«Забудем дорогу длиною в года, Тяжелые лиги пути. Мы все это время стремились сюда Сквозь беды и время дойти, И вот мы до этих дверей добрели, Как прежде, в окне горит свет. В открытые двери неспешно вошли, В тот дом, где беде места нет.» © Тэм — Синий вечер
Гермиона и Северус выжали из полутора месяцев, казалось, такую уйму событий, которая не уместилась бы и в три года. Они встречали рассвет над Гранд-Каньоном и на спор спускались в разлом ледника, они медитировали в храмах Индонезии и ходили по лесам Румынии, в надежде отыскать хоть одного отощавшего вампира. Они побывали в тайге и Гермиона лично переписала рецепты целебных зелий, которые тысячелетние маги корябали на шкурах. Они целовались под тропическими звездами и гоняли привидений по замкам Ирландии. Они давали обещания и просили весь пантеон мировых богов исполнить хотя бы одно. Северус сделал ей предложение в горах Шотландии, недалеко от поселения фейри, которое приютило их на очередные безумные выходные, вручил перстень с гранатом. Гермиона долго вертела в пальцах камень. — Если бы это могло меня удержать от перехода… — Я хочу, чтобы ты была уверена, что я дождусь тебя, несмотря на семнадцать лет. Ты пришла в этот мир моей женой, ты уйдешь из него ею же, и встретишь меня на той стороне времени через много лет. Соглашайся. Пусть это и не более, чем символ. И она согласилась, потому что не могла иначе. А по прибытии домой Сириус повел ее к алтарю, где Мастер Орион, по праву старшего чародея, провел церемонию. И вновь звучали кельтские клятвы, сияли золотые искры, и так хотелось верить, что перехода не случится, и она останется с Северусом здесь, в этом новообретенном мире, и будет просто счастлива и любима. Но наступило неумолимое в своей жестокости девятнадцатое сентября. И если Гермиона ожидала, что земля разверзнется и поглотит ее, то ничего такого не произошло. Они пили чай, собравшись вместе со Стаей и блудным портретом Северуса, который сказал, что пойдет с ней, как единственный, нетронутый магией перехода. Каждый что-то обещал, давал клятвы, благодарил, а у Гермионы звенело в ушах и хотелось куда-то бежать, что-то делать, лишь бы только не чувствовать, как от боли перехватывает дыхание. Ей хотелось и не хотелось растянуть время до полуночи. Пробила полночь, Гермиона закрыла глаза, а открыла их уже в своем мире, ничком лежа на полу и рыдая в голос. — Вставай, жена, подождем до завтра, а там посмотрим, что будет, — подал голос портрет мужа, а у нее даже не осталось сил спорить. Она упала на кровать и просто провалилась в пустоту. Ее разбудил всё тот же портрет ровно в четыре утра. Она помнила, что согласно расчетам, она должна будет отправиться на встречу с Северусом и Стаей к Хогвартсу, встать у Дракучей Ивы и надеяться на чудо. Для нее прошла всего пара часов, а для них — целая жизнь. Выросли дети, постарели они сами, ждут ли они Майю Снейп или уже забыли о ее существовании? — У тебя есть ровно полчаса, чтобы подняться с кровати, принять душ, выпить кофе и прекратить оплакивать судьбу! — Вот уж прицепился ты на мою голову! Ни в том, ни в этом свете от тебя покоя нет! Ты же обещал уйти в лучшие миры, так почему ты до сих пор здесь? — бурчала злая и сонная Гермиона. — Я уйду, когда ты будешь готова меня отпустить, и когда время придет. — Ты сам-то готов? — Узнаешь, — вновь загадочно ответил портрет и пинками отослал жену в душ. Совсем скоро…***
Осеннее утро встречало Гермиону прохладой, хрустящими листьями и мелким дождем. Прекрасный день для встречи с прошлым! Дракучая Ива махала ветками, грозясь пришибить любого дурака, которого угораздило сунуться к ней в такую погоду. Там уже сгрудилась приличная толпа из встречающих. Гермиона сощурилась и ускорила шаг. Первыми в глаза бросились Драко и…как раз-таки Гермиона, держащиеся за руки. Следом стояли Гарри и Джинни, Рон и Лаванда, Луна и Чарли Уизли, ага, значит, у Регулуса и Пандоры все-таки родилась дочка. Мастер Орион и Леди Вальбурга, у Гермионы перехватило дыхание. Невилл и кто же это? Кассиопея Блэк, не иначе. Ага, а вот и Сириус с Марлин, а рядом с ними Поттеры и Лонгботтомы. Ремус и Беллатрикс с сыном. Надо же, как интересно. Минерва… Дамблдор… Дамблдор?! Ну, да ладно. Ей некого теперь винить ни в чем. — Где же Северус? — Подойди ближе, вон к тому холму. Неужели не видишь? — прошептал портрет. Гермиона уже слышала, как Стая зовет ее по имени, но сердце выскакивало из груди совершенно по другой причине. Совсем скоро она увидит мужа. Его насмешливый взгляд, ехидную улыбку, которая предназначалась только ей, почувствует его надежные объятья. У него была здесь целая жизнь, со своими взлетами и падениями, новый мир, который ему удалось сохранить. Вспоминал ли он о ней? Или был слишком занят зельями, школой, Альянсом и Стаей? Северус обернулся и медленно пошел навстречу. Он стал шире в плечах, отпустил волосы, сменил мантию на кожаную куртку и джинсы, в лучших традициях Сириуса, но из кармана торчала волшебная палочка, а на пальце сияло обручальное кольцо. На висках блестела седина, но карие глаза смотрели всё с такой же нежностью, как и много лет назад. Гермиона встала, как вкопаная, — перед ней стоял ее Северус, с портрета, тот самый, ради которого она и решилась на всю эту безумную авантюру, но в его взгляде было чуть меньше боли, в жизни — чуть меньше демонов, а на плечах — чуть легче груз прожитых лет. Северус с портрета растворился, когда ее муж подошел ближе и распахнул ей объятья. Он не отпустил ее, он стал самим собой, чтобы всегда быть рядом. — Ну, здравствуй, жена. И пахло грозой и огневиски, когда Майя бросилась к нему на шею. И Стая бежала к ней, обнимая со всех сторон, замыкая круг семьи, любви и дружбы. А над Хогвартсом занимался рассвет новой жизни. Всё было хорошо. Конец.