31 октября
Ближе к полуночи в клинику поступил молодой парень, предположительно с обострением шизофрении. Установить его личность не удалось, так как при нём не оказалось ни документов, ни мобильного, а сам он не помнил кто такой, где проживает и есть ли у него вообще родственники. Пациент, придя в сознание, как заведённый повторял, что был похищен инопланетянами, и что они оставили его в живых и послали донести до человечества важное послание. Когда его спросили о содержании инопланетного сообщения, парень на секунду замялся, а после признался, что не помнит, при этом отчаянно настаивал на том, что это важно, и буквально умолял, чтобы ему поверили. Сторция спешила в палату к пациенту, чтобы обеспечить, вступившего в «близкие контакты третьей степени», необходимой дозой нейролептиков, которые назначил врач. Войдя внутрь, девушка застыла в оцепенении: на кровати бледного, больного вида сидел Лабель. Она встретилась с ним глазами. Неприятные колючие мурашки побежали по спине, а на затылке зашевелились волосы. Флавий смотрел на неё взглядом, которого она до сих пор никогда, ни у кого не наблюдала, будто он знал и видел гораздо больше, чем было позволено природой человеку. — Лабель? — тихо произнесла. Парень не отреагировал на сказанное, продолжал смотреть сквозь только что вошедшую медсестру. Для него она была незнакомкой, такой же чужой, как и все остальные, кого сегодня он встретил в больнице. Медсестра осторожно подошла и подсела к нему поближе. Наконец-то он обратил на неё внимание, выражение его лица по-прежнему оставалось безучастным. Он выглядел безумно растерянным, одиноким. Сторция очень злилась на него и жалела одновременно. Не успел, видимо, Кассий вмешаться, а этот и наворотил дел, превратив мозг в труху. — Какой же ты дурак, Лабель, — в её голосе звучала обида. — Какой же дурак. Выйдя из палаты, практически сразу столкнулась с Хотчем, который уже собирался домой. Ранее его экстренно вызвали в больницу, как раз из-за поступления Флавия. Хотч оказался единственным свободным в столь позднее время психотерапевтом. — Это не наш пациент, — серьёзно сказала Сторция. — Не понял? — скептически изогнув бровь, уточнил Хотч. — Этот парень не сумасшедший, а наркоман со стажем. — Ты знаешь его? — изумился врач. — К сожалению, — медсестра поджала губы. — Ну, или, к его счастью — да. — Думаешь, упоролся? — Конечно, — раздражённо фыркнула. — Я его только вчера от передозировки откачивала. — Так это вечером ты к нему ездила? Предпочла мне другого? Ещё и торчка! — притворно надул губы Хотч, сведя брови к переносице. — Вот чертяка! — Вот за что я тебя уважаю, — Сторция закатила глаза, — так это за уместные разрывные шутки. — Знаешь его родных? — моментально посерьёзнел Хотч. — Нет, — просто ответила. — Вернее, лично не знаю, но наслышана. Отец у него — влиятельная фигура в политике, так что номер узнать не проблема. — Золотой мальчик? — усмехнулся врач. — Сказочный долбоёб, — поправила Сторция. — Закинулся, небось, китайским говном и выхватил бэд-трип по полной. Я его в таком ужасном состоянии ещё не видела. — Вот, за что я тебя люблю, — тепло улыбнулся Хотч, — так это за прямолинейность.***
1 ноября
Время перевалило за полночь, Хотч уже минут десять как ушёл из больницы, а Сторция занималась обещанными делами. Позвонила Риксу, чтобы узнать номер телефона Кассия. В трёх словах объяснила, зачем он ей понадобился. Остер лишь сказал, что Лабель больше не его забота, но запрашиваемым номером поделился. Медсестра тут же набрала старшего Флавия, проигнорировав позднее время. Отец должен знать, где находится его сын и что с ним случилось. Протяжные гудки действовали на нервы, по большей части потому, что предполагаемый собеседник не спешил отвечать на звонок. «Может, спит?» — подумала Сторция, и после нескольких провальных попыток дозвониться, решила, что попробует связаться с ним уже с утра. Затем вышла из кабинета, собираясь спуститься на первый этаж, к автоматам, чтобы взять себе попить: крепкий кофе точно не помешал бы сейчас. По пути к лифтам её окликнули. — Чего? — удивилась медсестра. В этой части крыла больницы никого не должно было быть. Плохо освещенный коридор казался абсолютно пустым. — Кто здесь? — Сторция шагнула практически в темноту. — Сестра, — отозвался слабый девичий голосок. — Астория? — удивилась Сторция. — Да, сестра, — хрупкая рыжеволосая девушка вышла на свет. — Как ты здесь оказалась? На