***
Дальше всё как в тумане для омеги. Чонгук отвёз его в квартиру, был рядом, успокаивал, окутывал своим запахом и твердил, что всё будет хорошо. Юнги лишь существовал отныне. Он всё ждал, что приедет полиция и его арестуют. Но дни шли, утекали, будто вода, и никто по его душу не приезжал. Истерики. Самоистязание. Бессонные ночи. Кошмары, в которых он раз за разом вонзал нож в чужую плоть. Юнги перестал жить. Он будто существует. С Чимином умерла и часть его души. Он - убийца отныне. Чужая смерть грузом легла на его хрупкие плечи. Дни и ночи были одинаково бесцветными. С альфой омега почти не разговаривал. Чонгук боялся ездить на работу и оставлять его одного, но вернувшись домой он постоянно находил его на том же месте, что и с утра. Альфа заставлял его есть, пить и выходить на улицу. Заставлял жить. Позже к ним начали наведываться и родители. Все думали, а точнее - их заставили думать, что у Юнги попросту депрессия. – Ну сколько можно переживать, Юнги? – Уджон уселся на кровать к сыну и с сожалением и страхом оглядывает его бледное лицо. – Подумай о Чонгуке, сынок... Он, ведь, тоже очень переживает. Работает, о тебе заботится, даже готовит сам. Что, если ему надоест всё это? – Я не просил его заботиться обо мне... – хрипло выпаливает омега. – Юнги! Соберись же! Парень лишь повернулся спиной к старшему омеге и скрылся под одеялом. Уджон тяжело вздохнул и поднялся с постели младшего. – Соберись, сынок. Мы очень скучаем. В спальне супругов царит уже привычный мрак. Юнги психует, если кто-либо отодвигает шторы. Во мраке ему легче. Мрак - это то, чего он заслуживает. Уджон прощается с Чонгуком и покидает квартиру. Альфа моет чашки и отправляется в душ. Он очень устал за этот месяц, его нервы тоже сдают, но он не отступит. Не оставит своего омегу. Каждый день перед сном Чонгук разговаривает с Юнги. Рассказывает ему о делах на работе, о событиях, произошедших у друзей да и во всём мире. Вот и сейчас он сушит волосы и присаживается на край кровати, где калачиком свернулся омега. – Юнги... Пора уже прийти в себя. Я скучаю очень, малыш. Не кори себя за его смерть. Он получил то, чего заслужил. Он, ведь, жизни тебе не давал! За это и отправился туда, где ему самое место. – А моё место... Где оно по-твоему? Там же, в аду! Рядом с ним! – омега поднялся с подушек и сел перед альфой по-турецки. – Твоё место рядом со мной, Юнги. Здесь и сейчас ты мой омега. Не забывай об этом. – Чонгук нежно провёл ладонью по бледной щеке. – Я безумно скучаю. Мягкие прикосновения превращаются в более уверенные и настойчивые. – Иди ко мне, прошу... И Юнги наконец-то выползает из своего убежища. Игнорировать альфу больше нету сил. Омега, как заворожённый, ведомый им в пучину страсти ныряет. Альфа чарами своими пользуется, сводит омегу с ума своим желанием, и Юнги отдаёт ему всего себя без остатка. Возможно, слова Уджона повлияли на омегу. Возможно, Юнги и вправду испугался, что останется один. Но у альфы и в мыслях подобного не было. Он, как и прежде дышит им. Как и прежде омега желанный для него и самый любимый. Единственный. Уже привычную тишину в квартире нарушают их стоны наслаждения. Руки альфы горячо блуждают по изящному худому телу. Губы целуют везде, оставляя алые следы любви. Омега обхватывает бёдра альфы ногами и прижимает к себе, заставляя войти глубже, спину его ноготками царапает, засасывает шею его, ключицы, метит по-своему. Чонгук снова утопает в нём, сходит с ума от запахов и звуков, сопровождающих их слияние. Он не в силах терпеть больше. Кладёт ноги его себе на плечи и трахает до криков. Омега с протяжным стоном кончает, шепча без остановки его имя. Не просит остановиться, не просит прерваться, руками ягодицы чужие обхватывает и прижимает к себе. Чонгук изливается в него и без сил опускается на влажную от пота омежью