Утро
Placebo — I Know
Джинн должна держаться. Девушка стоит перед зеркалом, сжимая губы в тонкую линию. Просто обязана. Хотя бы ради Кейт. Она вытаскивает из шкафа короткое бордовое платье на тонких бретельках, оно еле прикрывает её бедра. Надевает поверх топа с горлом, чтобы скрыть руки Прескотта на своей шее, рукава топа изящно закрывают истерзанные руки. Она выглядит почти как кукла с этими её длинными русыми волосами, детским румянцем, тщательно нанесенным ей в попытке вернуть прежнюю себя. Выходка почти срабатывает, и она практически верит самой себе, что у нее получилось. Костлявые ноги украшают туфли на платформе, а горловину топа наспех надетое украшение — подарок от кого-то. Всё так неважно и бессмысленно, что она усмехается горько. Будто бесполезная одежда может собрать её разбитую на мелкие кусочки вновь. Напоследок, всё ещё таращась своими громадными глазами в зеркало, она улыбается отражению. И верит, что сможет одурачить всех, как и раньше.***
Кейт неуверенно оглядывает класс. Кажется, что все утихло, и никто больше не шепчется у неё за спиной, но невзначай напрягается, когда слышит чужой приглушенный голос. Рядом с её партой расположились Чейз и Прескотт, увлеченно о чём-то беседуя. Она смотрит на расслабленное лицо Нейта, который ухмыляется Виктории так по-доброму, что никто бы и не подумал, что он самый настоящий псих. Он перебирает её пальцы в своей руке, что-то говоря той на ухо, после чего девушка напряженно смотрит в сторону Кейт. Та в миг становится бледнее на пару тонов. Рядом с Джинн девушке было гораздо комфортнее и безопаснее, сейчас же, когда той нет, хочется сжаться до мельчайших атомов, лишь бы никто не видел. И по велению какого-то чуда Джинн появляется на пороге класса, оглядывает всех, останавливая взгляд на Нейте с Викторией, но лишь на секунду дольше положенного. Она самодовольно поправляет волосы, подходя к парте Кейт. — Я сяду с тобой? — лепечет как-то мило, — Мою заняли эти уроды. Кейт хихикает от её прямолинейности, но кивает, убирая вещи с соседнего стула. Джинн усаживается рядом и сжимает ладонь подруги, будто спрашивает всё ли нормально. Девушка смотрит в глаза, будто моля, чтоб та ответила положительно и Кейт вновь кивает. — О, как мило, — голос Чейз разрезает гнетущую тишину класса, образовавшуюся после появления девушки в классе. — Серая мышь и самая настоящая змея. Джиневра даже не поворачивается, лишь невольно хмыкает и закатывает глаза, натягивая на себя свою дежурную улыбку. Она ожидала, что Виктория начнет эту игру. И девушка готова в неё сыграть, зная, что выиграет. — В чём дело, Чейз? Самооценка падает от одного моего появления в помещении? — Джинн бросает свой взгляд на Викторию, осматривает её как-то по-настоящему высокомерно. Вики лишь хлопает глазами как-то непонимающе, переводя взгляд на Нейтана, тот поглощен изучением чужих ног, в этих чёртовых красных туфлях. Потому что Джинн запомнила правила. Всё что воплощает слово «мудила» носило красный. И Виктории вряд ли удастся заручиться поддержкой «друга», чей взгляд сейчас заинтересованно скользил по чужим изгибам тела. Ещё немного и у него потекут слюни, в этом Вики была уверенна, и это раздражало гораздо сильнее, чем неприятие того, что у неё, наверное, впервые в жизни не было колкой фразы, чтобы ответить. Но задетое эго чувствуется где-то на кончике языка, не позволяя девушке вовремя заткнуться. — Это ты о своих тощих костях в этом бесформенном платье? — она слегка выгибает бровь. — Оно тебе, кстати, не идёт. В классе слышится свист и лёгкие аплодисменты, на что Джинн лишь закатывает глаза. Чёртовы идиоты нуждаются в ярком зрелище и их королева неустанно даёт им его. — У нас одинаково тощие кости, если ты не заметила, — Джиневра смотрит на неё, слегка прищурившись. Виктории бы на секунду замедлиться и обдумать всё, что творится сейчас в голове, но