Азем во времени

      «Найди пропавшего ученика». Легкотня, да? Я могу найти что угодно где угодно, и все ученики из этой исследовательской экспедиции – нежные горожане из столицы, а значит, двигаются со скоростью дерева. Четверо из них не вернулись на включившийся в лагере сигнал тревоги, и троих мне удалось вернуть без проблем. Но вот четвёртого, как ни удивительно, я никак не мог найти. Что было странно по многим... очень многим причинам. Не последней из них было то, что отправляя меня на поиски, их профессор сухо заметил, что этот «юноша наверняка опять где-то спит».       Моё сердце чуть не выскакивало, трепыхаясь уже где-то в горле, и я изо всех сил старался не паниковать. Он найдётся, точно. Искать и находить я умею.       Снова несколько следов, и они опять резко обрывались. Всё продолжает телепортироваться! Отслеживать его по эфирному следу было легко, потому что след этот был просто мамонтоподобным (чем их там кормят в Амароте, что у них такой плотный эфир?), но он петлял как заяц, и гонки за ним по лесу отнимали кучу времени. А найти его надо было как можно быстрее – и желательно ещё живым, чтобы я мог вернуть его в лагерь и заняться куда более сложным – и интересным! – делом.       Когда я наконец нашёл мальчишку, тот и правда спал. Даже не сняв капюшона. Будто это не дикая чаща, а городской парк. Раскинулся на лугу под деревом, во мху высотой в фалм.       Он пересёк семь тысяч малмов, чтобы вздремнуть в лесу? Этот вопрос – первое, что пришло мне в голову. В Амароте что, никогда не светит солнце? Или нет деревьев? Но размышлять об этом не было времени, потому что лотис, с которым мы, видимо, шли сюда наперегонки, вывалился из леса на поляну и ринулся в атаку.       Вскинув щит, я бросился ему наперерез и блокировал челюсти, которые лязгнули в ялме от амаротца. Когда хищное растение, взревев, попыталось дотянуться одной из морд до своей добычи, этот идиот наконец-то проснулся.       – Что за?.. – начал он, но я заорал на него:       – Беги!       Мне казалось, это первое, что человек должен был инстинктивно сделать в подобной ситуации. Видимо, нет. Оттолкнув лотиса щитом, я взмахнул мечом в попытке срезать с его головы усики, которые пытались меня укусить.       Оглянуться и удостовериться, что парень меня послушался, я не мог, но рядом, судя по звуку, сработал портал, а значит, соня вернулся в лагерь. Одна из пастей растения, тем временем, вцепилась в щит и попыталась меня стряхнуть.       Ну нет. Я не поддамся... какому-то паршивому... кусту!       Я упёрся ногами в мягкую землю и изо всех сил толкнул. А потом в спину лотису ударил гигантский огненный шар.       Что?..       Лотис заверещал, попытавшись меня отбросить и повернуться к тому, кто нападал сзади, но я вонзил ему в ногу клинок, и хищник вырыл во мху целую траншею, пытаясь от меня удрать.       Сзади снова ударили огнём, и лотис вслепую махнул хвостом... На котором оказалась ещё одна пасть. Кто утверждает эти концепты?.. Где-то позади монстра послышалось сдавленное ругательство. Это могло означать что угодно – от небольших проблем, до огромных. Нужно развернуть его так, чтобы никакие челюсти не могли дотянуться до... самого невменяемого человека, из всех, кого мне доводилось спасать! Я схватился за одну из шей этого древесного чудища и потянул за собой, разворачивая махину на девяносто градусов.       Очередной прилетевший огненный шар поджёг соцветия у него на спине.       Те загорелись, источая ядовитый дым, но сам лотис перестал двигаться. Уничтожение соцветий полностью его обездвижило: теперь ему необходимо было пустить в землю корни, чтобы отрастить их заново. Я на всякий случай ткнул одну из пастей мечом, но та никак не отреагировала.       Облегчённо вздохнув, я опустил щит.       Безмозглый мальчишка стоял на краю поляны с посохом в руках и таращился на меня. По крайней мере, вроде не ранен. Страх немного отпустил.       – Спасибо, – выдавил я более-менее спокойно.       «Не забывай, что в критической ситуации люди часто принимают не самые мудрые решения», – вспомнил я слова Азема, сказанные её фирменным тоном, в котором странным образом сочетались и веселье, и строгость. Я продолжил: – За то, что поджёг его. У тебя в лагере был сигнал тревоги.       «Два часа назад, – добавил я мысленно. – Но ты его не услышал, потому что решил вздремнуть».       – Что это было такое? – требовательно спросил тот таким тоном, будто был оскорблён одним фактом существования подобного создания. Такой реакции я от него ожидал меньше всего. – В справочнике по этому региону ничего подобного не было.       Я подал знак следовать за мной по тропе. Вероятно, слегка угрожающе, потому что мне уже хотелось схватить его и развернуть самому.       – Потому что оно не отсюда. Оно пришло с болот на той стороне гор.       Наконец он послушался и пошёл со мной по тропе к лагерю.       – Ты хочешь сказать, какое-то огромное хищное растение ни с того ни с сего решило переправиться через горы к нам?       Звучало обвиняюще. Чем, он думает, я тут занимаюсь? Сказки сочиняю? Он собственноручно закидал лотиса огненными шарами, ситуация выглядела реальнее некуда. И хотя лицо мальчишки было закрыто маской, я всё равно видел, что он продолжает на меня пялиться.       На мгновение подумалось, что можно просто схватить его и телепортировать нас обоих в лагерь... Но об этом обязательно узнала бы Азем, а мне совсем не хотелось выслушивать очередную нотацию про важность хороших манер. «Дорогой мой, я знаю, что ты заботишься о людях Этериса, но лучше всё же проявлять эту заботу без помощи насилия». Она так часто это повторяла, что я мог почти идеально скопировать интонацию каждого слова.       – Нет. Что-то приманило его сюда. Как и множество других, больших и разозлённых образчиков флоры и фауны.       – Неужели. И откуда же тебе это известно? – протянул тот с насмешкой, и... честно говоря, несмотря на все лекции Азема про травмированных людей и их странное поведение, этого паренька ужасно хотелось бросить обратно в чащу.       – Потому что меня послали именно затем, чтобы выяснить причину их миграции.       Я не буду раздражаться на этого идиота. Даже если он это заслужил. Сделав глубокий вдох, я попытался сдержать порыв заорать. Тем более что когда поблизости бродило столько хищников, это было опасно.       Он всё ещё пялился на меня исподтишка.       О небо, что не так? В бою с меня слетела маска? Пощупав лицо, я убедился, что та на месте. Капюшон был опущен, потому что только дурак станет ходить в лесу в капюшоне, а глянув вниз, я убедился, что древесного сока, листьев и сукровицы на мантии... вполне разумное количество для того, кто только что подрался с бешеным кустом. Волосы, конечно, растрепались, но не настолько, чтобы... о-о. О, нет. До меня наконец дошло, и внутренности скрутило в противный клубок.       Он умел видеть души.       – Так, минуточку. – Невероятно, но буквально каждое слово в его устах приобретало оттенок негодования. Он практиковался, что ли? – Нечто вынудило огромное, плотоядное растение бежать через горы. И ты хочешь это нечто найти. В одиночку.       Я вздохнул.       Что бы сделала Азем? Моё воображение отказывало. Азем просто никогда бы не попала в такую ситуацию, вот и всё. Ни один ужасный мальчишка никогда не посмел бы с ней спорить, особенно после того, как она его спасла. Азем бы просто... была собой. Вся такая спокойная, властная и одухотворённая. И при виде неё он бы раскаялся во всём, что успел сделать за всю свою унылую амаротскую жизнь.       Даже через сто тысяч лет я не стану таким, как она.       – Нет, – ответил я. Спокойно и собранно. Наверное. Я не стал представлять, как хватаю его за плечи и трясу изо всех сил. – Я провожу тебя в твой исследовательский лагерь, а уже после этого отправлюсь на поиски.       Теперь, стоя прямо передо мной, он смотрел уже не скрываясь. Я приготовился к неизбежной лавине очень личных вопросов. Да, со мной всё в порядке, мне не жарко, я не горю. Да, моя душа всегда так выглядела. Нет, я не знаю, почему.       Мальчишка фыркнул. Фыркнул!       – Ну, это бред. Естественно, я пойду с тобой. Не позволять же чудовищу бродить по территории, пугая беззащитных исследователей.       «Таких как ты», – чуть не сказал я.       – Ты осознаёшь, что то, что я ищу, наверняка гораздо больше и агрессивнее того лотиса? Что у него будет ещё больше пастей и всякие щупальца из глаз?       – Щупальца из глаз? – Он явно закатил глаза, хоть за маской этого не было видно.       – Радуйся, что лотиса – который чуть тебя не тебя не слопал! – ты видел лишь издалека, – буркнул я. Каждый новый концепт из Миров Хальмарута был хуже предыдущего. Я давно подозревал, что амаротцы в принципе не способны придумать ничего хорошего.       Мальчишка, похоже, несколько опешил. Он даже и не посмотрел на лотиса как следует. Просто чудесно... Наверное, вместо этого неотрывно пялился на мою душу.       – Как бы то ни было, – заявил он, – одному тебе не справиться.       Пришла моя очередь на него вытаращиться. У этого мальчика была настолько раздражающая манера разговаривать, что я даже не сразу понял, что... он вообще-то хочет помочь мне с опасным заданием.       – Я, э-э... – Что бы Азем посоветовала в такой ситуации? Я попытался представить, но ничего, кроме «телепортируй его в лагерь и беги» в голову не приходило. Я открыл рот, но мысли отказывались формироваться в слова, разбегаясь, как ученики на перекус. – Честно говоря, никто раньше не предлагал мне пойти на монстра вместе... – Я не планировал говорить это вслух! – И... я не знаю, что сказать, – закончил я неуклюже.       