Балтовая почта

Τ͟ελε͝ίώσε͠.

Мастерская Душ Накомисса являлась самым невероятным, священным и сакральным измерением во Вселенной. Она находилась неподалеку от Рая и представляла собой огромнейший завод по производству вселенских душ. Только там можно было узреть обилие всевозможных деталей и характеристик, создаваемых господином Жизнью и его помощниками — ангелами-хранителями. Они по его еженедельным указаниям воссоздавали души, и каждое воскресение Лорд посещал Мастерскую, чтобы в конечном итоге вдохнуть в них самое драгоценное — жизнь. И Мастерская эта была важна так же, как и Балтовая почта. К работе в ней тоже допускались только избранные существа. Даже Серафимы не имели права вторгаться в нее. Это пространство принадлежало лишь Накомиссу и его верным помощникам родом с Эдема. Но ситуация оказалась настолько экстренной и страшной, что нас, балтовеев, впустили туда. О нашем прибытии знали все ангелы-хранители, в том числе и священная охрана на входе в Мастерскую. Она без раздумий и всяческих оговорок впустила нас внутрь, в один миг опустив острые ангельские копья и открыв могучие золотые ворота. А за воротами нас тут же встретили несколько работников Мастерской, что провели через запутанные облачные переулки и желтые дуги с душами. Все происходило так быстро и тревожно, что мы толком не понимали, куда держали путь. Сердца бешено стучали, а в глазах то ли двоилось, то ли троилось. И только тогда, когда на горизонте показалась лестница с тремя фигурами на пьедестале, мы потихоньку начали понимать все происходящее. Хотя… О Господи… Это ведь было не видение… На пьедестале том нас ожидали три очень невероятные и невообразимые личности — архангел Михаил, архангел Гавриил и Леди Айда, сама Смерть. Мы видели их впервые и еле сдерживались, чтобы не раскрыть рты в удивлении и не выпучить глаза, подобно мопсам. Михаил был высокий мужчина с белокурыми локонами, крепким телом и суровой внешностью. Лицо осунулось, плоские губы чуть подрагивали, а взгляд строгих белесых очей был направлен прямо на нас. Рядом с ним стояла полная противоположность — мягкий и нежный Гавриил с темными кудряшками, выглядывающими из-под голубой мантии. Он тревожно смотрел на карманные часы, приложив дрожащую гладкую ручонку к груди, и все тонко вздыхал, прикусывая пухлые губы. Обоих архангелов объединяли золотые крылья и два глазастых нимба, сплетенных друг с другом, на которые хотелось смотреть вечно… Но всю ангельскую красоту перебивала тяжелая мертвенная аура Леди Айды. Костлявые фиолетовые руки были спрятаны за ровную до ужаса спину, а обугленная половина лица окуталась черным-пречерным плащом. Опустив голову, она грузно смотрела на нас и чуть смыкала челюсти. Коса с жуткой надписью «Memento mori» подрагивала сзади. Сама Айда была обеспокоена похлеще людей пред ее ликом. И это ни о чем хорошем не говорило… — Рады приветствовать Вас, балтовеи, — проговорила ровно Леди Айда, взмахнув косой с сиреневой пылью и затем аккуратно сглотнув. Она явно нервничала, но пыталась это скрыть за смиренностью и величественным спокойствием. — Вы полностью собрали очень сложный заказ и прошли через множество испытаний, чтобы доставить его сюда в целости и сохранности. Вы совершили подвиг. Это похвально. Мы обязательно щедро отблагодарим вас, как только закончится сей ужас… — Но на этом ваш подвиг не заканчивается, — робко вступил в разговор Гавриил, подходя к нам и поддерживающе касаясь наших щек по очереди. Затем он воздушной магией осторожно вытащил собранные артефакты из сумок, заключил в один большой стеклянный сосуд и передал Михаилу. — Вы все еще очень нужны Лорду Накомиссу… Без вашей помощи никто не справится со скверной Хаоса. Ни Он, ни Мы, ни Вселенная. И для Демиру, и для Накомисса вы являетесь главным ключом. Она хотела заполучить вас вместе с заказом, но мы обхитрили ее и выиграли время, чтобы вы выполнили именно волю Накомисса, а не Демиру. Архангел Михаил доставит посылку по адресу заместо вас, а вы в это время активируете все три ипостаси вселенского баланса с помощью силы своих сгустков гармонии. Эти ипостаси же находятся на вашей Родине. Времени совсем мало, поэтому нужно действовать быстро и схвачено. Мы надеемся на вас. — А насколько все вообще плохо? — осмелился поинтересоваться Ливси, выходя чуть вперед и с толикой страха заглядывая в глаза архангелам и Смерти. — Все это время мы фактически существовали в информационном вакууме, понятия не имея, что творится с Лордом Накомиссом в реальный момент. Только галлюны немного осведомляли нас, а так… Гавриил панически вдохнул, а Михаил кашлянул в кулак, чуть отводя взгляд в сторону. Изредка кусая себя за щеку и хмурясь, он хрипло сказал: — Плохо, если говорить мягко… — Нет уж, Вы скажите как есть!.. — нервно кусая ногти, взмолилась Присцилла. — Мы должны знать правду… — Вся Вселенная на иголках. Ад и Рай стоят на ушах все эти дни, — тут же принялся остро и быстро чеканить Михаил, сражая наповал своими словами. — Хаос движется к нам семимильными шагами. Все уже готовятся к самому худшему и страшному. Ангелы стоят на страже всех миров, а прямо под нами в Аду огромная армия демонов ждет сигнала