непричастности к событиям, которые были пущены на самотёк. Даже несмотря на чистую случайность, Коко был невероятно благодарен судьбе за то, что та позволила ему снова увидеть Сейшу. Увидеть его спустя столько лет — и даже если это случилось в полицейском участке. Но зато, это же так совпало! После такой встречи Хаджиме просто не мог позволить Инуи исчезнуть, куда-то деться от него, чтобы потом не видеться ещё пару вечностей — нет уж, никогда! Прикрывшись тем, что якобы Сейшу всё ещё подозреваемый и объяснения начальству, которые были представлены после допроса Коко, возможно были недостаточно сильны в своей правдоподобности, Хаджиме решил, что этому юному вандалу лучше бы не попадаться пару дней никому на глаза. Считаться задержанным. Однако находиться ни в участке, ни уж тем более в городе. По бумагам где-нибудь в отдалённом месте. А потом про это дело можно радостно забыть, спустя некоторое время. На что Коконой очень надеялся. Им еле как удалось проскочить мимо Такеоми после того, как полицейский и задержанный привели в порядок допросную и всё то, что было бессовестно запачкано. Оставалось только надеяться на то, что никто ничего не заметить — да, именно на это надеялся Коконой, а, на самом деле, не догадывался, что нужно было бы надеяться на то, что Акаши никому ни о чём не расскажет. Да уж, если тот вообще сможет отойти от шока. У Такеоми, кажется, картинки того, что происходило в допросной, а также причины происходящего, складывались и вырисовывались одновременно с трудом и довольно ярко. Неужели Коко и этот со шрамом...? Вот дела... Когда дверь допросной в тот вечер открылась, перед Такеоми возник вдруг тот самый вандал, руки которого были заломаны за спину. Его грудная клетка вздымалась, требуя глубоких вдохов. За ним тут же выскочил Коконой. Тот выглядел ещё краше: китель надет как-то криво, галстук смотрел совсем не прямо, а в другую сторону, а некоторые кудри из так тщательно и каждодневно укладываемой причёски прилипли ко лбу. — С задержанным... — на рваном выдохе проговорил Хаджиме — я сам... разберусь. Он изо всех сил старался не смотреть Такеоми в глаза, когда тот глядел на него, удивляясь за двоих. Ему ничего не оставалось сделать, кроме как отступить в сторону и освободить проход. Когда они шли прямо по коридору, Коко демонстративно немного толкнул Сейшу в спину, как бы говоря этим жестом идти вперёд. Тот чуть было не удержался на ногах и едва ли не упал лицом прямо в пол, однако же вторая рука полицейского крепко держалась за наручники за спиной. Любое движение «на себя» за короткую цепочку со стороны Хаджиме позволяло тонкому металлу больно впиваться в кожу, из-за чего Инуи недовольно шипел. — Я тебе покажу ещё! — Ты уже всё показал. — Ты уверен, что всё? — проговорив это, Сейшу исподтишка посмотрел на Коко за его же спиной с чем-то хитрым в глазах. По лицу последнего пробежало недоумение, но на разбирательства много времени у него не было. Необходимо было убраться как можно быстрее отсюда, а потом все возникшие вопросы Хаджиме уладит тогда, когда Инуи уже здесь не будет. — И что? Сейчас выкинешь меня куда-нибудь на дорогу, как какого-нибудь пса? Опять эта нотка иронии, какой-то насмешки и вообще чего-то несерьёзного. Словно для Сейшу это всё игра, подстроенная шутка какая-то. Коко с силой открыл очередную дверь и также с силой толкнул Инуи в следующий проход. И почему он ещё должен помогать? Хотя вообще-то тут даже объяснений не нужно... — У меня поживёшь, чёрт с тобой, — громко прошипел Хаджиме сквозь зубы. Инуи, практически всё это время смотрящий в пол и изучающий плитку участка, между стыками которой, наверное, давным-давно никто не вымывал грязь, радостно улыбнулся. На такое он даже рассчитывать не мог, а тут судьба буквально подсовывала ему подарок. Жить и скрываться у самого государственного служителя! Какая же ирония. Как хорошо, что