Как я стала орком

      В боку нещадно кололо, но я не сбавляю темпа. Впереди мелькает серая шляпа Гэндальфа, за ним мчится Торин. А дальше весь отряд несётся кучей, чуть не застревая в проходах. Пару раз я почти поцеловалась с полом, но кто-то каждый раз подхватывал меня и возвращал в вертикальное положение. Вот только где же Бильбо? Его с нами уже не было, когда у меня чуть уши не завяли от пения Короля гоблинов. Я уже несколько раз кричала Торину, спрашивая, где же хоббит, но он не услышал. Или не захотел услышать. А времени на разбирательство не было: приходилось постоянно отбиваться от гоблинов, сыпавшихся со всех сторон.        Хрясь! И в шахту полетела голова очередного уродца. Хотя, чья бы корова мычала, я выгляжу не сильно лучше.  Хрясь! За ней следом полетела вторая.  Пробежав по подвесному мосту, мы обрубили канаты и на каких-то лесах, или как это у гоблинов называется, съехали вниз. Повалились в кучу: все закряхтели на разные лады, и вся эта масса из рук и ног зашевелилась, разделяясь на отдельных гномов. Но рассиживаться времени у нас не было.        — Бежим! — крикнул Гэндальф, наверное, в миллионный раз за последние дни, и мы, развивая максимальную скорость, понеслись к предполагаемому выходу. Первый коридор, второй, третий…       — Бл****, Гэндальф, опять ты нас не туда завёл?! — сейчас мне реально было страшно. А если нас догонят? Я уже слышала злобный вой гоблинов за нашими спинами и даже боялась представить, что они сделают с беглецами.        Но вдруг за поворотом лишь на долю секунды блеснул солнечный луч и исчез. Паника охватила меня, но ещё через мгновение я уже прикрывала глаза, ослеплённая дневным светом. Мы вылетели из тёмных коридоров, оставляя позади злобное шипение, и кубарем покатились по маленькой лесенке, не успев затормозить. А дальше, не сбавляя скорости, мы помчались вниз по склону, огибая вековые сосны. Лёгких я уже не чувствовала, а кислорода перестало хватать ещё в пещерах. Когда мы наконец-то остановились, волшебник стал нас считать.       — Дори, Нори — десять, одиннадцать… Фили, Кили — двенадцать, тринадцать… Раин — четырнадцать… О, Буди, Лили — пятнадцать, шестнадцать... Шестнадцать?! А где же Бильбо?! Где наш хоббит?!       Я ужаснулась. Мой друг остался там, в этих страшных, сырых и тёмных пещерах! Но прежде чем я приняла решение открутить Торину и ещё кому-нибудь головы, зашуршали кусты, и на поляну выбрался хоббит.        — Нет, я здесь!       — Бильбо! — я крепко обняла его.       — Бильбо, мы уж простились с тобой! — братья хлопнули его по плечу.        — О, Бильбо Бэггинс! Я никому ещё не радовался, как тебе! — выступил вперёд волшебник, усмехаясь в усы. И мы уже собирались продолжить путь, но окрик Торина заставил нас остановиться.       — Как ты проскочил мимо гоблинов?!       — Ну… — замялся Бильбо.       — Да какая теперь разница? Главное, что он здесь! — попытался спасти ситуацию волшебник.       — Нет, это важно! Зачем ты вернулся?! Почему не ушёл в Шир?!       — Да, я хотел… Это мой дом, и мне хочется туда вернуться. Я скучаю по книгам. По моему креслу и деревьям в саду. Поэтому я и вернулся. Потому что у вас его нет. Дома. Его отняли у вас… И я помогу вам его вернуть!       Сейчас бы в нашей маленькой компании настала идиллия, если бы не раздавшийся заунывный вой. И сново это ненавистное «Бежим». И мы побежали, спотыкаясь, поскальзываясь на шишках и чуть не падая.        Но вот склон начал выравниваться, пока не перешёл в обрыв. Чëрт!       — Залезай на дерево! — крикнул мне Раин и, как белка, вскарабкался на ветку. Остальные последовали его примеру, и скоро на земле остались только я и Бильбо, пытающийся вытащить свой кинжал из морды мёртвого варга. Я заметалась, не зная, куда деваться и что делать. Лазать по деревьям я не умела от слова совсем. Но на помощь мне пришёл всё тот же Раин: он спустился на ветку пониже и подал мне руку.        — Спасибо!       — Не за что!       — Мы как обезьяны! — засмеялась я. Очень часто в нервных ситуациях меня начинал пробирать смех. Это было что-то вроде защитной реакции.        — Как кто? — не понял гном.       — Давай, потом объясню? — я оглянулась и выдохнула, заметив, что Бильбо тоже втащили на одну из сосен.        — Ладно.        Пока отряд карабкался по веткам, на поляне появились орки, гнавшиеся за нами. Возглавлял их очень странный тип: он был гораздо бледнее своих собратьев, в несколько раз шире в плечах и выше на две головы. Варг, на котором он сидел, не сильно отличался от своего хозяина.  Главарь отдал команду, и животные с воем кинулись к деревьям: сначала они пытались подпрыгнуть и ухватить кого-нибудь за пятки, но мы сидели слишком высоко. Тогда злые собачки начали подкапывать корни. Сосны стали крениться и пасть бы нам позорно на землю, если бы кто-то не крикнул: «Прыгаем!». Гномы, как белки, стали отталкиваться от стволов и хвататься за ветви следующих деревьев.        — Нет, нет, нет! Я так не смогу! — у меня началась паника, но Раин, проигнорировав мои отчаянные вопли, схватил моё бренное тело за шкирку и буквально перекинул на другую сосну.       Инстинкты сработали мгновенно, и я вцепилась в новую опору. Но и это дерево не простояло долго. Раин снова потянул меня за собой. Но вот и крайнее дерево: обхватив руками и ногами ствол, я прижалась к нему и несколько секунд не шевелилась. Удостоверившись, что мы больше не прыгаем и опасность пока миновала, я уселась на ветку рядом с магом и наконец-то смогла успокоить дыхание, поняв, что до этого не дышала вовсе.        — Гэндальф, кто это?       — Странно, Лили, что ты его не знаешь. Это предводитель орков Азог Осквернитель.        — М-м-м… Ну, что-то может, и слышала… — стала припоминать я. — Подожди-ка! Так Торин же говорил, что он умер?!       — Как видишь, нет…       Я хотела ещё что-то спросить, но не успела. Дерево, на котором мы сидели, не выдержав веса, начало крениться к обрыву. ОПЯТЬ?! Резкий толчок и вот мы уже параллельно бездне.        — А-А-А-А! — заорали все хором. Я с трудом различила в общем гуле свой собственный голос, когда поняла, что, сидя верхом на дереве, смотрю на такую далёкую землю на дне пропасти. Где-то там, внизу ночной ветер колышет верхушки елей. Там тишина и спокойствие, а здесь разгорается пожар, подпитываемый ненавистью и злобой. Время словно остановилось, замирая в этом страшном, но завораживающем моменте…       И тогда раздался треск. Ветка, на которой сидели Ори и Дори, сломалась, и гномы чуть не сорвались в пропасть. В последний момент Дори ухватился за протянутый Гэндальфом посох, иначе они бы камнем полетели вниз.  Я наблюдала за этим как в замедленной съëмке. Они висели так близко, всего в нескольких метрах от меня, но одновременно запредельно далеко. Лишённые нашей помощи.        И вдруг… Ещё один треск где-то над ухом, совсем рядом. От страха я зажмурилась, подалась вперёд и мёртвой хваткой вцепилась в чью-то ладонь. Господи, пожалуйста, пусть сегодня никто не погибнет! Еле-еле разлепила глаза и увидела, что держу за руку Фили, а внизу, вцепившись в его ногу, болтается Кили. Сейчас в глазах светловолосого гнома я не увидела былой неприязни. Только страх.        — Держу, — прошептала я.        — Лили, ты… Ты только не… Не отпускай! — заикаясь, просипел он.        — Не отпущу, — и покрепче ухватила его за руку.        Так и висели мы над пропастью: я, из последних сил держась на ветке с онемевшей рукой, и Фили, глаза которого расширились от испуга и выцвели, став почти прозрачными. Под нами громко дышал Кили, держась за ногу брата…       Как зарождается любовь? Сразу или может это постепенный путь исчезновения ненависти? Может, ты просто чувствуешь, что больше не презираешь того человека (или гнома), который раньше доводил до трясучки?  