к наступлению на силы Хаоса. Все пройдет лучше и мягче, если вы успеете сделать то, о чем попросил архангел Гавриил. — А как сам Лорд Накомисс?.. — спросила я, перебирая пальцами активно. Услышав вопрос, Айда удрученно вздохнула и скрестила руки на груди. Мрачно смотря в пустоту мимо нас, она ответила: — Он отсиживается на Почте. Пьет чай с директорами. Кажется, это отвлекает его от приступов. Но сам Накомисс очень плох… У него выступили черные шрамы, и каждый раз директора содрогаются от жуткого кашля с ошметками странной ядреной жижи. Божественное начало Накомисса гниет заживо… Но он, как всегда, все отрицает до последнего и скрывает. Он всегда это скрывал и отрицал, и с ним испокон веков что-то было не так… Накомисс постоянно переживал все внутри себя и пытался обходиться без помощи других, чтобы не тревожить Вселенную… — Он был против даже организации войск в его защиту, ибо надеялся, что сможет справиться сам, — хмыкнул архангел Михаил. — Лорд неисправим. — Да… — печально согласилась Леди Айда, — но… Ох! Вновь затряслась земля под ногами. Стал трескаться пьедестал, развеиваться облака и рушиться трубы с душами. Через образовавшиеся щели асфальта принялись протискиваться знакомые черные щупальца Хаоса. Ангелы-хранители взволновались и начали спасать падающие сферы с душами. Архангел Гавриил взмахнул руками, замотался туда-сюда и подлетел к Михаилу: — Ах, Мишенька! Скорей, родной, неси же этот заказ! Я чувствую, что у Лорда начался приступ, на этот раз решающий! Господи, помоги нам! Решительно кивнув и сглотнув, архангел Михаил сжал сосуд в руках, взмахнул могучими большими крылами и на огромной скорости полетел на адрес Messier 87. За эти несколько секунд небольшая тряска стремительно переросла в великое и ужасное бедствие. Взбунтовалась природа: воздух стал вонючим и едким, ветра задули с невероятной силой, образовались смерчи и цунами, небо завертелось и закрутилось, везде образовались глубокие трещины. Айда и Гавриил обратились к народу Мастерской, призывая не паниковать и спасать всю самое важное… А я часто задышала, сжала руки ребят и сказала, смотря на небо: — Вперед, нам нужно спешить… Кто куда?.. — Я домой в Гвинею, — промолвила, дрожа всем телом, Присцилла. — А я на Вествогёй, — ответил Ливси. — Тогда я в Москву… — шепотом произнесла я, кивая своим мыслям. И как только прозвучала эта фраза, мы резко отделились друг от друга и побежали куда глаза глядят, на ходу рисуя млечные источники. А потом я… *** Присцилла Косбири… Она была хороша! Симпатичная, усердная и талантливая — это все про нее. Эта девочка любила скульптуру и архитектуру, обожала общаться с людьми, лелеяла своих младших сестер и всегда шла к цели стать балтовейкой. И несмотря на все те ужасы, что Присцилла переживала с самого детства, ее стихией так и был социальный баланс. Всю жизнь она планировала восстановить хорошие отношения с родителями, возвысить род Косбири и воссоединиться с обществом. И вот наконец этот момент настал. Земля начинала рушиться, на каждом углу происходили стихийные бедствия, и все понимали, что это пришел конец Жизни. В Экваториальной Гвинее смерчи снесли добрую половину урожая, здания порушились, и люди кругом сломя голову пытались уехать в поисках укрытия от всего происходившего ужаса. Присцилла прекрасно осознавала, что он не закончится, пока не активируются все три ипостаси эволюционного баланса, и поэтому бежала со всех ног к своему родному дому, в котором не была уже… года три. Ах да, с того момента, как стала балтовейкой. Забавно. Примет ли Присциллу семья после стольких лет бесконечных писем и пустых обещаний? Неизвестно! Но Косбири была настроена решительно. Вопреки всему она жаждала помириться со своей семьей и доказать взбалмошному отцу с матерью, что их род был создан не для унизительной работы и гнусного положения в обществе, а для великой цели — контролировать эволюционный баланс и нести свой свет в массы. Присцилла верила, что он был в каждом из ее родственников — даже в отце. За все время путешествия по мирам эта умная девочка поняла, что он и все остальные близкие рода Косбири оказались просто введены в заблуждение и обижены на единый случай. Они попросту не разобрались с ситуацией, не пришли к примирению и не доказали свою балтовую светлость. И только маленькая миленькая Присцилла могла все изменить! Когда на горизонте показался небольшой двухэтажный домик из кирпича цвета слоновой кости и крышей оттенка крови Косбири, глаза Присциллы засияли и стали влажными, а на лице засверкала улыбка. Она ускорилась еще больше, размахивая руками, и радостно влетела во двор. Теперь разбросанные всюду ростки риса и веточки хлопка не навивали маленькой Косбири горестные воспоминания. Она не видела вокруг себя ничего негативного! Присцилла теперь желала лишь ворваться в родной дом и увидеть своих близких: очаровательную Имани, бойкую Золу, мудрую Эспинеллу, молчаливую мать и вспыльчивого отца. Голубая сила социального баланса прямо-таки рвалась из ее груди, хлестала изо всех щелей и стремилась вцепиться во все вокруг, в каждую клеточку этой земли, в каждого человека. Присцилла не успела ступить за порог