грудь. Этой ночью Юнги не снятся кошмары. Эта ночь - начало. Начало их счастливой жизни без страхов. Эта ночь - конец всему плохому, что происходило в их жизни. После той ночи Юнги ожил. Ему снова захотелось жить и радоваться каждому новому дню. Ещё через месяц они вернулись в особняк. Но лишь для того, чтобы показать покупателям и взглянуть в последний раз. Жить там омега отказался. Очень тяжело воспоминание. А ещё через пару дней, из новостей, Юнги узнал, что труп Чимина достали из реки... Тест на беременность, на секундочку, с двумя полосками, выпал из хрупких дрожащих рук. Чонгук влетает в гостиную их нового особняка и подхватывает омегу на руки. Не успел. Позволил увидеть. – Тише, тише, маленький мой. – он уложил кричащего от душевной боли мужа на диван и вызвал скорую. Врачи прибыли ровно через пятнадцать минут. Чонгук не заметил тест на полу, но один из врачей всё же заострил своё внимание на крохотной палочке, что лежала почти под диваном. Тест, определяющий их будущее. Тест, кричащий о крохотной жизни, что зародилась в хрупком теле самого прекрасного омеги на земле. – Господин Чон, взгляните. Медработник протягивает альфе тест. – Постойте. Не надо уколов. В его положении это вредно. Чонгук держит в руках тест и поверить не может. – Юнги... У нас будет малыш? Врачи замирают в ожидании, как и омега. Он перестал кричать и лить слёзы. Перевёл свой взгляд на альфу а затем на тест, что тот протянул ему. – У нас будет сын... – с нежностью повторяет альфа, глядя в заплаканные глаза любимого, – прошу, успокойся, родной. Тебе нельзя волноваться. Юнги лишь глазами хлопает. Он не видел результата, не успел взглянуть, услышав новости. – Чонгук... – шепчет одними губами и тут же оказывается в объятиях мужа. Врачи покидают особняк, оставляя супругов наедине. – Спасибо, маленький мой. Эта новость вдохнула в них жизнь, вдохнула в них силы, перечеркнула прошлое, позволяя начать всё с чистого листа. Родные и близкие были безумно рады, особенно старшие омеги. Новость о внуке заставила их завопить на весь дом от счастья. Джин и Намджун старательно подкалывали Чонов о грядущих заботах. Юнги глубоко в душе всё же корил себя за Чимина, пообещал сходить к тому на кладбище сразу же после родов. Да, Пак ничтожество. Но он, как и Юнги, жертва. Этот кошмар, что пережил он будучи ребенком, оставил бы след в жизни любого. Несомненно. Это сломило его. Перечеркнуло его жизнь. Заставило быть жестоким. Но иногда Юнги видел в его глазах и нежность, и любовь. Редко. Совсем редко, но это было.***
Юнги сразу же встал на учёт в омежью консультацию. Все анализы, все УЗИ и посещения врача не обходились без альфы. А иногда и группа поддержки имелась, в лице старших омег или Джина. Беременность протекала прекрасно. Токсикоз был совсем недолгим, но и его супруги пережили с достоинством. С ночными походами альфы по магазинам, с поездками к морю, для глотка морского воздуха, с аккуратным до дрожи сексом, которого омеге иногда ну очень не хватало. Альфа тогда был чересчур чутким и сдержанным, словно в руках его не беременный омега а куколка из тонкого фарфора. Чаще всего он ублажал его ртом, что поначалу дико вгоняло омегу в краску. Но потом тот привык и иногда сам трахал рот альфы, отчего Чонгук и сам изливался в собственную ладонь, чувствуя власть супруга над собой.***
Старый особняк было решено подарить прошлому владельцу клуба – Янгу. Альфа был польщён такому подарку. Пообещал Чонгуку свою преданность и поддержку. Их дружба внесла особые плоды в бизнес обоих. На одну из встреч Чонгук привёл Юнги. Познакомил друга с тем, кто перевернул его жизнь. С тем, кто и есть его жизнь. О грязных делах альф омега всё так же в неведении. О власти мужа в преступном мире Юнги не узнает никогда. Клятвы друзей были тому доказательством.***
