В то время как

      Почти все друзья Зоро были замечательными. «Почти» — потому что, Винсмоук уверен, не всех из них узнал достаточно хорошо, чтобы судить. Например, молчаливый и трусливый с первого взгляда Усопп оказался отличным парнем, помогающим разносить закуски и придумывающий разные интересные активности для компании. Всего их было немного: уже знакомый ему Луффи, Усопп, обворожительная Нами, маленький сластёна Чоппер (буквально, он был ещё в школе, хоть и в выпускном классе) и таинственная, прекрасная, зрелая Робин. Делать для них угощения было невероятно приятным и греющим душу занятием.       Санджи кружил по кухне, как пчёлка-труженица с цветка на цветок, раскладывая еду по тарелкам и разливая напитки по самым приличным бокалам, что он нашёл в шкафчиках на кухне Зоро, ведь сервировка — это половина восприятия всего блюда, и если его внешний вид неприятен, то тебе вряд ли захочется это есть.       За общим столом с ребятами он не сидел. Кто он такой для них? Всего лишь странный парень, готовящий для них вкусняхи, а ещё…       Оу.       Он сглотнул.       А ещё для них он — вторая половинка, партнёр их дорогого друга Зоро.       Это лишний раз надавило на больную (буквально) тему. Нужно начать искать хорошего врача, который поможет ему излечиться от гомосексуализма. И уж тогда он совершенно спокойно доживёт свои дни под прикрытием и начнёт жить нормальной, полноценной жизнью. Он абсолютно точно найдёт себе прекрасную девушку, с которой у них будет страстный и в то же время нежный роман, затем они поженятся: это будет прекрасное торжество, он сделает самый лучший свадебный торт, который только сможет; и через несколько лет, а, может, и немного раньше, у них появятся замечательные детки. Ладно, так и быть, выбор имени для сына он оставит на супругу, но вот дочку он обязательно и абсолютно точно назовёт в честь матери — Сорой.       Санджи улыбнулся своим мыслям. Это была его мечта с самого детства, и он готов был многое отдать, чтобы она исполнилась. Уж кого-кого, но вот себя из прошлого ему подвести никак нельзя.       Таким и застала его Нами — рыжая очаровательная молодая красавица, — с идиотской улыбкой от уха до уха и с зависшей над горячим шоколадом рукой, полной маленьких цветных зефирок.       — Нами-суан, — радостно пропел он, наконец-то ссыпая сладость в напиток, — чем я могу быть полезен такому прелестнейшему цветку, как вы, услада глаз моих?       — Так, пришла поболтать, а то ты совсем с нами не сидишь… — Она зашла в кухню, прикрывая дверь и оборачиваясь наконец, смотря ему прямо в глаза. — …Винсмоук.       Душа Санджи ушла в пятки. О, нет. Неужели, эта прекраснейшая из всех богинь оказалась вражеским шпионом? Нет, такого не может быть!.. Хотя, сейчас, когда его разум слегка охладился, брюнет подумал об этом. Это ведь совершенно логично. Очень удобно втереться в доверие к полицейскому и подружиться с ним, так ведь гораздо проще добывать нужную информацию для «семьи», не так ли?       И в то же время, он не мог дать обмануть себя слишком просто. Вдруг это обыкновенный мухлёж? К тому же, он не может перестать быть обходительным с леди.       — Я сделал что-то не так, о, свет моих очей? Ваш перекус пришёлся вам не по душе? Ваш свежевыжатый сок из апельсинов был с небольшой горчинкой? В противно случае, я не понимаю, что я мог…       — Хватит прикидываться, Йонджи, — девушка была довольно решительна в своём наступлении, но, всё же, и она провалилась.       — Спешу вас разочаровать: я не Йонджи.       — Ох. Не Йонджи?       — Не Йонджи.       Было такое ощущение, что они так и дальше будут перекидываться этим «Не Йонджи», пока не придёт время распрощаться. И всё же, откуда такие догадки?       — Тогда кто? Ниджи? Нет, точно не он, — она свела свои очаровательные бровки, хмурясь. — Ох, неужели ты?!.. Ты Санджи?       Ладно. Он пойман. Пойман с поличным. Но как?       — Хах, а вы проницательна, Нами-сан, — парень, тем не менее, не спешил отрываться от своего дела и стал составлять бокалы на единственный имевшийся у водоросли поднос из дерева. — Чем я выдал себя?       Нами села на стул, закинув ногу на ногу, и положила согнутую в локте руку на стол.       — Это не ты, скорее… обстоятельства. Ты хорошо скрывался, правда. Просто так совпало. И всё же, где Йонджи? Почему не он?       — Позволите мне задать пару вопросов, прежде чем я дам ответы на ваши?       — Валяй.       