лачуги, а уже быстро и яро активировала свою ипостась, и я чувствовала, как тело покалывало от этих голубых искорок. Неполадок. Косбири, чуть ли не выбив дверь с ноги, ворвалась ошарашенно в дом. Она тут же побежала по коридорам в поисках родственников, громко и резво крича: — Пап, мам, девочки! Это я, Присцилла! Я пришла спасать вас! И я хочу кое-что сказать вам… Знаю, сейчас время не для этого, но… Эй, где вы все?.. Присцилла несколько раз обернулась и непонимающе заморгала. Первый этаж оказался абсолютно пуст, нигде не было родителей и сестер. Кухня, гостиная, кладовая, ванная… Все пустовало и находилось в неестественно гробовой тишине. Обычно отец смотрел телевизор, мать вышивала в гостиной, а сестры игрались рядом с ней, но сейчас… Казалось, что дом заброшен, однако вот что странно… Вещи спокойно лежали на своих местах, ничего не было разбито и увалено впопыхах. Если бы семья Косбири бежала, то взяла с собой хотя бы документы и деньги, как это делали сейчас остальные беглецы. Но и они находились на месте. А это могло значить, что, возможно, Косбири еще тут… Сглотнув и сжав ладони в кулаки, Присцилла пошла на второй этаж. Теперь же шаг ее сделался более кротким и осторожным, дыхание затаилось, и нельзя было услышать хоть жалкий писк. Косбири что-то очень насторожило, и от этого искорки начали потухать. Идеально. В смысле, как страшно! Что же ждало Присциллу на этом нелегком пути?.. Никто не знал, а она и подавно. Оставалось лишь вслепую пробираться на второй этаж и с опаской заглядывать в оставшиеся комнаты. Так Косбири проверила комнаты каждой из сестер. И опять там никого не оказалось, и снова она узрела вид спокойно лежащих вещей. Комната самой Присциллы вообще была пустым помещением с тонким слоем пыли и гостем в виде мелкой ящерицы. И то, она уже умерла пару минут назад. Оставалась лишь спальня родителей, находившаяся в самом конце коридора. Запал Присциллы уже сошел на нет, и весь дух решительности потихоньку потухал. Она кралась в спальню в надежде хотя бы увидеть родственников, ни то что о чем-то там поговорить или вселить в них долю социального баланса. Мысль о том, что родители и сестры уже сбежали, вызывала слезы. И зарождался страх того, что они давным-давно переехали в неизвестное место. Кроме того, Косбири начинало казаться, что это все очередная галлюцинация. Впрочем, все было впереди! Еще пара неуверенных шагов, и Присцилла наконец дошла до заветной двери. В очередной раз сглотнув и укусив губу, она прислонилась к ней ухом и стала внимательно вслушиваться в шум по ту сторону. Косбири приняла такое решение, что если за родительской дверью тоже будет мертвая тишина, то она даже не будет открывать ее, а просто уйдет. Какой был смысл убеждаться в пустоте комнаты глазами, если ушам все понятно? В конце концов, Присцилла просто не выдержит еще одну затхлую брошенную спальню! Но за дверью послышался какой-то странный хруст и напуганное хмыканье. Косбири резко вдохнула, руки вновь налились силой, сердце забилось как бешеное, и она рьяно распахнула дверь, чуть ли не сорвав ее с петель. — Па… па… То, что увидела Присцилла, повергло ее в шок и заставило впиться ногами в пол. Она разинула рот, выпучила глаза и часто задышала в приступе животной безмолвной паники и страха, что мгновенно облепил все тело. Вся семья Косбири оказалась связана синими и зелеными щупальцами чудесных девочек — Филарии и Хоффнун. Они преследовали Присциллу с самого ее рождения, и вот наконец настал черед сестренок и предков. Имани, Зола и Эспинелла бились в коконах, что медленно засасывали их в пучину небытия. Девочки истошно кричали через щупальца и захлебывались слезами. Мать же только напугано водила глазами по сторонам и старалась не задерживать взгляд на мучающихся детях и муже. С нее стекало семь потов, и, казалось, она готова была умереть вот уже сейчас. А все потому, что Амади только что сломали обе руки и перешли к шее. Филария так и замерла с ней, улыбчиво глядя на Присциллу. Хоффнун же тоже на минуту остановилась поглощать детей и оскалилась своими острыми зубками на Косбири. Они прямо-таки цвели в этом новом мире! Как хорошо… — Прис… цилла… — так преданно и испуганно этот папаша еще никогда не смотрел на свою дочь. Что делал хаос с людьми, а? — помо… ги… пож…алу… — Что вы делаете, мрази?! — заверещала Присцилла, подходя к дисхармонам и выставляя руки со своими стекляшками вперед. — Твари!!! Убирайтесь вон!!! Ее руку вмиг схватила Хоффнун, а Филария сжала сильней шею отца. Тот захрипел, сестренки заплакали еще сильней, а Косбири прикусила язык от испуга. Хоффнун сказала, указывая на семью: — Еще одно лишнее движение, и они сдохнут в одну секунду. Лучше не рискуй. — Что вам нужно?! От них-то что нужно?! Они ни в чем не виноваты! — из глаз Присциллы брызнули слезы, и она зарыдала. — Оставьте! Не смейте убивать! — Не убьем, если ты исполнишь волю Леди Демиру, — промолвила спокойно и гордо Филария. — Какую?! — вскрикнула Косбири, дергаясь в истерике. — Что хочет эта прошмандовка?! Говорите, живо!!! — Если ты пойдешь с нами туда, куда мы скажем, то твоя семья останется жива, — пояснила Хоффнун с улыбкой. — А если