Тимоти
— Сними чулки! Блондинка лежала на блестящей платформе рядом с шестом и мастурбировала, изящно проникая в свое лоно двумя пальцами. Я сидел на диване, положив свои локти на спинку и запрокинув голову назад. Я наслаждался женскими стонами и непрерывными вздохами. Справа от меня сидела брюнетка, а слева огненно-рыжая бестия. У каждой из них была своя роль и каждая делала это безупречно. — Ты, — касаюсь брюнетки. — Помоги ей! Она кивает мне и встает, чтобы опуститься перед блондинкой снять с нее эти чертовы чулки. Каждое движение дразнило меня и я рычал, не сдерживая свое терпение. Когда три красавицы оказались на мне и стали целовать мою шею, мою голую грудь, брюки стали давить на мой набухший член, прося освободить его. — ДОВОЛЬНО! Джефферсон! Мой дворецкий легким взмахом своей руки развеял эту иллюзию и девушки растворились в тумане. — Я еще не закончил, Джефферсон! — Я заметил, но вам пора на работу. Нельзя детей заставлять вас ждать. Он раздвигает шторы и солнечный луч начинает ослеплять мои глаза. Я встаю с огромным стояком и подхожу к столику с графином. — И…убери это, — дворецкий указывает на мое огромное достоинство и начинает кашлять. — Не могу, — начинаю усмехаться. — Это моя, чертова природа, и ты знаешь кто я. Я делаю большой глоток прохладного лимонада. — Тимоти, на этой земле ты живешь больше сотни лет и… — Хорошо, хорошо, — перебиваю его и начинаю надевать рубашку. — Трахну кого-нибудь по пути, — разворачиваюсь и спешу удалиться из этой комнаты, которая пропахла женским оргазмом, но на выходе слышу голос. — Только постарайтесь делать это без смертельного исхода. Не хочу к завтрашнему утру обнаружить труп. Я махнул мужику, так и не обернувшись на него.***
И я трахнул. Продавщицу в книжном магазине. Затолкал ее в глубь помещения и стянул с нее фартук и юбку. Мне пришлось зажать ей рот книгой, чтобы не так сильно кричала. Я сдерживался как мог, но моя истинная природа была выше меня и она знала, каким я бываю, когда дохожу до кульминации. — Не смей! — шепчу ей в ухо. Но она падает и теряет сознание. — Блядь! Мне пришлось поторопиться, и удалиться, пока по мою душу не явились. Дорога до жалкого университета заняла меньше десяти минут. Я успел перекусить каким-то бубликом и выпить пол бутылки бурбона. Алкоголь никогда не приносил мне сытости. Я вхожу в переполненную аудиторию, держа в руке книгу по французскому языку. В этом семестре у меня целый аншлаг. Мужские голова были переплетены с женскими голосами. Я слышал каждый голос и каждую сплетню обо мне. Подхожу к своему столику и бросаю книгу. Громкий звук привлек внимание всех студентов ко мне. Я прошелся по каждому своим взглядом, будто сканируя их. — Что ж…когда все заткнулись, можно начать урок! Беру мел и начинаю записывать новую тему на доске.***
— Таким образом, только несколько глаголов спрягаются с вспомогательным être. Сегодня это…Entrer, то есть, «входить». Начинаю писать это слово как слышу кашель за спиной. Мой мел замирает над доской и я медленно поворачиваюсь полу боком, чтобы найти того, кто посмел прервать мои умные мысли. Сжимаю мел и бросаю его в девушку, что сидела на первой парте, с очень глубоким декольте. И это не первый случай, когда она пытается привлечь мое внимание к себе. Я подхожу к ней, ставлю свои руки на ее парту и вышвыриваю все ее вещи на пол. — Тебе…тебе не интересно? — говорю томно, растягивая каждое слово как масло. — Я…просто вы, сэр, — она смотрит на доску и пытается найти там ошибку. — Я, что? Цепкими пальцами хватаю ее за подбородок и до боли сжимаю, отчего ее кожа начинает белеть. Знаю, ей больно, она открывает рот и я заглядываю туда, оценивая размер ее глотки. Наклоняюсь к ней так, что наши носы