Менталитет иного толка

***

      Неори.. скучно.       Просто скучно.       После уроков она гоняет балду и ни с кем не взаимодействует — лишь тихо слоняется высокой тенью по улицам Хиого на закате. Лениво огибает неоновые вывески, безучастно прогуливается вдоль квартала красных фонарей — простое любопытство, не более, — смеряя происходящее равнодушным взглядом.       Черный. Чернильно-аспидный оттенок, цветом напоминающий берёзовый деготь.       Хоть в чем-то она похожа на японцев. Неори морщится, как от зубной боли, когда до неё докапывается какой-то мужик, проговаривая про стервозное и, благодаря этому же, очаровательное личико. Внутри Хошизоры бордовым цветом разливается бешенство. Стрельцова гневно сжимает руки в кулаки и на чистом русском посылает его на хер. Хошизора цыкает недовольно и широким шагом вылетает оттуда, воодушевленная желанием разбить кому-нибудь хлебало.       Неори выпархивает с того квартала и, не пойми как, натыкается на красивый сад. Она тупо промаргивается, недоумевая, и хмурится. Каким образом она вообще здесь оказалась?       Немного подумав, Стрельцова фыркает. Поудобнее втыкает наушники и пешим шагом проходится по камням. Цветущие деревья, величественно-раскинутые кроны, нежно-розовые листья. Белоснежно-белые и насыщенно лиловые — Неори смотрит на это обилие пастельно-мягкого и насмешливо кривит уголком губ.       У них был какой-то похожий сад в Москве. Как раз, отстроенный в стиле Японии.       Стоит признаться, здесь это все-таки выглядит гармоничнее. И как будто бы в тему.       Свое внезапно освободившееся время Хошизора посвящает прокачке скиллов по всем фронтам. А еще бесконечным звонкам в Москву, соцсетям, спорту и прогулкам на свежем воздухе — но только недолго; обилие японских рож все еще угнетает и периодически нервирует.       Николь степенно проходится по мосту над журчащей речкой, выглядывая за перила. Держит руки в карманах, когда уводит одно плечо, уступая дорогу несущимся туристам. Сквозь полуприкрытые веки медленно скользит глазами по черно-белым и красно-золотым дворцам, читая надписи. Хошизора выходит оттуда и случайно обращает внимание на трех девчонок, весело щебечущих между собой.       Глаза округляются сами по себе.       Николь различает их в росте, видит красивый макияж у той, что повыше. Ловит взглядом аккуратную обаятельную улыбку, обращенную подруге, и милый-милый голос. Она смотрит на вторую и видит затасканные спортивные штаны, в которых очень легко станцевать любую хореографию, и худак оверсайз. Николь оторопело раскрывает губы, когда замечает длинные золотые волосы до конца лопаток и по плечи — каштановые.       В голове у неё вспыхивает горячо любимое: — Колька-колька, а погнали в кино? — Е-е-е-е-е, звучит идейно!       Хошизора до крови скусывает щеки изнутри.       «Колька-колька» — для девчат.       «Газировка» и «Тесла» — от парней.       У Олеси была любовь звать её уменьшительно-ласкательно. И потому в скором времени «Николь» стала «Николькой-Николенькой», а там уже превратилась в то, от чего у Стрельцовой сейчас сердце заходится судорогами. Майя же весело подхватывала и постоянно дразнила Стрельцову.       И это было невероятно комично, ведь когда в толпе школьного коридора она впервые выкрикнула ей через весь этаж Леськино прозвище, то Николь мгновенно зарделась цветом насыщенно маковым и обернулась на подругу оглушено.       Хошизора вспоминает это и задирает голову кверху. Жмурится.       Когда Неори открывает покрасневшие глаза, то замирает столбом прямо посреди улицы и пялится наверх.       Оранжево-красное небо кажется чужим. Не тем. Неправильным.       