Пока смерть не разлучит нас

Ночь. В замке, что стоял на краю деревни светилось только пару окон. В просторных богато обставленных комнатах стояла тишина, не считая едва слышимого скрипа старого дерева и шуршания длинных портьер от сквозняка. По длинному неосвещенному коридору быстро прошел человек и зашел в одну из комнат. Все помещение занимала широкая кровать с балдахином, прикроватные стол и тумбочка. На кровати лежал юноша, одетый в белую легкую рубашку со сборками на рукавах и воротнике и узкие штаны, и осматривался вокруг. Вошедший человек сел на расшитые шелковые простыни и осторожно погладил ладонь парня. – Как себя чувствуешь? – Хозяин, Вы… Вова? Юноша смотрел на своего хозяина больше с удивлением, чем с ужасом. Таким он его еще никогда не видел. Лицо его графа было смертельно бледным, темные губы растянулись в улыбке, обнажая острые клыки, а из-под глубоко запавших теней вокруг глаз на него смотрели льдисто-голубые радужки. Такие же, как и у него. – Больше никаких «слуга» и «хозяин». Теперь мы на равных. Граф приложил холодную ладонь к шее мальчика, поглаживая место, которое Ивану отдавало легкой болью. Парень накрыл его руку своей и попытался нащупать пульс. Его не было. – Навсегда? – Перед нами целая вечность. Отныне нас никто не сможет разлучить. Даже смерть. Ваня пытался представить себе вечность с его любимым. Раньше их разделяли деньги, положение в обществе, но сейчас у них одинаковая одежда, одна кровь и одно будущее на двоих. – Я люблю тебя. – Я тоже люблю тебя, Ванечка. Иди ко мне. Граф перетаскивает юношу к себе на колени и начинает выцеловывать каждое пятнышко, каждую родинку на мягкой коже, что виднеются из-под одежды, уделяя особенное внимание укусу на тонкой соблазнительной шее. Ваня млеет, зарывается в волосы своего хозяина – темные с седой прядью у лба – вдыхает его запах, наполняя им свои легкие. Вова вытягивает до половины из петель шнурок на вороте рубашки, и любуется открывшимся видом изогнутой шеи, острого кадыка и оголенных ключиц. Он думает о том, как же ему идет белый. Его любование перерывают нетерпеливые пальцы, что расстегивают черный камзол, с силой натягивают эмеральдовую ткань рубашки и притягивают за плечи к себе. Настолько близко, что если бы Ванино сердце билось, его биение можно было бы услышать эхом в собственных ушах. Раньше, когда Иван был лишь слугой своего хозяина, он мог только изредка получать смазанные поцелуи от него где-нибудь в темном углу, не проявляя инициативы из-за собственного страха. Но теперь, когда Вова выбрал его, чтобы разделить с ним вечность, он разрешил себе намного больше, чем прежде. Мальчишка с каждой секундой терял самообладание над собой и теперь остервенело вгрызался в шею старшего вампира, попутно пытаясь расстегнуть его штаны. Граф смеется и перехватывает тонкие запястья. – Не сейчас, Ванечка. Сначала поешь. Юноша, кажется, только сейчас вспомнил про свой пустой желудок и энергично закивал. Сейчас бы ему хотелось чего-то теплого, остро пахнущего недавно ушедшей жизнью, с привкусом крови, а может и с большей ее частью, если не просто стакан крови. Хозяин заботливо протянул ему поднос со стоящей на нем глубокой миской с куском сырого мяса. Парень не помнил как вгрызался в мясо острыми зубами, как рычал от голода и забрызгал кровью одежду, но прекрасно помнил, как Вова наблюдал за ним, как говорил с ним медленно и нежно, будто с ребенком, чтобы не напугать и дать вампирской сущности проявить себя, а после заботливо вытирал следы крови салфеткой и сцеловывал последние оставшиеся соленые капли с губ. – Идем, хочу кое-что сделать. Граф потрепал младшего вампира по русой макушке и они вышли из комнаты без малейших возражений со стороны Ивана, который теперь был предан хозяину даже больше, чем раньше. По пути Владимир зашел в свои покои и забрал вещь, которую русоволосый распознал как точную копию короны их короля. Он и еще несколько приближенных к графу знали, что последний, опираясь на свое родство с семьей короля, ожидает передачи престола в свою пользу. И иногда, надевая ее пока никто не видит, он представлял себя сидящим на престоле и управляющим королевством. Но зачем она ему понадобилась сейчас, младший вампир не знал и пытался об этом размышлять, пока внизу лакей сзывал всех слуг, чтобы услышать новость от графа. Спустя мгновение они вдвоем смотрели со второго этажа, опираясь на лестничные перила, вниз на собравшихся слуг. Иван вспомнил, как раньше стоял там же и смотрел вверх на своего повелителя, затаив дыхание, когда ловил его ласковый взгляд на себе. Но это время прошло. Теперь они на равных, пускай Ваня все так же предан своему графу и умер бы, только прикажи он ему это. – Господи Боже, что с ними?! Младший недоуменно захлопал глазами, пока не вспомнил, что не сменил свое лицо на более человеческое. Он в панике посмотрел на покровителя, но тот лишь улыбнулся и продолжил смотреть в толпу. А потом он заговорил. Голос его был твердый и громкий, а речь краткой и уверенной. – Мои слуги! Причина, из-за которой я собрал вас здесь среди ночи стоит возле меня. Это человек, который раньше был среди вас. Он служил мне верой и правдой, как и все вы, иногда даже лишая себя сна и еды, выполняя мои поручения. Поэтому я решил его наградить самой большой из возможных наград: своим сердцем. Отныне он мой муж и ваш хозяин, как и я, – граф повернулся к своему супругу, надел на него корону и обратно посмотрел на ошеломленных слуг. – А когда наш король передаст престол мне, чего стоит ожидать от мудрости Нашего Величества, он, Иван, станет моим королем и будет править вместе со мной на благо всего народа. Да здравствует король! Да здравствует любовь! Два вампира соприкоснулись губами в нежном поцелуе на глазах у множества людей. Несколько детей сразу же захлопали и засвистели, заставляя остальных последовать примеру.