***
— Так с чем мы имеем дело? — спрашивает Алдер, приближаясь к женщине. Агент стоит перед двумя большими экранами — своего рода доска расследований, на подобии той, которой пользуется Сара, но более высокотехнологичная. — Вчера один их наших был найдет мертвым в своей квартире. Естественно, мы опасались, что его убили ради получения доступа к секретной информации, но при дальнейшем расследовании обнаружили, что утечка произошла за несколько месяцев до инцидента. — Он был кротом, — заключает Сара. — Да. Много лет назад мы разработали вирус. Он назывался Ведьминой Чумой. Предполагалось, что это будет оружие против наших злейших врагов. К сожалению, этот проект оказался слишком опасным, из-за чего нам пришлось от него отказаться. Однако, судя по всему, мы недостаточно тщательно проверили исполнение данного приказа. Агент Андерс, он же крот завладел формулой и работал над тем, чтобы обнародовать ее среди населения. — Почему его убили? — спрашивает Сара. — Мы считаем, что произошел один из двух возможных вариантов развития событий. Либо его партнеры получили то, что хотели и решили замести следы, либо он в последнюю минуту попытался отступить, за что поплатился жизнью. — С чего вы решили, что он мог бы отступить? — Его повестка дня, — Шарма ведет ее к столу. Она открывает календарь с заблокированными встречами. — Он регулярно встречался с кем-то за пределами нашей организации. Если конкретнее, с двумя людьми. Здесь нет никакой идентифицирующей информации, но мы заметили одну закономерность. Одни встречи проводились в течение рабочего дня, всегда в первой половине, другие же — исключительно по вечерам, после рабочего дня. Два разных расписания, два разных человека. Кроме того, дневные встречи закончились три недели назад, что наводит нас на мысль о том, что он струсил. — Тебе удалось выяснить, с кем он встречался? — Сейчас это наша главная задача. — Почему ты хотела, чтобы я участвовала в этом деле? — спрашивает Алдер. Этот вопрос беспокоит ее с тех самых пор, как слова сорвались с губ Петры. О каком именно наборе навыков могла говорить Шарма?! — На какое-то время мы обоснуемся здесь. Мы пытаемся найти этих людей и помешать им выпустить Ведьмину Чуму. Но, в случае, если нам не удастся положить этому конец, я знаю, что ты будешь осторожна. — У тебя есть сотня агентов, которым платят за то, чтобы они были осторожными. Зачем вербовать меня? — Цитируя Джима Кроче*: «Нью-Йорк — не мой дом». Мне нужен твой опыт, — говорит Шарма. — А именно? — Мы думаем, что наш крот пытался работать над противоядием. Кто в этом городе мог бы помочь ему создать его? — Ну, чтобы дать какой-то ответ, мне нужно, как минимум, взглянуть на формулу. — Хм, — отвечает агент.***
— Привет, — говорит Талли, опуская перед Сарой стакан кофе и садясь за стол. Алдер смотрит на стакан и улыбается. Эта улыбка, к слову, единственная причина, по которой Крейвен продолжает его приносить. — Привет, — возвращает приветствие детектив. — Я сожалею о вчерашнем. Я понимаю, что у тебя нет права решать, кому Шарма позволит работать над своим делом. Просто, — Талли вертит в руках свой кофе, — я беспокоюсь. — Я знаю, — отвечает детектив. Она тянется через стол, хватая Талли за руки, чтобы та прекратила елозить свой стакан. Девушка встречается с ней взглядом, и ее сердце разрывается от невысказанных слов. Момент прерывает звонящий телефон Сары. — Да, сэр, — несколько раз отвечает женщина, внимательно слушая собеседника. Как только разговор заканчивается, Алдер моментально встает, собирая свои вещи. — Тебе уже нужно уходить? — Талли тоже встает, желая находиться на одном уровне с детективом. Сара на мгновение замирает. — Да. Мне очень жаль. — У меня такое ощущение, что я не видела тебя несколько недель, хотя прошел всего день. Наверное, я просто привыкла раскрывать все дела с тобой, — девушка застенчиво опускает взгляд в пол, прежде чем снова поднять его на Алдер. Детектив улыбается и делает шаг ей навстречу. — Это временно. Ты и моргнуть не успеешь, как мое задание будет выполнено, и мы снова вернемся к совместным расследованиям. Обещаю, — говорит она. — Это, правда, так опасно? — спрашивает Талли. — Это сложно, — после небольшой паузы отвечает Алдер. — Это не ответ, — девушку очень раздражает ее уклончивость. — Я знаю. Не заставляй меня говорить тебе правду, — умоляет детектив. Эта просьба только больше расстраивает Крейвен. Она даже одной мысли о том, что с Сарой может случиться что-то плохое вынести не может. — Останься здесь, расскажи, что происходит. Позволь мне помочь, — умоляет она. — Прости, но я не могу этого сделать, — говорить Сара. И Талли с уверенностью может заявить, что ей действительно очень жаль. Детектив проходит мимо, собираясь покинуть участок, не в силах стоять и смотреть, как ее напарница страдает. Однако в последний момент девушка ловит ее за запястье. — Пожалуйста, скажи мне хоть что-нибудь, — Талли готова расплакаться, и Сара не выдерживает. Она приближается к Крейвен, чтобы утешить. Сначала осторожно проводит кончиками пальцев по лицу, словно пытаясь запомнить каждую черточку. А затем притягивает в свои объятия. Талли немного расслабляется и обнимает детектива в ответ. — Я доверяю Шарме, она прикроет мою спину. — Это правда? — девушка не звучит убежденной. — Так было и раньше, — говорит Сара. Она отступает и разворачивается, чтобы уйти. Ее рука скользит по ладони Талли, ненадолго задерживаясь, прежде чем полностью разорвать контакт.***
