***
— Я плыву с тобой, — уверенно заявляет Мука, глядя прямо в бездушные глаза Лёши, собирающегося отплывать на лодке. Тот кривится и облизывает зубы, как хищник мечтающий наброситься на беззащитную травоядную зверушку. Шуруп явно не хочет, чтобы кто-то сопровождал его в плавание. Он привык всегда быть один, и компания Лизы явно невероятно противна и максимально нежеланная. Однако Муке глубоко плевать, что там Шуруп привык делать в одиночестве: сейчас нужно просто уйти подальше от «родного» дома. Там нет ничего хорошего, что могло бы радовать. Взять того же отца, для которого религия является всем. Сегодня он поссорился с женой, а это значит, что всю ночь будут слышаться крики. Мука ненавидит их, поэтому и хочет сбежать. — Мала ещё. Иди лучше в куклы поиграй, — фыркает, как животное, Шуруп и закатывает глаза. Он всем своим видом показывает недовольство и раздражение. Лиза предпочитает игнорировать чужое недовольство. Она прекрасно понимает, что Шуруп никогда её не тронет. Даже если Мука убьёт его мать, Лёша просто пожмёт плечами и даже не попытается ударить. Он во многом безумен: взять каждое его убийство, числящееся в полиции как пропажа без вести. Никто из тех детей не пропадал, его живьём сжирал Шуруп. Точнее, не Шуруп, а его иная оболочка. Она проявляется только в моменты гнева и «охоты». В подобные моменты внешний вид Шурупа мало чем напоминал человека: длинные острые зубы и неестественно гнущиеся конечности способствуют этому. Смотреть на «настоящего Лёшу» невероятно мерзко, но Мука смотрит. Она прямо пожирает взглядом существо, не являющееся ни животным, ни человеком. — А я думаю, что не мала, — Лиза сжимает мешочек в руках. — Лёша, ну тебе жалко что ли? Ну что ты потеряешь, если я с тобой буду? — Спокойствие, — Лёша укладывает в лодку большую сумку, набитую чем-то непонятным, но явно огромным. Мука в ответ ставит свой мешок рядом с сумкой Шурупа. Тот нервно сжимает кулаки, но не кидается и не кричит. Мука показывает свой крестик на груди и улыбается. Лиза знает — Шуруп (или то, что внутри него) боится всего связанного с религией. Один лишь небольшой крестик приводил Лёшу в ужас и заставлял шипеть. Он ненавидит всё, что как либо связано с религией. С ней Мука имеет прямую связь: отец с самого детства прививал веру и заставлял носить крестики. Именно один из них и спас Муку от смерти, чей облик представляется ужасным существом. Днём его называют Лёшей или Шурупом, а ночью он обращается в нечто по-настоящему ужасное. — Это достаточно убедительный аргумент? — Мука нагло и победно улыбается, обнажая зубы такие же белые, как и её волосы. Шуруп раздражённо шипит и сжимает кулаки. Он явно безумно сильно хочет, как минимум ударить, Муку. Однако её всегда спасает маленький крестик. Тот буквально стал щитом от зубов Шурупа. Он не может сорвать крестика — боится даже смотреть на него, что можно говорить о прикосновениях? — Залезай быстрее, я не собираюсь задерживаться из-за тебя, — «плюёт» Шуруп и садится в лодку. Следом размещается и довольная Мука. Она устраивается поудобнее и смотрит в глаза Лёши. Они «пустые» и мёртвые. В них нет ни бликов, ни каких-то эмоций, от чего невольно возникает сравнение с куклой. Только вот они, куклы, никогда не убьют и не внушат ужаса. Последний постоянно преследует Муку, он дышит ей в затылок, наступает на пятки и шепчет гнусаво: «Ты скоро умрёшь». Лиза игнорирует всяческие тревожные звоночки здравый смысл. Ей безумно страшно, и так же безумно интересно находиться рядом с Шурупом, способным убить каждого. Он не говорит, только тяжело дышит, продолжая работать вёслами. Мука же не сводит с него взгляда. До её носа доносится тошнотворный запах гниющего тела. Он вызывает рвотные позывы, но уже не такие сильные, как раньше. Мука привыкла к вони и бездушному взгляду Шурупа. Лодка останавливается только через минут пять-семь. Шуруп молча кивает, мол, надо выходить. Мука вылезает из лодки, не забыв мешочек. Шуруп забирает свою огромную сумку и шагает к миниавтобусу. Лёша открывает дверь, а после расстёгивает сумку, откуда буквально вываливается одеяло. — Это что? — Мука заглядывает внутрь транспорта и видит там старые одеяла, пледы и подушки. — Гнездо, — коротко и сухо отвечает Лёша и бережно вынимает ярко-красное толстое одеяло из сумки. Лиза хмыкает и с интересом начинает наблюдать за тем, как Шуруп быстро затаскивает одеяло в автобус и начинает осторожно укладывать его на дно «гнезда». Оно выглядит, мягко говоря, смешно и нелепо. Подобное обычно делают совсем маленькие дети и декоративные собачки. — Тебе нужна помощь? — Мука подходит немного ближе, сжимая мешочек в руках, будто бы там находится нечто ценное. — Нет, — быстро бросает Шуруп и продолжает укладывать подушки. — Нужна, — меняет он мнение спустя пару секунд. — Что нужно делать? — Лиза заинтересованно улыбается и выгибает бровь, ожидая дальнейших указаний. Шуруп поворачивает голову. Его губы изгибаются в странном выражении, а глаза продолжают оставаться пустыми. По ним чисто физически невозможно даже приблизительно понять эмоции Лёши. — Помоги уложить одеяло так, чтобы оно полностью закрывало пол, — говорит он и облизывает губы. Мука, положив мешочек на землю, кивает и залезает в машину, где начинает закрывать «проплешины» тканью. Она явно должна спасти от холода. Правда, Шурупу явно нестрашны низкие температуры: он преспокойно бродить босиком по зимнему лесу и даже не морщится. Так что странно, что Шуруп так беспокоится о тепле гнезда. Да и непонятно зачем оно ему нужно. — Всё, — оповещает Шуруп и нагло забирается в центр гнезда, оставив на улице большую сумку. — Я с тобой останусь, — Мука даже не спрашивает, а ставит перед фактом, ведь ей не нужно чужое одобрение. Шуруп громко фыркает, а Мука забирает мешочек и ложится рядом с Лёшей. Тот морщится и хмурит брови, стараясь показать всё недовольство и возмущение. Если бы не мёртвые глаза — Шуруп бы был смешным. — Лучше съешь это. А не рожи мне корчи, — закатывает глаза Мука, вытаскивая из мешочка мармеладных червячков. — Это что? — Шуруп забирает «насекомое» и нюхает, после чего морщится и отводит от себя пищу. — Это мармелад, его есть надо, — Мука достаёт червячка для себя и откусывает от него голову, довольно улыбаясь. — Мне это сестра притащила, её кто-то там угостить успел. Папа такое не любит. Шуруп кивает и кусает мармелад. Последний явно не нравится Лёше, но он съедает пищу до конца и протягивает руку, чтобы Мука дала ещё. Она опять протягивает червячка и начинает рассказывать про отца. Шуруп всё это слушает, медленно жуя мармеладных червячков и смотря куда-то в пустоту.***