нет, то… Трупы убирать будешь ты! — Мы не хотим замарать платья, хи-хи! — засмеялась весело Филария. Присцилла прикусила щеку и сжала руки до крови. Смотря на родителей и сестер, она без особых раздумий спросила: — Вы обещаете?.. — О, все, значит согласилась! — Филария потрепала Хоффнун по плечу, и та победно усмехнулась. — Да-да, наша родная амеба, — подметила она остроумно. — Кто бы сомневался. — Мы даже сил особо не потратили с тобой, Присцилла! — захихикала Филария. — Слабачка! — Пойдем. Хоффнун резко потянула Косбири за собой, а Филария двинулась за ними. Родители и сестры и вправду освободились, но какой будет в этом толк, если они вдруг не успеют спрятаться от конца света? Об этом уже потом. Я опишу их финал в самых ярких красках! Оказывается, рассказчиком быть еще круче, чем я предполагала. И, кстати, забыла добавить, что Присцилла тоже истошно завизжала, забилась и так далее. Кому это уже вообще интересно? Перейдем сынишке Дьявола. *** При всем великолепии Присциллы Косбири и Арины Востоковой, Ливси Сольберг-Черрисен являлся моим любимчиком. Не зря же мы породили первым именно его. В Ливси была особая изюминка, да такая, что каждая фибра Царства Хаоса содрогалась в восхищении от его малейшего вздоха. Личность Сольберга-Черрисена отличалась от остальных, а природа походила на одну большую саркастическую шутку Вселенной. В нем идеально сочетались две великие ипостаси, образовывавшие впоследствии невероятные способности к балансу и дисбалансу одновременно. Глупо и наивно было отрицать, что Ливси не похож на Сатану. Кому доводилось видеть обоих, тот мог найти очевидные схожести между ними. У Ливси был крючковатый нос, угловатые черты лица и низко опущенные брови со впалыми глазами. В юношеском возрасте он заимел привычку курить и пить чаи в любой непонятной ситуации. Психика была поломана с младенчества, и мальчик не контролировал свои эмоции. Его спокойное и слегка овощное состояние, которое вы видели на протяжении всего приключения, было результатом регулярного употребления транквилизаторов, да и только. В пять лет же Ливси уже представлял, как размозжит бошки злых монахов и сдаст отца Андре на корм лесным волкам. Его обида на мир имела огромные размеры и значения. Сольберг всю жизнь осознавал свое одиночество… Понимал, что от него отказались с самого начала, что он никому не нужен. Ливси не обладал выдающимися способностями, кроме «гиперкальцемии», и осмысливал свою ущербность. Его уделом было вечное заточение в четырех стенах храма и бесконечная борьба со внутренним демоническим началом… Но это была первая часть шутки! Не все в этом мальчике говорило о принадлежности к дьявольскому отродью. У него были небесно-голубые глаза, доброе сердце и огромное желание делать мир лучше, помогать обществу и обретать новых друзей и близких. Каждое слово Ливси служило мотивацией к хорошим действиям, улыбка вселяла светлую надежду, а тяга к служению Богу была сильней всякого запаха табачного дыма. Все это указывало на схожесть с Накомиссом. Впрочем, никто и никогда не мог определить, на кого именно похож Ливси Сольберг-Черрисен, поэтому Вселенной и мне угодно считать, что он слияние двух кровей — божественной и дьявольской. А вообще, у меня часто возникало такое ощущение, что третий глаз что-то недоглядел и пропустил похождения блудного братца. Хы-ы! А тем временем Ливси уже прибыл на крушащийся Вествогёй. Сломя голову он пробежал бушующее море, горящие деревья и громко трескающиеся горы. Стороной пролетела деревня Баллстад — предполагаемое место рождения, историческая церковь Гравдаль, которую он когда-то посетил с матушкой Сильвией, и город детской мечты — Лекнес. Под ним находилось два монастыря и воскресная школа. Ливси пронесся и мимо нее, и мимо женского монастыря, в котором когда-то жила настоятельница Сильвия. Его интересовала, как бы странно это ни звучало, только обитель Святого Верманда. Некогда это был персональный ад Черрисена, место зарождения его ужасных травм и самых страшных грехов. Но сейчас Ливси мчался туда как на небо за звездой. Он был убежден, что именно в монастыре Святого Верманда должен пробудить духовный баланс. Так Ливси избавится от терзающих воспоминаний и душевных ран, изничтожит из этой обители весь злой дух отца Андре и действительно вознесет монастырь к Небу. И плевать, собственно, на то, что он фактически сгорел дотла. Опять же было непонятно, сжег ли его внутренний Сатана в знак кощунства, или же внутренний Накомисс во искупление всех грехов монахов, поэтому… У монастыря был шанс. Конечно, мысли и помыслы Черрисена были абсолютно верны! Старушка Сильвия и пернатая мамочка научили его анализировать и осветлять любую ситуацию. Именно они на протяжении всей жизни Ливси направляли его по верной дороге. Андре оказался тупой второсортной пешкой, а Сатана и вовсе не навещал малыша. Это, конечно, было плохо. Он сейчас весь светился божественным красным! Мне уже становилось невыносимо жарко и дурно. Фу, мерзость… Пробежав кладбище и внутренний безжизненный двор, Ливси на колени упал пред вратами в монастырь. Ткань формы изрезалась об обломки, и из обнаженных ног тут же пошла кровь. Он изодрал