— Привет, Рыжая. Где Алдер? — спрашивает Никте, входя в кабинет. — Соскучилась? Она уже помчалась спасть мир, — Талли не может скрыть горечь в своем тоне. Никте смотрит на часы. — Черт, у нас буквально только что нарисовалось новое дело. Я надеялась словить ее на пару минут, чтобы она помогла мне с ним. — Я могу помочь тебе, — предлагает Талли. — Если только тебе не нужен настоящий полицейский. — Не нужен. Ты уверена, что хочешь? — Мне все равно больше нечего делать. А я предпочла бы быть занята делом, нежели сидеть, сложа руки, и беспокоиться. — Справедливо, — отвечает Никте. — Тогда за дело.***
— Что у нас здесь? — Никте надевает латексные перчатки и идет к месту преступления, всматриваясь в каждую деталь. Талли следует за ней. — Лиза Мейнс, тридцать два года, преподавала на медицинской кафедре Бостонского Университета. Коллега нашла ее сегодня утром, когда заехала, чтобы подвезти на работу. Судя по всему, они каждый день ездили в университет вместе. В последний раз коллега видела ее прошлой ночью. Весь отдел иммунологии вышел выпить, — бормочет офицер. — Соседи ничего не слышали ни прошлой ночью, ни сегодняшним утром. — Спасибо, офицер. Рамсхорн? Можешь предположить приблизительное время смерти? — Никте приседает, чтобы осмотреть труп. — Точно смогу сказать, когда ее доставят в лабораторию, но, основываясь на температуре печени и синюшности, я бы предположила, что это случилось где-то между десятью и двенадцатью часами ночи, — говорит Сцилла. — Спасибо, Сцилла. Эй, кстати, это правда, что вы с доктором Коллар женитесь? — спрашивает Батан. Девушка краснеет, застенчиво улыбаясь. — Да, — говорит она, показывая левую руку с кольцом. — Что? Погоди, — Талли приседает рядом с Никте, таращась на кольцо. — Почему Рэй не сказала мне, что собирается сделать предложение? Рамсхорн смотрит на нее с легким сожалением во взгляде. — Она хотела, но ты была немного занята. — Ты отшивала своих друзей, чтобы смотреть фильмы с Сарой? Чувак, у тебя все плохо, — дразнит Никте. — Заткнись, — Крейвен толкает ее в плечо. — Эй, не испорти мое место преступления! — сурово говорит Никте, хитро ухмыляясь, что подрывает авторитет ее резкого тона. — Не говори о моей личной жизни, словно имеешь хоть какое-то представление о том, что происходит! — огрызается Талли. — Боже, Рыжая, прости. Я просто пошутила, — Никте поднимает руки, сдаваясь. — Извини, это больная тема, — объясняет Крейвен. — Я заметила. — Можем ли мы просто вернуться к делу? Известно, как она умерла? — спрашивает девушка. — Не смогу сказать, пока ее не доставят в лабораторию. Никаких видимых повреждений нет. В нее не стреляли, ничем не пололи, по крайней мере, если мы говорим о классическом оружии. — Может быть, какой-то яд? — спрашивает Батан. — Вполне возможно. Как я уже сказала, не могу дать никаких точных данных, пока не проведу вскрытие. Талли бродит по квартире жертвы. Она осматривает безупречную, отполированную полку с расставленными в алфавитном порядке книгами, аккуратную коллекцию пластинок, рассортированных по жанрам и исполнителям, сложенную под проигрывателем, и сам проигрыватель, стоящий в совершенно идеальном состоянии на маленьком, натертом до блеска столике. Каждая часть квартиры жестко организована. Все поверхности буквально блестят, нигде нет ни пятнышка грязи, ни клубочка пыли, кроме одного из подоконников в гостиной. Он весь, кроме небольшой кругообразной площади покрыт толстым слоем пыли. Около окна стоит короткий стол, а сбоку в надщербленном горшке расположилось какое-то растение. Талли замечает три вещи: горшок смещен от центра, что совершенно не соответствует тому, как Лиза Мейнс обустроила остальную часть квартиры; на полу перед столом есть пятно грязи; окно открыто. Девушка приближается к подоконнику и осматривает окно, подмечая, что замок сломан. Доктор Мейнс не смогла бы закрыть его, даже если бы попыталась. Крейвен приседает и осматривается в поисках недостающего кусочка цветочного горшка. — Слушай, Талс, тебе не нужно притворяться, будто ты занимаешься расследованием, чтобы избежать меня. Мне жаль, что я отпускала все те комментарии, ладно? Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину? — спрашивает Никте. — Я не избегаю тебя. Смотри, — Талли указывает на маленький обломок горшка, лежащий на земле. — Горшок упал? Я не вижу никакой связи, — растерянно говорит Батан. — Кто-то вломился сюда, — объясняет девушка. — Откуда ты знаешь? Талли встает. — Посмотри на эту квартиру. Она безупречна, нетронута. Ни мусора, ни пыли, ни грязной посуды, ничего. А теперь посмотри на подоконник. Он весь в пыли, кроме того места, где стоял горшок. Окно разбито. Доктор Мейнс не смогла его запереть, поэтому она поставила горшок так, чтобы он падал всякий раз, когда кто-то пытается открыть окно снаружи. Бьюсь об заклад, она полагала, что злоумышленник не вернет его на то место, где он должен стоять, поэтому она сразу сможет понять, проникал ли кто-то внутрь. — Черт, теперь я понимаю, почему Сара держит тебя при себе, — говорит Никте. Крейвен с прищуром смотрит на женщину. — Давай позовем сюда кого-нибудь, чтобы снять отпечатки пальцев, — говорит Батан. Практически сразу же появляется техник с комплектом инструментов и начинает подготовку к снятию отпечатков. — Однако, вот чего я не понимаю, — говорит Никте. — Если она могла понять, что кто-то вломился к ней в тот момент, когда вошла в квартиру, как этому человеку удалось напасть на нее? — Если что, она была профессором, а не супер-агентом. Может быть, она просто не знала никаких приемов самообороны? — Да, но на ее теле нет ни ран, ни синяков, ни царапин. Не похоже, чтобы она вообще оказывала сопротивление. — Может быть, нападавший прятался за дверью или еще в каком-то укромном месте. Вдруг, ее поджидали с пузырьком чего-то? Затем, когда она вошла, ее поймали в ловушку и ввели яд, прежде чем она вообще успела как-либо отреагировать. — Тогда, как она оказалась на кухне? — Яду потребовалось время, чтобы начать действовать? Окей, ты меня озадачила. — Хм, — Никте осматривает квартиру. — В любом случае, мы сможем узнать больше, когда Рамсхорн проведет вскрытие. Талли подходит к окну. — Ты что-нибудь нашла? — спрашивает она техника. — У нас есть пара пригодных для изучения отпечатков. Я проверю их и дам знать, если что-нибудь обнаружу. — Спасибо, — говорит Крейвен. — По крайней мере, у нас есть с чего начать, — кивает Никте.***
— Ничего, — говорит Батан. — Ничего? — переспрашивает Талли. — Кому бы не принадлежали эти отпечатки, их в нашей базе нет. Девушка вздыхает. — Никаких угроз ее жизни, никаких чокнутых бывших или разозленных студентов. Единственное, что могут сказать ее коллеги — это то, что она засиживалась на работе допоздна, но она профессор, такое поведение вполне ожидаемо. — Нет ничего, за что мы могли бы зацепиться ни в телефоне, ни в финансовых операциях. Никаких подозрительных платежей, телефонных номеров или повторяющихся звонков, — Никте берет со стола мячик для снятия стресса и начинает мять его в руках, откинувшись на спинку стула. — Но она придумала весь этот фокус с окном, словно ожидала, что к ней могут вломиться. А еще Лиза Мейнс ездила на работу на одной машине с коллегой, хотя у нее есть своя, которая исправна. Создается впечатление, что ей было важно, чтобы кто-то из знакомых виделся с ней каждый день. — Окно разбито. Может быть, она просто решила подпереть его горшком, чтобы не тянуло. Насчет машины, она же ученый. Вполне вероятно, что она могла хотеть уменьшить выбросы в атмосферу, поэтому решила, что лучше будет пользоваться одним автомобилем вместо двух. — Да, но в итоге, Мейнс мертва. Я клоню к тому, что нам нужно с чего-то начать, поскольку зацепок пока нет. — Хорошо, предположим, что она думала, будто ей угрожает опасность. Скажем, она занималась чем-то, что, как понимала, может подвергнуть риску ее жизнь. Как нам узнать, что это было? — Для начала нам нужно изучить ее работу и понять, над чем она трудилась. Почему задерживалась в офисе допоздна. — Думаешь, ее убили из-за исследований в области иммунологии? — Это, как минимум, то, с чего нам стоит начать.***
— Ни в квартире, ни в кабинете ноутбука нет, но начальник отдела сказал, что он у нее есть. Полагаю, человек, который убил ее, забрал его. Либо Лиза сама его где-то спрятала. Также, один из ее коллег сказал, что каждый сотрудник должен хранить резервные копии всех своих данных на каком-то университетстком облаке, которое было создано для Институционного Наблюдательного Совета, — Никте идет по коридору отделения иммунологии в направлении компьютерной лаборатории с листком бумаги в руках. — Так, значит, у нас будет доступ к ее файлам? — Да! Ну, к тем, в которых хранится информация о ее заявленных исследованиях. Начальник позвонил в отдел ИТ и предоставил мне данные для входа, — Батан садится за компьютер и пробегается взглядом по листку, выискивая логин и пароль. Разблокировав компьютер, она открывает браузер и вводит адрес, необходимый для доступа к файлам Лизы Мейнс. — Попалась! — говорит она, когда страница заполняется папками с файлами и документами. Талли подходит ближе, и они вместе принимаются просматривать все всплывшие файлы. — Ничего, — заключает Батан. — Я устала от этого слова, — бубнит девушка. — Извини, Рыжая, но здесь действительно нет ничего такого, за что можно было бы зацепиться. Только Эксель-файлы, полные каких-то непонятных цифр, несколько презентаций и документов с примечаниями и рецензиями. — Над чем она работала? Можешь определить? — Крейвен заглядывает в монитор через плечо Никте. — Нет, — говорит женщина. — Так, смотри, тут есть одна папка, помеченная буквами. Это странно. — Буквами? — К. А. Секунду, сейчас открою, — Никте дважды тапает по папке, но на экране выскакивает сообщение об ошибке. — Зашифровано. Что ж, выглядит многообещающе. Я вызову сюда кого-нибудь из ИТ отдела, чтобы они посмотрели. Возможно, смогут взломать. — Если ее убили из-за этой папки, зачем она хранила ее в университетском облачном хранилище? Разве не логичнее было бы спрятать ее где-то в независимом месте под тонной паролей? — Если она работала над тем, что находится в этой папке здесь, в лаборатории, возможно, у нее не было выбора, кроме как сохранить данные в системе. Или боялась, что ноутбук могут украсть, и хотела иметь резервную копию.***
