Мы встретимся вновь

Дарклинг решил хотя бы подремать под утро, и тут же оказался здесь. Такой сон встречается ему впервые. Вокруг тьма. Такая родная, неумолимая. И всё же другая. Не его. Он не чувствовал своих сил. Их не было. Будто его тени смешались с этими, ему неподвластными. Естественно, первое, что он захотел, это проснуться. Это место отвергает его. Ему здесь не место. Или ему просто не нравится. Обычные методы, к несчастью, не помогли. Ни щипок, ни оплеуха. И тогда уже в расход пошёл нож в сердце. Если кто-то не носит с собой нож за поясом, этот человек странный. Как в этом мире можно не иметь ножа, но при этом оставаться живым? Но немного странно было обнаружить, что он даже во сне с собой. Затем секунда сомнений, потом нож прошёл сквозь кожу. Дарклинг ощутил холод, неприятное чувство, что в теле что-то застряло, но не убийственную боль. Скорее, он будто укололся. Кровь потекла не в том количестве, в котором должна была, и совсем слабо ощущалась телом. Дарклинг так и не проснулся. Значит эти эксперименты провальны. Потом он пошёл. Может, нужно найти настоящий выход? Но набрёл он на Николая. Или Николай на него. Сути не меняет. Сначала совершенно сбило с толку, почему здесь именно царевич? Не Алина, не Мал, не Штурмхонд, не король, не королева, которым он перешёл дорогу. Здесь был именно Николай. Его реакция проверки, настоящий Дарклинг или нет, подтвердило, что и Николай попал сюда похожим образом. Затем взгляд упал на серьги. Они немного отличались от тех, которые были на Штурмхонде, но всё же именно те. Было видно, что их можно объединить с полумесяцами Заклинателя. Однако, Николай должен был учится в Керчии, куда его отправили. Странно. Легче было спросить. Так Дарклинг и сделал. Николай даже не стал отпираться. И это мило. Дарклингу не пришлось придумывать, как причинить настоящую боль, чтобы ему не врали. Потом, понятное дело, небольшая, даже детская перепалка, которая быстро сошла на нет. – О да. Ты видел его лицо, когда я придержал её у люка? По какой-то причине, стоя лицом к лицу со Штурмхондом, которым оказался Николай, Заклинатель не чувствует ту ярость, которая разгорается к нему на корабле. – Ещё бы! Но зря ты не видел собственного лица, когда начался бунт. Возможно, потому что здесь Дарклинг бессилен. – Тебе обязательно портить нормальные разговоры? Или дело в самом Николае. – Жить без этого не могу, дорогой. Заклинатель вздохнул. И всё-таки болтливость черта не только Штурмхонда. Николай стал задавать правильные вопросы. – Как думаешь, почему именно мы сюда попали? И почему только вдвоём? Или тут кто-то ещё есть? – Я никого больше не встречал. И, если честно, я не представляю, почему так вышло. Опять это происходит. Почему-то, Дарклинг общается с ним, будто ничего не произошло. Ему даже нравится его компания. Точно всё от отсутствия силы. Царевич немного наклонился вперёд. – У меня, кажется, есть догадки. Признайся, ты думал обо мне, когда засыпал? Заклинатель мягко улыбнулся. Какой глупый вопрос. Дарклинг протянул руки к лицу Николая и подёргал его за щёки. Затем держал его лицо в своих ладонях, смотря прямо в глаза капитана. – Как о тебе не думать? Ты, такой милый и красивый, украл у меня Алину. Я в глубокой обиде и полной ярости. Я обещал себе, что сначала отрежу тебе язык. Хочешь устрою это прямо здесь? Нож у меня по-прежнему с собой. Будто что-то обыденное рассказывал Заклинатель. Улыбка Николая стала глуповатой, а взгляд вновь забегал по всему брюнету. Тот даже ощутил, как участилось дыхание царевича. Интересно, сердце от страха тоже скачет? – Извини, я после милого и красивого плохо слышал. Ты хочешь увидеть, что я творю этим языком? Николай едва в обморок не падает. Дарклинг. Что творит, что творит, Святые. Капитан еле сдерживает руки за спиной, чтобы не коснуться его в ответ. Почему Заклинатель до сих пор держит его вообще? От этого сердце с ума сходит. Может поцелует? Тогда Николаю и руки держать за спиной не придётся. Поцелуй. Поцелуй. Не целует. Чёрт. Что происходит? Что происходит, Святые? Всё горит. Внутри и снаружи. Какой же Дарклинг.. Даже нет нужного слова. И он до сих пор враг. Но зато КАКОЙ враг. Сексуальный, красивый, рассудительный, спокойный, умный, сильный, немного кровожадный, но кто нынче не без греха? А Николай упоминал сексуальность? И ещё Дарклинг милый, если не говорит кровожадные вещи. Надо бы его связать. И защекотать. Да, защекотать. После этого Николай не жилец, но зато что увидит! И услышит. Искренний смех сильнейшего гриша. Если он, конечно, щекотки боится. Святые. У царевича разум поехал. На этот раз окончательно. Дарклинг долго смотрел в глаза Николая. О чём он там