и руки в мясо, и сильно ударился лбом о тленную землю. Ливси весь напрягся, сжался до спазмов, стиснул зубы и направил свою яркую силу в почву. Та сразу начала набухать, светиться и искрится, и все кругом пошло багровыми волнами. Монастырь тут же принялся восстанавливаться, а бедствия и вовсе прекратились на Вествогёйской земле. — Все будет хорошо, пап, ты только живи… — прошептал Ливси с улыбкой, не переставая активировать духовный баланс. — Когда-то спас меня от смерти ты, а теперь тебя спасаю я. Без тебя я бы не выжил… Ты мне очень дорог… Прошу, пожалуйста… Меня сейчас стошнит!.. Фу, ужас! Где эти болваны, а?! Вдруг молитвы Ливси прервались, и он закашлялся, отрывая руки от земли. Сольберга вырвало черной жижей, смешанной с остатками балтовой аномальной силы. Активирование резко прекратилось, вся багровость ушла от монастыря. Вновь поднялся сильный ветер и задрожала земля. К счастью, хаос внутри Ливси оказался сильней гармонии. Его сил попросту не хватило для полного проявления ипостаси духовного баланса, и все покатилось к чертям. Сгоревший монастырь обернулся копотью под ногами Ливси, и все живое кругом в один момент умерло. Его тело тут же охватила страшная судорога. Дыхание сбилось, из глаз полились слезы, от губ и щек ушла вся кровь. Ливси, бешено содрогаясь, взял в руки горсть копоти и принялся перебирать грязными пальцами каждую деталь. — Н-нет… — голос его охрип и еле сдерживал рыдания. — Почему?.. Почему у меня не получилось?.. Я же все сделал как надо… Папа. — Думал, что сможешь помочь спасти Вселенную? ТЫ? Не смеши мои щупальца! — Сыну Дьявола свойственно разрушение, ты не знал? Наконец появились Синезис и Метрикос. Они гордо встали над Ливси, словесно поливая грязью и радуясь его зацветшему хаосу в груди. Сольберг же даже не реагировал на хватающие его щупальца, все сжимая в ладонях монастырскую копоть. — Я н-не сын Дьявола… — он весь сжался и прижал пепел к груди, — я ч-человек… Со мной все в порядке… Я хочу… и вправду хочу спасти наш мир… Я… — Да ты только посмотри на себя, — Синезис принялся говорить устами давно покойного отца Андре, подняв Ливси за подбородок. — Ты истекаешь этой силой Дьявола. Сейчас она стала совсем видна. В тебе давно сидит Сатана, за которого ты уже убил нескольких человек, а сейчас и вовсе стремишься погубить Бога. Разве это нормально, Ливси?.. Метрикос тоже вспомнил несколько добротных фраз сумасшедшего настоятеля, немного преобразовав их под нашу ситуацию: — Леди Демиру проведет над тобой хороший ритуал экзорцизма, и ты станешь нормальным человеком! А может, даже лучше! Ха-ха-ха! И внезапно, как в первой галлюцинации, черные щупальца, обернувшись мохнатыми лапами, потащили Ливси в свободную могилу, в которой крылся выход в космическое пространство. Он выпучил глаза в страхе и затрясся, но не закричал, как его подруга, а только принялся беспомощно хватать ртом воздух. Так братец потерял своего любимого приемного (а может и нет!) сыночка. Теперь я его новая мама. Хи-хи! *** Из всей троицы осталась только милая сладенькая Аришка. Над ней, конечно, мы работали особенно долго и трепетно. Дисхармону Мудрости, моей Софии, пришлось подвергнуться всем модификациям Евы. Ее настигла инфекция любви, ужас замужества за человеческой особью, чудовищное явление вынашивания живого паразита и его последующие роды… Сонечка посвятила выращиванию Принцессы Смыслового Дисбаланса целых пять лет своей жизни! Ей пришлось научиться жить в странном Накомиссовом обществе и принять на себя роль матери. Долгих пять лет она воспитывала, учила и взращивала из Ариши «нормального» человека. Уклад жизни братца так повлиял на Софию, что она получила крайнюю стадию любви и привязанности, и оттого чуть ли не утратила всю свою мудрость и не осталась в этой семейке. К счастью, я вовремя вразумила Сонечку, и дальше Ариша жила уже без нее, как и полагалось. Но даже так София дала нужное жизненное направление и базу для главной Принцессы. Аж на расстоянии она управляла сознанием Алексея Востокова, делая так, чтобы он прививал Арине интерес к Балтовой почте. Все должно было начаться именно с нее, да и прописанные в ДНК силы обязывались развиваться. В конце концов, как бы не хотелось, план должен быть исполнен с участием Балтовой почты и ее магии, данной Арине… Поэтому мы совершенствовали в ней два разных уклада одновременно. С одной стороны мы прививали ей любовь к искусству и внутреннему спокойствию, а с другой — наращивали мощь хаоса с помощью жутких тяжелых мыслей и переживаний. У Ариши был взрывной яркий характер и легкое, чуть глуповатое отношение к жизни, тонкое чувство прекрасного и в то же время смутное виденье чего-то страшного и непонятного. В один момент она могла снова и снова перечитывать Библию и рисовать архангелов на холстах, а в другой — слушать с приятным трепетом жуткие истории и разглядывать по несколько часов облик Дьявола и греческого Бога Хаоса (меня, на самом деле). Иногда мысли Арины были заняты созданием эстетики в комнате, а иногда — мимолетными представлениями о конце света. Она фанатела по Балтовой почте и ее волшебству, и в то же время хотела посвятить себя созданию новых и