Крейвен ставит чашку чая на стол рядом с Сарой, которая сидит, сгорбившись над стопкой отчетов. Алдер смотрит на кружку краем глаза, и на ее лице появляется едва заметная улыбка. Талли садится на свой стул. — Ты выглядишь так, словно не можешь расслабиться, поэтому я принесла тебе чай вместо кофе. — Спасибо, — говорит Сара. Она действительно выглядит чертовски истощенной. Под ее глазами темные круги, а волосы, обычно строго и аккуратно уложенные назад, спадают в свободной небрежной косе. Ее одежда помята там, где обычно накрахмалена. — Проблемы с делом? — спрашивает Крейвен. Сара тут же напрягается, и Талли сразу понимает, что ее вопрос звучал так, словно она снова пытается влезть туда, куда ее не приглашали. — Я не собираюсь выпытывать подробности, клянусь. Просто беспокоюсь о тебе. Ты выглядишь так, словно не спала несколько дней. — Ты права, — признается Алдер. — Спала я не особо много. — Я могу чем-нибудь помочь? — спрашивает Талли, кладя руку на плечо женщины. — Ты делаешь более чем достаточно, — Сара накрывает ее руку своей. — Спасибо, что спросила. — Всегда, — без колебаний отвечает девушка. Улыбка, появившаяся на губах детектива, отражается в ее взгляде, но она убирает руку с руки Талли, подхватывая чашку с чаем. — Как продвигается ваше с Никте дело? — спрашивает она. — Оно меня бесит. Мы постоянно натыкаемся на тупики. Словно упускаем огромный кусок головоломки. Кажется, что ответ вполне очевиден, но мы его тупо не видим, — объясняет девушка. — Ты разберешься, я уверена, — успокаивает Алдер. — А я совсем не уверена. — У тебя всегда находится масса невероятных идей, когда мы работаем вместе. Честно говоря, сейчас мне очень их не хватает, — детектив ставит чай обратно на стол и отводит взгляд в сторону, смутившись собственного признания. — О, да ладно, ты можешь просто сказать, что скучаешь по мне, — дразнится Талли. — Невероятно, — говорит Сара. Глаза Крейвен расширяются от шока на такую честность. Она ищет во взгляде Алдер поддразнивание, но не находит ничего, кроме тоски. — В любом случае, если кто и может раскрыть дело, так это ты. — Спасибо. — Всегда, — отвечает женщина. — Эй, Рыжая! Нам удалось кое-что откопать, — кричит Никте из коридора. — Увидимся позже, — говорит Талли. — Увидимся, — словно попугай, отвечает Алдер. Девушка вскакивает со стула и направляется к Никте. — Что там? — Пришли результаты вскрытия. Лиза Мейнс умерла от комбинации бензодиазепинов** и алкоголя. Помнишь, нам сказали, что в ночь перед смертью она ходила выпить с коллегами? — Да. — Если смешать большое количество алкоголя и бензодиазепинов, тебе обеспечена прямая дорога на тот свет. Но для того, чтобы реакция вступила в действие, требуется время. Итак, она, вероятно, несколько минут бродила по своей квартире, прежде чем потерять сознание, поэтому оказалась на кухне. — Бензодиазепины? Что-то вроде ксанакса***? — Точь-в-точь, как ксанакс. — Для того, чтобы купить его, нужен рецепт, верно? — Талли не скрывает надежды в своем тоне. — Верно. Но, если знать нужных людей, то все упрощается, — говорит Никте. — Все равно нужно проверить. А что насчет зашифрованной папки в университетской базе данных? Есть какая-нибудь информация? — Да. Буквально несколько минут назад получила уведомление о том, что папка взломана и мы можем просмотреть ее содержимое.***
— На что, черт возьми, я смотрю? — спрашивает Батан, глядя на кучу линий и букв, обозначающих химические структуры. — Мы понятия не имеем. Мы разбираемся в компьютерах, а не в химии, — отвечает техник, взломавшая папку. — Все файлы содержат таблицы данных, химические формулы и неразборчивые примечания. — Похоже, она экспериментировала. — Да, но с чем? Нам нужно показать это кому-то, кто разбирается. Это займет вечность. — Возможно, нет. Что, если мы попросим Раэль взглянуть на эти таблицы? — Думаешь, она сможет их расшифровать? — Попробовать стоит. — Хорошо, позвони ей.***
