Behind the stars

Пробки в Лос-Анджелесе всегда сводили Кларк с ума. Одной мысли о том, что придется провести три часа в душной машине, чтобы добраться куда-то, до чего не могло быть больше двадцати минут езды, было достаточно, чтобы ей захотелось бросить работу и переехать в глушь, найти работу, которую она могла бы выполнять дома, в пижаме и с волосами, собранными в пучок. (В последнее время у этой глуши был определенный адрес, где-то в глубине Колорадо, где лес такой же зеленый, как определенная пара глаз.) Но сегодня вечером она наслаждается каждым красным сигналом светофора, благодарит свои звезды за то, что они движутся со скоростью два метра за пять минут. Потому что каждый катастрофический аспект дорожного движения в Лос-Анджелесе, который она ненавидит всеми фибрами своей души, означает еще один момент рядом с Лексой на заднем сиденье очень роскошного лимузина, потягивая дорогое шампанское и наблюдая друг за другом под янтарными городскими огнями. Кларк дорожит каждой минутой, которую она проводит рядом с Лексой - потому что их мало и они далеко друг от друга, потому что простое прикосновение руки ее девушки заставляет свинец скапливаться у нее в животе. Между записью пары новых музыкальных клипов и гастролями по всей стране в течение двух месяцев подряд у Кларк не было времени взять еще одну неделю отпуска, чтобы навестить Лексу и погрузиться в звуки природы, которые проникали, когда они вместе читали в саду отеля. И она скучала по Лексе, по ее коже, прижатой к ее коже ранним утром, по поцелуям в плохо освещенной ванной в баре, по тому, как они часами проводили в воде, открывая новые способы доставить друг другу удовольствие, по разговорам шепотом, которые продолжались всю ночь. Телефонные звонки и видеочаты помогают только тогда, когда она жаждет тепла Лексы, убаюкивающего ее, ее запаха, не приносящего ей ничего, кроме комфорта и розовых снов. Итак, в кои-то веки Кларк рада пробкам в Лос-Анджелесе и тому, как абсурдно долго нужно ехать куда-либо, потому что она может впитать Лексу, ни с кем ее не деля. Было бы лучше быть дома, надеть свитер Лексы вместо пижамы и готовить вместе под тихую музыку соул, играющую на заднем плане, но нарядиться, чтобы пойти на шоу American Music Award, не так уж и плохо. И быть номинированным в трех категориях после того, как Финн бесчисленное количество раз говорил, что она ничего не добьется без него, - это вишенка на торте. Кларк отрывает взгляд от их соединенных рук у себя на коленях - она уже некоторое время играет с их переплетенными пальцами, наслаждаясь ощущением их рук вместе - и смотрит на Лексу, которая застыла рядом с ней. - Эй, - мягко говорит Кларк, слегка сжимая ее руку, чтобы привлечь ее внимание, - Ты в порядке? - Да, - Лекса отвечает на автомате и Кларк ждет, проводя большим пальцем по костяшкам пальцев, чтобы дать Лексе время сосредоточиться. Она так привыкла к тому, что все время должна быть в порядке и подавлять любые эмоции, которые она испытывала, чтобы добиться успеха в жизни, что ей требуется некоторое время, чтобы признаться самой себе, что она чувствует себя не так уж хорошо. Кларк заметила это некоторое время назад, во время одного из их ночных разговоров, и ожидание обычно выводит Лексу из ее раковины. - Да, я в порядке. Нервничаю, но в порядке. Кларк улыбается ей, наклоняясь ближе, прижимаясь к ее руке. - Жалеешь, что не выпила тот шот, как это сделала я, не так ли? Поддразнивание вызывает улыбку у Лексы, которая закатывает глаза на Кларк, прежде чем наклониться, чтобы поцеловать ее в макушку: - Может немного. - С тобой все будет в порядке, - уверяет ее Кларк, слегка выпрямляясь, чтобы посмотреть Лексе в глаза. Она хочет убедиться, что это просто нервы, с которыми она борется, а не что-то более глубокое. - Это всего лишь на несколько часов, ты будешь в порядке, - снова говорит Кларк, ожидая, кивка от Лексы, - Подумай о том, что ждет тебя дома. Это вызывает у нее искреннюю