странных условий там. Ариша любила и почитала Лорда Накомисса, но иногда проклинала его за смерть матери и затем как бы мстила ему, рисуя совершенно жуткие и порой кровавые непотребства. Конечно, все это в итоге прекращалось, Ариша вела себя как ни в чем не бывало, но факт оставался фактом — вместе с ею гармоничной рос и мой собственный Хаос, который внедрила София вместе со своим грудным молоком. И Леша об этом прекрасно знал и видел все до мелочей. Вы не представляете, какой пыткой обернулась вся его жизнь после брака с моей Сонечкой. Хи-хи! И вообще-то, только для этой маленькой, миленькой и такой сильной девочки мы сделали друга. Тяжесть воспитания Расуля легла на меня и Даная. Мы приложили все усилия, чтобы создать для Арины идеального «мужа» с функцией бесконечной любви к ней и желанию завести условную «семью». Ни я, ни Данай даже не давали Расулю думать о чем или о ком-либо другом, кроме Арины и «брака» с ней. Всюду он следовал только за маленькой Востоковой, и ничто не могло сместить его с курса. Мы даже привили Расулю такие увлечения и интересы, что они ассоциировались лишь с Ариной. Он жил в том же районе, что и она, передвигался по похожим местам и не имел права на что-то противоречащее концепции сливания с Востоковой. Конечно, в подростковом возрасте у мальчика было несколько попыток начать иную жизнь, ибо Накомисс влиял на рассудок каждого существа, но все же я вывела его на правильную дорогу, нужную мне и моей новой Вселенной. В конечном счете, появление Расуля и его связь с Ариной имела огромный смысл. Только одних ее соединенных сил не хватит, чтобы образовать Царство Хаоса и вдохнуть жизнь в эонов. Нужен именно симбиоз с дисхармоном… И скоро он случится! Осталось лишь пару сцен… Как раз Арина успела добраться до Москвы. К счастью, ее еще не задели стихийные бедствия и приступы Накомисса. Земля не тряслась, ветер не завывал, реки не выбивались из своих устьев. Мне вообще казалось, что этот город способен уничтожить только пожар и то, вызванный не природными силами, а людским поджогом. Пока Африка и Европа изнывали от близящейся смерти, русский народ, совершенно ничего не подозревая, наслаждался погожими августовскими деньками. Погода в Москве была солнечная, теплая. Она утопала в красивых декорациях и цветах, и в такой обстановке нельзя даже было подумать о том, что сейчас где-то на Балтовой почте умирает Жизнь. Только одна Аришка думала об этом, спеша в родные дворы Таганки. Она для себя решила, что именно в родной квартире находится источник ипостаси смыслового баланса. В конце концов, там Арина прожила всю сознательную жизнь и именно там растила в себе балтовую и хаотичную силы, формировала характер и собственное предназначение. Нужно было заканчивать эту смутную историю там, где она началась, думала Арина. Она уже в голове расставила все точки над «I», и оставалось лишь поговорить с отцом и спокойно активировать баланс. Конечно, не обходилось без плодов моего хаоса в виде сомнений, мучений и переживаний. Но свечение желтой культяпки настраивало Аришку на позитивный лад, спасая ее сгусток и рассудок. Конечно, это тоже немного настораживало меня, но в целом я была убеждена, что ничего путного не выйдет. Весомое подкрепление уже сидело там, в квартире номер 306, и трепетно ожидало маленькую Востокову. Вскоре она, часто дыша, влетела через аварийный балкон на свой этаж и подбежала к домашней двери. Арина принялась яростно жать на входную кнопку, чуть ли не ломая. Она очень надеялась, что отец был дома, ибо жажда разговора и объяснений оказалась крайне сильна. Да и думалось Арише, что без родного лика у нее ничего не получится, и она не возьмет себя в руки для активации смыслового баланса, и все тогда пойдет крахом… Но, к счастью, по ту сторону послышалось открывание замка. Тотчас дверь отворилась, и перед Ариной предстал Алексей Востоков, ее любимый папа. Однако он выглядел совсем плохо. Не так, как ожидала Арина. Глаза сделались впалыми и бледными, похожими на два больших бельма. Веки опустились так же, как и некогда выразительные густые брови. На усах виднелись седые волоски, губы были поджаты и иссушены, на щеках и лбу проступали синие вены. Востоков стал похожим на призрака из Броквена. Он совсем утратил свои яркие и сильные балтовые черты. И под оранжевой в катышках кофтой совершенно не было видно обыденного свечения сгустка душевной гармонии. Казалось, что Алексей бесследно потух, отдав кому-то свои последние искорки. Подсознательно понимая это, Арина тяжело сглотнула и сжала ладони в кулаки. По телу пошли армии мурашек, а глаза накрыла влажная пелена страха. Она еле нашла в себе силы, чтобы сказать хоть пару слов отцу: — Привет, пап… Алексей кивнул, тяжело вздыхая. Арина отметила для себя, что это был самый печальный вздох, который она когда-либо слышала от отца. И это страшило ее еще больше. — Я знаю, ради чего ты пришла… — внезапно заговорил Востоков. — Лорд Накомисс умирает, и тебе нужно ему помочь, активировав своими силами ипостась смыслового баланса. А еще спросить, какого черта я врал тебе все восемнадцать лет. Так ведь?.. Арина молчала, смиренно смотря на отца. Дар речи покинул