поставленный вопрос Астория не ответила, лишь улыбнулась. Сторция не на шутку была обеспокоена. Пациенты в принципе не должны свободно гулять по коридорам, и уж точно не в такое время. Гарса за такую оплошность по голове не погладят. Как можно было делать обход и не закрыть дверь в палату? Сторция до скрежета стиснула зубы: ей надоело постоянно прикрывать бедовый зад, вечно витающего в облаках, коллеги. Давно бы уши оборвала, но дружба с санитаром слишком много для неё значила, так повелось ещё со студенческих лет. Оставалось лишь надеяться, что это единственный его прокол. Но все же, лучше было проверить. Потому что подобные казусы обычно плачевно заканчивались. В лучшем случае увольнением, а в худшем… Повезло, что Сторция наткнулась на Асторию раньше остального персонала ночной смены, и хорошо, что Тори не была буйной пациенткой Аркхема. — Отец Публий говорит, что судный день близок, — девушка подошла к Сторции практически вплотную. — Говорит, безумие станет бичом человеческого рода. — Да? — чересчур заинтересованно переспросила медсестра, аккуратно беря Тори под локоть. Астория страдала параноидной шизофренией. Выросшая в религиозной семье и набожная до мозга костей девушка стала слышать голоса, в частности некоего Отца Публия, когда в тринадцатилетнем возрасте её изнасиловал пастырь церкви, прихожанами которой являлись её дражайшие родственники. Пастыря суд оправдал, так как родные Тори жили скромно и не могли позволить себе хорошего адвоката. Дело быстро закрыли. Правда, репутация священника незначительно, но всё-таки пострадала, ему пришлось уехать и взять куда более скромный приход в малонаселённом городишке. — Вы не верите мне, — заглядывая в глаза Сторции, взволнованно сказала Астория. — Конечно верю, Тори, — поспешила её успокоить медсестра. — Но время позднее, тебе нужно отдохнуть. — Отец Публий говорит, что вы обманываете, считаете меня сумасшедшей. — Как ты вышла из комнаты, милая? — съехала с темы Сторция, стараясь увести пациентку к лифтам, чтобы поскорее вернуть её в палату. — Я буду молиться за вас, сестра, — проигнорировала вопрос Тори. — Вы хороший человек. — Спасибо, — коротко ответила. Будучи убеждённым агностиком, сейчас Сторция была готова молиться всем богам, каких только могла вспомнить. Прося о том, чтобы чёртов лифт тащился быстрее. — Вы тоже молитесь за души близких, — не унималась пациентка. — Непременно, — кивнула медсестра, дружелюбно улыбнувшись девушке. Уже у палаты Астория резко остановилась перед дверью, помедлила, пожевав нижнюю губу, затем с надеждой и слабо уловимым воодушевлением посмотрела на Сторцию. — Началось, — со счастливой улыбкой произнесла она. — Они уже здесь. Кто такие «они» Сторция уточнять не стала, помогла Тори улечься в постель и поспешила ретироваться, заперев за собой дверь. — Дурдом какой-то, — устало выдохнула и огляделась, поджав губы. — А, ну да. Дальше она собиралась отыскать Гарса и устроить ему весёлую жизнь. Рукоприкладства Сторция не любила, но в данной ситуации руки так и чесались настучать по дурной голове. Дружба дружбой, но хорошей оплеухи кое-кто явно заслужил. Увы, задуманному не суждено было случиться: из приятных мыслей её вырвал жуткий грохот на первом этаже, кажется, в холле. Не раздумывая Сторция побежала туда. У главного входа суетился Хотч, подпирая двери, чем только можно. Больше в помещении никого не оказалось, что странно. Где весь персонал? — Хорошо, что не раздвижные, — бормотал себе под нос врач. — Плохо, что стеклянные. — Хотч? — удивилась Сторция. — Ты чего здесь делаешь? И как… Она не договорила, Хотч нервно обернулся к ней. У него всё лицо было окровавлено, а на месте левого глаза зияла ужасная рваная рана. — Твою мать! — ошеломлённая подбежала к любимому. — Ты чего, с управлением не справился? Дай посмотрю. — Да лучше бы с управлением не справился, — дрожащим голосом произнес он. — Сторция, там такой пиздец! — В каком смысле? — В прямом. — Так, пойдём я тебе рану обработаю. Вообще хорошо бы хирургу показаться, думаю придётся шить… — Ты, слышишь, что говорю? — резко перебил врач медсестру. — Там люди с ума посходили. На улице происходит грёбаный зомби апокалипсис. — Ладно, — Сторция решила не спорить. Видимо, головой Хотч приложился знатно. — Давай, я хотя бы кровь остановлю и перевяжу. Нехотя, но всё же, Хотч согласился. При ходьбе его пошатывало из стороны в сторону, он жаловался на головокружение