Несколько кусочков

      Дух странствий направлял путников исследовать глубины некогда великого подземелья. Забираясь всё глубже и дальше, они теряли рассудок, а дальше... их никто и не видел. Немногие выжившие после этого стараются открещиваться от прошлого. Но ничего не менялось в душах монстров. Они шли дальше, невзирая на мрачные наставления стариков. Знания, богатства, слава — всё это искали горячие души. И кто-то смог бы их осудить? Все были такими.       Такой была и она сама.       Только вот остальные имели выбор, а она нет. Она должна была найти выход из этого места, идущего за пределами холода. Так хотела её семья... и, впоследствии, так поверила и она сама. Возращаться некуда. Она должна найти Дом.       Бесстрашная жучиха пробиралась всё дальше. Холод здешних мест лапками выхаживал её, словно пытался сказать ей остановиться. Она не слушалась. Её ножки давно озябли и едва держали столь хрупкое тело, но она всё шла. Красивое платьице вишнёвого цвета давно уже не согревало. Монстров, что она встречала, было не так много. Разумных, точнее сказать. В основном на неё нападали бедолаги, умершие давным-давно, но воскресшие из-за победившей Тени. Обезумевшие мёртвые оболочки. Но пыталась ли она найти тех, кто смог бы ей чем-то помочь? Нет, она не хотела или боялась, эти чувства, сплетённые воедино, дезориентировали. Да и потом, любой друг может стать оболочкой, что потом попытается её убить.       Незачем искушать судьбу.       Снежинки, в этом мире размером больше обычного монстра, но меньше детей монстров-боссов, сбивали её с ног. Она была высока, но не настолько. Они таяли и оседали крупными капельками на ней. Воительница чуточку замедлила шаг, дабы жадно выпить воду. За время странствия в руинах, бывшими начала королевства, она совсем подзабыла о жажде. Здесь же хотелось ощутить вкус каждой капли. Она угрюмо качнула головой и побежала по рыхлому снегу, чуть ли не утопая в нём. Карта давно уже намокла, как и вся её одежда. Но если верить памяти, недалеко должен находиться вход в поселение. Говорят, там ещё водятся целые семьи разумных монстров, привыкших к холодам и голоду. Только бы найти его ещё.       Она остановилась, вытянувшись по струнке. Под чьими-то лапами хрустел снег, и звук был громким, перекрывшим свист ветра. Этот кто-то был её роста, быть может, даже немного выше. Она невольно улыбнулась, обнажив верную ей иголку с не менее опасными нитками. Битва вполне разогреет её изголодавшее по риску тело. Оружие красиво блеснуло в лучах несуществующего солнца. Каждый шаг этого существа резонировал с стенками сосуда, где была запечатана её серебристая душа. Она могла бы напасть на неё первая, нанести удар, но так было неинтересно. Ей хотелось увидеть реакцию монстра. Он приостановился, вглядываясь в заросли утихающей метели. Заметил. Заметил её. Снова идёт.       Она слегка склонилась к земле подобно ростку пшеницы. Ей хотелось нанести удар идеально... хоть под это слово подходило и чувство близкого поражения. В конце концов, она всегда побеждала в битвах. Она всё же была жива, это и есть победа. Ветер стих ровно настолько, чтобы разглядеть стоящего впереди воина. Её предположение было верно. Это был рыцарь, и, судя по всему, он стражник этого близлежащего поселения. Пустит ли он её так просто? Она оценивающе оглядела его. Он состоял из того, что называли костями, но основу составлял крепкий хитин. Весь белый и лишь доспехи серые. Алые глазки с любопытством (схватки?) в ответ смотрели на неё. Он был на целую голову выше её, но тоже стройный. В руках он держал оружие — кость — в манере меча или топора. Единственное, что ломало образ загадочного рыцаря, был этот странный кусок ткани около шеи.       Он неизведанным тоном прошептал: — Ты так прекрасна.       Жучиха сделала крохотный выпад вперёд, но рыцарь не пресёк самодурство. Она невольно издала удивлённо-раздраженный вздох. Почему этот стражник медлит? Такие как он убивают чужаков с одного взгляда просто по обязанности или прихоти своей. Она уже видела таких, разумных и безумных. Он же просто... смотрел на неё. Чуть крепче сжав в ладони оружие, она едва не напрыгнула на него. Тот лишь рассеянно, несколько заторможенно отпрыгнул в сторону. Если он не нападает и не защищается, так должна быть на то причина. Он или слепой или же глупый. Иного расклада она не могла увидеть.       И что значат эти слова?       Она вновь и вновь делала прыжки в его сторону, а он всё отбегал и пытался не навредить своим оружием. Но и она не вынимала остриё иголки. Это была проверка... слепой или глупый. Против слепого и сражаться нельзя. Моральный компас твердил об этом. Но и глупого жалко становилось. Воительница издала рычание. Этот холод сделал её тряпкой!       Почему этот рыцарь не пытается её убить? Не считает за соперника?       Снова прыжок. В этот раз она уже отчётливо ощутила и услышала, как хрустнула её нога. Она упала лицом в снег. Отвратный вкус слабости. Трещина сосуда не была существенной, она могла ещё встать. Она не просто жаждала сражения. Ей нужно было хотя бы узнать истину. Она привстала на локтях и попыталась встать на ноги. Импульс боли вновь пробил её насквозь. На этот раз она упала на землю. Что же, хоть так можно увидеть соперника перед лицом смерти. Она устало засмеялась. Какой бесславный конец у неё, дочери воительницы. Она прикрыла глаза. Сон... это сон.       Потом начнётся вечный сон.       Она не ощутила резкой боли и не услышала треск сломанного сосуда. Она почувствовала нечто другое. Тонкие руки, тёплые и влажные, подняли её с земли и прижали к груди. Почему так... спокойно? Затуманенным взглядом она увидела, с каким вниманием он смотрел на неё. Этот взгляд... странный. Не совсем плохой... но неизвестный. У неё уже не поднималась рука даже на то, чтобы защититься иголкой. — Почему ты?..       Голос рыцаря был тёплым, как пуховое одеяло, каким мама накрывала её в детстве. И слегка сладким, совсем чуточку. По вкусу как варенье, что варил из ягод почивший отец. Он несёт её на казнь? Пожалуй, если там тепло, то можно хоть голову долой. Холод временно лишил её мыслей об чести. Сломанная нога всё ещё неприятно пульсировала. Помеха на её пути.       Плевать. Просто хочется спать. — Я не хотел, чтобы холод забрал тебя. В конце концов, великие рыцари должны всем помогать.