ее. А может, она сама не хотела говорить, желая выслушать Алексея. А ему действительно было, что сказать своей дочери… — Арина, я предатель! — он взял Арину за плечи, часто вздрагивая от поступающих слез. — Я предал всех, связавшись с твоей матерью… Я правда не знал, во что это все выльется!.. Я не знал ее планов и аппетитов на меня!.. Именно она заставляла врать все это время… Сам того не понимая, я попал в один большой плен, поверив в слова о том, что она хорошая и не такая, как остальные дисхармоны… И тебя за собой затащил… И всю Балтовую почту… И Лорда Накомисса… Это из-за меня он сейчас умирает, и из-за меня ты становишься хаотичным монстром… Это все моя вина… Прости, Ариша, что испортил тебе жизнь, что оказался не супергероем, а самым настоящим предателем… Мне очень жаль… Я просто жалкая амеба, а не отец… Узник ужасной любви и жутких обстоятельств, которые управляют мной, как тряпичной куклой… И все равно я тебя люблю, все равно ты мое сокровище, моя родная, самая прекрасная дочка. Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь меня простить… Востоков крепко обнял Арину и прижался, как в последний раз, жмурясь и всхлипывая от бесконечных слез, катящихся с исхудавших щек. В одно мгновение он полностью исповедовался перед своей дочерью, высказал все, что тяжким грузом много лет лежало на его ранимой хрупкой душе. Алексей больше ничего не говорил, а только обнимал его любимую Аришу, желая простоять так как можно дольше и пытаясь показать, что он все еще ее очень сильно любит. Арина же тоже безмолвно плакала, гладя отца по голове и всматриваясь в родные коридоры. Ее сердце целиком разбилось, силы покинули разноцветные руки, и все тело обмякло от ужасной грусти и душевной боли, пронзающей каждую клетку. Востоковы так и стояли, прижавшись друг к другу, как маленькие беззащитные котята. Но вскоре к ним присоединилась София, обняв обоих несколькими парами рук. Именно она выжидала своего часа на кухне, мирно попивая чай. Однако терпение закончилось, муж слишком затянул сцену, и Сонечка вышла к своей несчастной семье. Мне показалось, что некоторые Накомиссовы чувства вновь захлестнули ее, но черные руки в конце концов постепенно забирали Арину в космическое пространство. София сказала: — Надеюсь, в следующей Вселенной из нас троих выйдет по-настоящему счастливая семья, независящая от моей работы. Так или иначе, я вас люблю. Не плачьте. — М-мама… — пролепетала слезно Арина, глядя на Софию. Сегодня она была особенно прекрасна в своем состоянии хаоса! — Все будет хорошо, — отвечала София, гладя по голове обоих членов своей маленькой странной семьи и образовывая черно-фиолетовый водоворот вокруг них. — Не забирай ее… — взмолился Алексей, сжимая руки жены. — Пощади!.. Это же наша общая дочь!.. Единственная! Ты ведь так ее любишь, зачем столь жестоко обходишься с ней?! Ладно я, но она!.. — Прости, Леша, — вздохнула София. — Я ужасная мать и жена. Я не могу и не знаю, как по-другому. Но Ариша спасет нас от этого горя, и все будет хорошо. Все будет хорошо… Вдруг Арина выпала из объятий Алексея, и принялась растворяться вместе с Сонечкой. Все произошло ужасно быстро, так, что Востоков только и смог, что крикнуть: — АРИНА!!! Так он остался один, с розовой ленточкой дочери в руках. Больше никого не было в подъезде, кроме бесконечного эха и безмолвных лифтов. А потом со светлого московского неба начали падать птицы. *** Ну и, наконец, пришло время самого главного десерта, моей долгожданной услады. Лорд Накомисс. Святой Дух. Жизнь. Брат. Так долго я ждала этого момента победы, невероятного мига мести!.. Только сейчас перед всеми ты носишь маски добрячка, миротворца и всемирной жертвы. Я-то всегда помнила тебя другим, знала твою настоящую личину! Ты наглая, мерзкая, дотошная и горделивая звезда, которая силой отобрала у меня титул Жизни и божественное начало. Я должна была ею стать, я! У меня все для этого было, есть и будет! Хаос — истина, которая так и преследовала твою идеальную систему много лет, и с нею наоборот все работало лучше! Убив тебя, я расставлю все на свои законные, поистине жизненные места. Не будет больше всех этих растений и животных, флоры и фауны, Балтовой почты, Ада и Рая. Я создам новый небесный порядок, в котором не будет никаких ограничений и рамок, рас и ролей. Каждый предстанет пред лицом Царства Хаоса, полюбит его и будет служить ему вовеки веков. Никакого баланса, никакого прощения и любви! Да будет так. Сейчас Накомисс сидел в кабинете директоров Балтовой почты. Он выпил уже пять кружек какао с маршмеллоу в тщетных попытках отвлечься и успокоить свои болезненные приступы. В конечном итоге и то и другое закончилось, а приступы так и не прошли. Накомисс уже взялся за кофе, полив его любимым карамельным сиропом, и попытался расслабленно сделать глоток… Однако дрожащие руки не выдержали, и чашка упала на пол, разбившись вдребезги. Несколько горячих капель коснулись нежной кожи, и та, ослабленная болезнью, задымилась. Карлайл Найтвуд в который раз вздрогнул и спохватился, быстро взяв тряпку и начав вытирать Накомисса. Глаза были выпучены и горели огнями страха, с висков безостановочно стекал