Come undone

"Здравствуй, Лит." - Головы что-то коснулось, и меня крупно передёрнуло от неожиданности. Это всё, что было возможно. Заорать от ужаса я тоже не могла, была у меня такая особенность - дисфункция голосовых связок при сильном испуге. А так иногда хотелось... Сейчас например. Тем временем это "что-то" на моей голове пришло в движение, словно... поглаживая? Ебить. "Здесь нет способных причинить вред. Ты дышишь кислородом. Дыши." - Источник голоса за головой не спешил себя обнаруживать. Внезапно пришло осознание, что и тембр голоса я не могу определить, будто он звучит у меня в голове, а не на самом деле. "Это так. Привычным способом для твоего вида, ты меня не слышишь." Прервав этой фразой весь поток мыслей, в мозгах тут же пронеслось "какого хуя?". "Нечто" тут же среагировало : "Оттого, что ещё нахожусь в процессе определения приемлемой частоты звука для слухового аппарата твоего вида." Поглаживания по макушке продолжались и что удивительно, не вызывали отторжения. Отметая ненужное сейчас, я на пробу, подумала :"Что ты такое?". " Слова не выражают. Визуализация принесёт вред. Определяю, исходя из твоих мыслеформ, для твоего вида я - демиург. Это сочетание звуков не имеет визуального определения для тебя, лишь эмоциональную окраску. Негативную." "Сука. Ёбаный стыд. Ебёны пасатижи. Чтоб тебя пучило, пидораса ебучего. Пиздец. Пизда котёнку. Опиздошен. Твоя мать. И мать твоей матери блядью была. Мама. Мамочка. Питер, да, я буду с тобой встречаться. Я прям даже очень этого хочу, искренне. Больше того, даже в жопу тебе дам, от души-душевно-в душу. Только бы отсюда выбраться. Да я даже Краглину в жопу дам. И Йонду. И Ракете. Всем дала бы. Прямо сейчас бы и дала, если бы не лежала здесь как на доске разделочной. Бляяяяя... " " Твой вид интересен тем, как обладая ограниченной возможностью воспроизводства звуков и их восприятия, в силу строения структуры вида и прочих особенностей, в процессе развития обрел способность выражать целую гамму чувств и эмоций посредством слов и их сочетаний, в примитивной форме." - Ру... Руку убери. (или чем ты там меня трогаешь?) - со второй попытки удалось разлепить губы. Остальное додумала. В абсолютной тишине, сейчас мой голос прозвучал неестественно громко, хотя в других условиях, наверняка, я еле сипела. " Я обладаю лишь базовыми знаниями о твоём виде Лит. Для продуктивного общения необходим тактильный контакт. Углубленное насильственное считывание вызовет аннигиляцию мозга." Я насухо сглотнула, но всё же на сколько могла красочно, представила, какое место себе лично и себе подобным он может считать. И на сколько глубоко. Без любви и смазки. " Твоя реакция обусловлена недостатком информации. Но соглашусь с тобой. Некоторых представителей своего вида я определённо обрёк бы пережить такой опыт." От услышанного мне захотелось повторить несколько фигурных словооборотов, но я поняла, что в данном случае "слова не выражают" - как выразился мой новый знакомый. Знакомая? Знакомое? " Словообороты излишни, в данный момент я определяю твою реакцию иным способом. Тебе не комфортно ограничение в движении. Когда я определю, что ты не станешь причинять себе вред при попытке причинить его мне, освобожу." - Я что, даже ударить тебя не смогу? - отчего-то я спросила это, хотя подумала спросить его имя. " Я Рокот. Ударив, причинишь себе вред." - Рокот. - мои брови поползли вверх и им это удалось. " Моё имя." - отозвался он /она/оно. - Хоть смотреть - то на тебя можно? Или это тоже аннигиляцию мозга вызывает? "Закрой глаза. Постарайся остановить поток мыслей и глубоко дышать. Мне необходимо определить степень визуализации. Аннигиляцию не вызовет, лишь лёгкую дезориентацию на короткое время. Необходимый минимум для твоей безопасности." - Я передумала. Всё, хватит копаться у меня в мозгах. От тебя уже голова болит. И отпусти наконец, не буду я себе вредить. - всё же словами через рот, общаться было привычнее. Об этом я и подумала. " Мне необходимо определить степень воздействия. Прошу, делай что велю." Я скривилась от досады, но подчинилась. Зажмурившись, глубоко вздохнула и попыталась ни о чём не думать. Сознание сопротивлялось, начав выдавать разного рода отрывки воспоминаний. И я прилагала огромные усилия, стараясь не "уплывать". Или это новый "знакомый" заставлял меня вспоминать, хрен его знает. То, что гладило меня по макушке переместилось на левый висок и мне отчаянно хотелось верить, что это всё же рука. Горячая и сухая. Вторая "рука" легла на правый висок и мягко надавила. Меня окутало теплом. Первым ощущением было чувство неправильности происходящего. Так тепло и уютно не бывает в космосе. Не может быть. Ёбаный холод. Он забивается так глубоко под кожу и ещё дальше, глубже, словно кости изнутри индевеют. Постоянная невозможность согреться выбешивает, заёбывет до белых глаз. Ты сопротивляешься до последнего, всё барахтаешься и кажется, что вот сейчас, дернешься посильней и проснёшься наконец. Ведь не может этого быть на самом деле. Рвешь жилы, сосуды лопаешь. И веришь- веришь-веришь. Что придёт таки дядя - волшебник, да