У Олеси — белое золото вместо волос, длинные шелковые пряди, немного вьющиеся в самом конце. У Олеси невероятно милая улыбка, до лихорадочной дрожи в коленках мягкая кожа и невероятно успокаивающие объятия. Олеся надежная и смешная, она любит гипсофилы, венки из ромашек, весну и начало лета; ей нравится запах мокрого асфальта после дождя, все милое и мягкое, а еще хеллоу китти. У Олеси красивые, светло-голубые глаза и такая же подвеска под белым свитером — подарок Стрельцовой на семнадцатый день рождения. Олесе нравится, когда Николь зовет её «Лисёнком», и прижимается к ключицам трепетно и крепко — ведь Николь такая маленькая, её так удобно обнимать; она умещается у Евсеевой в сгибе шее так хорошо и ловко, словно создана для этого.       У Майи — искрометные шутки, невероятная пластика и просто огненная фигура. Майя смешно смущается и смотрит на Стрельцову глазами-блюдцами, когда та угощает её различными закусками. У Майи округлое лицо, и глаза на четыре тоне гуще, чем у подруги — насыщенно, сапфирово-синие. У Беляевой каре по плечи, забавная челка и волосы цветом напоминающие топленый шоколад. Майя тащится по корейским забегаловкам и, к огромной иронии, просто терпеть не может всё острое. Язык и горло опухают от всего, что оказывается острее доширака (а иногда, даже от самого доширака. Стрельцова предусмотрительно засыпает ей половину заварки). Беляевой нравится последний альбом от стрей кидс, чиллить в теньке жарким летом под прохладный ветерок и грушевый смузи. Она без ума от жасмина и жасминового чая; любит приколюшные и парные браслетики, которые они делят на троих. Майя жутко бесится на опоздания и постоянно журит, и Николь её методично подкупает милки-веями — подруга жует и негодующе гудит, но больше не злится. Стрельцова всегда заливается хохотом. Майя будет повыше Николь и крупнее в бедрах. Беляева очень круто танцует и часто выгуливает свою собаку, когда они собираются вместе по вечерам.       Майка с Леськой — до дрожи добрые, невероятные, надежные, любимые; они очень-очень умные, а еще чертовски нужные.       Необходимые, как глоток свежего воздуха в душной комнате.       Стрельцова прокручивает в голове воспоминания и просто пулей пролетает мимо трех шагающих девчонок.       Николь вздыхает сорвано, ныряя в очередной переход между улицами. Хошизора бежит наутек от этих щемящих чувств и без компаса определяет, где находится запад — её тянет в Москву страшным, мощным магнитом и каленой качергой меж лопаток.       В носу печет. В горле хрипит. Неори сжимает губы в сдавленную полосу и кусает рот изнутри, силясь не зареветь.       Руки сводит. Хошизора сжимает их в кулаки так сильно, что пластины под корень срезанных ногтей начинает ломить от боли.       Она добегает до какого-то парка. На мгновенье, Хошизора встает, как вкопанная, и, не мигая, смотрит вперед.       Холмик. Извилистая сетка ручейков-дорожек, красивые ряды зеленых деревьев. Гуляющие в прохладном вечере группки людей и одиночки. До её ушей вдруг доносится шум.       Неори опускает взгляд. Её внимание приковывает коробка, высоко натянутая сетка и галдящие на корте ребята.       Месиво. Сборная солянка. Гулкий хохот, подачи с ноги и тотальное нарушение абсолютно всех возможных правил. Припаркованные велики и самокаты, кое-какие просто скинуты на корт с зеленой крошкой.       Николь смаргивает подступившее соленым наваждение и уводит покрасневшие глаза. Она пялится на великолепную зелень широко-раскинувшегося парка, на серые асфальтовые змейки-дорожки и теперь уже скусывает губы в кровь.       Блять. Господи.       Стрельцовой здесь не просто скучно.       