Счастливый билет.

Я открыла дверь в студию. Там уже вовсю играл Пол и почти не заметил моего прихода. Как только я села рядом с ним, он оторвался от гитары. — О, Адри, привет! — весело сказал Стэнли и приобнял меня. — Привет… Он сразу заметил мой настрой и насторожился. — Что-то случилось? — Эрик случился. — ответила я, чувствуя, как слёзы подступают к горлу. — Вы опять поссорились? — Нет. Кое-что похуже. — Расстались? — Да я не про отношения. — я посмотрела по сторонам — Слушай, только чтобы Джин об этом не знал, хорошо? — Обещаю. Я придвинулась ближе к Полу, предварительно отодвинув его волосы, чтобы снова не ошибиться. Кстати, я всегда до снятия грима рассказывала Стэнли все новости и шутки, не понимая, что он меня не слышит. Когда он сказал мне, что у него микротия, я начала чувствовать себя жутко виноватой. А потом я узнала у него же, что я — первый человек, которому он это рассказал. Тогда я поняла, что несмотря на все разы, когда я ошибалась и говорила ему не с той стороны — он мне доверяет. — Точно обещаешь? — спросила я. — Абсолютно точно. — Ну, если коротко, то Эрик теперь — внутривенщик. — А, ну… стой, подожди, что?! — вскрикнул Стэнли и вскочил с кресла, на котором мы сидели. Сбив мирно стоящую бас-гитару Джина. Я улыбнулась. Если бы моё настроение не было испорчено, то мой громкий смех слышал бы весь Нью-Йорк. — Как так? — недоумевал Пол, поправляя гитару. — Я не знаю… Но я хочу ему помочь. — сказала я. — Это, конечно, похвально, но если он сам не захочет убирать из своего рациона наркоту — ты ничем не сможешь ему помочь. У меня так с сестрой было. Она… — начал Пол и остановился. Я увидела на его лице какое-то сожаление, смешанное со страхом. — Продолжишь? — спросила я. — Это слишком личное, я не могу об этом рассказывать. — А, ну…ладно. — я встала и уже хотела пойти и настроить свою гитару, но внезапно Айзен опять начал говорит: — Мою сестру зовут Джулия. Она на два года старше меня. С раннего детства у неё начались проблемы с психикой. Она была склонна к насилию, ей нравилось причинять людям боль. Родители делали всё, чтобы она успокоилась. И не скрывали — они любили её больше. Когда мне было лет 12 они забрали её из психиатрической клиники и отвезли домой. Ко мне. И уехали. Знаешь, я тогда сильно испугался. — Чего именно? — спросила я. Его история поглотила меня и я была готова слушать это вечно. — Она на что-то жутко разозлилась и погналась за мной с…молотком. — его голос дрогнул. Я взяла его за руку. — Потом…я закрылся в комнате, а она пыталась пробить дверь. У неё, слава богу, не получилось. — А когда ваши родители пришли, они защитили тебя? — спросила я. — Ха-ха, если бы! — грустно усмехнулся Пол. — Они на меня наорали. А потом ударили. — Я бы ушла из дома. — утвердила я, вспоминая собственное детство. — Тебе, наверное, было куда идти. А мне только оставалось молчать в тряпочку. Кстати, из-за чего ты ушла из дома? — внезапно спросил Стэнли. Я посмотрела в потолок. — Ну, знаешь…это долгая история. — Расскажешь? — Конечно. 1971 год. Я сложила все заработанные деньги в кучу и начала пересчитывать. На новую гитару мне нужно было 500 долларов. Старую гитару разбил младший брат. Пока меня не было, он решил ей поиграться. Ему мама достала. Я эти деньги копила целый год. С тех пор, как мама и папа развелись, я пошла подрабатывать. Искренне не понимаю желание мамы развестись с папой. Он — директор компании. Получает большие деньги. Мама не работает, так как считает, что это не женское дело. И инициативу, а точнее, гитару взяла в руки я и пошла играть на оживлённые улицы Нью-Йорка. Я играла разные песни. И, удивительно, но в день я получала от 20-ти долларов. Я даже нашла проход к богатому району. Стала зарабатывать больше. Пересчитав все деньги я поняла, что мне хватает не только на гитару. Ещё и пешком идти не нужно будет! Я встала с кровати и, завязав длинные волосы в пучок, вышла из дома и, будто зачарованная, побежала на метро. Отдав какие-то жалкие 10 долларов на билет, я села в метро. Ехала я всего лишь полчаса. Вышла уже в Манхэттене. Как в первый раз, я начала с интересом рассматривать всякие разные магазины и всё-таки дошла до 48-й улицы. По обе её стороны стояли музыкальные магазины. Я зашла в один из них и, пройдясь немного, увидела мою мечту. Taylor 314ce. Я попыталась взять её, у меня не получилось из-за низкого роста. Поэтому я подошла к парню за