Он нервно закусил губу. Кто бы мог подумать, во что выльется спокойный вечер посиделок с давними друзьями. От тревоги Санджи захотелось выблевать все свои внутренности, ведь теперь, он абсолютно точно в этом уверен, он обречён. Ему осталось жить не больше недели. Никакой жены, свадьбы и очаровательных детишек, только холодное, полное ужаса ожидание, несколько часов пыток и боли и, наконец, долгая мучительная смерть, а после — крышка гроба и подземный холод, темнота и сырость. Внезапно захотелось зарыдать и ощутить в руках мягкую ткань маминой юбки, но мама давно умерла, а Санджи уже выросший мужчина.       — Кто вы? Откуда вы? Как вы узнали про меня? В чём… в чём ваша миссия?       Нами без труда уловила подавляемый страх в чужих словах, поэтому попыталась заставить свои звучать теплее, дружелюбнее и приветливее:       — Не беспокойся, я виновата, что не представилась и начала разговор так резко и неправильно.       Винсмоук обернулся и взглянул на девушку в очередной раз. Что-то было знакомое в чертах её лица. Может, он мог видеть её на тех «вечерах», организованных его отцом, но тогда она была более юной, вероятно.       — Я правда Нами. Но я больше не преступница, — в это время она приподняла левый рукав своей футболки, оголяя татуировку, набитую поверх одного из самых неприятных шрамов, что брюнету доводилось видеть в жизни. — Я работала на Арлонга…       Санджи удивлённо ахнул. О, боже…       — …и я была той, кто накрыла эту шайку с головой. Этот… Арлонг до конца был уверен в моей преданности, и никто до сих пор не знает, что это я сдала их.       Внезапно, внутри повара родилось просто отличное чувство: слова Нами странно согрели сердце, будто он был не одинок в своей проблеме, и что раз у рыжей получилось, то получится и у него.       — И мне тоже помог Зоро. Сейчас у меня всё ещё есть связи с криминалом, так что я активно этим пользуюсь и сливаю все данные прямиком полиции, — она перевела долгий вдумчивый взгляд на окно, смотря куда-то вдаль. — Мне кажется, наши истории очень похожи. У меня не было никого за пределами клана, и я знаю, как тяжело всё это может быть. Я… я хочу помочь тебе.       — Нами-суАН!       Самая лучшая в мире девушка прониклась к нему сочувствием, быть такого не может! А что, звучит вполне романтично: двое бывших преступников помогают друг другу справится с тяжелейшими душевными травмами, и в итоге находят друг в друге вторую половинку! А что, звучит как прекрасная любовная история.       — Я… я правда не знаю, что с Йонджи, — выполнил обещанное Санджи, начав свой рассказ. — Я редко его видел уже несколько месяцев точно, знаю только то, что он стал заниматься коммуникациями после того… — в горле отчего-то появился ком, и голос его дрогнул: — …после того, как… Рэйджу не стало.       Нами вздохнула.       — Какие же вы, Винсмоуки, смешные.       Брюнет улыбнулся. Он впервые слышал, чтобы его «семью» называли так. Какими угодно: холодными и расчётливыми, кровожадными, мерзкими, тупыми, но никак не смешными. И повару понравилось это. Нами-сан такая храбрая.       — Если будешь хорошо себя вести, мы с тобой подружимся, я обещаю, — сказала она, подходя к столешнице и взяв поднос с напитками. — Я отнесу всё в комнату, а ты пойди посиди с ребятами.       Ну как же он мог отказать такой прелестной красавице? Нельзя с дамами спорить, подумал Санджи и унёсся в гостиную, к остальным. А Нами улыбнулась как-то грустно, вцепившись в дерево мёртвой хваткой. С этим парнем всё ещё хуже, чем рассказывал Зоро. Если Винсмоук не вправит свои дебильные мозги на место, он погубит Ророноа, а вот этого Санджи уже никто не простит. Даже Чоппер. ***       Когда его сожитель, смущаясь, продефилировал с кухни, на лице полицейского появилось непонятное выражение. От того, что сами чувства ему были не понятны: потому что одновременно хотелось интегрировать его в их компанию и держать подальше. Но пусть уж всё идёт, как идёт. В конце концов, никогда не выйдет так, как ты этого хочешь.       Он не был общительным со всеми, как был до недавних событий с Зоро. Где-то вставлял комплимент, где-то бросал едва уместную шутку, смеялся, когда смеялись все и сочувствовал, когда кто-то делился чем-то грустным. Такое поведение было слишком нетипичным для него, и Ророноа, наученный горьким опытом работы в полиции, почти сразу понял: так он выживал в криминальном обществе, когда «Джерма» устраивала званые обеды или когда приглашалась на них. Ведь лучше натянуть маску, чем стать посмешищем и подвергнуть себя угрозе, верно?       