Азем, на помощь! Что мне теперь делать?! Я подавил желание телепортнуться к ней за советом.       И теперь этот мальчик стоит и смотрит на меня как на идиота. И он прав, в общем-то. Но я хотя бы осознаю, когда мне угрожает опасность, в отличие от этого сони.       – Ну, и? – протянул тот, и я снова поразился тому, как оскорбительно звучит каждое сказанное им слово. – Мы идём искать это существо или нет?       Он и правда хотел пойти со мной. Навстречу опасности! Я... это было...       – Держись рядом, – сказал я наконец и пошёл вперёд, показывая дорогу.       Можно было вернуться на поляну и проследить путь лотиса, но это было необязательно. Каждый злобный куст или прожорливое животное, которых я успел заметить за утро, пришли с болот. И я знал, что есть только один проход через горы, которым они могли прийти; после того, как мы им воспользуемся, можно будет начинать поиски причины их миграции.       Несколько минут мы в неловкой тишине пробирались через лес, а потом самый бесячий мальчишка в мире снова заговорил.       – Ты забыл надеть капюшон, – заявил он.       – Мы в дикой местности. – Терпение. Вежливость. Я принялся вспоминать, что ещё говорила мне Азем. Сдержанность. Благородство. Никого не бей. – Вокруг множество агрессивных форм жизни. Мне нужно моё периферийное зрение.       Мгновение подумав, он опустил и свой. Под ним оказались растрёпанные белые волосы и кожа, никогда не видевшая солнца. Видимо, в Амароте его и правда нет.       Тут я осознал, что он решил помочь мне с опасным заданием, но перед этим даже не задал ни одного по-настоящему важного вопроса, вроде: «Кто ты такой?» или «Как ты вообще здесь оказался, и с какого перепуга тебе понадобилось искать неизвестного науке монстра?» или «С твоей душой точно всё в порядке?» И если судить по его поведению, он их не задал, потому что не хотел признаваться, что чего-то не знает. Я отвернулся, скрывая улыбку.       Он не задавал вопросов до самого прохода через горы (исключая постоянные жалобы на изобилие корней на тропе, кусачих насекомых, сначала на отсутствие, потом на наличие ветра), чему я был рад, но потом встревожился. Может, он их накапливал?.. Я постарался об этом не думать.       Животные бежали в панике, можно было даже в прошлое не заглядывать. Воздух был пропитан отчаянием и страхом. К счастью, следы на земле были прекрасно видны, и не пришлось погружаться в чужие воспоминания, чтобы найти зацепки.       Впереди, за камнями, что-то пошевелилось. Затаив дыхание, я прислушался, и затем вгляделся в ближайшее будущее, чтобы понять, где нас поджидает засада. Из всех талантов и особенностей предвидение обычно больше мешало в жизни, чем помогало. Мало пользы от умения видеть события, которые находятся в случайных местах на временной плоскости. Вероятность, что линия твоей жизни когда-нибудь пройдёт через одну из этих точек, неизмерима. Однако я видел события только на ближайших временных промежутках. Максимум, на несколько минут вперёд в любом направлении. И это было даже полезно. Иногда. Спрятавшись за большим булыжником, я махнул мальчику рукой, призывая сделать то же самое.       – Что ты делаешь? – сердито потребовал он объяснений, но шёпотом: похоже, даже он со своим убогим городским чутьём что-то почувствовал.       – Что-то затевается, – сказал я тихо. Я всё ещё не мог разглядеть, что именно, но точно знал, что это связано с тем, что мы ищем. Я сморгнул, сосредоточившись на настоящем.       Он призвал посох.       – В каком это смысле?       – Понятия не имею, – ухмыльнулся я в предвкушении. Ничего не мог с собой поделать. – Давай узнаем!       С утёса над нами спрыгнул минотавр и, приземлившись в туче мелкого гравия, взмахнул вырванным из земли деревом, словно дубинкой.       Он заревел. Призывая меч, я выскочил из укрытия и заревел в ответ, заслужив ошарашенный взгляд от сони. Да-да. В отличие от него, я был воспитанным человеком. Минотавр – не то, что лотис, он вообще-то здесь живёт. Хоть они и редко забредают в лес, предпочитая оставаться высоко в горах, мы всё равно зашли на его территорию. Надо было понять, какие у них обычаи.       Минотавр ударил деревом по земле. Раз, другой, третий. В ответ я трижды звонко ударил мечом по щиту. Вытянув шею по направлению ко мне, он втянул носом воздух. Я проделал то же самое, вдыхая запах влажного меха, нагретого солнцем гранита и засохшей крови. Фыркнув, зверь отвернулся и вскарабкался обратно на утёс как горная коза.       Они на редкость ловкие для своего размера.       