начинают соприкасаться друг с другом. — В следующий раз, — смотрю ей в глаза. — Прежде чем открыть свой миленький и маленький ротик, в который, наврятли поместился бы мой член, поднимай свою жалкую руку, поняла? — она пытается кивнуть мне, но напряжение на ее подбородке не дает это сделать. Звенит звонок, отпускаю девушку. Глаза студентов были вытаращены на меня, но такое мое поведение нравилось им. Я был единственным преподавателем в этом семестре, который ведет себя как…настоящий мерзавец и сукин сын. Падаю на свой стул и начинаю растирать виски. — В мой кабинет, живо! Начинаю вздыхать. Поппи, моя богиня и верная подруга со временем сотворения этого мира. И по совместительству мой босс. Я стоял напротив нее и ждал очередной взбучки, а-ля, такой плохой учитель с плохим авторитетом. — Я не уволила тебя, по одной простой причине, ты единственный преподаватель французского языка. И студенты тебя уважают, ну…уважают твои методы преподавания. Но есть…одно но. Она встает, берет стопку А4 и передает мне. — Что это? — Жалобы…на тебя. Насилие. Оскорбление. Превышение своих должностных полномочий. Издевательства. Угрозы. Обзывания. И так еще десять листов с подписями учеников. — И? — облизываю свою нижнюю губу и бросаю этот том обратно на стол. — Ты не уволишь меня. — Но я на грани. Бедрами она прислоняется к краю стола и я неохотно подхожу к ней. — Я могу напомнить тебе…твои грани, милая, — касаюсь ее щеки но она отворачивается. — Это было давно, Тимоти, нам было хорошо. — Очень! Она отходит от меня, не желая больше меня видеть и касаться. — Контролируй себя…и прошу, не испытывай терпение учеников и мое тоже. Как тут не испытывать, если я ходячая неприятность для всех. Но не для женщин. Проходя мимо них, они сами ко мне начинают тянуться. Я тут не причем. И я не могу сказать им НЕТ. Это не вежливо. К вечеру я решаю заглянуть в клуб и закончить начатое утром. Здесь нет никаких иллюзий, и Джефферсон не сможет применить свои навыки… Мне нравятся телесные прикосновения, я питаюсь этим и освобождаюсь. В моей практике есть один любимый прием, который приносит поистине желанное облегчение. Без лишних прикосновений я могу заставить кончить любую девушку. Я закрываю глаза и посылаю свои тени на девушек, что лежали у моих ног в образе морских нимф. Тень моей руки касается их плеч и они вздрагивают, но не пугаются. Я начинаю наблюдать за происходящим, пока с их тел не летит лишняя одежда и они не погружаются в экстаз. Моя голова падает назад и я принимаюсь поглощать запахи и звуки. Всю работу за меня выполняли мои тени, я чувствовал каждое прикосновение, каждое желание, мольбу. Когда рука одной из девушек накрывает мою промежность, я поднимаю голову. — Ты посмела прикоснуться ко мне? Я привстал и склонился над ней, глядя сверху вниз. — Сегодня я добрый. Мои глаза наполняются ярким огнем и на голове вырастают рога. — Прости, Джефферсон, без жертв не обойдется.***
Я возвращаюсь домой уставший и довольный, снимаю с себя всю одежду и надеваю халат, который открыто висел на моем теле. — Ты сегодня рано! — дворецкий ставит поднос с едой и зажигает свечи. — Я вовремя, Джефферсон…где мой бинокль? — Там, где ты его оставил прошлой ночью. Рычу на мужика и бегу на крышу. Нахожу бинокль и возвращаюсь в комнату. Раздвигаю шторы. — Снова будете наблюдать? — Ага. — Тогда не буду мешать. Спокойного сна, Тимоти. — Не…не сегодня. Дворецкий уходит а я подхожу к окну и беру бинокль, настраиваю его и прикладываю линзы к глазам. — Ну здравствуй, моя дорогая Джейн! Скалюсь, как только девушка появляется в поле моего зрения и начинает раздеваться, готовясь ко сну. Беру фотоаппарат и делаю пару кадров, чтобы потом отнести их в проявочную комнату.