Их новый дом находился недалеко от особняка старших Чонов, что позволяло последним часто навещать младших и больше всех помогать с приготовлениями к рождению малыша. Детскую Юнги полностью оформил на свой вкус. Всё до мелочей продумал, каждый квадратный сантиметр комнаты. А старшие помогли с воплощением идеи в жизнь. Наняли лучших дизайнеров, которые, к слову, в точности исполнили задумку капризного беременного омеги. Известие о том, что Юнги носит альфу, окончательно поразило Чонгука. Он был на седьмом небе от счастья. – Он будет силён духом, как ты. Таким же красивым, с лисьими глазками и самой прекрасной улыбкой. – альфа разглядывает любимые черты лица. Они лежат на кровати в спальне, наслаждаются прекрасным вечером наедине друг с другом. – Ты не можешь знать наверняка. – смущённо улыбается омега, поглаживая свой животик. – Я уверен в этом. – Чонгук приближается к мужу и оставляет нежный поцелуй на его губах. – Ты моё сокровище. Моя жизнь. Я очень благодарен судьбе, за то, что она свела меня с тобой. – Твой. – Мой.***
– Зачем здесь фортепиано? Кто-то из твоей семьи играет на нём? – омега с восхищением разглядывает инструмент в особняке родителей альфы. Тонкие пальчики нежно гладят клавиши. – Да. – улыбаясь отвечает Чонгук. – И кто же? – Я. – Ты серьёзно? – омега удивлённо смотрит на мужа своего. – Серьёзней некуда. – Чонгук подходит к инструменту и на стульчик садится. Омега просит мужа сыграть для него. И Чонгук играет. Зал заполняет приятная музыка, что заставляет удивлённого омегу рот раскрыть от восхищения. Пальцы альфы смело бродят по клавишам, а омега с замиранием сердца слушает мелодию, опираясь на инструмент руками. Юнги даже не заметил, как игра прекратилась, заполняя зал тишиной. Как альфа обнял его сзади и нежно прошептал на ухо слова любви. – Хочу к нам домой такой же. Будешь играть для меня. – Как скажешь, солнце мое. Для тебя всё, что угодно. – Прям всё-всё? – омега в кольце его рук разворачивается, в глаза его смотрит. – Да, – Чонгук опускает взгляд на приличного размера животик между ними и улыбается, – всё-всё. – Хочу большого лобстера. – выпаливает омега. – Ну это просто. Пойдём к поворам и попросим приготовить тебе самого большого. – Пошли. – Юнги невольно облизывается, а Чонгук сглатывает нервно, смотря за юрким розовым язычком супруга. Супруги вкусно ужинают в особняке старших Чонов. Юнги утолил жажду, поедая любимое сегодня лакомство. Позже, уже перед уходом, омега почувствовал тяжесть внизу живота, о чём сообщил сначала Инхо. – Ох. Значит пора. Пора! Чонгууук! – Что пап. Я ничего не забыл. Всё уже в автомобиле. – тот не заставляет себя долго ждать. – Сын. У Юнги схватки слабые. Езжайте домой за сумкой и в роддом. – К-как...Уже? – Чонгук переводит взволнованный взгляд с папы на омегу своего. – Кажется, да. – отвечает Юнги. По дороге домой тяжесть усиливается. Чонгук нервно крутит руль, поглядывая за мужем. Наконец-то молодые доезжают до особняка и берут всё необходимое. Чонгук привозит любимого омегу в роддом и с нетерпением ждёт появления на свет плода их любви.***
С первыми лучами весеннего солнца появляется на свет маленький альфочка – Чон Чонсок. К слову, имя мальчику дал сам Юнги, играя именами самых любимых альф. Но Чонгуку об этом знать необязательно. Чонсок рос здоровым и крепким малышом. В меру избалованным дедушками и дядями Тэ и Хо. Юнги лишь раз посетил могилу Чимина. Но он регулярно платил работникам, чтобы те не оставляли её без должного ухода. У Чимина ведь, совсем никого нет. – О покойниках не говорят плохо. Поэтому и я не скажу. Спасибо тебе, Чимин. Спасибо, что сделал меня тем, кто я есть. Он гордо выпрямляет свою спину и уверенной походкой направляется домой. К самым любимым. К своей семье.***