Мальчишка опять на меня таращился.       – Что это сейчас было?!       – Он разрешил нам пройти.       – Только не говори, что знаешь язык минотавров, – скептически протянул он. И вообще-то... несмотря на невыносимый характер, его комментарии начинали меня забавлять. Может, это просто недостаток кислорода?       – Нет, конечно, – сказал я, с трудом удерживая невозмутимое лицо. – Минотавры не умеют говорить.       И чтобы не прыснуть, я двинулся дальше.       Мы начали спуск в долину.       Мальчишка тяжело дышал, и я слегка замедлился. Вообще-то удивительно, что он так долго ухитрялся не отставать. Я не бывал в Амароте, но слышал, что земля там плоская, вымощенная камнем, и повсюду разбросаны телепортационные узлы. Он, наверное, в жизни столько не ходил, и уж тем более никогда не взбирался и не спускался с горы. Причём на последнее он почему-то ни разу не пожаловался, хотя жаловаться на всё, что только можно остальное, не стеснялся.       Бездна, он же совершенно не подготовлен! Он только проснулся! У него нет с собой ни воды, ни... Я вздрогнул и скривился, внезапно всем сердцем раскаявшись, что не отправил его обратно в лагерь. Я попытался прикрыть лицо, но он увидел. И я просто... ну решил на этом сыграть. Пошатнулся, будто от боли, и, сойдя с тропы, сел на землю.       – Дай мне минутку, – попросил я, будто это мне нужно было отдохнуть. И устроил целое представление, потирая свою совершенно здоровую правую ногу.       Не знаю, насколько убедительно это выглядело, но он всё-таки плюхнулся рядом со мной. Я достал флягу, глотнул из неё и протянул ему. Видимо, он слишком устал и запыхался, чтобы придумать в ответ что-нибудь оскорбительное, поэтому взял её и, недоверчиво зыркнув внутрь, надолго к ней припал.       – Сколько ещё идти? – спросил он наконец, протягивая флягу обратно.       Отвечать не хотелось, но он перешёл вместе со мной горы, даже не зная моего имени, и заслужил честный ответ.       – Трудно сказать. – Я потянулся, разминая конечности, в надежде, что он повторит за мной. – Напавший на тебя лотис пришёл из висячей долины в малме отсюда. Как и остальная живность в лесу, где стоит твой лагерь. Значит, велика вероятность, что мы найдём причину там, но...       Он нахмурился.       – Но истинной причиной может быть что-то иное. В другом месте. Или же это что-то могло сменить дислокацию.       О чудо. Он взял с меня пример и принялся разминать ноги.       – Единственный способ узнать наверняка – пойти туда и посмотреть. – Я не мог видеть так далеко во времени, по крайней мере, ясно. Но чувствовал, как все события сходятся там. Ток времени затягивал и подгонял меня вперёд. Там точно что-то было. Порывшись в походном мешке я вытащил пакет с грецкими орехами. Взял один и остальное протянул ему. Он уже целых два раза сказал мне что-то нормальным тоном, и я начинал чувствовать себя ужасно из-за того, что согласился взять его с собой. Моя работа – его защищать, а не подвергать опасности и лишениям... Пусть на секунду мне и показалось, что он такой как я.       Такого со мной никогда раньше не случалось, и я не мог вспомнить никаких подходящих к случаю советов Азема.       Прими вызов, выполни свой долг... Будь терпимее к людям... Не называй их «непутёвыми амаротцами», по крайней мере, в лицо... Я очень хорошо умею искать и находить (в основном, неприятности). Гораздо лучше остальных. И могу решать проблемы. Многие. Но из всех учеников Азема, один я совершенно не умею ладить с людьми. Это знают все: я, она, остальные ученики. Вот Айрис бы на моём месте была бы воплощением доброты, сдержанности и спокойствия, ей бы не составило труда уговорить какого-то мальчика вернуться в дурацкий лагерь. Айрис всегда всё делала правильно, вообще всегда. И её никогда не ругали, потому что она не хватала несогласных с ней людей и не бросала их как мешки с зерном. Евфросина бы смеялась и подкалывала мальчика, пока тот не сдался бы и не вернулся к своим профессорам. Эндимион...       Хотя вот Эндимион тоже не знал бы, что с ним делать. Хоть какое-то утешение.       И всё-таки то, что я был наихудшим и самым известным учеником Азема, имело свои преимущества. Например, меня никогда не посылали в Амарот. Не надо было общаться с Советом и влезать в их политические дрязги, как бедной Айрис. Мне обычно доставались самые интересные задания: находить опасных чудищ, разгадывать жуткие тайны и всякое такое. И ещё мне никогда не придётся занимать место Азема в Совете и взваливать на себя ответственность за все жизни на планете.       Но недостатки... я постоянно всех подводил и расстраивал Венат. В общем, был собой.       