Слёзы солеными дорожками скатываются по щекам, капают, глухо приземляясь на бетонную плитку. Нео морщится, смазывая их двумя ладонями и задевая дрожащие губы.       Ей так невероятно тоскливо. ***       Утро в их петушарнике начинается всегда одинаково: Осаму и Атсуму обязательно цепляют друг друга (начинается это все всегда с подачи белобрысого), Норайо безынтересно смотрит на это действие и отпускает ехидные шуточки, над которыми гогочет Аран. С приходом Киты их команда будто бы становится на несколько поколений цивилизованнее — и нет тебе ни дерущихся близнецов, ни расхлябанного режима, ни болтающих Суны с Хошизорой.       Так происходит обычно. Но сегодня Кита приходит в зал рука об руку с Котоне. Настроение у обоих, признаться честно, так себе.       Команду это впечатляет далеко не в хорошую сторону. — Парни, у нас есть небольшая проблема..       От словесных перепалок отвлекаются даже близнецы. Мгновенно. — Таму-чан, что-то случилось? — изумившись, поинтересовался Мия.       Который Атсуму, конечно же. Осаму себе таких вольностей — а именно — сокращения чужих имен и откровенных фамильярностей — не позволял. Но к Котоне относился тепло и с мягкостью.       В конце концов, она же их менеджер.       Тамура Котоне — ровесница близнецов, которая вот уже второй год старается следить за неугомонными бесами Инаризаки. Благо повезло, что с близнецами она знакома еще с конца средней школы. Когда Саму совершенно случайно попал рикошетом (рикошетом — потому что Атсуму временами ведет себя, как гондон и профилактические пиздюля ему не лишние. Целился-то он брату в голову. И попал, блин), ей в ухо.       А Тамура-чан себе тогда только-только ухо проколола. Больно было до щиплющих слёз и тонких ручейков крови. Саму до сих пор помнит, как проклинал своего брата-дегенерата, хотя сам в то время был подле девчонки, спрашивая, жива ли она вообще.       На том и сдружились. Котоне, конечно же, отсмеялась со слезами, но в качестве компенсации за физический ущерб и проебанный гвоздик потребовала что-нибудь из сладкого. Саму раз, наверное, в сто-тысяче-какой-то-там поблагодарил бога за любовь к еде и готовке. Вину он загладил шлейфом чизкейка и куриного онигири с соусом терияки. С Котоне близнецы спелись до хорошей дружбы.       Тамура трудолюбива и на ура исполняет все свои обязанности. В конце концов, именно поэтому Мия и посоветовали её на пост менеджера в том году. Предыдущий был третьегодкой и как раз выпустился — удобно вышло.       Команда приветствовала тепло. Когда с Котоне поздоровался Аран, то уши у девчонки заалели маковым цветом. Атсуму стебал её по-дружески, а Саму не забывал пинать брата по ребрам, когда тот перебарщивал.       Так или иначе, по поводу Тамуры у игроков сложились хорошие впечатления. Да только.. — Ты очень нерешительная, — прозвучало спереди, и Котоне дернулась. Она оленьими глазами уставилась на Хошизору.       Коля же, лениво вытирая вспотевшую шею полотенцем, невзначай бросил: — Тебе не хватает смелости. И упрямости. Того гляди, у нас и тренировки были бы по три часа вместо двух.       И прям, как по живому полосанул, сам того не зная. Котоне обидчиво поджала губу и немного нахмурилась.       Она действительно не была смелой. Конечно, общение с близнецами давало свои плоды (Таму действительно стала смелее!), но..       «Но как будто бы можно еще», — негласно звучало у Хошизоры между строк.       Объявившийся рядом Атсуму недовольно сузил веки. Он хотел сказать что-то, да только не успел — Норайо продолжил: — Знаю я одного человека.. — миролюбиво начал Хошизора. Он лениво запустил пальцы в густые пряди и вскользь проговорил: — Он бы научил тебя этому. И даже.. привил абсолютную индифферентность к некоторым вещам. «Ха. Как же красиво ты завуалировал слово «похуй»», — знакомой язвительной насмешкой зазвучало в голове.       