думает? После языка, ему стоит отрубить пальцы, чтобы свои колкости не писал. А затем и голову, чтобы даже не думал о них. Но раз Николай здесь, а он же является Штурмхондом, то.. – А как там Алина? Я видел вспышку. Ощутил прилив сил. А она в порядке после этого? Всё прошло хорошо? Николай в мгновение изменился. Глаза закатил и нахмурился. Сам выпрямился, убрав руки Дарклинга от его лица. Но не отпустил. Сжал их и говорил с улыбкой: – Хоть в одну нашу встречу мы можем не упоминать её? Знаешь, я хочу побесить тебя. И Мала заодно, а то что он ходит и раздражает меня. На моём корабле может быть только один красавчик, угождающий всем. Я женюсь на Алине, благодаря чему сяду на трон, а там остановлю тебя. Что там в Малом Дворце? Шелка и золото? Что ж, я посажу тебя в самую грязную и холодную камеру подземелья. Дарклинг улыбнулся краем губ. – Думаешь, я не сбегу оттуда? Если потребуется, я из мёртвых восстану. Меня не остановят земля и стены. Заклинатель отдёрнул свои руки из плена Николая. И на этом всё закончилось. Что закончилось? Дарклинг почти мгновенно проснулся. Прошло где-то минут двадцать, как он уснул. Что заставило его проснуться? Сам не знает. На уме царевич Николай. Хах. С чего бы? Он должен быть в Керчии. Покинутый ребёнок, с детства старающийся угодить всем. К тому же, скорее всего, бастард. Дарклинг говорил с ним в последний раз, когда он ещё малым был. Сейчас он уже наверняка, подобно папаше, если он вообще его отец, гоняется за женщинами покрасивее. Лучше думать об Алине. А ещё лучше – немного больше поспать. Ничегои требуют много энергии. * * * Николай приоткрыл слипшиеся веки. Он в своей каюте. Ну да. Где же ещё ему быть? И нос у него будто сломан. Всё так, как должно быть. Капитан перевернулся на бок и вновь засыпал, мечтая увидеть красоту родного города, родителей и брата. Они будут им гордится. Он им так помогал и так поможет, вернув Алину. А там и на трон можно благодаря ней. Остаётся лишь победить Дарклинга. Но это менее насущная проблема на фоне возвращения домой. * * * Вот и утро. Знал бы Дарклинг, что его гриши вполне справятся с шхуной, не нанимал бы Штурмхонда и вовсе. Правда, с остановкой у льдов Фьерды возникли некоторые проблемы. Однако, этот корабль им больше не был нужен. Поэтому парковка была жёсткой. При малой скорости нос китобойного судна врезался в лёд. Дарклинг и его гриши держались за борта во время этого. Трясло, как при землятресении. Затем корабрь остановился. Больше не таранил льды. Кажется, нос шхуны держался на добром слове. Китобойное судно не ледокол в конце концов. Заклинатель Теней спрыгнул с борта первый. Ничегои под ногами смягчили падение. За ним последовали и другие гриши. Но не все. Некоторые скидывали вещи вниз. Шквальные придерживали себя или предметы потоками воздуха, а вот инферны и проливные объединились, дабы создать подобие горки для себя, фабрикаторов с корпориалами и остального. Некоторые скатывались не очень удачно. Из-за этого общая мрачность ситуации немного отошла на второй план. Все были рядом, что наконец не в пустынном море. И живы. Одно плохо, они в стране врага. Причём рядом с Джерхольмом. Вопрос времени, когда их найдут дрюскели. Надо поскорее уходить отсюда. В сторону Равки. Хотя нет. Нет-нет. Их точно не тронут. Потому что здесь Дарклинг. Разговоры о нём будоражат мир, неужели Фьерда будет исключением? Он теперь не допустит жертв среди своих. Нужно быть спокойным. Сохранить силы для ничегой. Тем более, наверняка на границах поставили усиленные посты. Нельзя маячить слишком близко, пока охрана не уменьшится по какой-то неведомой причине. Все совершают ошибки. Осталось дождаться, когда король совершит свою. Дарклинг вновь взглянул на своих гришей и улыбнулся. Он говорил громко: – Нас никто не тронет, но в Джерхольм мы не пойдём. Двигаемся в сторону небольших городов. Там купим припасов, палаток. И домой. Победителями. Вновь ропот одобрения. Заклинатель Теней любит это. Обожает. Это напоминание, что всё происходит не напрасно. * * * Странное желание женится на Алине расплясалость, стоило до конца проснуться. Действительно странное желание. Потому что за час до пробуждения снился Дарклинг в белом. Это же было бы чуть ли не фурором. За сто лет, как он жил в Малом Дворце, всегда носил чёрное. А тут бац и в белом. Ещё и красивее обычного. Тонкие ткани на рукавах, резные золотые украшения и сами узоры на одежде. Ах-ах, какой он прекрасный. Вот возьмут его в плен благодаря Алине, надо будет его переодеть. И связать. Зачем-то. Просто захотелось. Что странно. Связать же нужно для чего-то. Но почему в голове свадьба с Алиной? Нельзя же ей заменить Дарклинга? Или можно?