и не умолкал о том, что с ним стряслось. — Я не пошёл на парковку сразу, решил забежать в магазин, у нас в холодильнике мышь повесилась, ну, ты и сама знаешь. Захожу, значит, туда, вроде бы всё тихо. Спокойно, иду на кассу, а там мужик из-за прилавка как набросится. Зубами вцепился мне в бровь, я еле оторвал его от себя. — Так тебя мужик покусал? — спокойно спросила Сторция, сделав вид, что абсолютно ничего странного коллега ей не рассказывал. — Хорош издеваться, — недовольно буркнул Хотч, слишком хорошо он знал свою любимую. — Я правду говорю. Ты прикинь, он мне зубами глаз выдрал! Я вообще не думал, что такое возможно. И пока я сюда бежал, за мной гнались ещё двое, такие же ошалелые. Чудом оторвался. Интересно, куда смотрят копы? — Готово, — отрапортовала Сторция, придирчивым взглядом оценивая проделанную работу. Удовлетворительно кивнула. — Почти, как новенький. — Сторция, — тихо произнёс Хотч, — А чего ты упоротого мажора не заперла в палате? — В каком смысле? — Без резких движений, — предупредил врач. — Он выглядит гораздо хуже, чем когда его привезли. Заметив неподдельный страх, исказивший лицо любимого, Сторция решила не испытывать судьбу, и сделала так, как ей сказали. Очень медленно повернулась к выходу и увидела Лабеля, который действительно выглядел ужасно. На коже, которая приобрела сине-зелёный оттенок, образовались язвы, на глазах — молочные бельма, обильная вязкая слюна свисала как у бульдога. Парня лихорадило, он тяжело хрипел. — Что это с ним? — выдохнула ошарашенная Сторция. — Ты меня спрашиваешь? — удивился Хотч. — Ну, это же ты специалист по психотерапии, — парировала она. — Так ты же сама сказала, что он наркоман, — врач слабо кивнул в сторону Лабеля. — Это не по моей части. — Не думаю, что здесь дело в наркотиках, — всё ещё на пониженных тонах, ответила медсестра. — Сторция, он выглядит точно так же, как тот мужик, что напал на меня в маркете, и те придурки, что за мной гнались, — обеспокоенный Хотч, нервно ёрзал на месте. — Может, он не буйный или не дошёл до этой стадии? — предположила и сделала шаг вперёд, намереваясь проверить правдивость собственных слов. — Стой… Хотч хотел было остановить бесстрашную любимую амазонку (так он ласково её называл с первого дня их знакомства), но в этот момент Сторция и сама притормозила. Лабель качнулся вперёд-назад, задрал голову вверх, при этом издавая жуткие нечленораздельные звуки. Кадык заходил туда-сюда, грудная клетка и горло стали расширяться, будто что-то извивалось внутри тела, собираясь вырваться наружу. Рвотные позывы участились, и когда стоны вперемешку с мерзким хлюпаньем стали совсем отвратительными, рот изнутри порвали склизкие щупальца, которые продолжали множиться, и в конечном итоге взорвали череп Лабеля. — Твою ж… Сторция с Хотчем бросились врассыпную. Пока тело пациента ломало и всячески выворачивало, они попытались обойти его, чтобы пробраться к выходу. Им это удалось. Но то, что пару минут назад было Лабелем, по всей видимости приняло свою окончательную форму и погналось за ними. Стремительно миновав узкий коридор, они выбежали в холл, где Хотч ранее предусмотрительно забаррикадировал входные двери. И как же хорошо, что он это сделал. Человек десять, ну или то, что совсем недавно было людьми, пытались прорваться внутрь. Стекло угрожающе звенело. — И что теперь делать? — спросила запыхавшаяся Сторция. — Нам как-то нужно попасть на парковку. — Через главный вход не получится, — хмыкнула, всё время беспокойно оборачиваясь, проверяя не идёт ли по их души мутировавший в «хрен-пойми-что» Лабель. — Вижу, что не получится, — согласился Хотч. — А мы и не пойдём через главный вход. — Но так придётся много обходить, — болезненно простонала, понимая, чтобы добраться до аварийного выхода, нужно будет пересечь половину здания. — Ну, у меня других вариантов нет, — пожал плечами. — Ладно, — согласилась. — Тогда пошли, нельзя медлить. — Подожди, — остановил её. — С пустыми руками нельзя. Хотч заглянул за стойку администрации, выудил оттуда настольную лампу и вложил её в руки Сторции, а сам вооружился небольшим деревянным табуретом. — Это нам, конечно, сильно поможет, — фыркнула скептически. — Лучше, чем ничего, — улыбнулся ей в ответ. Больше медлить не стали и помчали в сторону западного крыла. На втором этаже пробегая мимо палат, они слышали, как скребутся и воют пациенты, по всей видимости те, кого так же, как Лабеля, поразила