рабочий день близился к концу, а сегодня оставаться на дежурство Коко совсем не планировал. Как же — какое тут теперь может быть дежурство... Он специально выбирал те коридоры, где, по его предположениям, могло быть меньше людей, чтобы не возникло никаких вопросов. Такеоми не в счёт — с ним можно будет как-нибудь договориться. А вот если встретить кого-то постарше... День был настолько странным, что Хаджиме в глубине души просто-напросто был уверен, что они никого не встретят. Несмотря на то, что жил полицейский не так далеко от участка, где работал целыми днями напролёт, он не постеснялся самолично взять служебную машину, довольно неприметную, пропажу на одну ночь которой навряд ли заметят, а после затолкать на заднее сидение Инуи. Последний всё ещё смотрел на происходящее с некой хитрой и даже дурацкой ухмылкой. Что не могло не злить Коко. Даже после невероятной, ногоподкашивающей близости прямо в допросной... За что потом полицейский явно получит от Акаши. Но это будет потом. А сейчас, громко хлопнув задней дверью, Хаджиме открыл дверь перед водительским сиденьем, дабы быстрее сесть и поехать уже домой. — Ты, я смотрю, машину служебную хочешь угнать? Не переживай, не дурак я — не смог этого не заметить, — с заднего сиденья послышался голос Инуи, который старался устроиться поудобнее по середине всего ряда, упираясь пятками кед в пол и коленями немного даже касаясь впереди стоящие кресла. — В рапорте напишу, что уехал в патруль. Таких же вандалов отлавливать, — на последней фразе Коко выразительно посмотрел через зеркало заднего вида на Инуи. Тот посмотрел на него в ответ. Само собой получилось так, что между задержанным и полицейским пробежала искра. Перед тем, как тронуться, Хаджиме стянул с себя китель и положил на соседнее сиденье, рядом с собой. Чтобы не так стеснял движение. Инуи, следивший за этими манипуляциями со своей точки обзора, не мог не обратить внимания на то, как в какой-то момент ткань форменной рубашки натянулась, демонстрируя под собой мышцы спины. Сейшу мысленно присвистнул, взглядом не отпуская Коко. Последний наконец завёл машину и медленно, совершенно естественно тронулся с места. Здесь делов-то: выехать с парковки на заднем дворе, взять два поворота направо, а потом налево, на главную дорогу, по которой почти километр до дома. Очень быстро, очень. Как раз то, что и было нужно. Когда они приехали, Хаджиме быстро заглушил мотор. Задержанному и полицейскому пришлось пару минут посидеть в тишине. Коко прислушивался: не раздался ли где-то звук сирены, не отправили ли за ним погоню? Хотя нет, не должны. Всё почти улажено. Останется лишь формально отмыться от этого дела. Да и в прямом смысле отмыться не помешало бы тоже. Всё ещё идя за спиной, Коко придерживал Инуи за руку. Когда они вошли в квартиру, задержанный не смог не спросить: — Уважаемый, я так и останусь в наручниках? Точно. Хаджиме про это совсем забыл, но не хотел демонстрировать свою небольшую оплошность. — И без тебя знаю! Он опустил лёгкий, совсем лёгкий подзатыльник другу. И выглядел нахмуренным, раздражённым. — С тобой я ещё не возился, конечно! Коко врал. Врал специально и безбожно. Потому что понимал, что, если бы нужно было, он провозился бы с Сейшу всю свою оставшуюся жизнь. Хаджиме достал из кармана маленькие ключи и с помощью одного из них освободил Инуи. Тот сразу же потянул руки на себя, потирая кисти, на которых остались уже следы, несмотря на то что во время того же допроса Сейшу был без наручников. — Как я и сказал, у меня поживёшь, пока всё не уляжется. Не могу представить, что будет, если кто-нибудь из коллег тебя увидит разгуливающим около участка. Коконой был на всевозможные проценты уверен, что Сейшу бы так и сделал. Специально. Из-за него. — Ладно, тогда, может быть, уступишь мне коврик твоей собаки или кота? Инуи смотрел самым прямым и неотрывным взглядом вслед