Примерно через год после рождения Чонсока, Тэхён познакомил друзей со своим омегой. А ещё через полгода состоялась их свадьба. Ким Лиджун подарил Тэхёну прекрасного омежку – Тияна, который, к слову, в будущем сведёт с ума альфу Чонов. Но это совсем другая история.***
Хосок возвращается утренним рейсом с Америки. – Брат, я уже в аэропорту. Вечером обязательно заеду. Как там мой племянник? Ну и прекрасно. Значит, до вечера? После ответа Юнги Хосок сбрасывает звонок и убирает телефон в карман пиджака. – Простите... Хосок оборачивается и видит перед собой прекрасного омегу в белом. Точно ангел, сошедший с небес. Волос его цвета крови, глаза, цвета тёмного шоколада. А запах... Запах спелой вишни заставляет взвыть его изголодавшегося зверя. – Да? – хрипло отвечает альфа, не сводя глаз с пухлых омежьих губ. – Мы... Нигде раньше не встречались? – спрашивает омега. – Нет... Но, полагаю... Вы кое-что украли у меня только что... – говорит альфа, подходя чуть ближе. – О чём вы... Я... я не брал ничего у вас... – запинаясь тараторит парень. – Украли. Нагло украли моё сердце. Омега вмиг краснеет, его губы растягиваются в прекрасной обворожительной улыбке. Хосок понял. Понял, что он пропал.***
Чонгук сегодня задерживается в клубе. Он очень соскучился по омеге и по сыну, но дела не сделают себя сами. Поэтому он засел в своём кабинете с очередной чашкой кофе в руках. С коридора доносятся чьи-то крики и шаги. Не проходит и секунды, как дверь с грохотом открывается, чуть-ли не слетая с петель. Чонгуку напрочь крышу сносит, потому что вместе с его омегой в черной коже, в кабинет ворвался уж ооочень громкий запах черники.
– Дорогой... Ты, видимо, забыл кое-что. Что-то, ну пиздец как, важное. – Юнги маску с лица снимает и швыряет в сторону. – Юнги... – Чонгук слюной истекает, смотря на разъярённого мужа, чьё покрасневшее лицо блестит от пота. – Забыл... Поэтому я пришёл тебе напомнить. – Детка... А позвонить? – Сука! – вскрикнул омега, но тут же одёрнул себя. Перевёл дыхание и тихо продолжил. – Твой телефон выключен весь вечер. – Блядь... – альфа нажимает кнопку блокировки и понимает, что его мобильный сел. – Чонгукии... – Юнги закрывает дверь перед охеревшими охранниками, – если ты меня сейчас не трахнешь на этом столе, я выебу всю твою охрану. Юнги даже не помнит, как до клуба добрался. Где он вообще взял силы сесть за руль? Чонсока забрал Инхо погостить на недельку. Омега очень ждал Чонгука, смазкой истекал в постели. Но эта тварюга явно забыла, что Юнги ещё с утра предупреждал его о грядущей течке. Благо, в клубе все знали омегу босса. Поэтому охранники самолично проводили безбашенную бестию до кабинета. – Не зли меня, детка. Иди лучше ко мне. И как тут будешь злиться, когда альфа уже раздевается, а у самого омеги штаны промокли от смазки. Чонгук лишает мужа одежды и раскладывает его прямо на рабочем столе. Он сразу врывается членом в сочащуюся дырочку и начинает остервенело вдалбливать Юнги в твёрдую горизонтальную поверхность. – Детка. Я должен закрыть клуб. – Закрывай. Так и быть, помолчу. Чонгук звонит охране не переставая трахать омегу. Он просит выпроводить всех отдыхающих и закрыть здание. – А теперь я весь твой. Альфа нагибается к манящим влажным губам и страстно засасывает их поочерёдно. – Малыш... Я тут подумал...Чонсоку пора бы братика подарить. – шепчет Чонгук прямо в губы мужа, не переставая насаживать его за бёдра на свой член. – Я не против... Ааааах... – лишь успевает вымолвить омега, как Чонгук протяжно стонет и замирает, вогнав член до основания и наполняя горячее нутро спермой. Чонгук берёт омегу на руки, не покидая его тела и усаживается с ним на диван. – Как закончится сцепка, бегом домой. Хочу, чтобы ты трахнул меня прямо на фортепиано. В течку Юнги на себя не похож. Превращается из прекрасного воспитанного омеги в пиздецкую звезду порнофильма. – Малыш, ты не перестаешь меня удивлять.