Ребятам он понравился даже таким. Удивительно. Нами подозрительно часто касалась его, подозрительно — потому что после своего пребывания в шайке Арлонга она не могла доверять мужчинам с первой же встречи. Ну да, она знает, что этот катастрофичный придурок — Винсмоук, но это в общем-то ничего и не меняло. Не могли же они обсудить какой-то глобальный мафиозный план по свержению правительства за три минуты на тесной, душной кухне? Или?.. нет, что за бред, Нами — сто процентная лесбиянка, такого просто не может быть. Но… от того, как она приобнимала Санджи-Куроаши за талию, у Зоро сводило челюсть и неприятно скрипели зубы, и раздражение не покидало его ни через добрый десяток подобных касаний, ни после того, как компания покинула их.       Они снова остались одни. Он и Винсмоук. Маска пропала с его лица, и его настоящее лицо было невероятно уставшим. Раньше он не был таким разбитым, полицейский точно был в этом уверен. Почему-то вспомнились вчерашние события. Да, он определённо такой убитый именно из-за этого, с утра такой ходит, отчего же ещё переживать латентному гею с внутренней гомофобией?       — Эй.       Санджи повернулся на оклик. Лицо вновь стало ненастоящим, как будто пластмассовым, с натянутой резиновой улыбкой и со складками на щеках под совершенно пустыми глазами. Как у куклы или манекена.       — Всё в порядке?       Брюнет поддельно рассмеялся и махнул рукой в воздухе.       — Конечно всё в порядке, водоросль, — он провёл ладонью по волосам, зачёсывая их назад пальцами. — Такие классные ребята, особенно леди. Особенно прекрасная Нами-сан…       Ой, началось. Нами-сан у него прекрасная, прелестная, обворожительная и вообще самая лучшая на свете. Он, наверное, вчера именно из-за её красоты полночи орал и рыдал, как дитё малое.       — Хм, а вообще, знаешь, — Санджи обернулся, скрестил руки на груди. — Нами-сан посоветовала мне найти какого-нибудь, э-э-э, как они там? Психиатора? Психолога? Психотерапевта? Один хрен, все мозгоправы одинаковые. А где искать, не знаю.       О, как это весело. Придурок отрицает ментальное здоровье. Хотя вот, знает их всех же, может, опять навязанная «Джермой» брехня? Иногда Зоро думал, как сможет освободить от «Джермы» не только всю страну, но и голову бедного Санджи, выросшего в этой опасной среде, не имея контакта с внешним миром. Ещё не поздно всё исправить. Но потом он прогонял прочь эти геройско-ванильные мысли. Винсмоук сказал предельно чётко: нет. Ему не надо, он не просил ничьей помощи. Было обидно это осознавать, но Ророноа действительно не мог ничего с этим поделать, пока брюнет сам не попросит.       И вот есть возможность сделать первый шаг: порекомендовать врача, с которым сам полицейский успел поработать, и он уверен в ней на все сто процентов. Уж она-то поставит упрямой поварёшке мозги на место.       Зоро взял в руки свой мобильник и открыл список контактов. Так… как же он записал её, чёрт возьми…       — Запиши номер, когда будешь звонить, скажи, что от меня. Так она для тебя расчистит время побыстрее, — он дал Санджи в руки бумажку и карандаш, потому что телефон тот не спешил доставать. — Шаки Сильверс. Она хорошая.       — Мне будет помогать замечательная леди? Я так взволнован!       Устало вздохнув и закатив глаза, Ророноа убрал телефон обратно в задний карман джинс.       — Да-да, спокойной ночи и все дела. ***       Всю неделю Винсмоук почти ничего не рассказывал. Обычно он приходил с работы, напяливал свой дурацкий фартук и вставал за плиту, Зоро садился за стол в ожидании ужина и слушал умиротворяющий трёп брюнета о том, как прошёл день. В рассказах в основном фигурировали одни и те же повара и изредка посетители или официанты. И слушать это было так приятно, будто они знакомы тысячу лет и доверяют друг другу всё на свете. И потому что для идиота это всё в новинку — работать в Джерме ему не приходилось, конкретно его растили специфически для того, чтобы женить на одной конкретной девице из другого клана, и от этого его разговоры были полны настоящих неподдельных эмоций, его впечатления были абсолютно чистыми, описания подробными, на одно слово он отвечал двумя тысячами слов, будто всё это пережил ребёнок, ни разу в жизни ничего подобного не испытывавший. По большому счёту, так и было. Зоро иногда ловил себя на том, что его сердце предательски ускоряется каждую такую посиделку.       Но уже четвёртый день он молчит, лишь для вежливости перекидываясь парой фраз. Прогулки от участка до дома продолжились, потому что это было частью прикрытия, но и они стали холоднее. От этого на душе у Ророноа было неспокойно: неужели события того вечера так сильно ударили по нему? Но, в конце-то концов, не Зоро же в этом виноват.       