разбушевавшаяся упрямость берет её в свои цепкие объятья, и девушке уже не остановиться. — Мои хотя бы не приходиться наряжать шлюшьими тряпками, чтобы хоть кто-то посмотрел, — голос — точно лезвие, разрезающее расстояние между ними, но так и не достигающее цели, потому что Джинн лишь хмыкает на всё сказанное, сжимая руку Кейт лишь слегка, готовясь обороняться. — Да, ты права. Но мне хотя бы не приходится вертеть парнями собственных подруг, чтобы почувствовать, хоть на секунду, что ты кому-то нужна. Что, Прескотт недостаточно хорошо трахается, чтобы заполнить эту пустоту внутри? — У неё обворожительная улыбка, будто бы невзначай, она смотрит на него, слегка склонив голову. Нейт напрягается и лишь слегка пожимает плечами, отвечая на её улыбку своим оскалом. — Мы не трахаемся. Виктория вскипает, поднимаясь со стула, она кричит, что есть сил. — Да какая вообще разница? Тебя это вообще не касается, Джинни, — последнее растягивает в какой-то гадкой ухмылке. Джинн сжимает свои изящные пальцы в кулак. Никто не смеет её так называть. — Я Джиневра, если для твоих тупых маленьких извилин это не доходит, советую записать. Класс заходится смехом, а Виктория уже напоминает перезревший помидор. Она теряет хватку, а возможно её никогда и не было, ведь раньше никто не мог ей ответить в той же мерзкой форме. Она сглатывает вязкую слюну, судорожно ища, но находит лишь пару забытых сплетен, нелепо вооружаясь ими. — Да? А твоя сбежавшая мамочка хоть помнит, как же правильно тебя зовут? — Джиневра смотрит на неё глазами полными гнева и сожженными в истерике газет, вспоминая, как загибалась в слезах у камина. Тупая сука. Тупая сука. Тупая сука. Джинн ощущает потребность ударить что-нибудь так же сильно, как вцепиться в глаза оппонентки своими длинными ногтями, но чувствует лишь, как Кейт слегка сжимает её ногу выше колена, пытаясь успокоить. Девушка вздыхает, прикрывая глаза, полные злости. Делает пару глубоких вдохов, пока весь класс замер в ожидании войны. — Моя мать умерла от рака, когда мне было четыре, мать твою, года, — голос — раскаленная сталь. — Когда мне был год, ей удалили грудь, а под конец жизни она уже не видела, потому что ёбаные метастазы сжирали её мозг, — девушка шипит, силясь сдерживать подступающую агрессию. — Ты вообще в курсе, какого это, быть ребенком и не в силах даже помочь? Ей вставляли трубки, чтобы выводить мочу и пытаться как-то кормить. — Джинн поднимается со стула, скидывая руку обеспокоенной Кейт, она движется прямо к их с Нейтом месту. — Она практически не могла существовать без ебаных болей, а её крики до сих пор сняться мне по ночам, а ты, тупая дрянь, смеешь что-то говорить о моей матери? — Она со всей силы бьет кулаком о гладь стола, даже не морщась. — Знаешь, какого это, когда кто-то умирает у тебя на руках, корчась в муках? — её взгляд сковывает движения оппонентки и класс, подобно Вики, сейчас боится шевелиться, потому что Джинн раскалена до предела. Нейт смотрит на неё как-то завороженно, впервые подмечая, что в гневе она не похожа на ту безжизненную куклу, она живая и чёртовски злая, готовая метать молнии, и он хотел бы стоять посреди этого апокалипсиса здесь, лишь бы его зацепило. Её боль почти передается ему, и это кажется чем-то прекрасным. Он замечает, как её длинные ногти проходятся по их столу, создавая мерзкий скрежет и мечтает, чтобы её ногти прошлись по его лицу. Она тоже сломана. Идеально сломана. — Знаешь, Виктория, — начинает слишком размеренно, — не нужно иметь тысячу дипломов, чтобы понять: всё, что ты делаешь — лишь привлечение внимания. Ты, как глупый ребёнок, силишься требовать его от родителя, но только вот, я — не они. Но нечто схожее всё же есть, — Джинн замедляется на секунду, проходясь языком по губам. — Я тоже не считаю, что ты — что-то большее собственных комплексов. Класс затихает, кутаясь в густую тишину, когда Джефферсон