улыбку, на которую Кларк отвечает своей собственной. Она бросает взгляд в сторону водителя и встречается с его глазами в зеркале заднего вида - его изогнутая бровь достаточно говорит ей о том, что, по его мнению, ждет Лексу дома, и ей приходится сдержаться, чтобы не закатить глаза. Это звучит грязно, она это знает. Но в ее квартире их обоих ждет кое-что получше секса - двухмесячный питбуль, одетый в подгузник для щенков и дремлющий среди обуви Кларк. После нескольких месяцев обсуждения логистики усыновления щенка, обсуждения того, как они это сделают, и небольшой строительной работы в отеле, они, наконец, отправились в приют. Лекса приехала в Лос-Анджелес несколькими днями ранее, чтобы они могли посетить несколько приютов и найти собаку, которая была бы близка им обоим, и у них все еще было достаточно времени, чтобы выбрать все игрушки и вещи, которые ей понадобятся, чтобы чувствовать себя комфортно во время обратного перелета. Они подумывали о том, чтобы взять собаку постарше, которая уже была приучена к горшку и легко общалась с незнакомцами. Но потом они нашли Густуса - крошечного малыша, который направлялся в приют на убой просто за то, что был питбулем, и это была любовь с первого взгляда. Прошло два дня, а Кларк уже говорит всем, кто готов слушать, что он единственный мужчина, который ей нужен в ее жизни. Но это то, о чем они могут поделиться только друг с другом, поэтому ни одна из них не упоминает об этом вслух. - Возможно, я больше беспокоюсь о красной дорожке, чем о самом награждении, - говорит Лекса, ее плечи расслабляются, когда она ослабляет свою защиту. Папарацци на некоторое время превратили их жизнь в сущий ад, и Лексе это только помогло остерегаться любого, у кого есть камера, поэтому Кларк сжимает ее руку, заправляет локон за ухо, проводит большим пальцем по подбородку: -Красная дорожка длится максимум двадцать минут. Они будут орать на все, что движется, но я почти уверена, что мы сможем заставить тебя проскользнуть мимо них, если ты этого хочешь. Лекса качает головой, слегка наклоняясь к прикосновению Кларк: - В этом нет необходимости. Это просто... - она тяжело вздыхает, - это действует на нервы. - С тобой все будет в порядке, - шепчет Кларк ей в плечо, целуя его и проводя пальцами по шее, страстно желая погрузить их в кудри, которые печально собраны в пучок, - кроме того, тебе следует больше беспокоиться о вечеринке после. Кларк знает, что ее, вероятно, не должно так забавлять то, как глаза Лексы расширяются, а ее поза снова становится напряженной, но смех клокочет в ее груди, и она издает смешок, когда Лекса ахает: - Что? Почему? - Я шучу, детка, - объясняет Кларк и снова переплетает их пальцы, крепко сжимая ее руку, - Я познакомлю тебя со всеми, и я обещаю, что после нескольких рюмок даже самые дерзкие знаменитости перестанут быть на взводе и просто расслабятся. Ты будешь пить шоты с Эдом Шираном до конца вечера. Лекса поворачивается к ней, ее брови сдвинуты в замешательстве, - С кем? - Рыжий парень, которого мы слушали во время полета? - Кларк пытается, смеясь, когда растерянный взгляд остается на месте: - Тот, о ком ты говорила, что он похож на Рона Уизли? - Ох. Ладно, да. Я знаю его, - быстро соглашается Лекса, и Кларк хочет поцеловать ее за то, что она такая смехотворно очаровательная - чего она не сделает, потому что у них обоих на лицах макияж стоимостью в несколько сотен долларов, который абсолютно нельзя испортить, прежде чем они выйдут на сцену. - Мы должны были сделать тебе несколько карточек с именами и лицами и некоторыми подсказками, чтобы ты запомнила всех, - Кларк говорит это серьезным тоном, и Лекса снова смотрит на нее расширенными глазами - ее слишком легко вывести из себя, и ей определенно следует остановиться, - Я шучу. С тобой все будет в порядке, Лекс. Я обещаю тебе. Лекса наклоняется и слегка прижимает их губы друг к другу, ровно настолько, чтобы их пульс успокоился, - Я знаю. Проходит несколько