Не знаю. Но тогда мы висели над бездной и тонули в глазах друг друга. Весь остальной мир просто перестал существовать. Исчез шум, затихли крики. Остались только эти глаза. Нежно-голубые когда он спокоен. Тёмные, почти синие, когда он злится. Или прозрачные, как сейчас, когда его сковывает страх.  Всегда надменный гном, которого я терпеть не могла всеми фибрами души, сейчас был словно загнанный в угол и напуганный зверёк, цепляющийся за мою руку, как тонущий хватается за брошенный круг.        Этот день отпечатается в моей памяти запахом дыма и ночного ветра, который колыхал языки пламени. Вспоминая об этой ночи, мои уши снова услышат звон Оркриста, вынимаемого из ножен. Я снова увижу, как Торин поднимается во весь рост и, пройдя по стволу дерева, спрыгивает на землю… Бледный орк только этого и ждал. Пришпорив варга, он начал неспешно приближаться, выжидая момент для первого удара.        Бессилие душило меня. Хотелось закричать или кинуть что-нибудь тяжелое в эту мерзкую бледную поганку. Но я не могла сдвинуться с места, из последних сил держа братьев. Фили проследил мой взгляд и чуть сжал руку, привлекая внимание. Я даже головы не повернула, не моргая, следя за начавшимся поединком. Хотя какой это поединок? Изнеможенный гном против орка в два раза его больше и к тому же на варге.        Сначала Дубощит ещё пытался отбиваться, но зверь бросился на него, и у гнома не осталось шансов. От удара варга Торин отлетел на несколько метров назад и ударился затылком о камень. Фили сильнее сжал руку и я с трудом смогла повернуться.       — Отпусти нас, — прошептал гном.        — Что?       — Ты слышала. Отпусти нас, — его шепот стал еле слышным.        — Ну уж нет! Не дождёшься! — я замотала головой, одна единственная слезинка скатилась по моей щеке и шлепнулась на нос Фили.        После той ночи у меня спросят, как я это сделала. Как смогла в прямом смысле слова перекинуть двух взрослых гномов на ближайшую ветку. Я лишь пожму плечами: мы поступаем так, как того требуют обстоятельства, и иногда сами не подозреваем, на что способны. Просто я закрыла глаза, а когда открыла, Фили и Кили уже шлепнулись на соседнюю ветку и были в таком же шоковом состоянии.        Я повернулась и тут же вскрикнула: Дубощит распластался на земле, и один из подручных Азога приставил ему нож к горлу. Замахнувшись для последнего удара, орк поднял клинок и вдруг отлетел в сторону, полностью шокированный данной ситуацией. Не менее шокированный своим поступком, Бильбо теперь размахивал кинжалом перед носом у варгов, закрыв собой Торина. Но одного маленького хоббита было слишком мало, чтобы противостоять целой стае орков.        Я не знаю, что толкнуло меня тогда вперёд. Неведомая сила наполнила руки и ноги, и как я не противилась, не уговаривала себя, что не должна вмешиваться, понесла вперёд. Пробежав по дереву (и как я только не свалилась?) спрыгнула на землю. Секунда — и в моих руках поблескивает клинок. Всё перемешалось в душе: злость, печаль, боль, обида. И что-то ещё, давно забытое, словно прикосновение рук человека, которого давно не видел, но знаешь, всю жизнь. А может даже дольше?       Я понеслась на помощь хоббиту и врезалась в орка, который нацелил нож на Бильбо. Отбиваясь от других, я всё приближалась и приближалась к Азогу. Орк не выглядел удивлённым, что среди гномов оказались его сородичи, и зорко следил за каждым моим движением, с силой втягивая воздух ноздрями.        И мне пришлось бросить вызов Азогу. Завязалась схватка. Я понимала, что шансов у меня мало, но отступать было поздно. Никогда до этого момента я так не билась: яростным ураганом носясь по поляне, наносила резкие удары. Когда ты знаешь, ради чего всё начинаешь, когда защищаешь друзей, тогда и появляются силы, с которыми ты способен сдвинуть горы…       Я взяла неожиданностью, но вскоре орк сориентировался и нанёс мне ответный удар.        — Ах ты! Поганка бледная! Сволочь ты безродная! Да как ты смел даже пальцем их трогать! — и град ударов посыпался на Азога.        