Коко, который прошёл мимо него на кухню. — Нет у меня ни собаки, ни кота. Теперь только ты есть, — как-то даже двусмысленно прозвучало, иначе бы у Хаджиме ничего не шевельнулось где-то там, в глубине души. На этих словах он резко обернулся и стал быстро-быстро снова изучать лицо Сейшу, будто бы видел в первый и последний раз. Вот бы не в последний, вот бы не в последний... — На диване поспишь, — указал Коко на стоящий прямо в коридоре небольшой диван, — а я вон, на кровати. Он легонько махнул головой сторону, где напротив, в большой комнате стояла кровать. Которая, как Инуи про себя отметил, была двуместной. Ладно... Инуи ничего не стал спрашивать у хозяина квартиры, потому что ему всё стало ясно тогда, когда Коко, включив зачем-то свет на кухне, вдруг медленно прошёл в спальню, потирая рукой лоб, где через некоторое время бессильно рухнул на постель. Прямо в форме. Он устал. Инуи подумал было, что Хаджиме стало плохо, из-за чего чуть привстал с любезно выделенного для него дивана и немного прошёл в комнату побольше. Однако же, присмотревшись, блондин увидел, как спина, стесняемая рубашкой, мирно поднимается, а где-то над кроватью раздаётся тихое сопение. Сейшу обратно опустился на его временное место для сна. Он смотрел вокруг себя, оценивая убранство квартиры. Всё такое аккуратное и практически минималистическое, что даже не придерёшься ни к чему. Это всё в духе Коко... Потом его взгляд скользнул по выключателю, который отвечал за свет в коридоре. Подумав о том, что бедолага в форме за сегодня довольно-таки вымотался (в чём частично виновным Инуи ощущал себя), парень встал с дивана и потянулся было к белому переключателю. Одно нажатие — и квартира погрузилась в вечерний мрак. Неважно, который час; важно, что Коко устал. Инуи вытянул ноги и улёгся, положив руки под голову. Он изучал потолок, смотря на него сквозь темноту. Однако же, совсем немного о чём-то подумав, «герой» дня повернулся и тоже погрузился в сон.

***

Уже несколько дней Инуи действительно жил в доме офицера. Что было странно со всех сторон. Но зато теперь так правильно... Коко явно не привык жить с кем-то. Да, за столько лет романа с девушкой не смог завязать... Это стало одной из причин для насмешек над ним со стороны Сейшу, за что блондин получал в ответ фирменный напускной оскал. Хотя блондин навряд ли мог представить, как бы он себя повёл, если бы оказался в квартире Хаджиме, который жил с девушкой. Ему было бы, наверное... очень обидно? И не по себе? Хотя Сейшу бы понимал, что такое чувствовать он не должен был. Так как это был бы выбор Коко, который не принадлежал ему. Но на счастье и одного, и второго ничего в целом не препятствовало проживание «задержанного» у сотрудника полиции. Сегодня Коко, возвращаясь домой, был даже сильнее уверен, что все вскоре забудут про это дело уж точно. И одолженную машину отмазать удалось весьма удачно. Теперь если бы и пришлось устраивать разборки, то только им с Сейшу лично. Сегодня, как и во все предыдущие несколько дней, Хаджиме хлопнул за собой дверью, когда очутился на пороге квартиры. В которой было подозрительно тихо. Он уж было привык к тому, что Сейшу выходит в коридор его встречать из кухни или же из самой большой комнаты. Но сегодня тишина. «Тьфу, неужели сбежал?!» — выругался мысленно Коко. Он стянул с себя светлый, кремовый плащ, который надел днём из-за небольшого погодного ухудшения, а также сбросил туфли, в которых каждый день исправно ходил на службу. Хаджиме даже себе бы не позволил шастать в уличной обуви по квартире, чтобы грязь не разносить. По инерции Коконой в первую очередь направился в зал, уже было начав волноваться. Но камень с души мигом свалился и разбился на мелкие куски, когда в тёмной комнате госслужащий увидел фигуру на диване. Это был Инуи — а кто же ещё? Инуи, который бесцеремонно лежал на его чистой постели в одежде. Какая же