— Спасибо, что согласилась. И, кстати, поздравляю! — Спасибо, Талс. Прости, что не сказала тебе, — Раэль следует за Талли к компьютеру. — Все в порядке, не переживай. Я прекрасно понимаю, что сама виновата. — Ага. Ты была несколько занята, — ухмыляется Раэль. Талли закатывает глаза. — Просто смотри в компьютер, Рэй. Коллар склоняется над монитором и принимается читать файлы. Когда она понимает, сколько там информации, садится на стул. Еще через несколько минут она переводит взгляд на подругу. — Мне понадобится кофе, ручка, блокнот и хотя бы час, чтобы просмотреть все это. — Понятно, — Никте выходит из компьютерного зала, чтобы принести то, что попросила Раэль. — Все настолько плохо? — спрашивает Талли. Коллар лишь качает головой. Через полтора часа чертыханий, бормотаний, рисования, тонны запросов в гугле и потягивания кофе Раэль выходит из компьютерного зала. — Эта женщина была гением. — Что ты нашла? — Она работала над каким-то противоядием. Не могу понять, чему оно должно было противодействовать. Там есть химическая формула, но я не могу ее разобрать. — Откуда ты знаешь, что она была гением? — спрашивает Никте. — Потому, что ей удалось его найти. Я расшифровала ее заметки и, похоже, последние испытания были эффективными. Она разработала формулу противоядия. — Значит, ее сверхсекретный проект, ради которого она задерживалась на работе, был противоядием от какого-то неизвестного яда, — говорит Батан. — Тот, кто пришел за ней, должно быть, создал этот яд. Либо был заинтересован в том, чтобы от него не было спасения, — заключает Талли.***
— Во что, черт возьми, ввязалась эта Лиза Мейнс? — спрашивает Крейвен. Накануне вечером у них не было совершенно ни одной зацепки, и сегодняшним утром ничего не изменилось. — Ты удивишься, но это один из самых странных случаев, с которыми я когда-либо сталкивалась, — Никте откидывается на спинку стула, заложив руки за голову. — Я хочу знать, кто дал ей формулу этого яда. — Это сложно. Никаких писем или сообщений мы не нашли. Все номера в ее телефонных записях определены. — Может быть, у нее был одноразовый мобильник, — предполагает девушка. — Согласно ее финансовым отчетам, нет. — Тогда, может быть, она работала на кого-то, с кем была знакома? — Чтобы узнать это, нужно глубже погрузиться в ее предысторию. Изучить старых коллег, одноклассников и тому подобное. Талли ловит себя на том, что с грустью скользит взглядом по пустому стулу Сары. — Она давала о себе знать? — спрашивает Батан. Взгляд девушки задерживается на столе. — Нет. Со вчерашнего утра она не объявлялась. Не думаю, что она сегодня приходила. — Точно? Я думала, ты просто скучаешь по ней. Ты уверена, что Сара не приходила? Талли смотрит на Никте. — Да. А что? — Она каждый день должна отчитываться здесь, даже, если работает в другом месте. Давай спросим у Петры. Может, она звонила, — Никте встает и направляется к кабинету Петры. Сердцебиение Крейвен начинает учащаться, а уши наполняет противный звон. — Привет, Кэп. Сара заходила сегодня? — Никте стоит в открытом дверном проеме кабинета Петры, а Талли — за ее спиной, выглядывая через плечо. — Понятия не имею. Я только вернулась из КомпСтата. Мой телефон был выключен все утро. Давай посмотрим, есть ли у меня какие-то сообщения. Петра включает свой мобильник и проверяет уведомления, а также, голосовую почту, но от Сары там ничего нет. Она решает проверить служебный телефон, но и там пусто. — Похоже, она не связывалась со мной. Странно. — Да, мы ее сегодня в участке тоже не наблюдали. — Хорошо, сейчас позвоним ей. Может быть, она просто забыла. Она выглядела очень уставшей последние пару дней. Наверное, дело выжимает из нее все соки, поэтому она забыла протокол. Петра набирает Сару, поднося телефон к уху, но вызов сразу же перенаправляется на голосовую почту. — Телефон отключен. Сейчас наберу на домашний, — быстро пролистывая контакты в поисках домашнего номера Сары, комментирует Беллвезер. — Не отвечает. — Не возражаешь, если мы прокатимся к ее дому? Я начинаю волноваться. — Вперед. Я буду пробовать звонить ей на сотовый, а также, позвоню Шарме и узнаю, есть ли у нее какие-то новости от Сары. Никте с Талли быстро выходят и направляются к себе в кабинет. Батан вынимает из своего стола ключи от машины и оружие. — Позвоните мне, если что-нибудь узнаете, — кричит им вдогонку Петра. — Да, мэм, — шутливо салютует Никте, пробегая мимо кабинета капитана и направляясь к лифту.***
Талли чувствует, что находится на пределе. Ее пульс не перестает учащаться, она не может ни на чем сосредоточиться, потому что разум кишит всевозможными доводами. Никте бормочет разные варианты развития событий всю дорогу к дому Сары, но Крейвен, кажется, даже не слышит их. Когда они, наконец, подъезжают к особняку Сары, у Талли замирает сердце. Машина детектива на месте. Дверь со стороны водителя открыта, окно разбито, а ключи валяются на земле. Крейвен и Никте буквально выскакивает из своего автомобиля и направляются туда. — Похоже, ей устроили засаду, — Батан осматривает машину и подъездную дорожку. — Вероятно ее ждали на подъездной дорожке, а когда она подъехала, ослепили светом фар. Обычно, такие засады устраивают два человека. Один выводит жертву из строя, а второй нападает, пока она уязвима. — Что это? — спрашивает Талли, указывая на ключи Сары, на которых замечает пятна какого-то темного вещества. — Похоже, она сопротивлялась. Вероятно, держала ключи в кулаке, пара из которых торчала сквозь пальцы, и била нападавших. — Ты уверена, что это не ее кровь? — голос Крейвен становится слабее. — Нет, не уверена, — признается женщина. — Давай осмотрим дом, посмотрим, что там есть. Они заходят внутрь, но Алдер нигде нет. Дом выглядит так, словно в нем давно никого не было. — Ты уверена? — спрашивает Петра, когда Никте коротко объясняет ей ситуацию. — Да, ее нет. В раковине нет посуды, в душе абсолютно