Я поднялся на ноги. Чем быстрее мы найдём, что ищем, тем лучше для него. Надеюсь. Нужно просто найти этого наверное-монстра, отправить обратно в эфир и постараться удержать мальчика, который уже совершил кучу глупостей, от другой кучи глупостей.       Мальчишка со стоном поднялся вслед за мной. Завтра ему будет ой как плохо. Если... конечно, он доживёт.       Я повёл нас вниз по склону, не то что по следам, а, скорее, по развороченной земле, которую оставила за собой толпа перепуганных диких животных. Что ж, по крайней мере, сразу видно, куда идти.       Его дыхание более-менее выровнялось, но походка всё же изменилась. Он как минимум стёр себе все ноги в этом нашем маленьком походе. Разговор бы отвлёк его от боли... Совесть во мне схлестнулась с нежеланием поощрять расспросы.       – Что ты изучаешь? – проиграв битву совести, спросил я.       – Эфирологию, – ответил он, и я, если честно, немного удивился. Я ожидал, что он назовёт какую-нибудь науку об окружающей среде. Или специализацию из области Сотворения, орнитологию там или ботанику. Эфир же повсюду. Как-то странно идти в экспедицию на другой конец континента, чтобы понаблюдать за эфиром. Он или почувствовал моё недоумение, или просто привык, что все его об этом спрашивают, и пустился в объяснения: – Один из наиболее сильных потоков эфирного ветра, который охватывает несколько континентов, исходит прямо из этой горы.       А. Ну тогда понятно. Я этого не знал. Азем будет довольна, что я узнал что-то новое.       – А что конкретно ты хотел здесь увидеть?       – Как изменяется полярность эфира. – Он обвёл рукой окружающее пространство. – У Амарота этот поток слегка умбрален, что нетипично для ветра как элемента. Я хочу выяснить, был ли он таким изначально или меняет полярность где-то в середине своего пути. В архивах об этом ничего не сказано.       Понятно, значит, он пересёк расстояние в десять тысяч малмов, чтобы глянуть на то, как течёт эфир. Что не несло абсолютно никакой пользы, не имело никакого практического применения. Он просто хотел разгадать загадку.       Нет, никаких больше параллелей. Я сегодня и так уже наворотил дел.       – Ты не из Амарота, – произнёс он. Это звучало и как наблюдение, и как вопрос. Ему что... никогда не приходило в голову, что люди вообще-то давно расселились по всей планете? Похоже, что так. Я не собирался спрашивать, как он догадался, потому что это было очевидно – хотя бы из-за моего акцента.       – Нет, – ответил я на вопрос. По крайней мере на тот, который он озвучил. – Я никогда не был в Амароте.       Я побывал, наверное, в каждом городе, деревне и посёлке на Этерисе. Но Амарот? Нет. Ни за что. Я прекрасно понимал, что он хочет узнать, но всё же понадеялся, что на этом его расспросы закончатся.       – Значит, ты живёшь здесь, в горах?       Разумное предположение, надо признать. Он не угадал, конечно, но попытка неплохая. К тому же он спросил вполне мирным тоном, безо всякого возмущения и негодования.       – Нет, моя наставница послала меня сюда узнать, что стоит за внезапным нашествием диких животных.       – Откуда же ты тогда?       – Ниоткуда, – пожал я плечами. – Или отовсюду сразу, это как посмотреть. – Он снова начал на меня пялиться. Жутко невежливо, но в этот раз я его не винил. – Я найдёныш, моя наставница взяла меня к себе ещё маленьким.       Надо было отвлечь его, чтобы он не задал ещё больше вопросов, на которые у меня нет ответов. Или ещё хуже: вопросов, на которые у меня есть только те ответы, за которые мне стыдно. Только вот в разговорах я не силён. Я... просто силён. Физически.       И я уже почти слышал голос Азема, как она отчитывает меня за то, что я такой необщительный. О чем люди обычно разговаривают? Ни малейшего понятия.       – Часто эфирные ветры берут начало в горах? – спросил я наконец. О горах мне было известно довольно много, в том числе и об этой, но я очень смутно представлял себе горную эфирологию. – Я думал, они больше связаны с землёй, ну или с водой.       Сработало. Как только разговор зашёл о том, в чём он разбирался, он оживился, приобрёл уверенный (если не сказать, самодовольный) вид. Хороший знак. Теперь он был похож на себя прежнего, бодрого и не измученного переходом через горы.       – Малые эфирные потоки часто возникают там, где есть избыток соответствующего элемента. – Тут он даже плечи расправил. – Однако более крупные ведут себя диаметрально противоположно, они всегда берут начало там, где их стихийный аспект проявляется слабее всего. И никто не знает, почему происходит так, а не иначе.       Я понял, что, скорее всего, затронул главный вопрос его исследовательской работы.       – Если этот поток умбрален по всей протяжённости, то соответственно, гора Эльбрус немного астральна?       