мгновений, прежде чем они останавливаются, и водитель выходит, обходя лимузин, чтобы открыть им дверь. В последний раз сжав руку Лексы в попытке успокоить ее нервы, Кларк шепчет: - Хорошо, поехали. Из-за ее платья немного сложно грациозно выйти из лимузина, но Кларк удается это сделать, когда она принимает руку, которую предлагает ей водитель, и придерживает юбку свободной рукой, чувствуя, как Лекса поправляет ее, когда она выходит. Оно ярко-красное и длиннее, чем, возможно, подобает для такого шоу, но Кларк влюбилась в него в тот момент, когда Беллами показал его ей, едва увидев остальную часть присланной ей подборки. Он позаботился о том, чтобы выбрать несколько вариантов и для Лексы, и даже если все они были более скромными и в мрачных тонах, все они были прекрасны. Но Лекса, всегда полная сюрпризов, решила надеть что-то совершенно другое. Кларк почти отдергивает руку водителя и протягивает свою, чтобы Лекса взяла ее, когда она выходит из машины, с такой элегантностью, что она не смогла бы не позавидовать. Когда Лекса сплетает их пальцы вместе, она принимает ее - костюм-тройка сшит на заказ, чтобы сидеть на ней как проклятая перчатка, и Кларк солгала бы, если бы сказала, что ей не хочется, чтобы все это было свалено в кучу на полу ее спальни. Но сначала им нужно пройти церемонию награждения. Прежде чем Кларк успевает проверить Лексу и убедиться, что с ней пока все в порядке, их выводят вперед и говорят идти сюда или стоять там, подождать немного, идти, идти. Это хаотично, но Кларк проходила это уже достаточное количество раз, что могла бы делать это с закрытыми глазами, и она всегда держит Лексу за руку, независимо от того, с кем она разговаривает или что собирается сделать. Они добираются до самой красной дорожки менее чем за десять минут, что должно стать новым рекордом для любого такого масштабного мероприятия, как это. Сжав ее руку, чтобы успокоить нервы обеих, Лекса остается в стороне, а Кларк отпускает ее, ступая на место, используемое в качестве фона для всех фотографий. Она позирует и надувает губы перед камерами, меняя это очень часто в соответствии с просьбами фотографов, и она оглядывается через плечо, несколько раз взмахивает шлейфом своего платья, смотрит на несколько камер, чтобы они могли запечатлеть нужный момент. Все это должно быть сделано менее чем за две минуты, и Кларк обязательно отвечает на любой вопрос, который она может разобрать: - Что на тебе надето? - Ты взволнован сегодняшним вечером? - Посмотри на себя, ты такая великолепная! - Как ты обычно готовишься к премии? Но одно бросается в глаза - Где твоя девушка, Гриффин? Кларк расплывается в улыбке и тянется к Лексе, шевеля пальцами, чтобы она взяла. Она видит, как зеленые глаза расширяются в панике, и на мгновение Кларк задается вопросом, не заходит ли она слишком далеко, прося Лексу присоединиться к ней. Это эгоистично и совсем непродуманно, и Кларк готовится к отказу. Но, как всегда, как всегда, Лекса удивляет ее. Она перекидывает свои теплые каштановые кудри через плечо и ухмыляется, с важным видом направляясь к Кларк, держа одну руку в кармане брюк, а свободной рукой обнимая Кларк за талию. Каждый фотограф начинает снимать, и Кларк даже услышала, как один из них присвистнул. - Они любят тебя, - Кларк удается вырваться среди хаоса, глядя на Лексу только с благоговением - она так уверена в своей позе, что никто никогда бы не догадался, что несколько минут назад она беспокоилась о том, как пройти мимо фотографов. Лекса встречается с ней взглядом, ее ухмылка превращается в милую улыбку, которая, как знает Кларк, предназначена только для нее. Слегка обхватив ее за талию, чтобы прижать к себе, и улыбаясь в камеры, Кларк почти видит картинку, которая скоро появится во всех новостях - Лекса нежно смотрит на нее, как будто она единственная, кого она видит в комнате, заполненной людьми. Они проносятся мимо репортеров, у которых, кажется, есть вопросы настолько интересные, что