наглость. Зрачки Коко забегали в недоумении; он встал в ступоре и ничего не мог сказать. Всё это выглядело невероятно нагло, но что он сделает против Сейшу? Да никогда он не будет способен сделать что-то против Сейшу. Потому что, чёрт возьми, этот наглец был самым особенным и самым значимым человеком в его жизни. Поэтому он только развёл руками. — О, я смотрю, сегодня служба уже закончилась. Инуи не сводил взгляд с Коко. Как и Хаджиме не сводил с него взгляд тоже. — Не твоё дело! Ты что, рылся в моих вещах? — Коко редко повышал голос, так как привык к размеренному и спокойному ритму жизни. Который в последние дни бессовестно был практически разрушен и уничтожен в прах. Этим чёртовым, свалившемся на его голову, любимым, Сейшу. — С чего ты взял? — произнеся это, Сейшу демонстративно поднял с груди раскрытый журнал, который до этого покоился на нём изображениями вниз, и также акцентированно повертел его, зажатым между пальцами. — Прекратил бы ты лучше валять дурака, — Коко недовольно сложил руки на груди. Как бы он ни доверял Инуи, он всё равно не мог принять того, что его вещи рассматривали и перебирали. Какое безрассудство! Он начал было двигаться к кровати, а Инуи, напротив, сел и тоже своеобразно стал двигаться навстречу к Коко, не сводя с него взгляда проницательных глаз. — Я смотрю, Вы не только на работе стояк ловите, но и дома ещё держите себя в тонусе, — с этими словами Сейшу оторвал от себя журнал и, держа за одну из его частей, развернул к Хаджиме, как бы демонстрируя содержимое. Фотографии моделей в купальниках. — Ц! — Коко разозлился и одновременно покрылся краской. Какое вообще дело этому Сейшу до того, что лежит у него в тумбочках?! — Дай сюда! Хаджиме демонстративно протянул левую руку вперёд, как бы предлагая Инуи добровольно отдать ему чёртов журнал, который не должен был фигурировать здесь вообще. Сейшу расплылся в полуулыбке, когда взглянул на чужую, протянутую руку, а потом перевёл взгляд на лицо её обладателя и чуть сощурил глаза. Инуи крепко схватил левую ладонь Коко так, будто бы собирался фамильярничать в рукопожатиях. Но, на самом деле, согнув чужую руку и потянув на себя, он опрокинул горе-полицейского на кровать. Ни один день без приключений не проходит... Коко сам сначала было не понял, что произошло, ведь когда он открыл глаза, уткнувшись носом в кровать, ему лишь было трудно-трудно дышать. Он ощущал биение сердца где-то в висках. По щекам снизу вверх начал расползаться жар. Он почувствовал, как Инуи снова потянул его за левую руку, разворачивая к себе лицом и укладывая на спину. — Что т- — Чш-ш-ш, ты слишком много командуешь в последнее время, — так беззаботно и легко пробормотал Сейшу. Он провёл рукой по служебным штанам, беря ориентир на карманы. Инуи надеялся на то, что не прогадает. И не прогадал. В правом кармане парень сначала ничего не обнаружил. Он перекинул одну свою ногу через ногу Коко, чтобы тот меньше сопротивлялся и чтобы наконец понял, что сегодня ему тоже никуда не деться. Хотя Хаджиме и не планировал. В левом же кармане оказалось то, что Сейшу и искал. Когда Коконой услышал характерный негромкий звук, у него будто бы зрачки сузились, а в голове мгновенно сложилась предстоящая картинка. От которой хорошо априори не могло не быть. Сейшу медленно потянул на себя из кармана металлический предмет. Служебные наручники. За ними вывалилась и крохотная связка ключей. Чтобы потом не потерять, Инуи предусмотрительно убрал их на прикроватную тумбочку. — Чувствую, сегодня второй раунд намечается, да? — чуть сжимая бёдрами ногу Коко, которому так и хотелось ею поёрзать, Инуи хитро переводил взгляд со своей находки на лицо Хаджиме, а потом обратно. На лбу последнего снова выступили капли пота. Он выдыхал через рот, а ещё в недоумении смотрел на своего нарушителя. — Нарушаем, уважаемый уполномоченный, — медленно проговорил Инуи, как бы