появляется на пороге, он не застал перепалку, но по гнетущей атмосфере класса понимает, что что-то произошло. Он привлекает внимание студентов сдавленным кашлем, после чего переводит внимание на Джинн, стоящую возле Чейз и Прескотта. Конфликт неизбежен, если вовремя всех не усадить по местам. — Джиневра Смитт, — неуверенно начинает преподаватель, — неужели вы почтили меня своим присутствием? — Да, — слишком быстро отвечает девушка, театрально разворачиваясь, точно кукла. От этого жеста её длинные волосы почти ударяют Нейта по лицу и он чувствует аромат её медового шампуня вперемешку с чем-то сладким. — Даже работу для конкурса принесла. — Девушка на ходу сгребает папку со стола, протягивая её Джефферсону, невольно морщась, возвращается на своё место. Остаток лекции проходит слишком тихо для студентов данного класса, что невольно заставляет Джефферсона немного напрячься, когда он крутит фотографию Джинн в пальцах. На снимке девушка в отражении зеркала, слишком худа и безжизненна. Он поднимает на неё глаза, замечая с каким рвением её рассматривает Прескотт, заставляет себя сделать об этом пометку где-то на подкорке сознания, пока зачитывает очередную порцию не слишком интересной лекции.День
She Wants Revenge — She Will Always Be A Broken Girl
Кабинет психотерапетки все такой же раздражающий, как и раньше. Джинн нервно теребит края собственного платья, пытаясь успокоиться хоть на какую-то часть. Женщина в кресле пытается хоть как-то начать диалог, спрашивает как проходит неделя. Терпимо. Почти не хотелось размазать по лицу этой тупой идиотки остатки самообладания в перемешку с её чертовым плотным тональным средством. Почти не захотелось свернуть голову всем присутствующим. И совсем немного хотелось стереть улыбку Джефферсона, разглядывающего её будто под микроскопом. — Неплохо, — лишь находит силы ответить Джинн. — Ты кажешься немного потерянной, — отмечает та. — Может, что-то случилось? Да, случилось. Много всего, знаете. Джинн нелепо ёрзает в кушетке, прикрывая глаза. Позволяя себе ненадолго скинуть маску. И рассказывает. Про Кейт, про сегодняшний случай, не находя в себе силы рассказать про маму, но находит силы вместе со слезами вылить забытое о той ночи. Чужие пальцы, стискивающие её бедра и гнетущую тошноту после, когда не могла посмотреть в зеркало без слез. Рыдания перерастают в вопли, девушка склоняется пополам, чувствуя, как какая-то часть внутри неё погибает прямо тут. Она погибла сегодня, когда она собиралась, когда выливала остатки горечи на Чейз, когда остатки лекции чувствовала на себе липкий взгляд Прескотта. Когда психотерапевтка протягивает ей стакан с водой, Джинн приходит в себя. Вспоминает, что дала себе обещание держаться хотя бы ради Кейт, потому что та и правда не заслуживает всего дерьма, что с ней случилось, и не заслуживает той хреновой поддержки, что может дать ей Джинн, будучи размазней. Девушка выпрямляется в кресле, натягивая на себя дежурную маску. И когда её просят нарисовать то, как она себя видит, Джинн лишь издает короткий смешок и закатывает глаза. Она берёт карандаш, один из десятка цветастых, он красный словно её платье, словно её кровь стекающая по худым рукам в плохие дни. Она нелепо выводит линии, нечеткие, кривые, линии принимают форму овала, в центре которого лишь гнетущая закрашенная пустота, находит предположительно виски, вырисовывая там рога. И усмехается от мыслей. Её внутренний демон издыхает. Ему трудно дышать и, кажется, для его существования больше не хватает сил и злости, но она вспоминает утреннюю перепалку и вырисовывает линии чётче. Её внутренний демон ликует. Её внутренний демон голоден и кажется, ей теперь известно, как его накормить.Вечер
lebanon hanover — alien