Кларк даже не нужно думать о своих ответах. Лекса держится достаточно близко, чтобы Кларк могла поймать ее взгляд в любой момент, но достаточно далеко, чтобы она не попадала в центр внимания больше, чем уже есть - это тонкий баланс, который они все еще совершенствуют, но у них все чертовски хорошо получается, что касается Кларк. Как только они оказываются внутри и рассаживаются по своим местам, Кларк почти забывает, что они участвуют в церемонии награждения и что для ее собственного имиджа было бы хорошо, если бы она встала и смешалась со всеми остальными, если бы она, по крайней мере, приложила к этому усилия. Но она не видела Лексу слишком долго, и сиденья напоминают ей театральные кресла ровно настолько, чтобы она могла притвориться, что они ждут начала фильма, и они могут оставаться прижатыми друг к другу до тех пор, разговаривая ни о чем, кроме обыденных вещей, таких как, куда взять Густуса на его первую официальную прогулку, и какой ресторан они опробуют в следующий раз. Кларк не променяла бы это ни на что на свете. Они отрываются друг от друга, как только начинается шоу, переводя свое внимание на сцену. Кларк держит их руки переплетенными на протяжении всей вступительной речи и первых нескольких награждений, отпуская только для того, чтобы похлопать победителям, сразу после этого снова прижимаясь друг к другу, наклоняясь, чтобы рассказать Лексе кое-что о победителях и о том, кого она должна знать для афтепати. Она взволнована тем, что Лекса рядом с ней, все еще не может до конца поверить, что она рядом с ней, и не сомневается, что она всегда будет рядом с ней. Кларк позволяет себе наслаждаться компанией, по-настоящему наслаждаться ею. Возможно, впервые с тех пор, как она начала приходить на церемонии награждения. Потому что, оглядываясь назад, Кларк понимает, что Финн никогда не поддерживал ее, он всегда старался принизить ее, каждый комплимент был двусмысленным, каждое замечание было слишком грубым, чтобы считаться вежливым. Теперь, когда у нее есть Лекса, она наконец понимает, чего ей не хватало и за какую малость она продала себя. Теперь уже не кажется таким чуждым думать, что она довольно удивительная. Раньше она жила в постоянной борьбе с самой собой, сражаясь каждый божий день, чтобы убедить себя, что она заслуживает быть там, где она есть, что она достойна. Теперь Кларк может поверить, что она чертовски потрясающая, и это все благодаря Лексе. Когда Шон Мендес поднимается на сцену, чтобы спеть одну из своих последних песен - что-то о том, что ничто не мешает ему быть счастливым с той, кого он любит, - Кларк позволяет себе потеряться в ощущении руки Лексы на своей талии, ее большого пальца, скользящего по тыльной стороне ее ладони. Она сама будет выступать на сцене во второй половине шоу, и она споет, возможно, свою самую сочную песню, определенно не на том же уровне, что взрывные и оптимистичные песни, которые исполнялись до сих пор. Это та же самая песня, которую она пела на ток-шоу Роана несколько недель назад, но она никогда так сильно не верила в правдивость текста, как сейчас. Кларк была разорвана на части и опустошена, и пережила гораздо больше, на что, как она думала, у нее когда-либо хватало сил. Она пала так низко и тяжело, и она чувствовала, как будто убегала, чтобы ей не пришлось иметь дело с последствиями всего этого, теперь Кларк понимает, что это была просто судьба в действии. Все, через что она прошла, позволило ей встретить любовь всей своей жизни, перерасти из боли в счастье, которое угрожает разорвать ее грудь настолько, насколько это успокаивает каждый ее вздох. Когда они объявляют победительницу в номинации "любимая исполнительница" в категории "поп/рок", Кларк целует Лексу в щеку, чувствуя всю ее поддержку в легком прикосновении кончиков пальцев к ее руке, видя, как она гордится ею в том, как она улыбается ей. Ей не нужно брать никаких карточек-подсказок. Она точно знает, за что нужно быть благодарной. *Конец* .