И вот, настала пятница. Они уже привычно пришли в квартиру, Санджи тут же напривился на кухню, помыв руки и умыв лицо, и полицейский, переодевшись, пришёл на кухню. Надо что-то менять, иначе этот дурачина опять всю ночь будет рыдать. Сам себе Зоро, конечно же, не признается, но всхлипы и тихие стоны не давали ему уснуть, в частности потому, что парня хотелось прижать к груди и гладить того по спине, чтобы беспокойное дыхание выровнялось и слёзы перестали течь.       Дело было заведено не только для спасения мирных граждан, но и самого пришедшего с повинной Винсмоука.       — Какие планы на выходные, недоповар?       Брюнет взглянул на хозяина квартиры краем глаза и вернулся к варке спагетти и соуса к ним. Сегодня у них на ужин будет карбонара.       — О, это ты, водоросль, — он опустил ложку в кастрюлю, чтобы попробовать воду на солёность. — В воскресенье я иду к миссис Сильверс на сеанс, она была очень вежлива, когда я позвонил ей, а завтра Нами-сан позвала меня на шоппинг с её прелестной подругой.       Что ж, хорошо. Подобный ответ не был таким, как ожидал Зоро, но вполне удовлетворил его.       — Слышь, Винсмоук, а как подружку Намину зовут?..       — Виви-чан, зараза зелёная.       — Не хочу ломать твои розовые очки, поварёшочный монстр, но это её девушка.       — Да. Девушка-подруга, остолоп фотосинтезирующий.       От привычной перебранки и соревнования в оскорблениях в груди родилось тёплое чувство, но из-за нежелания признавать Виви и Нами, как пару, Ророноа захотелось врезать брюнету побольнее. Полицейский никогда в них не сомневался: Виви вытащила Нами из глубочайшей депрессии после выхода из Арлонговой шайки и подтолкнула её воссоединиться с настоящей семьёй. Они действительно любили друг друга. И если ублюдок усомниться в этом хоть на мгновение — ему не жить. До того, как увидеть их взаимоотношения, Зоро не верил ни в симпатию, ни в любовь. Да, бывало такое, что они с рыжей не ладили, но оба прекрасно понимали, что дорожат друг другом, и Ророноа гордо называл её своей подругой.       — Я не буду даже спорить с тобой, ты сам всё увидишь.       Санджи не ответил, лишь помешал бекон на сковороде. ***       Как только Зоро вышел из комнаты, он сразу почуял неладное. Холодный ночной воздух неприятно морозил разморённую тёплом толстого одеяла кожу, и он поёжился. По соображениям безопасности окна на ночь и во время отсутствия кого-либо в квартире не открывались ни при каких обстоятельствах, потому что полицейский жил на последнем этаже и знал, что преступники могут с лёгкостью проникнуть в его жилище, если сильно захотят. Штора озорно развевалась, ветер тянул по полу, кусая пятки. В тишине ночи послышались тихие шаги и шорох ткани.       В его доме кто-то был. И это был не Санджи.       Так тихо, как он мог, Ророноа вернулся в комнату и взял в руки выданный ему табельный пистолет и проверил магазин. Полный. Всё-таки, хорошая это привычка, с вечера готовиться. Хоть это и был вечер пятницы.       Положив руку с оружием под одеяло, он заглушил звук курка. Далее враг мог находиться где угодно.       Снова выйдя из спальни, полицейский осмотрел пространство между всеми комнатами и заметил слабо струящийся свет из гостевой спальни. О нет. Это было вполне ожидаемо, но на такое никто в участке особенно не рассчитывал.       Кто-то ещё из Винсмоуков тоже здесь. Это не может быть Джадж, мелкие сошки поголовно сидят, Ичиджи умер. Значит, либо Йонджи, либо Ниджи.       — …ёбаный ты ублюдок. Отец с самого начала говорил, что ты — самая настоящая ошибка. Крыса ты. Я убью тебя прям здесь, блядский бы выродок, сука.       Полицейский двигался вдоль стен, стараясь издавать как можно меньше шума. Наконец подобравшись к самой двери, он увидел злоумышленника: тот был с синей шевелюрой, значит, это всё-таки Ниджи, держал в руке какой-то блистер и склянку, стоял в изножье кровати. Замечательно.       — Это из-за тебя Бэги нас высмеяли. Из-за тебя пали Шарлотты. Из-за тебя Спандам убил Рэйджу. Если бы ты, отродье ебаное, сдох бы, этого всего не было бы… ну ничего, я исправлю это. Я исправлю. Исправлю.       Он был под наркотой. Это всё осложняло, но, в принципе, Зоро и не с такими дело имел.       Занятый придумыванием плана, Зоро не сразу заметил полный ужаса взгляд сидящего на кровати парня. Он прижался к спинке, пригнув ноги к груди, и не двигался, даже, казалось, не дышал. Глаза его были на мокром месте, смотрели куда-то мимо всего, как парализованный. Ниджи надвигался на него дёргано и медленно, пытаясь воткнуть в пробку склянки шприц, чтобы, как догадывался полицейский, пырнуть им брата после этого. И здесь — Ророноа готов себя вечно ругать за это — он не выдержал, поднял руки с пистолет и нажал на спусковой крючок.       