Норайо лишь мягко и тепло улыбался. Мечтательно получалось.       Котоне удивленно округлила глаза. В глазах появилось что-то сродни интересу. — Познакомишь нас? — вылетело вообще без задней мысли. — А?       Хошизора обернулся изумленно. Видимо, Тамура выдернула его из мыслей — ведь с такой теплой улыбкой стоял на лице.. Наверное, это очень близкий для Норайо человек.       Котоне неожиданно стало очень неуютно, под недоумевающим взглядом парня. Аспидно-черные, как вязкая тягучая смоль глаза смотрели глубоко и въедливо. Тамура помялась. — В смыс-сле.. ну.. было бы неплохо, если бы этот человек встретился со мной.. — голос стих, выдавая прогнавшее по венам волнение. — А. Это, — Хошизора моргнул, отворачиваясь. Лицо его стало непроницаемым. — Посмотрим. Увы, от тебя это не зависит. — Л-ладно. Спасибо, — пролепетала Тамура и, слабо улыбнувшись, побежала заниматься своими делами.       Рядом неожиданно материализовался Атсуму. Видок у него тоже был не считываем. — О ком это ты? — Норайо искоса взглянул на него. «Тебе лучше не знать», — пробежало тогда в мыслях.       Лучше не знать, потому что иначе настанет апокалипсис.       Для тебя, Атсуму. — Да так, — он слабо нахмурившись, улыбнулся. Качнул головой и посмотрел на Мию, хитро сощурив веко. — Свои.       То, что Хошизора говорил о своей сестре — он не рассказывает. Прихоть самой Неори. И желание оставить связующего в живых.       Не хотелось, чтобы.. чтобы..       Норайо и сам в тот момент не мог назвать конкретной причины. Просто Нео — очень хреновый вариант для взаимодействия.       Неори не умеет общаться с японцами долго. Она и полчаса-то с трудом выдержит. А уж ежедневное общение.. да она скорее пошлёт кого-нибудь случайно. Или нагрубит. Терпением его сестра не отличалась совершенно.       А по поводу фамилии.. Норайо в курсе, что у близнецов есть какая-то своя фан-база. Ну, вернее, не «какая-то», а очень даже мощная — целые толпы японок-учениц.       Стрельцов вздыхает. У них так было не принято. Вообще. Он был этому даже рад — В Москве никогда не возникало никаких проблем на фоне.. подобного. Немудрено, что, так или иначе, очень многие девочки из фан-клуба пытались с ними (близнецами), сблизиться — в том году на этой почве прокололась Тамура. «Нео никогда бы не клюнула», — мгновенно ошпарило мозг.       Именно, — услужливо подсказал голос в голове. — Неори никогда бы на такое не клюнула.       Но прилипчивые и наглые девчонки, не знающие своего места — это не то, что старший брат может пожелать своей младшей сестре. По правде, такие вещи бесят Хошизор больше всего. Обоих. Норайо на всю эту суету до лампочки ровно до того момента, пока эта тема не затрагивает его Николь.       От мысли, что на первом курсе ей пришлось лично бодаться рогами с подобными идиотками, все еще вызывает внутри Николая колючее жгучее бешенство.       Стрельцова раздражает, что им хватило мозгов вообще приблизиться к его сестре. Редкостное собственничество в отношении Николь играет свою роль — он и сам завяз в той истории по колено.       Не то чтобы Неори была не в состоянии защитить себя — оу, да что вы, нет, конечно же. При желании, мощи в Николь будет столько, что она уложит всю ту толпу, даже навались они на неё гурьбой.       Стрельцов криво улыбается. Да. В силу места рождения и постоянного окружения, Николь могла спокойно подружиться исключительно с пацанами. С девочками дружить было сильно сложнее.       