представляя идеальный план действий в своей голове. Хотя он даже не придумал, как толково объяснить, что́ Хаджиме смог нарушить. Сейшу просто так нравилась эта игра. Всё ещё не отпуская из хватки чужую ногу, «задержанный» наклонился к стражу порядка и приблизился прямо к его лицу, жадно вдыхая шлейф одеколона. Коко непроизвольно вертел головой, подставляя то одну, то другую сторону шеи, которая опалялась горячим дыханием. Ему становилось плохо буквально от повышающейся в комнате температуры, от того, что его любимый человек снова был так близко, а об этом он раньше не мог и мечтать. Инуи резко губами впился в острую линию подбородка, плотно спускаясь по шее, оставляя на коже яркие засосы — по крайней мере, он надеялся, что время будет на его стороне и сделает их яркими. Сейшу прикрыл глаза и спускался всё ниже и ниже, совершенно не собираясь останавливаться. Коко отворачивал голову в сторону, стараясь как можно больше открыть шею. Чёрт, снова эта рубашка. «Да он же замучается эти пуговицы пришивать» — промелькнула у Инуи мысль. Но в прошлый раз же пришил... Да Сейшу и сам это видел. Поэтому — плевать. Даже чуть резче Инуи потянул на себя рубашку, находящуюся под кителем. А потом услышал характерный треск, что совсем не понравилось Коко, который продемонстрировал это коротким шиком и сведёнными к переносице брови. Но а сам же Сейшу продолжал целовать, целовать, целовать Хаджиме, спускаясь ниже, однако совсем не на много, кое-где подмечая на шее следы недавнего допроса. Вдоволь нацеловавшись, блондин выпрямился и немного отстранился от друга, дабы рукам было удобнее потянуться к кожаному ремню. Он вытащил его полностью из всех петель, попутно разглядывая и оценивая. Тонкий, но довольно крепкий... Кожа, которой было покрыто изделие, была даже какой-то мягкой, приятной на ощупь. Рассмотрев ремень, Инуи не стал отшвыривать аксессуар куда-то в сторону — вдруг пригодится... Уже не в первый раз Сейшу тянул молнию на служебных штанах и уже не в первый раз ему пришлось стаскивать их вместе с бельём. Он отшвырнул штаны с силой и кинул их подальше, лишь бы не видеть то, что так мешало. Член Коко уже начал совсем немного сочиться естественной смазкой; глядя на это, Инуи немного оскалился и совсем мимолётно смочил губы языком. Он выпрямился, возвышаясь над Хаджиме, и демонстративно потянулся рукой к карману домашних шорт, откуда выудил приоткрытую пачку с презервативами, с которой ещё не до конца была сорвана плёнка. — Я так понимаю, — Сейшу на секунду замолчал, языком демонстративно касаясь стенки щеки, — здесь не хватает того, что мы использовали на днях. А Коко не хотелось ничего говорить — он зачарованно смотрел на вандала, который свалился на его чёртову голову и шумно выдыхал. Однако, если Инуи обратил бы внимание, то понял, что всё же Хаджиме единожды моргнул чуть дольше, как бы преподнося положительный ответ. — Хорошо, что презервативами из этой пачки ты никого ещё трахнуть не успел. Это должно было прозвучать обидно? С иронией? С насмешкой? Да чёрт с ним! Кто ж его разберёт и то, как он изменился за эти несколько лет разлуки... Однако кому-кому, а Инуи Коконой был готов хоть с закрытыми глазами доверить своё тело и душу, позволить делать с ним всё, что блондин захочет. Словно прочитав мысли, Сейшу пальцем подцепил открытые наручники, которые ранее были успешно изъяты из карманов чужих брюк. Он перевёл взгляд на Коко. По мнению Инуи, тот сам должен был всё понять. А тот и понял. Ему сначала было стало не по себе, но неуверенность быстро сменилась приятным чувством, которое расползалось где-то внизу живота. Блондин требовательно положил правую руку на левое плечо Хаджиме, начиная того разворачивать, как бы намекая на то, что хотят от последнего. Насколько ему позволяло положение, полицейский развернулся. Он непроизвольно согнул ноги в коленях и кое-как упёрся согнутыми ногами