неведомая хворь. — Стой! — резко затормозил Хотч, хватая любимую за руку. Сторция хотела возмутиться, но увидела впереди Асторию, которая сложив руки в молитвенном жесте, стояла на коленях, перед отвратительного вида существом: студенистое тело напоминало человеческое, на руках вместо кистей были скрюченные острые когти, а вместо головы, клубок, переплетённых между собой, скользких серых щупалец разного размера. Хотч потянул за собой Сторцию, они спрятались в тени. Оба понимали, если хотят выбраться, то им придётся как-то обойти осьминожью пакость. Астория навзрыд читала молитвы. Было непонятно молилась она существу или взывала к богу, прося о спасении. Тварь возвышалась над ней, капая на пол болотно-зелёной слизью. Существо схватив девушку за лицо, одним рывком потянуло её вверх, тощие ноги оторвались от твёрдой поверхности. Затем послышался неприятный хруст и звук рвущейся плоти. Тварь отбросила тело в сторону, а оторванную голову засунула прямиком в клубок щупалец, те охотно поглотили предложенное яство с противным чавканьем. — Что ж, теперь мы знаем, что молитвы против этих тварей бессильны, — шепнул Хотч на ухо любимой. В этот момент послышался звук слетающих с петель дверей, пациенты, преобразовавшиеся в тентаклевидное нечто, вышли из своих палат и разбрелись по коридору. Нужно было бежать прямо сейчас. Пока ещё можно было находиться в тени, Хотч и Сторция беззвучно продвигались вдоль стены, и затем, когда риск быть обнаруженными стал практически стопроцентным, сорвались на бег. Они чудом смогли прорваться мимо существа, которое убило Асторию. Но теперь за ними гналась целая толпа новообразованных тварей. Силы были на исходе, но до перехода в западное крыло оставалось совсем чуть-чуть. Пробежав сквозь узкий проём, заперли за собой дверь, на всякий случай подперев ручку ножкой табурета, что взял с собой Хотч. Не дожидаясь, пока их настигнут, вновь припустили к заданной цели, при этом старались не слишком шуметь. Удача явно была на их стороне: по пути к аварийному выходу им не встретилось ни одного отвратительного существа. Только пустые коридоры. Добравшись до пункта назначения, наконец-то позволили себе перевести дух. — Мы сделали это, — улыбнулся Хотч. — Только половину, — Сторция понизила градус радости любимого. — Ещё нужно до машины добраться. Медлить они не стали: отперев железную дверь, бесшумными тенями проскользнули во двор и засеменили в сторону парковки. Обойдя здание и завернув за угол, застыли как вкопанные, ошарашенные увиденным. Теперь стало ясно, почему в западном крыле им никто не повстречался. Часть персонала и пациентов были на открытой территории психиатрической лечебницы. Чтобы добраться до автостоянки, нужно было избавиться, по меньшей мере, от трёх десятков тварей. — Нам не выбраться, — в ужасе произнесла Сторция. Хотч угрюмо молчал. — Двоим — нет, — наконец-то отозвался он. — Хотч, — тревожно взглянула на любимого. — Нет-нет, найдём другой способ. — Перестань, — тепло ей улыбнулся. — Я отвлеку их. — Нет… — А ты, когда увидишь, что большая часть пойдёт за мной, побежишь к машине, — продолжил наставлять. — Нет. — Ты должна выжить, — он вложил ей в ладонь ключи от авто. Металл неприятно обжёг кожу холодом. — Пообещай мне. — Хотч, я не могу бросить тебя, — Сторция горько всхлипнула. — Можешь, — он порывисто обнял и накрыл её мягкие губы своими, вкладывая в поцелуй все те чувства, которые она в нём пробуждала. — Я люблю тебя, моя амазонка. Легко коснувшись губами лба любимой, Хотч сорвался с места направившись в противоположную сторону. Отдалившись на приличное расстояние, стал активно привлекать внимание тварей: очень громко материл их, осыпал неприличными жестами, при этом, отступал всё дальше, чтобы у Сторции точно был шанс добраться до машины. Провокации сработали: существа среагировали мгновенно и ринулись к наивной добыче, которая пожаловала очень кстати. Сторция видела, как Хотча практически догнали. Не выдержала — отвела взгляд. Сердце сжалось от боли, когда отборная брань резко оборвалась, и родной голос смолк навсегда, утонув в пучине тошнотворного рокота монстров. Сторция плакала, от бессилия хотела исчезнуть, расщепиться на атомы, или на крайний случай, забиться в угол и ничего не делать, в ожидании неизбежного конца. Но у неё не было права сдаваться. Хотч просил её выжить и она обещала. Поэтому, до боли сжав ключи в кулаке, Сторция стремглав побежала.