Я уж было подумала, что смогу победить, и это стало моей ошибкой. Извернувшись в боевом приёме, я помедлила. Помедлила лишь на долю секунды, но этого оказалось достаточно: орочий клинок задел плечо, разрывая ткань и оставляя глубокий порез. Я вскрикнула, но смогла увернуться от следующего удара, который мог стать смертельным. Но тело по инерции прогнулось назад, и орочья дубинка настигла меня, наподдав в живот. Отлетев к дереву, поцарапала висок. Азог медленно приближался, смакуя момент триумфа: сейчас он вонзит нож в это тело, и жизнь покинет его. В нём не было жалости даже к своим сородичам, которых он и до этого убивал.        Перед глазами всё плыло, но силуэт приближающегося орка я видела. Вот, видимо, и конец. Но, может, я погибну не напрасно? Может, потом обо мне вспомнят как о погибшей, защищавшей товарищей? Нет, сейчас во мне не было страха. Мне нечего было терять и от этого равнодушия к собственной смерти становилось жутко…       Прикрываю глаза. Не хочу видеть, как прольётся моя кровь, как мерзко улыбнется бледный орк. Он занёс нож, и я зажмурилась ещё сильнее. Но боли не последовало. Прошла секунда, другая и я услышала вопли. Но не крики боли, нет. То был воинственный клич, с которым Фили и Кили кинулись на орка. За братьями подоспел и весь отряд, дружно потрясая оружием. И завязался бой. Я теряла сознание и последнее, что увидела, это всколыхнувшиеся ветки деревьев, прогнувшиеся от взмахов гигантских крыльев. Меня бережно подняли, и я полетела куда-то очень далеко…       Я умерла?       С трудом разлепила глаза и поняла, что гигантская птица держит меня в лапах и мы куда-то летим. Может, стоило закричать или хотя бы заволноваться, но голова раскалывалась, а плечо так зудело тупой болью, что не было сил ни на что. Даже мысли летали в мозгу, словно вялые мухи. Я снова закрыла глаза, а вскоре потеряла сознание от усталости.   С первыми лучами восходящего осеннего солнца из-за гор показались орлы. Гигантские птицы гордо парили в вышине, бережно неся свой груз. На их спинах, если приглядеться, можно было заметить маленькие фигурки гномов и большую — Гэндальфа.        Две птицы, летевшие в конце, были без седоков на спине. Зато в своих когтистых лапах они что-то сжимали. Это были Торин и Лили. Раненых птицы не посмели кидать друг другу на спины, а бережно понесли в лапах. Но вот вдалеке проступил силуэт гор. А вскоре орлы пошли на снижение, кружа вокруг скалы Каррок. Бережно спустили путешественников на землю и, прощально махнув крылом, умчались к облакам.  Волшебник присел около Торина, не подававшего признаков жизни. Вокруг сгрудились все, кроме Оина, ожидая от мага каких-то действий.       Лекарь сразу после посадки растормошил меня и стал перевязывать раны, бурча, что нельзя так под удары подставляться. На его языке это значило, что теперь я одна из них. Впервые за долгие месяцы путешествия я почувствовала, что больше не чужая. Меня приняли. Приняли, потому что я кинулась защищать короля, как сделал бы каждый из них. Другими словами, доказала, что мне можно доверять. Я не смогла удержаться и захихикала, пока лекарь хлопотал вокруг меня и сурово качал головой, сведя брови к переносице.        — Спасибо, — ко мне подошёл Бильбо. —Ты спасла меня.       — А ты спас Торина, — пожала я плечами.       — И всё равно спасибо.       — Так поступил бы любой на моём месте.       — Нет, Лили, не любой.        Я с интересом уставилась на хоббита и ожидала продолжения вдохновенной речи.       — Ну… Понимаешь, — замялся он, — Ты принимаешь это как должное, но на самом деле совершаешь необыкновенно храбрые поступки. И я рад, что у меня есть такой друг, — уверенно добавил он.        — Бильбо! Я тоже очень рада, что ты мой друг! — и я крепко обняла хоббита. — Спасибо, — прошептала я. — Мне ещё никогда такого не говорили       — Ты заслуживаешь гораздо лучшего отношения, чем наше, — грустно, но так же тихо ответил друг…       — Ой! — охнули мы одновременно.  