в немного скользкое постельное бельё, дабы не упираться пульсирующим от возбуждения членом прямо в матрас. Было бы очень дискомфортно. Сейшу по-хозяйски взял подрагивающие чужие руки в свои, сводя их вместе за спиной. После небольшой возни до Коко долетел щелчок, говорящий о том, что наручники оказались на положенном им месте. Инертно брюнет потянул руки в разные стороны, но, как он и предполагал, это ничего ему не дало. Кроме ощущения впивающегося металла в кисти рук. — Проведя сегодняшний день в одиночестве и долго размышляя, я сначала было хотел задействовать прутья твоей кровати, но, кажется, они выглядят не очень удобными. — А наручники из плюша сделаны по-твоему?! — Нет, но так всё же будет лучше. Могу тебе лично подогнать из плюша. Хотя странно, что у тебя таких еще нет. — Ц, замолчи! Заткнись! — Коко, насколько ему позволяло новое положение, находясь в котором он упирался одной щекой в мягкий матрас, повернул голову в сторону Инуи, дабы продемонстрировать очередной оскал. Однако же они оба понимали, что это всё из-за возбуждения и нетерпения относительно получения желаемого. — Слишком много Вы позволяете себе болтать, господин офицер! Тон Сейшу сменился, заставляя Хаджиме тем самым немного напрячься. Он теперь смотрел туда, куда позволяло ему более расслабленное положение головы — перед собой, в голове тем временем перебирая варианты того, что может быть дальше. Инуи за бёдра подтянул по скользкому белью государственного служащего к себе, касаясь домашней одеждой всего самого открытого, чужого пространства. А затем он потянулся к не так уж и далеко убранному полицейскому ремню. Сейшу сложил тонковатый, но длинный предмет пополам, а потом для пробы пару раз легонько ударил себе по правой ладони. Парень немного отстранился, оценивая ягодицы, до подобного вида которых его взгляд ещё не добирался. Он замахнулся ремнём и с хлопком опустил кожаный предмет на одну из открытых ягодиц. У Коко от неожиданности широко раскрылись глаза. Дабы не упасть в грязь лицом (хотя куда ему ещё можно было падать), он чуть изменил положение головы, теперь немного впиваясь зубами в собственное левое плечо. Второй удар тоже бесследно пройти не смог. На этот раз ремень опустился на вторую ягодицу. Казалось, что удар был чуть сильнее. Хаджиме не только не смог сдержать стон, но, казалось бы, издал его даже более ощутимо для чужих ушей. Он зажмурился; по щекам расползалась краска, будто бы кто-то открывал и открывал новые банки, на которых было написано «шарлах». Инуи пальцами коснулся оставленных ремнём следов, словно любовался собственной работой. После недолгих секунд тишины парень вновь поднял ремень чуть вверх, чтобы также лихо опустить его на мягкую кожу. Коко хотелось слиться с диваном воедино, поэтому он непроизвольно грудью пополз немного вперёд по простыне. Однако же Инуи, свободной рукой окольцовывая полицейского за талию, не позволил ему это сделать, а напротив — вернул в исходную позицию. Заставляя Хаджиме даже чуть больше поднять задницу вверх. Всей поверхностью руки он вновь дотронулся до пульсирующей после ударов кожи. Чтобы после этого нанести ещё парочку новых. Коко повернул голову так, что теперь подбородок упирался в матрас. Его шея вновь была в восторге. Волосы липли ко лбу, руки непроизвольно до боли натягивали наручники, как бы желая избавиться от них, чтобы наконец дотянуться до члена, который уже жаждал разрядки. — Что, не терпеться к себе прикоснуться? Голос Инуи раздался будто бы сверху. В качестве ответа на вопрос Коко лишь непроизвольно что-то проворчал себе под нос, делая движение назад, демонстрируя своё необузданное и пробуждённое желание насадиться на чужой член. Снова на член Инуи. И ни на чей больше. Ни в жизни. — Никакого у тебя терпения. Да и говоришь, ворчишь ты что-то этим вечером много. Не успел Хаджиме бросить качественно уничтожающий взгляд