разрулит. Или бабка - шептунья, да хоть бы и чёрт с рогами. Только бы кто-то пришёл. Но "твой дом из песка, недостроенный, ветра не выдержит. И мир твой окажется облаком пыли. Твои ангелы оставят небо, а на землю не вернутся." * Да и ты на землю не вернёшься, чего уж. Нынешняя невзрачная реальность будет загонять тебя всё больше "в себя", изнутри ты сама себе будешь ебать мозг, днём - не давая полноценно функционировать, ночью - не давая спать, и прочее, и прочее. Но потом приходит усталость, а не фея крёстная. И вот эта сука остаётся с тобой. Становится твоим постоянным спутником и у тебя нет вариантов - ты учишься с ней жить. И со временем у тебя получается - ты привыкаешь. Раньше ли, позже - привыкают все. И ты понимаешь, что тоже можешь. Забываешь, что такое тепло, жизнь, радость. Забиваешь. Организм перестраивается настолько, что ощутив это в полной мере не извне, а вот так, изнутри, мозг какое - то время сопротивляется, пытается осознать, найти определение. Давно утраченное, невосполнимое. Всё что было "до" - лишь сон. Вот и всё. В памяти всплывает песчаный берег. Шурша прибоем, море переливается на фоне заходящего солнца невозможными красками. Солёный ветер треплет волосы. От воды тянет прохладой, контрастируя с всё ещё горячим песком. Отец протягивает мне ракушку, держа на широкой ладони. А вот старый дом - скрипучие ворота и маленькая лампочка над крыльцом. Мошки и мотыльки роятся вокруг, летят на свет, забираются под плафон. Бархатное небо, высокое и тёмное, усыпанное звёздами. Редкие тяжёлые облака собьются и почернеют к вечеру следующего дня - будет гроза. Оручие сверчки. Двор засажен цветами и вдыхая влажный ночной воздух, густо наполненный ароматами поздней весны, кружится голова. Пожары. Взрывы. В чёрном небе над головой снуют разноцветными стрелками корабли. Волна началась. Подвал под бывшим спорткомплексом. Бетон под ногами и трубопровод над головой - не разогнуться в полный рост. Да, и ещё раскладушка с через одну, оторванными петлями. Мерзотный жёлтый свет, как в сортире. Нас тут много, но тишина такая, словно никого. Корабли Нова. Обучение, тренировки, распределение. Между делом я заново училась говорить. Я солдат, недоношенный ребёнок войны. Коммандер Спарки Тас. Назначение в охрану внешнего круга. Много времени прошло, а я так и не вспомнила, как звали маму. Йонду вжимается, двигается глубоко внутри, заслоняет собой от всего мира. Скользко от покрывающей тела испарины и я сильнее обхватываю его ногами. Срывающимся шёпотом на ухо : "моя девочка"... Хочется обнять крепче, прижаться, прирасти, но словив ладонями пустоту, распахиваю глаза. Я стою в коридоре обнажённая. Отовсюду, по полу, потолку и стенам расползается ледяная паутина. Искрящиеся колючие щупальца двигаются с поразительной скоростью, бесшумно подбираясь всё ближе. В какой-то момент я понимаю, что не могу пошевелиться и взглянув вниз обнаруживаю, что уже примёрзла по пояс, изморозь опутывает меня в снежный кокон. И тогда я кричу. Я зову его, не будучи уверенной что услышит, но надеясь, что он придёт и спасёт меня от холода. Йонду. Но боли нет. Голос слаб, но от моего крика часть стены рушится, осыпаясь ледяным крошевом. Там, за углом Удонта и Небула. Он груб и неосторожен. Со мной он не был таким. И теперь становится понятно, кто третий лишний. Лишняя я. Пришла сама, стою, смотрю. Йонду говорил как-то, что человек слишком хрупок на его взгляд. Он не мог себя отпустить до конца будучи со мной. Не желал причинить вред. Сломать боялся. Выходит, что вреда не причинил, но всё же сломал - не так как думал, иначе. Изнутри. Сейчас он трахает её по животному, грубо, со всей силы, а я покрываюсь инеем всё больше. Где-то глубоко в груди ещё тлеет маленький источник тепла, но он слишком слаб, чтобы справиться с абсолютным холодом. Наступает понимание - он не придёт. И тогда приходит боль. Колется, словно миллион иголок разом, когда я обращаюсь в цельный кусок льда. Последним леденеет сердце. В то же мгновение тело словно прошило электрическим разрядом, так наверное, чувствуют себя люди при ударе молнией. Вспыхнувшие разноцветные круги под веками за секунду выцвели до белизны. К горлу подкатила тошнота, онемели пальцы на руках и ногах, меня завертело и вышвырнуло в небытие. Головная боль в привычном понимании была просто лёгким недомоганием, в сравнении с тем, что я чувствовала сейчас. С трудом разлепив свинцовые веки, через пару минут прострации я, не без труда, вспомнила кто я и как меня зовут. Спустя ещё пару - где я и как сюда попала. Сфокусировав наконец взгляд на размытом пятне справа, я подавила желание открыть рот от удивления. Рядом со мной стоял мужчина, больше похожий на античную статую, словно вылепленный руками искушённого художника. Без возможности определить возраст. Светлые волосы, тонкие черты лица, розовые губы, в меру пухлые и не естественно яркие фиалковые глаза. Как вишенка на торте. Мечта педофила. А когда он заговорил, словами через рот, меня одолело лютое чувство дежавю. Низкий, бархатный голос с хриплыми нотками. Где-то я его уже слышала.