Бах. Бах. Он прострелил оба колена второго Винсмоука, и тот повалился на пол, не достигнув цели. Адреналин из-за непонятных веществ в крови давал знать о себе, и Ниджи через несколько секунд уже пытался встать на ноги, но, по понятным причинам, не мог, и принялся пытаться напасть из положения лёжа. Это выглядело так жалко. Несколько костей в его ногах уже сломаны, далеко он не убежит. Это адская боль, приглушённая наркотиками, и Зоро хотел сделать ему больнее. Придавив своим телом чужое, он стал заносить кулаки для чётких, отточенных ударов по лицу, а затем, взяв голову преступника в ладонь, со всей силы ударил ею об пол. Тот всё ещё пребывал в сознании, поэтому, недолго думая, он взял отброшенный ранее пистолет и ударил рукояткой по чужому виску. Отрубился. Сейчас нужно встать, дойти обратно, взять телефон, набрать Драгона и…       Санджи дрожал крупно, опустив голову, проглатывая рвущиеся наружу крики, давил в себе грозящиеся политься из глаз слёзы. Нет, только не это… он был закутан в одеяло, но оно совсем не помогало, он качался вперёд-назад и зажимал уши руками. Этого не должно было случиться.       Ророноа положил пистолет на тумбу и встал коленями на матрас, всем телом подаваясь вперёд. Бедный, бедный Санджи. Ему, должно быть, так тяжело, а Зоро позволил ему увидеть свой старый кошмар наяву.       — Нет, нет, нет, поварёшка, нет, всё хорошо, — он подвинулся ближе, пытаясь сграбастать свёрток, — видишь, всё в порядке, он не двигается, видишь? — полицейский прижался щекой к тёмной макушке, зарываясь в волосы лицом. — Всё хорошо, всё хорошо, — повторял он, как мантру, взяв чужое лицо в свои ладони, и, почувствовав полившиеся, наконец, слёзы, начал растирать их по горячим щекам. — Сейчас, сейчас, подожди, ничего же не произошло.       Никогда ещё Ророноа не пытался успокоить настолько сильно не только жертву, но и себя. Подумать только, дебильный повар мог сейчас лежать здесь, на этой кровати, бездыханным телом, если бы преступник не решил прийти сюда накачанным веществами. Зоро прильнул так близко, как смог, и стал осыпать голову сожителя маленькими поцелуями. Санджи здесь, на месте, живой, всё просто отлично. Зоро будет долго себя проклинать за такое проявление своей маленькой слабости, но это ничего, главное, чтобы с Санджи всё было в порядке.       В этот момент, когда полицейский представил перед своими глазами картину лежащего в гробу брюнета, он как будто бы сразу всё понял. Нет. Он больше не оставит его ни на минуту. Всегда рядом, нужно быть всегда рядом и держать сбежавшего Винсмоука в поле зрения, а иначе снова произойдёт что-то ужасное.       — Санджи, Санджи, пойдём, — начал звать он, пытаясь поставить дрожащего парня на ноги. — Пойдём, тебе нужно попить воды и умыться, но сначала надо позвонить в участок. Слышишь? Его, — он показал на тело на полу, — его заберут. Он живой ещё.       Брюнет не понимал, это было видно. Стеклянные глаза не двигались совсем.       Поэтому Зоро осторожно приподнял его, взял на руки, придерживая зад и закидывая чужие ноги себе за спину, и двинулся в свою спальню, чтобы позвонить уже чёртовому боссу. В квартире всё ещё было холодно, открытое окно так никто и не закрыл, ветер продолжал тянуться холодной змеёй по полам. Но место преступления должно оставаться нетронутым, поэтому закрывать окно мужчина не стал.       Повар уже не дрожал, это было большим плюсом. Взяв телефон с тумбочки, полицейский открыл вкладку экстренные контакты и набрал номер Драгона.       — Ниджи Винсмоук проник в мою квартиру и совершил попытку убийства Санджи Винсмоука, сейчас преступник обезврежен, адрес знаете, — и сбросил трубку, укладывая телефон обратно.       Так, так, нужно тут же сходить на кухню, налить стакан воды и смочить полотенце, чтобы обтереть им лицо брюнета.       Санджи ни на что не реагировал. Это было плохо, очень плохо. Через минут десять квартира будет кишеть другими копами, а потом их всех повезут в участок на допрос, и к этому времени повар должен уже быть способен сказать хоть слово. Зоро сложил мокрое полотенце пополам и ещё раз пополам, приложил к настолько же мокрым щекам и стал вытирать чужое лицо.       — Попьёшь воды? — ноль реакции. — Санджи, Санджи, — полицейский пару раз несильно похлопал его по щекам. — Попьёшь воды? — кивок. — Хорошо, хорошо, молодец, умница.       Стакан тут же оказался у сухих губ, и брюнет жадно начал пить, обливаясь.       — Молодец. Молодец, хороший мальчик.       