Правила счастливого реставратора

«Бесплатный сыр только в мышеловке, Лайя, » — шепнули мне здравый смысл и интуиция. — «Ты видела, сколько нулей пририсовали к семёрке? И незнакомец готов бескорыстно отдать купленные картины тебе, ты в это веришь?» Я не верила. Но все равно пискнула «да», в который раз ощущая себя флюгером на крыше — куда подует ветер, туда и я поворачиваюсь. В прошлый раз моя ошибка стоила мне профессии. Чем придётся расплачиваться в этот? Но решимости отказаться, взять свои слова обратно, я не нашла. Зря. В этот раз хорошо, если я обойдусь убитыми нервами и бессонными ночами. Сроки заказа нереальные! В каких фантазиях пребывал мой разум, пока рука подписывала договор? — Мистер… — я замолчала, ожидая, когда незнакомец наконец перестанет таковым быть. — Влад, — он замялся на долю секунды, и продолжил, — Влад Басараб. — Лайя Бернелл, очень приятно, — скорее страшно, но тем и хороши устойчивые формулировки — их произносишь не задумываясь, не сбиваясь. — Мистер Басараб, а что будет, если я не уложусь в сроки? И в договоре указаны шесть картин. Остальные три принадлежат Вам? Мой босс хотел возмущённо перебить меня, но Влад Басараб взмахом руки подавил начальственную инициативу. — Три картины — три недели. Временно остановимся на этом. И все? А ответить на вопрос? — А… — я осеклась, поежилась. От пристально-ледяного взгляда по спине, в поисках безопасного места, пробежали мурашки. — Мисс Бернелл, мы можем обсудить все вопросы по дороге. — Что? — Вы ещё не дочитали? Отчёты, — длинный палец постучал по пропущенному мной пункту, — мне требуются ежедневные отчёты о проделанной работе. А в моем за… загородном доме с интернетом есть определённые проблемы. На что я подписалась? Точнее, на это я не подписывалась! — Так Вы идёте? — он протянул мне руку, ожидая, когда я встану. «Лайя, рядом люди. Знакомые. Ты же не будешь делать глупости? Ты же окажешься?» Я обожглась своими пальцами о его ледяную ладонь. Сердце забилось, пытаясь выпрыгнуть из груди к его ногам. Захотелось отдёрнуть руку, но поздно — он крепко и бережно сжал мою ладонь в своей и повёл к машине. И я последовала за ним, чувствуя, как рушится моя репутация в глазах оставшегося позади Винсента. Всё в той же дымке я собрала вещи в чемодан, сдала гостиничный номер, села в машину к мужчине, имя которого узнала четверть часа назад. Тревожные аккорды включившегося радио вывели меня из ступора. — Не нравится? — Слишком неожиданно для моих натянутых нервов, — вот и нервная болтливость вернулась. — А мелодия очень красивая, только печальная. — История любви. Так называется. Тени резче пролегли под его глазами, превращая лицо в скорбную маску. А певец допевал последние слова про любовь, нужную до тех пор, пока звезды светят в пути. И казалось, эти слова принадлежали мистеру Басарабу, хоть он и хранил задумчивое молчание. Это молчание было настолько личным и сокровенным, что я отвернулась, создавая хоть какую-то видимость приватности. Были бы наушники поближе, я бы ещё и уши заткнула, чтобы не слышать установившуюся тишину. — Влад, кошка! — крик утонул в визге тормозов, а мой висок встретился с дверной обивкой. Не самая приятная встреча, потенциально смертельная. — Лайя, открой глаза, — я помотала головой, опасаясь увидеть кровавое месиво. — Он целый и невредимый сидит на капоте. Я недоверчиво приоткрыла глаз. Нахальная кошачья морда уставилась на меня, воинственно встопорщив усы. Жаль, у меня с собой нет ни сыра, ни мяса. А может забрать его с собой? Проверю его в ветеринарной клинике, а то вдруг он все же пострадал. — Возьмём его с собой, Влад, пожалуйста. То