пот, и слюна никак не хотела проходить в глотку, скапливаясь у уголков губ. Он все тер и тер, пытаясь оттереть с глаз долой черную жижу, вытекающую отовсюду и теперь вдобавок дымящуюся. Но тряпка только и делала, что становилась все грязнее и чернее. И от этого зрелища Карлайл паниковал еще сильнее. — Лорд… — хрипел он напугано, — осталось еще чуть-чуть… Продержитесь еще пару минут, и все пройдет… Балтовеи спасут вас! — Да, да, конечно, все будет хорошо!.. — даже при таком дерьмовом состоянии Накомисс все еще мог улыбаться и звонко, весело говорить, лишь утирая жижу с губ. Я поражалась его силе духа. — Даже не переживай, Карлайл, все наладится обязательно. И не такое проходили, хе-хе! Он знал всю пагубность ситуации. Знал, что умирает, что это конец, что я стою на пороге его дома. Ощущал, что балтовеи не справились и стали Воплощениями дисбалансов. Накомисс понимал, что спасения не будет, но все равно продолжал держаться из последних сил и поддерживать Найтвуда. К горлу снова подступал кашель, божественное начало струилось хаотичным гноем, и магия постепенно покидала тело. И все же в этот момент Накомисс стремился сохранить рассудок одного жалкого существа, коих тысячи в Святыне Нелюдов. И себя старался настроить положительно, побороть мою скверну хоть сладким сиропом… Я никогда не пойму своего брата. Он странный и какой-то весь неправильный… Чудо. В кабинет наконец вошла Соль Фона. Она держала в руках пустые документы, делая важный и якобы переживающий вид. В самом деле у нее уже было все просчитано, оставалось дело за малым. Карлайл тут же подбежал к ней и вцепился в плечи, спрашивая: — Ну как там, Соль??? Балтовеи активировали ипостаси эволюционного баланса??? У них все получилось??? Соль Фона улыбнулась совсем неестественно, заправляя прядь волос за ухо, и ответила совершенно не мило и не тонко: — К твоему большому сожалению, Найтвуд, у них ничего не получилось. Демиру забрала их. Остался только Лорд Накомисс. И тут Карлайл замер. От него начали исходить невероятно черные изумленные потоки. Кажется, в его мозгу произошел сбой. — В смысле… — он замямлил, — как не получилось?.. Как забрала?.. В смысле остался только Лорд Накомисс?.. Накомисс снова забился кашлем, отхаркивая огромные сгустки жижи. Одежда вся пропиталась гноем, под ним накопились целые лужи. Теперь даже противно было смотреть и описывать братца. Он выглядел как живой труп, захлебывающийся в своих телесных жидкостях. Тело все били судороги, волосы выпадали, глаза потухали… Дивное зрелище, но слишком тошнотворное. Глаза Фоны тем временем загорелись ядреным розовым, и она, огибая Карлайла, спокойно двинулась к Лорду Накомиссу. Но Найтвуд, заноза такая, перекрыл ей путь, напрягаясь и зло хмурясь. Теперь его накрыла пелена гнева, а паника спала на нет. — Дай, пожалуйста, пройти, — попросила вежливо Фона, скрещивая руки на груди. — Не пущу, кем бы ты не была, — отчеканил твердо и решительно Карлайл. Он действительно не намеревался пустить Соль к брату! Тогда она выпрямилась и предупреждающе вытянула длинную шею, смотря на бывшего коллегу исподлобья. В документах заблестел серебряный клинок. — У тебя есть шанс исправить свой ответ, — промолвила Соль Фона металлически. Не видя оружия, Карлайл снова взбеленился: — Никогда! Уходи отсюда, Соль Ф-… Что ж, у него действительно был шанс, но теперь стало поздно. Соль Фона вонзила в живот Карлайла серебряный клинок, хорошенька прокручивая им внутренности. И тогда Найтвуд прервался и грузно плюхнулся на пол, истекая густой аппетитной кровью. Серебряный клинок тут же отключил его сознание, подарив совершенно не мучительную смерть. Только тело остаточно подрагивало да кровушка лилась изо рта. Так держать, «Соль Фона»! Убедившись, что Карлайл точно откинул копыта, она прошла к Накомиссу. Тот лишь немного испуганно поглядывал на тело Найтвуда, а на все остальное уже попросту не хватало сил. Он полностью иссох и обмяк на этом чертовом кресле, не имея возможности нормально реагировать, двигаться и даже дышать. Скверна Хаоса целиком захватила тело братца. Соль Фона, сняв белый платок, уже без наигранной улыбки и заботы принялась обхватывать Накомисса черными щупальцами. Ей больше не нужно было скрываться под личиной переживательной доброй директрисы. Наш спектакль длинною в несколько миллионов лет наконец закончился, и Соль еле сдерживала себя, чтобы не заверещать от восторга. Она только скалилась и все захватывала брата в свой черный кокон, чтобы тоже перетащить в космос. В один момент Накомисс все же посмотрел на Соль Фону и медленно улыбнулся. Медленно и сипло вдыхая, он промолвил: — А я тебя все не мог найти… Думал, в каком же мире ты скрываешься… А ты все это время сидела тут, прямо рядом со мной. Так вот ты какая, Дисхармон Любви… Агапе. Агапе, оскалив острые зубы еще сильнее и сверкнув хищными глазами, коротко ответила, взглянув на Накомисса: — Время последнего акта, Жизнь, — и полностью захватила брата в космическое пространство, где уже я на красивом звездном троне расписывала этот прекрасный сценарий. Оставалось лишь припудрить носик. Ух, так волнительно, так чудесно!.. Я чувствую себя поистине живой.