По дороге к общежитию девушка выкуривает третью сигарету, нервно набирая сообщение Кейт о том, что хочет побыть одна. Прерывает тревожные мысли подруги тем, что просто утомилась. Она пуста до предела. Вымоталась, кажется, на пару лет вперед. Ветер, неустанно бивший по лицу, замедляется и стихает. Она наблюдает за облаками, лениво плывущими по этому серому небу, дождь начнется через пару минут, но ей наплевать. День испорчен с самого начала, и она надеется на удачу, что её задумку прервёт хоть что-то. Поднимаясь по лестнице, ведущей на крышу, её мысли абсолютно чисты. Конкретной цели не было, она просто устала. Отпереть дверь не составляет труда. Нелепо приложиться к ней плечом — и готово. Она врывается туда подобно урагану, не осознавая, что вообще творит. Подходит к краю, поглядывая вниз. Ей назначили препараты сильнее, и пока она не стала овощем, не способной самостоятельно вытереть выступающие слюни, хотелось уловить хоть какую-то эмоцию. Страх, отчаянье, хоть что-нибудь. Присаживается на самый край, подкуривая, посматривая вниз, а поджилки сжимаются до оголенных проводов, страшно невозможно, но она делает пару затяжек, размеренно выпуская дым из легких. Затяжка. Две. По новой. Страх оковами ложиться где-то на уровне желудка, тянет вниз и она немного подрагивает. Середина октября выдается холодной, и она натягивает рукава по кончики пальцев. Уходящего солнца не видно из-за туч, но она уверена, что солнце уже где-то на горизонте опаляет своими лучами. Сзади неё открывается дверь и она вздрагивает, но головы не поворачивает. Она кожей чувствует приближающегося Прескотта. У них традиция встречаться на закате, когда он хочет убить её, от этой мысли она лишь усмехается, когда он останавливается где-то сзади неё. — Решила покончить с собой из-за тупой ссоры? — Выдаёт саркастично, присаживаясь рядом. — Решил скинуть меня с крыши, подстроив моё самоубийство? — Парирует ему Джинн, вновь закуривая. Он лишь что-то бормочет, но из-за вновь поднявшегося ветра, ей не удается его услышать. Её волосы снова ударяют по его лицу, и он готов задохнуться в этом моменте на этой чёртовой крыше. Он не знает, как продолжить диалог, но нелепо выдаёт: — По поводу твоей матери, мне… — Джинн прерывает его взмахом руки, треся ей в воздухе. — Тебе плевать, так что не надо этих жалких речей. — Мне правда жаль, Джинн, — кажется, он впервые обращается к ней по имени и в этом находится что-то забавное. — Всем жаль, но это не отменяет того факта, что я в этом не нуждаюсь. Её трясет то ли от холода, то ли от чего-то ещё, и не в силах в этом разобраться, он лишь хмыкает. Доставая из кармана своего бомбера фляжку, протягивая Джинн. Она лишь отрицательно ведёт головой, даже не смотря на него. Уставилась куда-то в пустоту, опять. — Эй, змея, — он пару раз щелкает пальцами около её лица. — Ты замёрзла до чёртиков тут, — смотрит на то, как её ноги, покрывшиеся мурашками, немного трясутся в воздухе. Подмечает и то, как задравшееся платье обнажает нежную кожу бедер и хочется провести по ним рукой, но лишь отпивает из фляжки. — Это не холод, — кратко отмечает девушка, всё ещё прибывая в своих мыслях. — Ага, ещё скажи, что это моё влияние, — нелепо шутит. — Это страх, — прямолинейно и остро. — Я боюсь высоты. — Тогда какого хрена ты тут забыла? — Изгибает бровь парень в каком-то изумлении. — В детстве меня так учили держать осанку. Ходить по краю крыши с книжками на голове. Упадёт одна — свесят с крыши. Нейт, кажется, поперхнулся от такой честности. Ему не приходилось обсуждать с кем-то своё мучительное детство, но слышать от неё столько подробностей — подобно передозу, хочется забиться в угол в холодном поту и долго выть. — В чём дело, Прескотт? Выглядишь удивлённым. Я думала, что всех богатеньких детей воспитывают подобным образом, потому мы вырастаем такими уёбками. — И она права, отчасти, про детство, про то, каким уродом он вырос, но признавать не хочется. Хочется забыться в алкогольной коме и он делает ещё глоток, натягивая на себя