есть, мистер Басараб, — исправилась я. Слишком фамильярное обращение к старшим, стыдно, Лайя. — Влад, — я недоуменно посмотрела на него. — Называй меня Владом, формальности раздражают. — Лайя, — неуверенно протянула я, прикидывая, на сколько же собеседник старше меня. Выходило примерно на десятилетие. Если на «Вы» и по имени, будет нормально, надеюсь. — Лайя, — ещё никто не произносил моё имя так благоговейно. — Не беспокойся, кот не пострадал. Но нам придётся сделать крюк, по этой дороге ехать нельзя. — Вы верите в приметы? — а казался таким серьёзным и взрослым мужчиной. — Это не примета, это предупреждение, Лайя. Неразумно его игнорировать. Набегающая на нас лента дороги убаюкивала своей монотонностью, я закрыла глаза на минуточку, а проснулась на очередном подъёме, как раз вовремя. Ну, или поздно. Ворота за нами захлопнулись, отрезая меня от внешнего мира во внутреннем дворе средневекового замка. Жутко. Милли бы оценила — это идеальная среда обитания для её любимых вампиров. Горгульи, охраняющие вход, каменный дракон, изогнувшийся в форме знака вечности, серый камень стен — атмосфера, достойная Дэймона Сальваторе. Хотя, он слишком современный вампир, не вписался бы. Мысль перепрыгнула на Дракулу из средневековых легенд. Господаря Валахии я себе не представляла, а вот образ бессмертного и уродливого графа из фильмов ужасов в памяти воспроизвелся легко. Все, кошмары мне обеспечены: воображение дорисовало пару обескровленных трупов и испуганную девушку, бьющуюся в его руках. А ещё ожило старательно забытое воспоминание о диком звере, напавшем на меня около гробницы Влада Цепеша. — Это загородный дом, о котором Вы говорили? — шутка прозвучала жалко, неуместно. — Мой замок, Лайя, — Влад мягко поправил меня. — Наследство великих предков, которое вернулось ко мне. — Так Вы из рода самого графа Дракулы? — в этот миг Милли бы его разобрала на сувениры. Владу повезло, что я не фанат вечно молодых юношей с клыками, скопивших за годы бессмертия ворох проблем и ждущих «ту самую», чья кровь — их личный сорт героина. — Да, Лайя. Но я только приехал из Швейцарии, замок много лет был в чужих руках. Многого не жди. И как же Влад органично смотрелся в этих мрачных стенах! Пальцы зудели от желания ухватиться за карандаш и перенести на бумагу кусочек ожившей истории. Я пропустила мимо ушей представление дворецкого, отдаваясь на милость творческому нетерпению. Карандаш в моих руках безжизненно замер, царапая кончиком белизну блокнота для эскизов. Опять! Я же как наяву вижу свое будущее творение. Но почему? Почему я не могу его нарисовать? Мистер Смит, наш преподаватель живописи, как-то сказал мне, что у каждого художника есть правило: если можешь рисовать — не рисуй. И только если душа, сердце и разум захвачены идеей и нет никакой возможности жить спокойно, пока не воплотишь образ из головы на холсте, тогда смело берись за кисть. Сколько раз мне казалось, что я поймала это состояние, но каждый раз я тщетно пыталась, только бессмысленно тратила бумагу и время. Лучше займусь своими прямыми обязанностями, реставрировать у меня получается, видимо, я не творец — ремесленник. — Убери волосы с лица, Лайя. Я хотел бы лучше тебя видеть, — голос Влада вернул меня в реальность. Я начала снимать слой известки с картины и, как обычно, забыла о месте и времени. Прядь и правда мешала. Я заправила её за ухо и встретилась взглядом с Владом. Щеки полыхнули — он с таким восхищением смотрел на меня. Сил отвести взгляд я так и не нашла, так и замерла, греясь в теплоте закатного солнца, медовой патокой заливающего террасу над озером.