Оно и неудивительно. Единственная дочка, среди кучки сыновей. Игры в войнушку со страшими братьями, рубилово в компьютеры, коллекционные машинки — все это продлилось аж до её семнадцати лет.       Николь не нравились куклы. Николь нравилось то, во что играет Никита и Коля. Николь нравилось беситься с Мишей и гаситься два на два в карты, шахматы и морской бой.       В том, что его сестра сможет постоять за себя — Коля не сомневается. Не сомневается и в её умении начистить хлебало, кому надо.       Он помнит, что произошло с Икуйе Гото. Хоть та и, признаться честно, здорово накосячила, Неори в миг впала в состояние Тасманского Дьявола. Стрельцов ни с чем не перепутает тот взгляд, когда ищешь, чем бы хуйнуть в человека. Неори смотрела именно так. И про себя небось думала, что «желательно чем-нибудь да покрепче».       Но.. одно дело Икуйе. И совсем другое — Тамура.       Потому что за Тамуру впишутся близнецы, а следом за ними — остальная команда. Волейболисты и их огромная фан-база. Все.       Кроме Хошизоры, естественно.       Коля не боится такого расклада. Но Коля не хочет, чтобы Неори находилась в этом неприятном и немного подвешенном состоянии опять.       Во всех вариантах, Коля в любом случае вырастет позади Николь мрачной и высокой тенью. Будет смотреть хмуро и исподлобья, сжимая рука в кулаки до белых пятен. Если надо будет — он и подерется. Такое вполне может случиться, потому что у Атсуму не язык, а помело. Временами ему не мешает вымыть рот с мылом, потому что у него не рот, а помойка, когда дело доходит до выяснения отношений. И если ему хватит мозгов хоть жестом обидеть Николь — Мия огребет с лихвой.       Мастер спорта по смешанным единоборствам — это нихуя не шутка. Секции по карате и дзюдо — тоже.       Коля старается не ввязываться во всякие школьные потасовки лишь по двум простым причинам:       Первая — он может и уебать. Прям.. нормально так. И это не то «уебать», где синяк на коленке и кровавая струйка из носа. Стрельцов бьёт так, что может проломить черепушку и влёгкую размозжить переносицу. Николь, обычно, в это время стоит у него за спиной и холодно смотрит на несчастного, решившего спровоцировать судьбу на скорую смерть. Но до такого не доходит. Конечно же, Коля очень хорошо себя контролирует — всего его драки никогда не заканчивались чем-то серьезнее медпункта в школе.       Ну, и.. вторая — родители расстроятся.       Но перед Николь обе эти причины позорно меркнут и бледнеют. Стрельцов четко осознает — ему будет по барабану. Ну, числанут его из секции и числанут. Хер с ней.       Потому что Николь она в любом случае, не стоит. Да и.. он же ведь знает, что произойдет в тот же вечер.       Что к его ногам подкатится волейбольный мяч. Он будет стоять у лестницы и тупо пялится на него. А у сестры на ногах и руках будут налокотники да наколенники. Она натянет на себя кроссовки и, замерев в парадной, сбросит с него оцепенение вопросом: «Че встал? Погнали, покидаю тебе».       Норайо улыбался тепло и мягко. Мечтательно, как кто-то там выразился.       Но та ситуация была чуть ли не полгода назад.* А сейчас Котоне входит рука об руку с Китой в их зал. И лицо у нее мрачнее грозовой тучи в разгар сезона дождей. — Парни, у нас есть небольшая проблема...       Их менеджер редко озвучивала новости таким тоном. Но, видимо, раз уж Котоне так говорит — значит, стряслось что-то действительно серьезное.       Норайо подозрительно щурится. — Таму-чан, что-то случилось?       Предчувствия у Хошизоры дурные. ***       Николь многое убивало в японцах.       Неори не понимала большинства их приколов, многих укладов и традиций. Честно сказать, Хошизору все еще бесит, что завуч и многие вышестоящие над учениками фигуры укоризненно и подолгу на нее смотрят. Тем самым, как бы молча намекая, что ей стоит поторопиться с выбором школьной деятельности.       