очередную маску. — Не знаю, что за заёбы были у твоей семьи, но в моей все нормально. — Да-да, — она не даёт закончить мысль, прерывая его реплику. — Поэтому ты торчишь, уже которые сутки и я не помню дня, когда ты был трезвым. Всё нормально, ты нормальный и семья твоя нормальная. Это только у меня всё ненормально, — хлопаёт в ладоши, пытаясь сохранять спокойствие на грани истерики. — Кого ты так отчаянно пытаешься наебать всё время? — И она смотрит на него, прямо в глаза, снимая его маску, обнажая его душу, оставляя только гниющую плоть напротив себя. Кажется, он способен убить кого угодно за подобную вольность, но она сидит тут, потерянно смотря на него, и ему хочется думать, что она понимает, но выдает лишь жалкие попытки защититься. — Я не нуждаюсь в твоём психоанализе. — А я в твоём.— Джинн расправляет плечи, меряясь с ним характером. — Я пришёл не для этого. — шикает Нейт. — Для чего тогда? — девушка немного коситься на него. — Я хотел поговорить по поводу Вик. То дерьмо, что ты ей наговорила. Это жёстко. — Ах, жёстко, — откровенно издевается девушка. — Жёстко — говорить всякую чушь про мою семью. Её дерьмовые попытки задеть меня по внешности и прочее, меня мало волнуют. Но это, — жестикулирует в воздухе, — перешло все границы. Так что научи свою подружку разговаривать с людьми, которые могут перекрыть кислород всей её семьи в один звонок. — Она мне не подружка. — Возражает Нейт. — Да плевать я хотела, кто она тебе. Ты её защищаешь, тебе это и выслушивать. Парень лишь поправляет спавшую на лоб прядь светлых волос. Они сидят ещё немного в полной тишине, нарушаемой лишь чирканьем зажигалки и звука фляжки, соприкасающейся с чужими губами. Она не предпринимает попыток заговорить и спросить тысячу вопросов, роящейся в её голове. Они просто наблюдают, как город постепенно окутывает мрак, каждый думает о чём-то своём. — Кстати, — Прескотт прерывает их молчание, — у «Циклона» скоро будет вечеринка, и я вписал туда тебя. — Видит в глазах напротив начало спора и быстро прерывает все начинания, — Марш тоже, ты ведь без неё не пойдёшь. — Окей, — тихо растягивает буквы, — только вот зачем мне это? — Джинн делает вид, что ей совсем не интересно, но ведь это отличная идея, как помочь Кейт и узнать что случилось. — Можешь не приходить, тогда пропустишь самую охуенную вечеринку в этом городе, — видит сомнение в лице Джинн и раздраженно продолжает, — слушай, не все такие мудаки как я, вас там никто не тронет. Я предупредил всех. — Зачем? — Хочу проявить гостеприимство Аркадии и показать, что мы все не такие уж и уроды. Джинн смотрит на него с усмешкой, заправляя прядь волос за ухо и улыбается как-то наигранно. — Тебе бы поучиться врать, но я подумаю.***
Они спускаются с крыши, молча через какое-то время, продрогшие до костей, но хотя бы не жаждущие разорвать друг друга на мелкие куски. Джинн все ещё трясет и Нейт идущий сзади стягивает с себя кофту, неловко набрасывает ей на плечи. Она вздрагивает от этого жеста, стягивая её с себя, когда они доходят до двери общежития. Ситуация глупая до предела и они стоят нервно глядя друг на друга. Она тревожно покусывает губы, когда он забирает кофту из её рук, немного касаясь рукой её промерзших пальцев. Говорить не хочется, да и не о чем. Это очередная случайная встреча, которых стало слишком много в последнее время. Джинн поднимает голову, когда его пальцы касаются её виска, заправляя мешающую прядь за ухо, она смотрит в его ледяные глаза секунду и кажется, что внутри всё замирает. Она немного отклоняет голову назад, чтоб отстраниться и видит возмущенное лицо Виктории напротив, от этого вида становится только смешно, и она улыбается, вновь поворачивая голову к Нейту, который косится на неё в непонимании. — Тебя подружка ждёт. — Проговаривает Джинн медленно, а после быстро убегает в глубь общежития, немного задевая Вик плечом на входе.