прилавком. — Здравствуйте, можете, пожалуйста, достать мне «Тэйлор» 314? — спросила я. Он оглядел меня. Я была одета, как подросток, на которого вырвало радугу: синий жакет с бахромой, ярко-лиловые джинсы с разрезом по бокам и ботинки на высокой подошве. Мы с ним подошли к стенду с гитарами и он достал мне ту, которую я хотела. — Она стоит довольно больших денег. — предупредил меня парень. — Сегодня купишь? Или просто посмотришь? — Сегодня куплю. — ответила я. — Ну тогда с тебя 500 долларов. — я протянула пачку потрёпанных денег, которые я каждый день пересчитывала. Он ещё раз хотел пересчитать, но увидев мой удрученный взгляд, забрал деньги, не пересчитывая. Я взяла гитару в руки и вышла из магазина. Восторг мой нельзя было описать словами. Но, когда я засунула руку в карман, мой восторг быстро пропал. У меня нет денег на проезд обратно. Я села возле магазина, поставила гитару рядом с собой и обняла свои колени. Я сидела так довольно долго. — Адриана? — внезапно услышала я. Подняла голову. — Винсент? — спросила я, шмыгнув носом. — Он самый. А что ты тут делаешь? — спросил он. — Я…вот. — я показала на гитару. — Вот это да… — Винс потрогал деку и провёл руками по струнам. — И сколько ты отдала? — 500 долларов. — ответила я. — Вау…много. О! Я понял. — внезапно вскрикнул он. — Ты потратила все свои деньги и у тебя не хватает на проезд? Я кивнула: — Думаю, придётся сидеть здесь всю ночь и завтра играть, чтобы набрать денег на проезд обратно. — Не придётся. Пойдём. — он взял меня за руку и повёл в сторону обочины. — Посмотри туда. — он показал на мотоцикл, стоящий у бордюра. — Нравится? Это моя малышка. — Honda? Откуда у тебя деньги появились? — вскрикнула я. — Ну-у-у… мы с тобой когда выступали получили немного, а потом мой папа купил мне этот мотоцикл. То есть он добавил своих денег к моим. Чего же ты стоишь? Садись! — Винсент улыбнулся и сел на сиденье. Я села сзади и обхватила руками его торс. Гитару я прижала к спине Винса руками. Через несколько минут он с неимоверно большой скоростью поехал по вечернему Манхэттену. Я завизжала. Ветер развевал мои волосы и волосы Винсента. Мимо нас неслись огни домов, мелькали частые деревья, пропадали позади нас скучные и медленные люди. — Блять. — внезапно сказал Винс. Мы остановились. — Что случилось? — спросила я. — Топливо закончилось, мать его. — выругался Кузано. — Класс. И как мы домой доедем? И, кстати, где мы? — Давай думать логически. Какая тут местность? Что ты видишь? — Я вижу дома. И дорогу. — Я тоже… А, так, может, мы в Лонг-Айленд Сити? — спросил Винс. — Вполне возможно. Нам бы на заправку. А то мы так никогда не доедем. Мы докатили нашу «Хонду» до ближайшей заправки и на этой же заправке купили еды, так как я с утра была голодная, а Винсент просто захотел есть. — Ты точно полный бак заправил? — осторожно спросила я. — Точно. Мы снова поехали. Было уже темно. Я настолько устала, что уснула прямо на плече Винсента. Проснулась я когда мы заезжали в Джамейку. Была ночь. — О, доброе утро. — усмехнулся Вин. — Ага, спасибо. Слушай, я проверю, вдруг мама уже спит, а потом вернусь к тебе и разойдёмся. — Хорошо. Мы доехали до 108-й авеню и подъехали к моему дому. Взяла гитару, встала и зашла за угол, чтобы пройти через задний двор. Но там меня ждал неприятный сюрприз. Мама. — Ну? Поясни, где ты шаталась с двух до десяти вечера? — спросила мама, но увидев мою гитару, её ранние вопросы отпали. — Понятно. То есть, вместо того, чтобы отдать заработанные деньги семье, ты потратила их на какую-то гитару. — Мам, мне уже 17. Я могу прямо сейчас уйти. Вот только тебе станет от этого легче? Я всю свою жизнь была для тебя пустым местом, а как только у меня появились деньги, так всё: ты меня уже любишь и уважаешь. Нет. Так не сработает. — Ах, так почему ты не ушла как только тебе исполнилось 17? И вообще: до 20 лет ребенок полностью подчиняется родителям. — И где ты такое вычитала? — крикнула я. — Неважно. Хочешь уйти — так иди на все четыре стороны. Но запомни: я не дам тебе ни пенни. — последние слова мама прошипела. Я направилась в её сторону и мама уж было подумала, что я возвращаюсь домой, но я показала Винсенту жест: «буду через пару минут» и пошла в комнату. С чувством облегчения я начала собирать небольшой чемодан, желая впихнуть туда как можно больше вещей. Не хотелось возвращаться сюда снова. Я даже постеры со стены убрала, а то