В нас на скорости влетел Буди и крепко сжал в объятиях. Я зашипела, потому что он задел повязку на руке. Орк тут же разжал свои медвежьи объятия и отступил на шаг.       — Прости, — виновато пробасил он. — Ладно, живи! — смилостивилась я, поправляя повязку.        — Сильно болит?       —Да не, терпимо.        Пока мы разговаривали, Дубощит уже открыл глаза и с помощью Раина и Двалина смог встать. Бильбо радостно кинулся к нему, чтобы удостовериться, что всё хорошо. Я сделала шаг за ним, но от разъярённого ответа Торина будто приросла к земле.        — Тебя могли убить! Идиот, куда ты полез?!       — Э… Я… Я... — опешил хоббит. За спиной узбада ошарашено переглядывались гномы. Они были так же шокированы, потому что видели, как мы сражались на обрыве.        — А ты?! — Дубощит повернулся ко мне. — Куда ты сунулась?! А если бы он тебя на нож насадил?! Вы вообще головой думаете?! — последнее уже было обращено к нам обоим.       Мы с Бильбо стояли, открыв рты, и не понимали, что происходит.        — Я говорил, что вы будете обузой! — он стал надвигаться на нас, как грозовая туча. — Что вам не место среди нас! — он сделал ещё один шаг. — Я никогда так не ошибался в своей жизни! — и нас заключили в крепкие объятия. Секунду я медлила, приходя в себя, а потом обняла гнома в ответ. Потом он снова обнял Бильбо, а затем меня. — Прости, Лили, — два простых слова, но сколько в них раскаяния!       Я просто прижалась к нему, и на моем языке это значило, что он прощён. Дальше к нам с хоббитом подходили гномы и хлопали по плечу. Кто-то качал головой, говоря, что мы безбашенные. Двалин начал делать мне замечания по некоторым боевым приёмам и закончил лекцию словами, что надо бы меня поучить меч в руках держать. Когда все отвлеклись: кто на обед, кто на обсуждение дальнейших действий, ко мне подошёл Фили.       — Можно тебя на минутку?       Мы отошли за выступ пещеры, я присела на камень. Гном молчал.        — Ну? Ты меня позвал, чтобы в тишине посидеть?       — Нет. Я хотел поговорить. Понимаешь то, что произошло на обрыве…       — Да, да, я понимаю! Ты не принимаешь помощь от орков и всё такое. Забыли и всё. Это ни к чему тебя не обязывает. Можешь и дальше меня ненавидеть. Без проблем, — и я уже собиралась вернуться к костру, но гном поймал меня за руку.       — Стой! — и повернул к себе лицом. —Подожди. Я тебя не ненавижу. И вообще не об этом хотел поговорить.        — А о чëм же тогда?       —Давай зароем топор войны. Будем друзьями, — Фили протянул мне руку.        — М… Ну, если друзьями? Только надо не так, — и я показала ему оттопыренный мизинец.        — А что надо сделать?       — Сделай так же, как я. Протяни мизинец.        Он послушно протянул палец, и я прочитала стишок, известный каждому ребёнку: Мирись, мирись, мирись. И больше не дерись! А если будешь драться, то я буду кусаться! А кусаться ни при чем. Я ударю кирпичом! А кирпич сломается. Дружба начинается! — и в диком азарте потрясла нашими руками со сплетёнными мизинцами.        — Что это? — гном был очень удивлён.        — Ну, в нашем мире так принято мириться у детей.        — А, понял. А можешь ещё что-нибудь рассказать?       —Ну…       Весь оставшийся вечер я развлекала гномов, хоббита, орка и волшебника рассказами про свой мир. Все слушали очень внимательно. Изредка кто-то задавал вопросы про значение того или иного слова. Я рассказывала им, что такое метро, машины, самолёты. Особенно гномов, в частности, Двалина заинтересовало огнестрельное оружие.       Потом Раин напомнил про обезьян, и я пыталась им объяснить, как эти зверьки перемещаются по деревьям. Да уж! Давно я так не смеялась! Мои спутники с детским интересом слушали истории о моих школьных проделках, и мы вместе хохотали над их результатами. И я была по настоящему счастлива. Впервые за долгие годы беспросветной тьмы в моей жизни.