The place where she found her home

      Винтерфелл. Покои леди.       В глубине голубых, словно осколки льда, глазах Джон нашел признание в любви и невысказанное пока желание. Пальцы, привыкшие к мечу, чуть неловко и неуверенно потянули за шнурки платья, пока Санса стягивала с него дублет. До спальни любовники добрались, так и не разомкнув объятий, стягивая друг с друга одежду, чтоб на меха, покрывающие кровать, упасть абсолютно обнаженными.       Джон рывком перевернулся так, чтоб нависнуть над Сансой и приникнуть к ее губам в горячем и жадном поцелуе. Он с восторгом отметил, насколько страстно его девочка отвечает на каждую его ласку. Рыжие волосы рассыпались по меховому покрывалу, а голубые глаза заволокло желание.       — Если это снова сон, то я не хочу просыпаться. — простонала Санса, едва Сноу поцеловал внутреннюю поверхность ее бедра.       — Это не сон, любовь моя… — ответил Джон и лизнул слегка набухший бугорок, отчего стройные ноги раздвинулись шире. — Я так скучал по тебе, моя волчица.       Сноу пировал на ней, наслаждаясь стонами, что вырывались из уст Сансы, дрожью, что прошибала ее, указывая на скорый оргазм. Это было так грязно, так порочно и… Так правильно. Джон пьян от желания и не осознает ничего, кроме Сансы, что прерывисто дышит и стонет от каждой его ласки. Не переставая лизать жемчужину, мужчина осторожно скользнул одним пальцем в женское лоно и Санса кончила, падая на постель. Погладив трепещущие стеночки, Джон еще раз поцеловал сначала бедра своей любовницы, потом живот, пробираясь все выше, к красным искусанным губам, в которые тут же впился, давая Старк почувствовать ее вкус на своем языке.       Член болезненно ныл, но Сноу не спешил, давая Сансе немного отдышаться от первого оргазма, но стоило только тонкой ладони накрыть налитую кровью головку, как и из его уст вырвался хриплый стон.       — Я хочу быть сверху. — дерзко сверкнув шальными глазами, прошептала Санса и Джону не оставалось ничего иного, как перевернуться на спину, с благоговением наблюдая, как его любимая оседлала его бедра, медленно, слишком медленно, погружая его естество в себя.       Движения, рваные и хаотичные, дарили ни с чем несравнимое удовольствие. Хриплые стоны, вздохи и тихий шепот наполнили покои, некогда принадлежавшие всем леди Винтерфелла. Отсветы пламени играли на молочной коже Сансы, подчеркивая каждый изъян, что для Джона был красивее самого гладкого атласа. Их соитие не было совершенным, но оно было идеальным. Они дарили себя друг другу и получали в ответ сторицей. Джон удерживал себя, желая дать Сансе как можно больше удовольствия и отпустил лишь тогда, когда она практически упала ему на грудь с тихим стоном. Еще несколько рваных движений потребовалось Сноу, чтоб присоединиться к своей любимой в золотистом мареве блаженства, из которого так не хотелось выплывать.       Обняв Сансу за тонкую талию, Джон перевернулся на бок и постарался натянуть на их обнаженные и разгоряченные тела теплые меха, но вышло откровенно плохо.       — Любовь моя, ты простынешь, если будешь лежать поверх одеяла. — погладив спину Сансы, заметил Джон и едва сдержал смешок, когда столкнулся с расфокусированным взглядом своей женщины.       — Ты не позволишь мне этого, я знаю… — потянувшись всем телом, отчего Сноу задушено вздохнул и силой воли подавил снова напомнившее о себе желание, пробормотала Санса, но все же оторвалась от горячей груди, позволяя Джону откинуть меха, под которые она тут же скользнула и стоило мужчине присоединиться к ней, как Старк положила голову на место, где билось сердце Джона. — Это самый прекрасный звук, что существует для меня — звук твоего сердца.       — Я люблю тебя, Санса Старк. — просто ответил Король Севера и почувствовал улыбку, что тронула губы леди Винтерфелла.              Винтерфелл.       Ужин, что подали в трапезную, был достаточно скромным, но Сандор давно привык перебиваться тем, что удавалось поймать во время короткой охоты, зато эля было достаточно для того, чтоб хоть немного притушить тот пожар, что снова разгорелся в груди, едва он увидел Пташку. Пес прикрыл глаза и перед ними тут же встал образ северянки, что своей красотой ничуть не уступала стоящей рядом иноземной королеве. За те месяцы, что длилось их путешествие за Стену, Санса Старк, не смотря на явную усталость, стала еще краше, что сразу бросалось в глаза, хотя куда уж сильнее, если даже будучи заложницей при Джоффри, она притягивала к себе все без исключения взгляды.       Перевернувшись на бок, Клиган попытался откинуть воспоминание о широко распахнутых глазах, в которых плескался страх и влажных полных губах, которыми так хотелось завладеть еще до той ночи, когда он просил Сансу бежать вместе с ним, но потерпел неудачу. Воспаленное воображение тут же подкинуло новую картинку — Пташка, в наполовину стянутом платье, что открывало взору крепкую белую грудь с задорно торчащими сосками, откидывается назад, подставляясь под мозолистые ладони. Ее глаза прикрыты от удовольствия, что дарит ей Пес, двигаясь меж широко разведенных бедер. Санса, что видится Клигану, совершенно не боится его изуродованного лица а ласкает обгорелую плоть своими полными губами прежде чем нырнуть в глубокий поцелуй, не переставая впрочем двигаться вверх и вниз по напряженному члену, постанывая и тяжело дыша. Пес, словно наяву ощущал, как сжимаются гладкие стеночки ее лона, насколько мягкая ее кожа под его ладонями, как сладко она пахнет розами… Он едва удержал стон, готовый слететь с его губ и распахнул глаза.       — Чертова Пташка. — буркнул он себе под нос и перевернулся на другой бок, игнорируя то, как болезненно ныл член в штанах. Сон пришел не сразу, но и в нем не было Сандору облегчения — неясные образы рыжих волос, голубых глаз и холодной улыбки преследовали его до самого рассвета. Надеясь на то, что леди будет занята высокородными лордами и драконьей королевой, Пес, проклиная всех и вся, оделся и вышел во двор, и сразу столкнулся с одетой в теплый плащ Старк, рядом с которой стояла беловолосая Таргариен, а во дворе уже тренировалась мелкая заноза, что выбрала в партнеры бастарда Старка.       — Решили присоединиться, Сандор? — блеснув в его сторону глазами — Пташка сейчас напоминала кошку, которой дали вволю наесться сливок, — спросила Санса и легко улыбнулась. Таргариен смерила Пса нечитаемым взглядом и что-то сказала рыжей, отчего та лишь звонко рассмеялась и махнула рукой, прежде чем вернуть Клигану свое внимание.       — Боюсь, что сестра ваша еще не столь сильна, как считает, чтоб выстоять против меня. — приблизившись к женщинам, пробасил Пес. — Ты же помнишь, что было с теми людьми?       — Как показывает опыт моего бывшего супруга, да будет его имя проклято Старыми Богами, не всегда сила имеет решающее значение. — сухо заметила Старк и успокаивающе улыбнулась мелкой сестрице, что прервала поединок. — Болтон был сильнее меня, но я жива, а он гниет в земле, в безымянной могиле. Нужно лишь иногда думать головой и использовать все возможное, чтоб победить.       — Когда-то ты так не думала, миледи. — Сандор вспомнил ту девчонку, чья голова была забита бредом о настоящих рыцарях.       — Учителя попались хорошие, мой дорогой не-рыцарь. — ухмылка расползлась на кукольном лице и Санса оглянулась в сторону псарни, в которой, если верить болтовне солдат, леди и сделалась вдовой. Клиган понимающе кивнул и отошел, плотнее запахивая теплый плащ. Он уже было хотел отойти, но возобновившийся бой остановил его. Джон все сильнее теснил Арью, затупленный меч крутился в его руках, но девица не терялась и наносила неожиданные удары, чем несколько отвлекала северного короля. Пес невольно отметил, что королей-то развелось в последние годы уж слишком много, но конкретно этот, если переживет нашествие армии мертвых, может и останется при голове и при короне.       Мысль о вихтах моментально испортила и так плохое настроение Клигана и бросив еще один взгляд на Пташку, что внимательно слушала королеву Таргариен, за спиной которой возвышался Мормонт, ушел в конюшню, чтоб проверить своего коня.              Королевский тракт. Окрестности замка Сервинов.       Спешившись, Бронн потянулся и пару раз встряхнул сначала одну ногу, а затем другую. Дорога в Винтерфелл была долгой и утомительной, а вино, что Тирион дал наемнику, закончилось еще на подходах ко Рву Кейлин, и это делало путешествие еще более унылым. До Перешейка армия, в рядах которой ехал и сир Черноводный передвигались достаточно резво, но едва они вступили на земли Севера, темп несколько снизился. Мало того, что здесь Королевский тракт использовался реже, так еще и постоянные снегопады осложнили продвижение. Ночевки вообще превратились в сущий ад, хотя у дотракийцев имелось достаточно шатров, которые они устанавливали так быстро, что Бронну оставалось лишь удивляться.       — Красиво тут… — Джендри Уотерс тоже спрыгнул с коня и чуть плотнее запахнул плащ, выданный ему Тирионом. Бронн не мог не задаться вопросом — что же связывало ученика кузнеца и бастарда с леди Старк, что она просила найти его в Блошином Конце и если Джендри согласится, то отправить его в Винтерфелл, что карлик и сделал. Сам Уотерс молчал и лишь непонимающе качал головой каждый раз, как наемник спрашивал его об обстоятельствах знакомства с леди Сансой. — Только холодно.       — Скоро согреешься. Этот — Бронн кивнул в сторону рыцаря, что вел армию на Север. — Говорит, что через день мы будем на месте. Дернул же меня Неведомый…       — А мне нравится… — оглядываясь по сторонам, выдохнул Джендри и с интересом уставился на небольшой замок, что стоял чуть в стороне от того места, где был разбит лагерь. — Интересно, чей это замок?       — Какого-то Северного лорда, но, как видишь, знамен над ним нет, так что, возможно, он пустует. Много родов прервалось во время Войны Пяти Королей. Старков вон, тоже вполовину меньше стало. Говорят, что леди Старк лишила Кархолда лорда и теперь им правит его незамужняя дочь.       — А Винтерфелл принадлежит вдовой леди Сансе, но нас, простых людей, это касается мало.       — Почему же? Из меня вышел бы неплохой лорд. — ухмыльнулся Бронн и вспомнил красивое личико бывшей жены карлика. Еще тогда он подумывал о том, как было бы сладко взять Пташку-Старк, но она была слишком молода и слишком напугана, а теперь, когда прошло столько времени… Чем Неведомый не шутит, хотя здесь, на Севере и без него найдутся желающие. Бронн согласен и на леди попроще, главное, чтоб с замком.       Джендри лишь рассмеялся на предположение сира Черноводного и отошел к одному из костров, что уже развели дотракийцы. Они, жители теплой степи, тяжело переносили холод, но все же скакали без устали, выполняя приказ своей кхалиси.       — Это Винтерфелл? — поинтересовался Уотерс, едва все расселись и принялись за свой скудный ужин, указывая на огни костров, что можно было увидеть вдали. Видимо, их ждали.       — Похоже на то. Слышал от карлика, что уже бывал во владениях Старков, что замок построен на горячих источниках и что дров требуется гораздо меньше, чтоб поддерживать тепло. — кивнул Бронн, отхлебывая не самое лучшее вино из бурдюка, что передавали по кругу. — Так что, как минимум от холода мы не умрем.       Уотерс лишь пожал плечами и устремил взор на горящие огни — совсем скоро их путешествие, возможно, последнее в жизни, завершится.              Винтерфелл.       Меньше всего Теон ожидал увидеть на пороге выделенных ему покоев Джона. Железнорожденный, не смотря на формальное прощение что выражалось в учтивых улыбках и прохладных разговорах, старался быть как можно более незаметным в компании Старков и чаще проводил время со своими людьми, в казарме или на тренировочном дворе, где больше смотрел, нежели делал — оставшиеся пальцы, много раз сломанные и сросшиеся неправильно, отказывались сжимать рукоять меча. Хорошо хоть Арья где-то нашла легкий лук из ветви чардрева, которым он и управлялся.       На ужине, что уже привычно был накрыт в солярии Сансы, Джон лишь кивнул бывшему воспитаннику лорда Старка, но более никак не показал, что ему интересен Грейджой. А вот Теон украдкой рассматривал бастарда Винтерфелла, над которым когда-то насмехался, и не мог не признать — Сноу превратился в истинного сына Севера. Суровое лицо пересекал тонкий шрам, что терялся в густых волосах, собранных шнурком в небольшой хвост. Темные глаза смотрели на всех, кроме семьи, довольно холодно и улыбка, когда-то редкая, ни разу не коснулась его губ. Густая борода, аккуратно подстриженная, несколько старила молодого, в общем-то, Джона, но при этом смотрелась достаточно гармонично.       — Джон? — Теон слегка растерялся и отступил в сторону, пропуская Сноу в небольшую комнату. — Чем обязан?       Сноу сверлил Грейджоя тяжелым взглядом, что так напоминал взгляд лорда Эддарда, когда кто-то из его детей пересекал черту и доставлял им с леди Кейтилин беспокойство.       — Если я скажу, что рад видеть тебя под сводами того дома, что ты предал, то откровенно солгу. Зачем ты прибыл? — Джон, новый и незнакомый мужчина, которого северяне звали своим королем, подошел к растопленному камину и повернулся, чтоб видеть постаревшее лицо своего собеседника.       — Я уже говорил леди Сансе, что хочу хоть немного искупить тот вред, что нанес всем вам и Винтерфеллу. Я желал быть тем, кем не являлся и это заставило меня…       — Предать Робба? Брана и Рикона? Память лорда Эддарда, что никогда не относится к тебе, как к пленнику? Твои люди смертельно ранили мейстера Лювина, что учил всех нас. Казнил сира Родерика за то, что он остался верен Старкам. Мне продолжать?       — Не нужно. — Теон опустил взгляд. — Если б я мог вернуть время, то никогда бы не поступил так, как поступил. Не предел бы Робба, не являлся в Винтерфелл, как захватчик, не оставил бы после себя столько трупов, но мне это не подвластно. Я ответил своим здоровьем, своей молодостью, самим собой за предательство. — голос Грейджоя набирал силу. — Я готов умереть в бою, но не предстать перед твоим судом. Утонувший бог спросит с меня сторицей за каждую смерть, что наступила по моей вине.       — Я услышал тебя, Теон Грейджой. — сурово ответил Джон и чуть расслабился. — Ответь еще на один вопрос — почему ты не помог Сансе, когда она умоляла помочь ей бежать? Ты знал, как с ней обращается бастард Русе, но все же оставил ее, девушку, что считал практически сестрой, в его руках.       