сухо. Не похоже, чтобы она заходила в дом. Я вызвала несколько нарядов, чтобы они еще раз все осмотрели и собрали улики. Тебе удалось дозвониться Шарме? — Я дозвонилась, но она ничего толкового не сказала. Мне удалось выяснить лишь то, что она ничего не слышала от Сары и не видела ее. Когда я попыталась выяснить последнее известное местоположение, Шарма попросту отказала мне в предоставлении данных. — Окей, попробуем воспользоваться спутниковой системой навигации, установленной в ее машине, чтобы отследить передвижения и попытаться узнать, чем она занималась, — говорит Никте. — Займись этим немедленно и дай мне знать, если что-то найдешь. Я попытаюсь еще раз перезвонить Шарме и надавить на нее, чтобы она дала нам хоть какие-то подробности их дела.***
— Ничего, — говорит Никте. — Никте! — Что еще ты хочешь, чтобы я сказала, Талли? Ее GPS пуст, словно кто-то стер данные. Крейвен проводит рукой по волосам. Прошло два часа с тех пор, как они обнаружили машину Сары, а у них нет совершенно никаких зацепок. На месте происшествия не нашлось ни отпечатков, ни волокон, ни даже волос. Шарма перестала отвечать на звонки Петры, а теперь и GPS оказался пустым. Талли закусывает нижнюю губу. — Может быть, она оставила какие-то данные в своем столе? — Головорезы Шармы уже побывали здесь. Очень сомневаюсь, что после них хоть что-то осталось. — Дай мне заколку для волос, — Талли игнорирует комментарий Никте. Батан закатывает глаза, но протягивает запрошенную заколку. Девушка опускается на колени перед одним из больших ящиков стола Сары. Несколько мгновений покопавшись, ей удается взломать замок и открыть ящик. Как и предполагала Никте, в папках с файлами нет ничего полезного. Однако Крейвен их даже не трогает. Вместо этого она вынимает все эту кучу на стол, а затем поднимает фальшь-дно, обнажая небольшую стопку папок под ним. — Черт, — говорит Никте. — Как ты узнала, что там что-то есть? — В прошлом году она хранила здесь билеты на игру «Селтикс», которые подарила тебе на день рождения. Я видела, как она их прячет, — Талли вынимает стопку папок и кладет на стол. — Ух ты. Девушка начинает листать файлы в поисках чего-нибудь полезного. — Хм, похоже, у нас есть имя. Два слова, оба начинаются на заглавные буквы. — Почему они не засекретили его? — Думаю, им нужно было сделать его полупонятным для Сары. — Возможно, ей оно и было понятно, но мне вообще нет. — К.А. Это инициалы, которые тут указаны. Есть еще что-то о деятельности вне агентства, рабочие файлы, записи о ночных встречах, — Крейвен просматривает фрагменты информации, доступной в отредактированном отчете. — Стоп. К.А.? Ночные встречи? Может ли это быть связано с нашим делом? — Это было бы до смешного жутким совпадением, — отвечает Никте. — Или та самая недостающая часть пазла, которая поможет сдвинуть наше дело с мертвой точки, — восклицает Талли. — Думаю, так и есть. Лиза Мейнс работала с кем-то из ЦРУ над противоядием, возможно, от какой-то угрозы национальной безопасности. Вот, почему ее папка была зашифрована. Вот, почему она боялась, что кто-то влезет к ней. Никте не выглядит воодушевленной этими доводами. — Слушай, до того, как Сара пропала, мы собирались покопаться к прошлом Лизы. Давай займемся этим сейчас. Мало ли, вдруг найдем кого-нибудь с инициалами К.А. Если не получится, тогда бросим эту затею, — предлагает Крейвен. — Отлично, давай.***
— Кайл Андерс! — восклицает Талли. Она торжественно поднимает вверх школьный ежегодник Лизы Мейнс. — Он был ее парнем на выпускном. Никте закрывает браузер, где изучала выпускные классы Лизы в университете и медицинской школе. Она открывает базу данных и ищет Кайла Андерса. — Почти нулевая активность в социальных сетях. Согласно записей, он служил в армии, затем стал работать в ФБР, но за последние пять лет на него вообще ничего нет. — Значит, он вполне мог присоединиться к ЦРУ. — Давай попробуем проверить информацию о его телефонах и финансовом состоянии. — Разве можно сделать запрос таких данных на кого-то, кто работает в ЦРУ? — Можно, если есть ордер, — Никте берет телефон, чтобы набрать номер судьи.***
— Богиня, почему вся эта процедура занимает так много времени? — Талли роняет голову на сложенные руки. Они часами ожидают, когда им выдадут чертов ордер. — У судей много дел. Или, возможно, он занят игрой в гольф. Кто знает? — Я не могу не задаваться вопросом, что сейчас происходит с Сарой. Что с ней делают, — Талли чувствует, как ее начинает тошнить от страха. — Эй, прекрати. Не надо. Это не поможет. — Я знаю, Ник. Но, как я могу остановить собственные мысли? Я же не могу просто взять и заблокировать свой мозг. — Замени на другие. Подумай обо всех глупых фильмах, которые вы пересмотрели. Подумай о всех тех нелепых оправданиях, которые Алдер выдает, чтобы ей не пришлось отсиживать сентиментальные моменты. Думай о ее раздраженном лице, когда ты угадываешь концовки. Талли улыбается, пока на ее глаза наворачиваются слезы. Она начинает хихикать на воспоминание о шокированном выражении лица Сары, когда ей удалось с легкостью угадать концовку «Окно во двор».***