Когда стакан стал пустым, Ророноа и его поставил на тумбу, забираясь на кровать. Санджи сидел спокойно, он больше не плакал и не дрожал, лишь пытался завернуться и закутаться в одеяло посильнее. Зоро взял уже своё одеяло, накинул поверх брюнета и придвинулся ближе, глядя на парня, и положил его голову на свою грудь, поглаживая его спину. И вот он делает то, чего подсознательно так хотел, но ситуация была совершенно иная: он предполагал, что это будет спокойный, обычный вечер, Винсмоуку снова присниться кошмар и Ророноа не сможет сдержаться, выйдет успокаивать этого балбеса. Но… но то, что было сейчас…       Руки сами по себе сжались сильнее, а нос оказался в чужих волосах, вдыхая запах слишком сладкого для мужского шампуня, и не сдержался, поцеловал Санджи в лоб — крепко и успокаивающе. Брюнет в ответ сильнее уткнулся в его грудь и обвил своими руками его бока. Прогресс.       В тишине раздался громкий звук дверного звонка, и полицейский, отстранившись, стал поглаживать Винсмоука по голове.       — Санджи, я сейчас, хорошо? Подождёшь здесь?       Повар неуверенно кивнул.       — Молодец. Молодец. Я сейчас, подожди, я скоро.       Он ринулся в прихожую так быстро, как мог, и открыл пресловутую дверь.       — Не спится тебе, Ророноа, — пробасил Драгон, впуская внутрь остальных. — Три часа ночи, а ты ещё одного Винсмоука поймал.       — Ага, третьего не хватает.       — Хватает, — вдруг сказал Сабо. — Сегодня в участок явился, сказал, мол, знает больше третьего, он больше поможет.       — И это всё?       — Сказал ещё, что на третьего готовилось покушение, но кто ж знал…       Да уж! Зоро невесело усмехнулся, злобно выдыхая и опуская голову.       — В моём доме, Сабо. Это было бы на моей совести, — он обернулся, смотря вглубь квартиры, о чём-то размышляя. — Ты проигнорировал показания свидетеля, посчитав их заведомо ложными.       В этот раз молчали все, не найдя что ответить. Ророноа был прав от начала до самого конца.       — Делайте свою работу, что ли, мать вашу!       — Зоро, я запомню это, — выдал Драгон, проходя ещё глубже. — Где?       Хозяин квартиры провёл полуночных гостей на место преступления. Ниджи всё ещё лежал навзничь на полу с разбитым лицом и простреленными коленями, с ампулой и шприцем в руке.       — Нападавший проник через окно в коридоре, — констатировал Ророноа, — затем пробрался в комнату жертвы и начал угрожать. Я обезвредил его, он живой, но без сознания. Предположительно собирался…       — Зоро! ЗОРО!!!       Душераздирающий крик донёсся из его собственной спальни, и Зоро сорвался, побежал к зовущему. Санджи снова рыдал, пытаясь вытереть слёзы одеялом, но их было всё больше, и это никак не помогало. Ророноа тут же вновь его обнял, стал вытирать лицо уже чуть высохшим кухонным полотенцем и качать в объятиях.       — Он… он хотел убить меня…       — Да, поварёшка, да, хотел, но ты живой, всё хорошо.       — Он сказал, что отец убил маму, — всхлип, подавленный крик, — и что отходит от дел. Он закрыл все счета, распродал весь товар другим кланам, даже бракованный. И что… и что…       — Нет, нет, всё, хватит, не говори ничего.       Так и сидели. Успокаивать у Зоро получилось хорошо.       В этот момент их застала Коала. Появилась в дверном проёме и смотрела на них.       — А ты хороший любовник, Зоро-кун.       — Перестань.       — Да ладно тебе. Я же от всего сердца. Ты и правда хороший, смотри, какой он спокойный.       Ни черта он не спокойный, Ророноа чувствует, как чужие пальцы крепко вцепились в его рёбра, завтра там точно будут синяки. И дыхание у него было такое, будто он неделю бежал от оголодавших шакалов посреди пустыни.       — Пакуют его?       — Пакуют.       Зоро кивнул.       — Ты же знаешь…       — Да.       Вот и поговорили. Девушка, обидевшись на такую резкость, развернулась и ушла к другим, оставив их наедине. Коала тоже хороша — Ророноа не новобранец, знает, что сейчас они поедут в участок на допрос, а квартиру опечатают, зачем спрашивать лишний раз?       Второго Винсмоука уже нарядили в наручники и привели в чувство, и когда Зоро это увидел, сразу понял, что так не должно быть. Если бы тогда, неделю назад, они остались сидеть дома, как и обычно, этот ублюдок и носа бы сюда не сунул, а так получилось, что идея Драгона всё же сработала.       Зайти к себе Санджи строго-настрого запретили, вполне ожидаемо, впрочем, но сейчас им нужно ехать в департамент, а на нём только трусы и одеяло. Он уже готов был снова расплакаться из-за того, что выйдет на улицу голым, но отбросил панику и понял, что в хозяйской комнате тоже есть шкаф, и что Ророноа сейчас найдёт ему что-нибудь.       