Теон, едва услышал вопрос, снова сник. Он сам не раз задавал его себе и не мог найти ответа. Да, он боялся Рамси и той смерти, что уготовил бы ему Болтон, если б поймал, но в какой-то момент даже смерть казалась ему сладкой по сравнению с той жизнью, что он вел. Каждый раз он вздрагивал и тихо плакал, стоило первым крикам раздаться из спальни, что была темницей для старшей дочери лорда Эддарда, но все же это не заставило его отринуть навязанную сущность Вонючки и сделать хоть что-то, чтоб помочь молодой женщине. Возможно, это был стыд, а может что-то другое, но факт оставался фактом — Теон Грейджой спас себя, но не попытался спасти Сансу.       Джон видимо прочел этот внутренний монолог на лице железнорожденного и снова кивнул, прежде чем тихо покинуть его. Муки совести — вот тот суд, что уготован предателю.              Винтерфелл.       — Часовые на стене заметили большое скопление огней в дне пути от замка. — лениво водя пальцами по обнаженной груди Джона, заметила Санса. — Дейенерис половину дня провела в небе, высматривая свою армию, и вернулась радостная.       — Это несколько облегчит мою душу, если ее воины встанут лагерем вокруг замка. Мы сможем отправлять дозоры, следить за любыми перемещениями врага…       — Я понимаю, но мысль о том, что она решит не отдавать Север без боя, тревожит меня. От Последнего Очага идет Амбер, из Кархолда леди Элис отправила две сотни пехотинцев, Мандерли, если это потребуется, выступят по первому зову, но нас все же мало. Умелых бойцов выкосила война и Красная Свадьба, а на их место встали новобранцы. Нам не выстоять… — хрупким голосом, прошептала Санса и уткнулась лицом в грудь Джона, что гладил ее рыжие волосы.       — Дейенерис прониклась к тебе искренней симпатией.       — У правителей редко бывают душевные привязанности, Джон. Если она решит, что от возвращения Севера, как части государства, ее отделяет только наша смерть, поверь, она устроит ее нам.       — На самом деле я хотел поговорить не об этом… — Джон склонил голову к плечу, чтоб лучше видеть лицо возлюбленной. Он не мог не удивляться тому, насколько красивой она была — с припухшими от поцелуев губами, растрепанными волосами, каскадом рассыпавшимися по плечам. Обнаженная, как в день своего рождения, Санса перестала стесняться тех шрамов, что оставили ей Джоффри и Рамси. — Бран не единожды за последние дни говорил, что узел моего нынешнего происхождения необходимо разрубить. Ты сделала так много, чтоб найти и обнародовать завещание Робба, в котором он признал меня наследником и Старком, но это не поможет нам быть вместе…       — Я думала об этом. — переворачиваясь на спину, в потолок пробормотала Санса. — Мы поговорим с Дейенерис утром. Я знаю, что предложить ей в обмен на наше спокойствие и спокойствие Севера.       Джон лишь усмехнулся и мысленно поблагодарил Богов за то, что Санса рядом с ним. Годы, проведенные в Красном Замке и в Гнезде, научили ее этой игре.       Игре в престолы.       Откинув мысли о чем-то, что можно было решить днем, Сноу — Старк — потянулся и резко перевернувшись, навис над своей любимой, вовлекая женщину в голодный поцелуй, чтоб любить ее так, как она того заслуживала и получать от нее любви не меньше.              Винтерфелл, солярий Сансы.       Дейенерис едва заметно улыбалась, глядя на усталую, но довольную и счастливую подругу, пусть это выражалось только во взгляде леди Старк. Внешне же она оставалась все той же собранной и железной хозяйкой замка, не позволяя никому узнать — она любит и любима.       — Мне искренне жаль этого не-рыцаря. — заметила Таргариен, старательно провязывая каждую петлю в полотне, что лежало у нее на коленях. Практически сразу, как только Дейенерис прибыла в Винтерфелл, она возжелала обучиться у Сансы истинно женскому искусству и теперь пару часов каждый день тратила на вязание шарфов. Таргариен знала, что многие женщины, что проживают в замке и в ближайшем городке, занимаются тем же и каждые несколько дней пополняют своими изделиями — рукавицами, перчатками, шарфами и носками — одну из кладовых, что опустеет моментально, едва армия Безупречных и дотракийцев подойдет к замку.       — Почему же? — спицы в руках леди Старк мелькали с ужасающей скоростью и за эти часы она успевала закончить пару теплых носок или пару перчаток.       — Твои глаза говорят громче, чем могли бы сказать уста. Я лелею мысль, что, если мы все же выживем, и мне будет даровано счастье взаимных чувств. — Дейенерис отложила спицы в корзину и подперла подбородок рукой, глядя в пасмурное небо, что вот-вот готовилось обрушить на землю снег. — Я не рассказывала о Дрого, но…       — Я понимаю. Болит.       — Да, болит, но наша любовь не была простой. Визерис — мой старший брат — решил продать меня самому могущественному кхалу в обмен на армию, с которой он сможет вернуть трон. Дрого… Он не знал, что такое любовь и нежность, но он заботился обо мне. По-своему. Мне потребовалось время и помощь рабыни, чтоб приручить его, и тогда наша жизнь стала иной, более счастливой, что ли. Я тоже не знала любви, ведь матушка умерла сразу как только я сделала первый вздох и мой брат винил меня в ее смерти.       — Это ужасно…       — Да, ужасно. Роберт желал нашей смерти и посылал своих эмиссаров, чтоб доделать то, чего он не смог сделать лично и лишь один человек в его Совете был против убийства невинных детей. Против тогда, когда под ноги Узурпатора бросили тела детей Рейгара, против и много лет позднее. Сир Барристан рассказывал мне о том, с какой горячностью отстаивал свое мнение лорд Старк, твой отец, но его голос не был услышан. Именно поэтому я задумалась — а может он был прав, когда пошел против Безумного Короля? Но я сбилась с мысли… — Дейенерис видела, что Санса тоже отложила вязание и внимательно слушает. Почему-то ей, именно дочери благородного лорда Эддарда, хотелось открыться. — Наш брак с Дрого был благословлен свыше и в моем чреве укрепилась жизнь. Мальчик Рейго, что должен был стать калом всех кхалов, но проклятая мейега, пусть горит она в самом глубоком из адов, обменяла моего сына на моего мужа, что умирал. Отныне мое чрево сухо, будто пустыня… Последняя Таргариен, что никогда не родит наследника…       — Не последняя. — резко заметила Санса и встала. Под не понимающим взглядом Дейенерис женщина подошла к своему столу и выдвинула ящик, из которого извлекла стопку пергаментов, пожелтевших от времени. — Я лично убила Петира Бейлиша не только ради того, чтоб отомстить за разрушенную семью, но и чтоб это, — Старк передала бумаги Дейенерис, — никогда не было обнародовано. Мой отец никогда не изменял матери.       Таргариен вглядывалась в рукописные строчки писем и официальных бумаг, что были получены из Цитадели и от Септонов. Она понимала, что подделать все так филигранно невозможно, но…       — Зачем?       — Джон — Старк по крови и по духу, но часть крови принца Рейгара течет в нем. Он никогда не желал и не возжелает ваш трон, королева Дейенерис, но он желает единственного, что дает ему факт рождения не от моего отца — нашего брака. Кузены имеют на это право, а сводные брат и сестра — нет. — Санса нервно сжала пальцы и присела на стул, держа спину идеально ровно. Дейенерис переводила взгляд с женщины на бумаги и обратно, и не могла отделаться от мысли, что это идеальный вариант. Кровь двух Таргариенов сможет сломить проклятие Мирри Мааз-Дур, и она получит желаемое — равного мужа и дитя, что унаследует корону. Но что-то в глазах Сансы давало понять — она не отдаст Джона, даже если для этого ей придется биться не на жизнь, а на смерть. И Дейенерис Таргариен сделала то единственное, что сейчас было возможно — сказала, что ей нужно подумать.