Мы подходили к болотам. Висячая долина напоминала по форме чашу: когда-то здесь был ледник, но он давно растаял, за многие годы вымыв каменную поверхность и превратившись в болото, которое теперь занимало почти всю долину. Мы почти пришли.       – Это я и собираюсь выяснить. – Он понизил голос, вероятно, почувствовав опасность, которая уже взывала ко мне из покрытой туманом трясины. – Это то самое место?       Я кивнул и всмотрелся в будущее. Вокруг нас замерцало несколько расплывчатых форм, каждая из которых была непредсказуема и излучала смертельную опасность. Но время здесь бурлило как речные пороги. Это те же хищники, которых я уже встречал в лесу у исследовательского лагеря.       – Думаю, оно здесь. – Я призвал из эфира щит и меч. – Иди за мной.       Вряд ли мы будем искать долго.       Пока мы пробирались через болото, моё предвидение в основном помогало находить твёрдые островки почвы, потому что в тумане и среди камышей под ногами невозможно было ничего разглядеть.       Когда из тумана показалось существо, я понял... что никогда не видел ничего подобного. Я не мог классифицировать его даже примерно. Раза в три больше лотиса. Ноги похожи на ноги минотавра, с точно такими же копытами. Только их четыре. А передние конечности напоминают хватательные ноги богомола, видимо, ими оно протыкает свою добычу. Значит, хищник. И несколько пар крыльев. Я даже не смог их так сразу сосчитать. Раскрытая пасть с множеством зубов была, в общем-то, ожидаема, правда, я не думал, что она будет занимать всё туловище. Но самым неожиданным сюрпризом оказалась голова... которая висела в воздухе. Отдельно от тела. Я уставился на это в полном изумлении.       – Что, ради всего святого, это такое?! – ахнул мальчишка. Я думал о том же, только менее возмущённо.       – Понятия не имею. – И это плохо. Мне нужно знать, на что оно способно, чтобы более точно предвидеть его атаки. – Но оно точно не отсюда.       «Я даже не слышал ни о чём подобном. Чёрт знает, откуда оно вообще, может из космоса прилетело», – мысленно добавил я. Раньше я бы просто атаковал его, чтобы выяснить, что оно умеет, но не сейчас. Сейчас у меня был груз. Груз, который мог броситься мне на помощь и пострадать.       И сейчас «груз», судя по всему, хмурился.       – Это какое-то магическое создание, – прошептал он. Значит, я был прав – он умеет видеть души. – И в нём очень силён элемент воды.       Ну что ж, теперь я хоть что-то узнал о противнике, это должно помочь. Например, это означало, что драться с ним здесь нельзя. Если бы долина не была такой вогнутой, то вместо болот тут могла бы взять своё начало река. Огромные запасы водного эфира, которым это чудище может вволю пользоваться.       Я кратко описал проблему и добавил: «Надо увести его в сухое место». Для ясности. Потому что в прошлый раз одного «Беги!» мальчишке оказалось недостаточно.       Оглянувшись, он указал пальцем туда, откуда мы пришли:       – У тех камней воды меньше всего.       Далековато. Это будет сложно... Но всё лучше, чем драться здесь. Я отправил его сидеть в засаде за камнями. К моему изумлению, он не стал спорить и молча сделал как сказано.       А мне предстояло сыграть приманку.       Чаще всего Азем посылала меня на те задания, где ничего не известно точно, одни слухи да намёки на то, что в регионе что-то не так. Отчасти это было потому, что я отлично умею искать и находить. А ещё – потому что аномальное свечение моей души притягивает к себе всяких существ, подобно тому, пламя манит мотыльков. Так что, по сути, мне достаточно было просто выйти на открытое место. Я понятия не имел, как выгляжу для существа из тумана, примет он меня за хищника или за добычу. Но заметил он меня точно.       И всхрапнув, на бешеной скорости ринулся навстречу.       Сорвавшись с места, я со всех ног помчался по грязи, прыгая с одной неустойчивой кочки на другую и периодически проваливаясь по колено в воду; телепортироваться было нельзя, так он мог потерять меня из виду. Время от времени он выпускал мне в спину бурлящие струи, а уровень воды в болоте стал внезапно повышаться. Плохой знак. И хотя это совсем не облегчало мне задачу, по крайней мере, теперь я знал, чего ожидать. Врезавшись в каменистый склон, я продолжил бежать.       Он догнал меня у самых камней. Повезло.       Из засады мальчишка призвал самый грандиозный разряд молнии из всех, что мне доводилось видеть.       Который, к несчастью, совершенно меня ослепил. Но для предвидения глаза не нужны, и мне всё равно удалось увернуться от когтей и одновременно отвлечь противника от камней и мальчика за ними. Я... вслепую лупил мечом куда попало. Но всё ещё мог защищаться, надо было только переждать, когда перед глазами перестанут мелькать чёрные точки. Мальчишка, тем временем, продолжал выпускать разряд за разрядом, крича: «Эфир в моей власти!» Серьёзно? Но если мы выживем, я прощу ему этот ужас.       