красовались бы Ринго Старр и другие в мусорном ведре. Я опять оглядела мою комнату, в которой я жила долгие 5 лет. И хоть я занималась почти чем захочу — я чувствовала, что ухожу из тюрьмы. Я прошла мимо мамы, искренне её не замечая, и села на сиденье сзади Кузано. Он завёл мотор и мы поехали. Куда — я не знала. Мне просто хотелось как можно скорее покинуть эту чёртову 108-ю. Ехали мы около десяти минут. После Винс остановился и встал. — Вставай, приехали. — сказал он и улыбнулся. — А где мы? — спросила я. — Мы на 170 улице. Я посмотрела на шестиэтажный дом, возле которого мы остановились. — Ты здесь живёшь? — спросила я. — Да. Я с начала года снимаю квартиру здесь. — сказал Вин. — Прикольно — он медленно достал ключи, засунул их в замочную скважину и открыл дверь. — Ого, просто шик! — я поставила гитару на пол и прошла вглубь квартиры. — Да…это очень даже удобно, для всего есть своё пристанище, кстати твоя комната справа от ванной! — Хорошо! — я всё-таки отыскала грёбаную лестницу и пошла к на время своим апартаментам. — Так, справа от ванной…кажется, эта.....упасть, не встать! Комната была просто шикарной: на полу светлый ламинат, просторная чёрная кровать, несколько шкафов, панорамные окна и гардеробная! Всё что нужно девушке для счастья! В дверь постучали. — Как я вижу ты уже освоилась? — Да…комната просто супер! Спасибо тебе большое! — я обняла его. — Хах…пожалуйста, я не мог оставить тебя на улице мёрзнуть. 1984 год. — То есть, у тебя был роман с Винни? — спросил Пол, восторженно вскрикнув. — Был… Пока я не решила съехать. — ответила я. — Почему? У вас же были идеальные отношения! — Винсента уволили с работы и он остался без мотоцикла. Нам не за что было покупать еду. И я решила не быть лишней обузой. — тихо сказала я и вспомнила, как он провожал меня на поезд. Пол посмотрел на меня и взял меня за руку. — Ах…где Джин, чёрт его дери? — спросил Стэнли будто сам у себя и, как по щелчку пальцев, в студию зашёл Джин. — Всем привет. На улице такой ветер, а ведь с утра обещали солнце! — возмутился Симмонс, снимая с себя куртку. Мы с Полом промолчали. — Эй, чего такие грустные? Что-то случилось? И где Эрик? — Джин так и сыпал вопросами. — Эрик…он не придёт. — выдавила я. — Почему? — спросил Демон. — Потому что так нужно. — ответила я. — Джин, — отвёл от темы Пол — давай сегодня запишемся без него. — Х-м-м…давай. Но завтра он должен быть. — Завтра его тоже не будет. — Что же с ним? Этот вопрос остался без внимания. Я взяла гитару и начала настраивать её. А Джин взял свой бас и заметил что-то, от чего он поменялся в лице. — Так. Я спрашиваю первый и последний раз. Кто уронил мою гитару?! — вскрикнул Симмонс. — Я… — тихо ответил Пол и опустил глаза. Джин обречённо выдохнул. — Вот ты без приключений не можешь, да, Айзен? — А ты всё ищешь повод отчитать меня, да, Хаим? — усмехнулся Звёздное Дитя. Демон ещё что-то хотел сказать, но посчитал это ненужным. — Так…смотрите. Вчера мы договорились написать партии. Каждый свою. — Пол подмигнул мне, ведь его партия была целиком и полностью моим детищем. — Тебе, Адри, отдельное спасибо. — Полли, «спасибо» в карман не положишь. — улыбнулась я. Он достал из кармана леденец на палочке и протянул мне. — Пол, ну мы же догова…о, он клубничный! Я развернула конфету и засунула её в рот. Да, сладкое — определённо моя слабость. — Давайте сыграем каждый свою партию по отдельности, а затем попробуем соединить. — предложил Джин. — Не-а, так не интересно. Давай так: я играю с Полом, затем ты играешь со мной. — сказала я. — Ладно. — Lookin' for the thrill, you get it my way… Песня мне определённо нравилась. Так и веет драйвом и свободой. А ещё: её ведь писал Эрик. И он должен был кричать «Fire». Мы как-то играли её вместе и он так старался перекричать барабаны, что сорвал голос. А, чтобы восстановить потерянный голос, я давала ему горячее молоко с мёдом. Он так мило морщился, когда понимал, что оно слишком горячее для него. И я понимала, что если я не приму меры, то я могу его потерять. А это для меня — как вырвать часть сердца.

***

По приходе домой я не увидела Эрика. Я прошлась по дому и подошла к спальне. Я открыла дверь и увидела моего малыша на кровати. Он сидел, уперев руки в колени. Но как только я вошла, он поднял глаза и бросился ко мне, практически упав мне в руки. — Эрик… — тихо сказала я. — Адри, я больше не могу так жить. Пожалуйста…помоги мне.