— Рыжая, эй, — трясет девушку Никте. — Талли, просыпайся. Мы получили ордер. — А? — Крейвен с трудом открывает глаза. Она спала не более трех часов. Они всю ночь провели в участке, изучая отчеты в поисках хоть чего-нибудь, чтобы могло бы помочь совершить прорыв и найти зацепку.***
— Андерс получил несколько крупных платежей. Они начали поступать шесть месяцев назад и три недели, как прекратились, — говорит Никте, просматривая финансовые отчеты Кайла, пока Талли занята его телефонными записями. — У него была тонна активности с одного номера. Началась она тоже, примерно, шесть месяцев назад, а три недели назад звонки полностью прекратились. — Похоже, он что-то кому-то продал, но сделка, по всей видимости, пошла наперекосяк. — Итак, предположим, что он продал нашим врагам какой-то сверхсекретный яд, разработанный ЦРУ. Почему он работал над противоядием с Лизой Мейнс? — Гм, возможно, он передумал. Может быть, сделка провалилась, потому что он решил, что не хочет, чтобы кто-то, с кем он тесно сотрудничал, использовал яд. — Если это правда, то почему плохим парням понадобилось целых три недели, чтобы убить его? — Что, если он просто отключил телефон и перестал приходить на встречи? Они могли бы подумать, что он мертв или находится в тюрьме. Мало ли, вдруг они решили, что ЦРУ рассекретило его. Никте снова просматривает записи. — Последние несколько дней финансовая активность Андерса вообще остановилась. — Ага, как и телефонная. — Значит, либо он залег на дно, либо… — Мертв. — Я отслежу номер телефона и источник банковских переводов.***
— Как продвигается? — спрашивает Петра. — Никак, — констатирует факт Батан. — Мы нашли связь между делом Сары и нашим, но снова попали в тупик. Телефонный номер больше не обслуживается, а попытки найти источник банковских переводов безрезультатны. Там обширная цепочка, меня постоянно направляет, как минимум, на пять разных теневых финансовых установок. У нас вообще ничего нет. — Боюсь, у меня не намного лучше, — говорит Петра. — Не дозвонилась до боссов Шармы? — О, я дозвонилась, но оказалось, что Шарма не просто решила игнорировать наши звонки, чтобы не делиться информацией. Она тоже пропала. — Что? — спрашивает Талли. — Да. От нее нет вестей уже более двадцати четырех часов. Ее ищут, но подробностями со мной никто не делится. — Так, я собираюсь в командный центр. Не беспокойте меня, если только это не для того, чтобы принести еды, — говорит Никте. Она часами сидит за компьютерами, ни на секунду не отрываясь от экрана. Петра заходит всего один раз, опуская рядом с женщиной заказанную доставку еду. Талли не знает, чем себя занять, поэтому продолжает перечитывать отчеты и лабораторные записи Лизы Мейнс. Петра пытается помочь ей, предлагая свежий взгляд и какие-то идеи, которые приходят ей в голову. Но у них ничего не получается, и Крейвен начинает терять надежду. — Мы не вернем ее живой, верно? В один момент нам просто позвонят и скажут, что нашли выброшенное где-нибудь на берег тело, да? — плачет девушка. — Это русские! — кричит в этот момент Никте. Она бежит в кабинет с ноутбуком в одной руке и банкой Редбулла в другой. — Что? — спрашивает Беллвезер. — Я отследила чертовы переводы. Прошла всю цепочку, буквально через каждый доверенный банк, на который меня перенаправляло. Было не менее двадцати пяти точек, через которые эти деньги прошли от отправителя к получателю, но, в конечном счете, мне удалось добраться до отправной точки, которая находится в Московском банке. Имя в учетной записи — это псевдоним, но я решила проверить связанные с ним записи о собственности в районе Большого Бостона. Мне удалось найти четыре частные собственности. Пора проверить их. — Выезжаем.***
Талли бежит в складское помещение после того, как Никте кричит: — Чисто! Звук цокота обуви по бетонному полу эхом отдается в ушах девушки, как и собственное сердцебиение. Она понятия не имеет, что ее ждет внутри, поэтому успевает нафантазировать самые худшие картинки, которые могла бы только вообразить себе. Повернув за угол, Талли чувствует, как облегчение затапливает каждую клеточку ее тела. Она видит Сару, руки которой вытянуты над головой. Ноги женщины едва касаются пола. Ее запястья скованы цепями, которые наброшены на мясной крюк, свисающий с потолка. Одежда на ней рваная и мокрая, волосы тоже промокли, с них на цементный пол падают капли. Талли смутно осознает, что рядом есть еще один человек, привязанный к стулу. Периферическим зрением она видит какую-то фигуру, но смотрит только на детектива. — Сара! — восклицает она, подбегая к ней. Крейвен хватает стул и встает на него, чтобы снять цепи с мясного крюка. Она чувствует, как слезы наворачиваются на глаза, когда замечает всевозможные порезы и синяки, покрывающие руки и лицо Алдер. Когда ей удается снять цепи, Сара буквально падает на пол. Талли быстро соскакивает со стула, чтобы поддержать ее, и оказывается на полу с детективом на руках. Она потрясена, когда замечает, что женщина плачет. — Эй, ты в порядке. Все будет хорошо, я здесь, с тобой, — шепчет Крейвен. Никте опускается рядом с ними на корточки, осторожно берет Сару за руки и вставляет в наручники ключ, чтобы освободить запястья. — Скорая помощь уже в пути. Они будут здесь с минуты на минуту, — заверяет она Алдер. Как только ей удается снять наручники, Батан отходит в сторону, а Сара прислоняет голову к плечу Талли. — Ты нашла меня, — хрипит она. — Да, мы нашли. Мы нашли тебя, Сара. Ты в безопасности, — шепчет Талли, покачивая женщину на своих руках.***