из-за плеча, как вдруг боковым зрением увидел, как Сейшу, сначала немного надавливая на чужую поясницу, накрывает своим телом его. Он потянул руки к голове Коко. А в его руках был тот самый злополучный ремень. Сначала было расправив предмет на всю длину, Инуи покрепче за него ухватился. Следующее, что видел перед собой уже полицейский — свой собственный ремень, опустившийся в область под носом, который потом оказался плотно прижатым к его губам. Коконой было успел раскрыть рот так, чтобы в самое мимолётное мгновение успеть зацепиться верхними зубами за ремень, как бы надкусывая его. Этим движением он словно принял свою участь, лишь согласился с Инуи. Последний же, взглядом убедившись, что ремень как-то может продержаться, прикрывая рот, из которого сегодня вылетело уже достаточно лишнего, практически беззаботно закрепил длинный аксессуар на затылке. Сейчас Хаджиме чувствовал себя каким-то загнанным, пойманным зверьком, который попался браконьерам, лишившим его свободы. Но Инуи Сейшу не браконьер. Инуи Сейшу — единственный человек, которому Коко позволит с собой подобным образом обращаться. Да, неплохо этот гад провёл время дома в одиночестве. Благо, с полицейской дубинкой ничего такого не придумал. Коко, насколько он мог себе это позволить, сделал небольшое движение телом и головой — да, дубинка, тут же попавшая в его поле зрения, стояла там же, в углу. Хотя, кто знает, когда Инуи и её заметит... Сейшу, который тем временем уже достал откуда-то баночку с лубрикантом, снова легонько шлёпнул по половинке задницы Коко. Тот уже просто закатил глаза. Блондин открутил крышку от баночки, а затем довольно глубоко опустил в специальную массу три пальца, указательный, средний и безымянный. После чего он оставил ёмкость куда-то на кровать. Предупредительно опустив левую руку на область ниже поясницы, Инуи стал аккуратно вводить сразу же два пальца. Коко инертно было пополз по простыне грудью вперёд, однако Сейшу усилил давление собственной руки, которой придерживал парня. Хаджиме был способен только что-то промычать в своеобразный кляп, который мешал брызгаться ругательствами, вызываемыми возбуждением. — Ч-ш-ш, ну не в первый же раз. Инуи не останавливался. Как только пальцы практически полностью погрузились в тело, он стал двигать ими, постепенно набирая темп. Коко же сейчас не чувствовал столь дискомфортные ощущения как тогда, в участке. С возрастанием количества движений разрасталось по всему телу и нечто приятное тоже. Постепенно Коконой сам лично начал насаживаться на пальцы, двигая бёдрами назад. Так, будто бы вот-вот хотел было сесть на Инуи. Когда блондин вытащил пальцы и чуть отстранился, колени Хаджиме начали сильнее расползаться по простыне в стороны. Он старательно пытался их собрать; но тут ещё играл и факт того, что Сейшу тоже продавливал собственными коленями матрас, создавая некую сложность для того, чтобы можно было удобно стоять. Отстранившись, Инуи слез с дивана, так как именно так было удобнее снять с себя всё лишнее. Он выхватил из пачки презерватив и разорвал упаковку. По мышцам мелкой дрожью прокатывалось возбуждение. Пальцы немного подрагивали. В голове, перед глазами, вообще везде, где только можно было, вандал видел лишь Хаджиме. Хаджиме, который стоял в столь открытой позе только перед ним. Коконой, который позволил заткнуть себе рот собственным же ремнём. Хаджиме Коконой, который буквально так и просил взять себя здесь и сейчас. Инуи скорее раскатал несчастную резинку по члену и снова залез на кровать, проверив, чтобы лубрикант был неподалёку. Он снова пальцами набрал немалое количество смазки, тщательно касаясь массой всего члена. После чего Сейшу лишь едва коснулся входа перед тем, как вот-вот собирался войти. Блондин предупредительно снова шлёпнул Коко по ягодице, который в ответ промычал в ремень, устало прикрывая глаза, и дёргая сцепленными за