От подобного встревания в ее личное пространство, внутри Хошизоры злоба разрывалась крупной дрожью в сжатых кулаках и побелевшими костяшками на смуглой коже. Стрельцова из раза в раз закатывала глаза и в ответ смотрела на преподавателей взглядом последнего отморозка — таким могильным и чертовски холодным.       Хошизору раздражали местные порядки, и ей не нравилось ее окружение.       Стрельцова смотрела на местных ребят и думала, что это пиздец. Она здесь ни с кем не подружится. Хошизора даже не могла объяснить это сходу, но она просто всей своей кожей ощущала возникшее в воздухе отторжение — неправильность происходящего мерзко липла ко внутренней стенке ребер.       Она не может с ними сдружиться. Она не может их понять и принять.       Потому что у Неори тоже есть свои собственные границы, и она терпеть не может, когда их не уважают. Стрельцова адски бесится, когда кто-то указывает, что же ей нужно делать. Особенно, если Хошизора находит эти указания нелогичными и абсолютно идиотскими.       Неори смотрит на Икуйе Гото и старые всполохи раздражения все еще иногда дают о себе знать: порой за дурацкие привычки Гото хотелось всыпать ей, по первое число. Высказать все, быть может, даже наорать немного. Но Хошизора терпит. Она обещала брату.       Стрельцова недовольно хмурится, когда очередная толпа девчонок разводит гомон криков восхищения на ровном месте и буквально из ничего. Она прячется лицом в ладонях, в надежде вздремнуть в короткую перемену, но количество голосов с каждой секундой все растет и растет, а шум лишь усиливается.       И, не выдержав, Хошизора вдруг рявкает такое гулкое, оглушающее: — Девчат!       И все, как одна, затыкаются. Оборачиваются на нее ошарашенно.       Равно как и какой-то крашеный парень в спортивном костюме. — Если вы и дальше планируете орать, то пиздуйте все в коридор, — гневно посоветовала Хошизора. — А здесь должна быть тишина. Поэтому..       Неори раздраженно встала с места. И, подмахивая всех руками к выходу, начала всех подгонять: — Давайте. Топ-топ на хер отсюда, не стесняемся, — и уверенно шагает в их сторону, прогоняя. — Как грубо, — вдруг недовольно цокнула какая-то выкрашенная брюнетка. — Извиниться не хочешь?       Хошизора посмотрела на неё так, что та выскочка чуть ли не вздрогнула. Ярость в черных глазах мгновенно припечатала к полу. «Ого..»       Градация гнева Стрельцовой мигом взросла с емкого «закрой рот», до «я дам тебе фору в три секунды».       Дура, — зло она подумала тогда.       Но, быстро пораскинув мозгами, Неори решила, что не хочет косвенно накидывать Коле проблем. Поэтому с её уст слетело стальное, арктическое: — Нет. — в напряженном голосе зазвенела немая угроза. — Шагай отсюда.       Как только толпа не очень довольных девиц оказывается за порогом, дверь в класс звонко хлопает.       Хошизора раздраженно выдыхает и возвращается к своей парте. Она кривит губы неудовлетворительно: удобная поза бессовестно проебана, недовольство глухой и гудящей волной долбит по мозгам. Хошизоре орать хочется, но вместо этого она лишь хмурит брови и устраивается на пластике маленькой парты удобнее.       Она не задумывается о том, что сейчас происходит за стенкой. И ей все равно, что о ней думает стадо идиоток, носящихся за спортсменами этой школы толпами — и нет, блять, это не рофл. Они бегают буквально одним огромным стадом.       Хошизора об этом не думает.       Равно как и о том, что менеджер-второгодка удивленно провожает ее изумленным взглядом, а после удивленно усмехается, растягивая губы в полуулыбке.