На расчистку помещения уходят часы. Сару увозят в машину скорой помощи на каталке. Помимо обезвоживания и нескольких глубоких порезов, парамедики не находят причин для госпитализации. После введения в ее организм жидкостей и наложения швов, женщине разрешают отправиться домой. Талли помогает ей выбраться из машины скорой помощи, позволяя опереться на себя, чтобы не упасть. Несмотря на то, что в физическом плане с детективом все более-менее в порядке, морально она очень потрясена, не говоря уже о голоде и истощении. — Сара, я могу отвезти тебя домой, — говорит Никте. — Если хочешь, тебя тоже, Талли. Крейвен кивает и поворачивается к детективу, ожидая ее ответа. Алдер тоже медленно кивает. Ее глаза на мгновение закрываются, прежде чем снова открыться и сфокусироваться. Они медленно направляются к машине Никте. — Сначала отвезем Сару, — комментирует Батан. — Хочешь куда-нибудь заехать, чтобы поесть? — Нет, — отвечает Алдер. — Я просто хочу домой. Никте кивает, открывая заднюю дверь своего автомобиля. Сара медленно садится, морщась от боли в мышцах, пока Талли обходит машину и садится с другой стороны заднего сиденья. С тех пор, как они нашли детектива, девушка не может оставить ни на минуту.***
Батан подъезжает к дому Сары и глушит двигатель. — Тебе помочь зайти в дом? — Талли? — вопросительно зовет Алдер. Она не заканчивает предложение, слишком измученная для того, чтобы говорить, но девушка понимает ее и без лишних объяснений. — Да, конечно. Она выходит из машины и идет к двери со стороны Сары, открывая ее. Алдер смотрит ей в глаза и чувствует, как на нее накатывает новая волна облегчения. Все, о чем она могла думать, пока ее держали в плену, были эти добрые карие глаза. Они успокаивали тогда и успокаивают сейчас. Талли тянется через ее колени, чтобы расстегнуть ремень безопасности. Сара устремляется вперед и ставит ноги на землю, хватаясь за руки девушки, чтобы не упасть, а затем медленно выходит из машины Никте. Они медленно движутся к двери. Детектив, в основном, справляется сама, поэтому Крейвен на мгновение отпускает ее и наклоняется, чтобы вынуть спрятанный ключ из горшка рядом с дверью. Она встает и отпирает замок, а затем бросает ключи обратно. — Вот так, входи. Алдер вновь хватает девушку за руку, не желая отпускать ее. — Останься, пожалуйста, — говорит она. — Конечно, — успокаивает Талли. Она отступает на пару шагов и машет Никте, а затем следует за Сарой в дом. Они слышат, как Батан заводит автомобиль и отъезжает по подъездной дорожке. Наконец, любой шум стихает. — Хочешь поесть? — спрашивает Талли, когда они добираются до кухни. — Мы можем посмотреть, что у тебя осталось или я могу что-нибудь приготовить, — предлагает она. — Я не могу сейчас есть, я слишком устала, — говорит Алдер. И это действительно так. Усталость навалилась на нее таким тяжелым грузом, что она едва ли передвигает ноги. — Хорошо. Тогда давай уложим тебя спать, — Талли ведет ее к лестнице. — Ты в порядке? — спрашивает она. — Да. Думаю, да, — отвечает Алдер, начиная подниматься по ступенькам. Она дважды спотыкается, но оба раза Талли успевает ее поймать. Они направляются в спальню. Сара знает этот дом, как свои пять пальцев, поэтому идет к своей кровати, даже не удосужившись включить свет, но Талли гораздо менее знакома с этим местом, потому осторожно следует за женщиной, положив руку на ее поясницу. Она включает прикроватную лампу и опускается перед Алдер на колени, помогая расшнуровать обувь, прежде чем осторожно снять ее. Справившись со своей задачей, Крейвен вновь поднимает на детектива взгляд. — Может быть, тебе что-то принести? Или, может, ты чего-нибудь хочешь? — Тебя, — не задумываясь, отвечает Алдер. Однако, как только это слово срывается с ее уст, она понимает, что совершенно не жалеет о сказанном. Глаза Крейвен расширяются от шока, а рот слегка приоткрывается. Сара наклоняется вперед, обхватывая лицо девушки ладонями, прежде чем притянуть к себе и поцеловать. Талли целует ее в ответ, но спустя несколько коротких мгновений приходит в себя и отстраняется. — Что? — с примесью шока в голосе спрашивает она. — Я чуть не умерла, Талли, и все, о чем я могла думать, это снова увидеть твои глаза и услышать голос. Все остальное просто не имело значения. Ничего больше не имело значения. Все, чего я хочу — это ты. Пояснения: *Джим Кроче — американский певец, автор и исполнитель песен. **Бензодиазепины — класс психоактивных веществ со снотворным, седативным, анксиолитическим, миорелаксирующим и противосудорожным эффектами. ***Ксанакс — это одна из форм бензодиазепинов, оказывающих помощь при тревожности и бессоннице. Активным веществом Ксанакса является алпразолам, который влияет на нервную систему человека как наркотик.