Тело брюнета было слишком маленьким, гораздо меньше, чем у накаченного полицейского Зоро, который упражняется в зале на завтрак, обед и ужин. И грудная клетка была разы меньше, отчего любая футболка зеленоволосого была ему свободной, в то время как на Ророноа они едва не трещали по швам. Штаны тоже висели, но это лучше, чем идти по осеннему холоду с голой задницей, так что Санджи не возникал.       Они собрали некоторые необходимые вещи на несколько суток с позволения Драгона и вышли в прихожую. Обувшись и накинув верхнюю одежду, Зоро великодушно натянул кроссовки на ступни Винсмоука, после чего на него одел куртку. Сабо и Коала поглядывали на них, перекидываясь многозначительными взглядами и по-доброму ухмыляясь. Ну ничего, Ророноа потом им пропишет по первое число, чтоб знали, как издеваться над ним.       Перед тем, как пересечь порог, он забрал вещи, которые обычно клал на полку у зеркала при входе: ключи от квартиры и машины, паспорт и бумажник, которых почему-то там было два. Ладно, потом разберутся, времени нет.       — Всё, выходим. ***       В участке было всего полторы калеки на ночном дежурстве, и никто не выглядел особо удивлённым от увиденного. Типичный вторник, наверное. Целых три Винсмоука за последние сутки в одном и том же месте.       Допрос прошёл быстро и спокойно, брюнет взял себя в руки и рассказал всё, что помнил с момента пробуждения: как Ниджи растолкал его, как тот рассказал, что никто не направлял его, что тот пришёл сам, чтобы отомстить за «Джерму», что сейчас там осталась только сама верхушка, сыпящаяся, правда, но преданная. И Санджи рассказал всё то, что говорил Зоро в новом приступе плача, и то, что сказать не успел — тоже. Ророноа же поведал обо всём от своего взгляда.       После, он подписал все нужные документы для формальности, что квартиру опечатать он разрешает, и с чистой совестью вышел на улицу.       — Кстати, не знаю, повлияет ли это на дело, но проверьте дверь в квартиру, — бросил Винсмоук Драгону перед тем, как выйти из участка и пойти вслед за Сабо и Зоро. — Ниджи мог попытаться попасть внутрь через парадный вход, но он самый херовый взломщик, особенно обдолбаный.       — Спасибо, учтём, — шеф пожал его руку.       — Надеюсь, я вам полезен.       Он отошёл от входа в департамент и стал искать взглядом своих «надзирателей». Нашлись они недалеко — стояли у машины блондина и о чём-то тихо беседовали, пока Ророноа забрасывал рюкзак со своими вещами на заднее сидение. Вообще-то, там были и вещи Санджи тоже, так что он вполне имел право знать, что с ними станет.       — Что происходит?       — Мы будем ночевать у Сабо, — ответил Зоро, подходя к брюнету.       — Не-не-не, нет, я на такое не подписывался, — он замахал головой в разные стороны, сложив руки крест-накрест на груди, — и вообще, мне есть, где спать. Вот щас туда и поеду…       — Ага, и тебя грохнут по дороге, — Сабо не влезал в чужие разговоры без надобности, так что это действительно было необходимо. И он был как никогда прав. — Будь реалистом, Аши, на дворе пять утра, тебе никто не ответит. А ещё, в квартире будет сразу два копа. Раз с одним на тебя было совершено неудачное покушение, то с двумя никто даже не посмеет в твою сторону двинуться.       …а ещё их будет пятеро в одном доме, но блондин об этом умолчал. Сами всё поймут.       — Так что не дури и садись в машину. Потом спасибо скажешь.       — Да, — Зоро встал рядом с другом и тоже сложил руки, и попытался сказать это так круто, как мог. Как подпевалы школьников-хулиганов, которые ничего по сути не делают, но поддакивают.       — «Патом шпашыба скжищщ», — передразнил Санджи, после чего угрюмо прошагал к двери автомобиля и сел, вслед за рюкзаком, на заднее сидение.       Через несколько секунд открылась дверь с другой стороны, и рядом с ним сел Ророноа. Нахмурившийся и задумавшийся.       — Как думаешь, через сколько мы вернёмся?       — Понятия не имею, друг, — блондин что-то настрочил в телефоне, отложил гаджет и завёл мотор. — Не я же этим занимаюсь. С учётом обыска, думаю, неделю, может, дней десять.       — Десять дней!.. — взмолился Винсмоук. — Десять дней без моих шикарных костюмов и рубашек, десять дней без моих любимых ножей, десять дней сухой кожи на лице!..       Зоро закатил глаза. Вот он, возвращается его придурочный. ***       В доме Сабо было темно и тихо. Санджи мельком осмотрел чужое жилище, пока раздевался и разувался. Три комнаты, это хорошо, значит, своё местечко у него будет.       — Сейчас диван вам постелю, подождите, только бельё найду.       Винсмоук не понял. В смысле диван? Тут целых три, три, мать вашу, комнаты, какой к чёрту диван? Положить их некуда, что ли?       — Я что, буду с этой водорослью спать на одной кровати? Не-а, увольте, я лучше…       — Ты чё орёшь, — шикнул на него Зоро. — Люди спят, не буди никого?       — Какие люди?..       Так. Так. Ему это не нравилось.       — Луффи и Эйс. Они вместе живут, забыл, что ли?       Ох. Точно. Братья живут и оплачивают квартиру все вместе. Никакого уединения и спокойствия целых десять дней.       — Я обречён.       — Да помолчи ты, — Ророноа двинулся вслед за Сабо, чтобы помочь ему поскорее подготовить место для ночлега. — Если ты хочешь быть мёртвым, можешь прямо сейчас пойти куда-нибудь, не знаю куда. Тебя там с распростёртыми объятиями примут.       В чём-то он был прав, но Винсмоуку не хотелось с ним соглашаться ни в коем случае. Ему тут мало что с мужиком, так ещё и с геем-мужиком на одной кровати спать предлагают! Это кошмар, просто катастрофа. Как бы он смотрел в глаза Пудинг после это? А Рэйджу? А маме?.. мама и Рэйджу, наверное, простили бы его, а вот его прелестная, милая Пудинг…       Блондин подошёл к дивану и ловким движением опустил спинку и выдвинул сидение, и диван превратился в хоть и довольно тесную, но двухместную кровать. Затем взял заранее положенную на кофейный столик простынь и расправил её по мягкому покрытию, Зоро одевал наволочки на подушки. Надо, наверное, помочь им, а то Санджи стоит, как истукан, хлопая огромными от удивления глазами, и бездельничает.       — Я… одеяла, наверное, заправлю.       — Ага, давай, — почти в унисон произнесли полицейские, и прозвучало это так смешно и мило, что брюнет невольно улыбнулся. ***       — Подвинься, — буркнул Санджи, подпинывая Зоро подальше от себя.       — Сам подвинься, я щас с края упаду, поварёшка!       — Я в стену упираюсь! Ай!       Ророноа пнул в ответ.       — Ты чё дерёшься?       — А ты чё дерёшься?       Они оба рыкнули друг на друга и брюнет перевернулся со спины на бок, чтобы даже краем глаза не зацепить силуэт этого тугодума. Он хотел лечь так, чтобы во сне они даже случайно не коснулись друг друга чем бы то ни было, но, видимо, не выйдет. Ему придётся жить с этим позором до конца своей жизни.       Почему-то вспомнилось, как старикан рассказывал истории времён, когда тот служил во флоте и учился в академии. Как мужики целыми горами спали на одной кровати, потому что койкомест не хватало на всех, как все ели из одной тарелки и жались друг к другу, чтобы спастись от холода в ужаснейший шторм.       В это же мгновение в памяти всплыли картинки сегодняшней ночи. Сам Санджи жался к своему сожителю, как котята к маме-кошке, чтобы спрятаться от опасности. Он спустил себе это с рук, ведь, он понял только сейчас, его организм испытал настоящий шок, и Зоро был единственным, что могло подарить ему ощущение полной безмятежности. Так и произошло. Зелень умела успокаивать, хоть и таким мерзким способом, но это помогло. Мама тоже успокаивала его так в детстве, когда братья распускали свои ручонки на него.       — Спишь?       Санджи повернул голову на звук.       В его любимых романтических комедиях, пожалуй, слишком часто использовалось клише «но там была всего одна кровать…», но ему нравилось. Это было мило, и, как ни странно, романтично, и брюнет в тайне надеялся, что однажды ему придётся поделить своё спальное место с какой-нибудь прекрасной леди, и они обязательно будут вместе после этого.       Вместо леди у него под боком было заплесневевшее подобие человека. Не на такое он рассчитывал.       — М-м, — он отрицательно покачал головой.       — Во сколько у тебя сессия с Шаки?       — М… в двенадцать, кажется. Она попросила приехать немного заранее.       — Ясно.       Ророноа потянул своё одеяло слегка повыше, накрывая грудь и плечи. Брюнет стыдливо отвёл взгляд. Нечего тут на мужичков пялиться.       — А во сколько вы завтра… точнее, сегодня, едете за покупками?       — Ох, у милых Нами-сан и Виви-чан будут небольшие дела, так что мы договорились на два.       — Я с вами, — сказал полицейский тоном, не требующим возражений и тоже повернулся на бок, к краю.       — Ага, так я и согласился. Водоросли остаются дома.       — Так я и отпустил тебя одного в людное место с двумя хлипкими девками в качестве охранниц после попытки покушения. — «Я волнуюсь» осталось не досказанным, и это очень сильно ощущалось. Как минимум, так чувствовал полицейский.       — Ты не поедешь, — брюнет не сдавал позиций.       — Поеду.       — Не поедешь.       — Я сказал, что поеду, значит поеду, всё, — он резко взял чужую подушку и положил сверху на голову Винсмоука. — Спи. А то проспишь всё.       Санджи потом ещё очень долго себя упрекал за то, как широко и счастливо он заулыбался. Какой же Зоро, чёрт возьми, заботливый. Повезёт же его огромному парню-качку.