Из-за плавающей головы монстра было непонятно, какие у него могут быть уязвимые места. К тому же туловище выглядело как один большой рот, поэтому неясно было, куда бить. У него были хоть какие-то внутренние органы? Если мальчик был прав и существо магическое, то уязвимые места надо искать, исходя не из физиологии, а из того, как в нём двигается эфир. Сложновато об этом думать, пока оно пытается проткнуть тебя своими лапами.       – Хватит бросаться заклинаниями! – заорал я. – Лучше скажи, где у него сердце!       Циркулирующий в нём эфир должен где-то брать своё начало. Или начала. Молнии лишь испаряли внешний слой; это существо успело поглотить куда больше водного эфира, чем было нужно для выживания.       Мгновение тишины, и мальчишка крикнул:       – Между... нижними крыльями на спине! Три фалма вниз!       Блокировав щитом очередную попытку меня проткнуть, я увернулся от выпущенной пастью струи, отбросил щит и, с силой оттолкнувшись от земли, прыгнул. И приземлился ему на спину. Мгновение думал, не сменить ли меч на копьё, но, вроде, длины меча хватало.       Я вонзил его прямо в сердце и резво спрыгнул.       – Всё! Бей в меч!       Видимо, он только и ждал команды, потому что молния ударила почти мгновенно, и меч провёл заряд прямиком в центр эфирного потока внутри существа.       ...Я должен был догадаться, что это вызовет взрыв. Не знаю, как я об этом не подумал.       Лопнув, как воздушный шарик, оно залило пол долины, заодно окатив нас как из душа.       Уставившись на пустое место, где только что был монстр, я расхохотался.       Вот, что я обожаю в своей работе! Защита людей, конечно, всегда в приоритете, я бы никогда этим не пренебрёг, но на это уходило слишком много нервов. О последствиях неудачи... лучше не думать. А вот устранение угрозы? Радость в чистом виде. Загадки, головоломки и смертельная опасность! Я бы не променял это ни на что на свете.       Всё ещё борясь со смехом, я уселся на мокрый, покрытый гравием склон, чтобы отдышаться. Мальчишка, спотыкаясь, спускался от камней ко мне: с его мантии текло, белые пряди прилипли ко лбу.       – Это какое-то безумие! – Он попытался выжать подол, но, быстро сдавшись, в итоге повалился рядом, негодующе тыкнув в меня пальцем: – Ты совершенно ненормальный!       – Да ладно, признайся, это было весело! – ухмыльнулся я и ткнул его кулаком в плечо. Надеюсь... не слишком сильно, а то не избежать мне очередной нотации от Азема.       Он лишь фыркнул в ответ. Я принял это как знак согласия.       Я чувствовал почти что эйфорию. Чудище больше никому не угрожало. И даже глупый мальчик, весь день таскавшийся за мной как заблудшая овца, был жив-здоров. Да, он был мокрым и недовольным, но это не считается.       Эфир я видел куда хуже него, но даже мне было ясно, что, несмотря на его врождённые громадные запасы, мальчик был измучен пешим переходом через горы и аж двумя ожесточёнными схватками, и ему просто не хватит сил на телепорт обратно в лагерь.       А мне хватит.       Я взмахнул рукой, и вокруг каждого из нас появился яркий эфирный круг. Мальчик уставился на них в замешательстве. Видимо, его раньше никогда не телепортировал кто-то другой. Я поднялся на ноги.       – Пора вернуться в лагерь, – сказал я и схлопнул пространство между «здесь» и «там».       Мы появились в столбе яркого света в исследовательском лагере, как были: он всё ещё валяясь на земле, и мы оба мокрые до нитки. Иногда я жалел, что не умею обходиться без спецэффектов, но обычно это предупреждало людей держаться подальше. Нет, я бы никогда не приземлился кому-то на голову, просто ценю личное пространство.       Через мгновение толпа поражённых студентов и преподавателей расступилась, пропуская главу исследовательского лагеря.       – Аид! Слава звёздам! Мы себе места не находили! – Он ринулся помочь хоть и не раненому, но насквозь промокшему и растерянному мальчишке – которого, судя по всему, звали Аид – подняться на ноги. Профессор повернулся ко мне, всё ещё ошеломлённый: – Я не знаю, как вас благодарить за то, что вернули его в целости и сохранности. Надеюсь, он не доставил вам хлопот!       – Он... – Я попытался подобрать слова. Невозможный. Глупый. Бесячий. А ещё – такой же как я. – Вообще-то он мне помог. – Вокруг нас собирались люди. – Хищники вас больше не побеспокоят. Перед уходом я ещё раз прочешу лес, удостоверюсь, что никого не осталось.       – Прошу, передайте вашей наставнице нашу сердечную благодарность, – произнёс он и... поклонился. Э-э. Никто же не кланяется членам Совета, да? Даже в Амароте. Почему он решил поклониться ученику? Это что, часть благодарственного послания для Венат? Я ощущал всеобщее облегчение, радость, благодарность, люди напирали со всех сторон. Пора было убираться отсюда, пока вся эта толпа... не знаю, не пошла на меня!       – Конечно, – ответил я как можно более любезно. И в ту же секунду телепортировался от греха подальше.       В лесу точно не осталось никаких враждебных форм жизни, я чувствовал, что опасность ушла. Но я так сглупил с этим мальчишкой, что хотел убедиться, что хоть в лесу теперь точно всё нормально. И ещё надо было подумать, как рассказать всё Азему.       Я закончил свой обход, когда солнце уже начинало садиться. Наскоро прикинул здешнее время и вгляделся в будущее, надеясь понять, кто будет дома. С моим везением – все. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, я телепортировался домой.       На несколько часов назад и на тысячи малмов ближе к Амароту. Небо украшали перистые кусочки облаков, которых не было на восточном континенте. В саду никого не было. Даже Аргуса, а значит, он где-то путешествует с Аземом. Если я войду и обнаружу там Айрис или Евфросину, то убегу обратно. Или притворюсь мёртвым. Мои товарищи обожали подгадывать время, когда я могу возвратиться с задания, чтобы всем скопом послушать мой доклад. Я почти уверен, что они обменивались друг с другом этими историями. Вот я хоть когда-нибудь надоедал Айрис просьбами рассказать о встрече с членами Совета? Ни разу!       Как удачно, что никто из учеников не обладал даром предвидения. В очередной раз проверив будущее, я снова ничего не увидел. Тогда я толкнул дверь и зашёл в дом.       Я снял маску и запустил пальцы в волосы; они уже высохли, но совсем запутались. Со стучащим сердцем поставил чайник. Я очень устал после всего, но был просто не в состоянии сидеть, ходил по кухне, как зверь в клетке, вцепившись себе в плечи.       Когда закипел чайник, на кухню вошла Азем.       – Итей! – Опустив капюшон и сняв маску, она подошла ближе, чтобы заключить меня в объятия. Как так получалось – она была такой доброжелательной, всегда поддерживала и подбадривала меня, но при этом я каждый раз жутко боялся рассказывать ей о своих промахах? – Уже вернулся с Эльбруса? Управился даже быстрее обычного.       Подхватив с плиты чайник, она начала заваривать чай.       А я принялся рассказывать ей о разъярённой флоре и фауне, невозможном мальчике и битве со странным существом на болотах. Венат за это время успела налить нам по чашке чая и выложила в тарелку кучку засахаренных орехов со специями. Она выражала тревогу там, где это приличествовало, и смеялась, когда я пытался изобразить вечно недовольный тон Аида.       Когда я стал описывать внешний вид монстра, она задумалась. Несмотря на – или как раз потому что – я описал его как можно подробнее, а не отделался обычной фразой вроде "куча лап и крыльев". И теперь она думала о том же, что и я.       – Чьё-то творение, – подытожила она мрачно.       Кто-то намеренно сотворил монстра и выпустил в долину, чтобы тот нападал на других живых существ. Кому могло это понадобиться? И зачем?       Загадка. Которую мне хотелось решить.       Азем глубоко задумалась, размышляя над моим рассказом. И через мгновение вдруг широко улыбнулась:       – А ещё у тебя появился друг!       Закашлявшись, я подавился чаем, и он немного вытек через нос.       Почему, почему я такой неуклюжий? Ни сдержанности, ни... ничего.       – Ну не знаю, – выдавил я под конец. И попытался сменить тему: – Исследователи из лагеря просили передать благодарность за проделанную работу.       Она улыбнулась, и я ощутил приближение очередного наставления.       – Ты дал им возможность поблагодарить и тебя?       Нет.       – Да, конечно, – откликнулся я, засовывая в рот полную горсть орехов. Съем сколько вешу, назло себе.       – Итей... – Точно начало лекции. – Я понимаю, как тебе трудно общаться с людьми. – Она добавила ещё орехов на тарелку. Наверное, хотела помочь мне с моей миссией. – Но трудности существуют для того, чтобы их преодолевать. Всё в твоих руках, дорогой мой.       В моих руках были, в основном, орехи. Но да, я понял. Наверное.       Венат смотрела на меня своими яркими, полными надежды глазами. Неизменно, невозможно добрая.       – Иди приведи себя в порядок и отдохни, – сказала она, вынимая из моих волос листик, как будто я всё ещё был малышом, который целыми днями пропадал в холмах, каждую ночь возвращаясь облепленным репейником и с карманами, полными лягушек и полевых мышей. Долго я ходил с этим листком? Наверное, весь день.       Я ушёл, прихватив с собой горсть сладких орехов.