спиной руками. Инуи будто бы вспомнил про чужие кисти в наручниках и пальцами одной руки зацепился за маленькую цепочку, теперь имея возможность постоянно дёргать ими на себя. Сейшу сначала было медленно стал входить — Коко в это время хотел что-нибудь или кого-нибудь хорошенько пнуть ногой. Даже теперь не накричаться вдоволь. Он упёрся подбородком в матрас, смотря перед собой, изо всех сил мыча в ремень, чтобы только этот Инупи слышал, до чего он довёл полицейского. Коко жмурился и до цветных круговых разводов сжимал веки. Только немного потерпеть, а потом всё будет хорошо. Инуи крепко держал Хаджиме за бёдра, покуда тот норовил либо же соскочить с члена, либо же расползтись коленями по кровати — раз бедолага сам не мог себя удержать. Блондин постепенно вошёл на всю длину, плюс ко всему наваливаясь собственным телом сверху на брюнета. Того, по его ощущениям, держала только собственная грудная клетка, упирающаяся в простыни; а ещё то и дело расползающиеся колени. Сейшу сделал было движение собственными бёдрами, практически выходя из чужого тела, после чего тут же вгоняя член обратно по самое основание, наблюдая (как только мог), как выражение лица Коко меняется, превращаясь словно в нечто жалобное и умоляющее. Блондин резко вновь вогнал член, всё ещё наблюдая за изменениями на чужом лице и прислушиваясь к приглушённым стонам. Коко хотел бы сейчас что есть силы вдохнуть полной грудной клеткой, но у него не получалось. Пульс стучал в висках, а краска новыми и новыми банками расползалась по лицу, поливая оставшееся тело. Инуи чуть ближе приблизился к полицейскому, не давая ни единого шанса для того, чтобы тот отстранился, крепче схватился за бёдра, словно даже высматривая места, где будущие синяки смотрелись бы краше. Он постепенно увеличивал темп, а Коко непроизвольно желал зарыться от возбуждения головой прямо в матрас словно страус; однако же так сделать Хаджиме не мог. Полицейский толком не понимал, когда он сам насаживался на член, а когда позволял Инуи перехватывать инициативу. Наконец его ноги сдались и практически полностью разъехались по простыне, предлагая блондину изменить угол проникновения и вбиваться в него с новой силой. Постепенно Сейшу понял, что был почти на исходе. Толчки стали медленными, но более проникновенными; каждый из них попадал по простате, тем самым вызывая новые и новые громкие и протяжные стоны Коко, который уже было привык ко вкусу ремня во рту и не обращал на него внимание. Запястья местами были стёрты в кровь, а на уголках глаз устало повернувшего голову Хаджиме выступили слёзы. Инуи кончил, успев вытащить член. Неряшливо сдёрнул презерватив и бросил использованную резинку на пол. Сейчас было важнее помочь кончить Коко. Сейшу дотянулся до члена парня, ноги которого безумно дрожали. От самого основания он провёл ладонью вверх, касаясь головки. Пару раз хватило вдоволь, на самом деле. Хаджиме успешно запачкал собственный диван собственной же спермой. Сейшу как ни в чём не бывало следующим своим действием потянулся за маленьким ключом от наручников. Покопавшись над этим делом, он всё-таки удачно стянул железки с Коко, который, несмотря на ограниченную возможность говорить, что-то проворчал в ремень. Как только полностью освободился, Хаджиме лёг на бок, всё ещё устало вдыхая полной грудью и смаргивая пот, стекающий со лба. Он потирал места, где остались следы от наручников. Тело словно всё устало; но причина, из-за которой чувствовалась такая усталость, была неописуема... Инуи тем временем нашёл то ли лишнюю простынь, то ли пододеяльник и быстро обтёр от следов спермы и себя, и всё ещё ловящего какое-то неподдельное удовольствие Коко. — Если что, — тяжело выдыхающий Хаджиме вдруг было привлёк к себе внимание, — живи у меня, сколько захочешь. Инуи ничего не ответил, а лишь улыбнулся своей загадочной, немного хитрой улыбкой. Он ведь так и знал.