Чимин нервно смотрит то на экран телефона, то на часы. Ровно пять вечера. Сегодня у него выходной день и он планировал сходить в ресторан, чтобы поговорить и извиниться перед Ари за вчерашнее. Однако боится выйти за порог, пока не поговорит с Юнги. Брюнет не звонит ему почти весь день. После той его неадекватной реакции в ресторане и после, он попросту не знает, как поведёт себя Юнги, если Чимин вновь появится там.
Парни всегда проводили все выходные вместе, если Чимину не приходилось работать. А сейчас он сидит растерянный и не знает, что делать со своим свободным временем. И, вроде бы, это его время и он сам мог им распоряжаться, но теперь ему все приходится делать с осторожностью и с оглядкой. Юноша самого себя не узнает. Что с ним стало? Внутри все начинает сжиматься от мысли: а не разозлит ли то или иное Юнги?
Тяжело выдохнув, юноша сам набирает парня. Ему отвечают спустя четыре долгих гудка.
— Слушаю, — звучит холодное и безжизненное.
— Я… — сразу теряет дар речи Чимин и быстро распознав дурное настроение, растерял всю выдержку, — то есть… я хотел просто сказать, то есть, спросить. Черт!
— Что ты там мямлишь? — слышит усталое Чимин.
— Ты занят сейчас?
— Что ты хочешь?
— Надо встретиться и поговорить, — наконец, берет себя в руки юноша.
— Хорошо. Мне подъехать к тебе?
— Я буду на пустыре сейчас, — и не предупреждая прерывает вызов.
Чимина нервирует его убийственно спокойный голос. Юнги словно хочет вывести его из равновесия, сбить с толку, и ему это удается. В своей голове он составил сносный диалог, но в итоге снова растерялся, как нашкодивший ребёнок перед строгим взрослым.
Чаен спит сном младенца, и юноша рассчитывает вернуться до ее пробуждения. Подхватив рюкзак, ключи и телефон, спускается вниз, где его ждет новый велосипед. Система безопасности на достойном уровне, насколько это вообще было возможно на велосипеде. Юнги весьма предусмотрителен, хорошо понимая, насколько важен антиугон в районе мальчишки.
Прибыв на место, Чимин вытаскивает из рюкзака небольшой старый плед и стелит на траве. Он погружается в невеселые мысли так глубоко, что даже не сразу улавливает звук двигателя автомобиля. Мелкие камешки громко хрустят под колесами. Там, где был виден горизонт и заканчиваются дома, простирается полное бездорожье. Один только гравий, обещавший когда-то стать полноценным асфальтом.
Юнги на этот раз одет в шорты до колен и объёмную футболку. Видимо, парень отдыхал дома, когда Чимин потревожил его звонком. Брюнет опускается на плед рядом с юношей и тот, не отрываясь, продолжает смотреть на бледное лицо. У Юнги под глазами залегают тёмные тени, словно он вовсе и не спал прошлой ночью. Юнги впивается ответным взглядом в чужое лицо и цепляется за губы. Пальцем чуть нажимает на ранку на полной нижней губе, которую сам же ему прокусил вчера. Чимин морщится от боли и отпихивает от себя чужую руку.
— Больно, — возмущается он.
— Прости, я вчера переборщил, — не особо раскаиваясь, будничным тоном произносит Юнги и достаёт из кармана сигареты.
Чимин ненавидит запах сигарет, но все меняется, если курит Юнги. Дым от сигарет не раздражает и не вызывает у него тошноту. Все дело в самом человеке, с пониманием размышляет юноша. Чимин так привык к запаху парфюма вперемешку с табачным дымом, что уже не разделяет и не воспринимает их по отдельности. Естественно, будь это кто-то другой, он терпел бы с трудом.
— О чем ты хотел поговорить? — спрашивает парень, выдыхая густые кольца в воздух.
— Я хочу продолжить работать у Лимов, — сжимаясь изнутри, озвучивает Чимин.
Юнги и без того не в настроении сейчас, естественно, это заявление и вовсе портит его вконец. Парень хмурит свои идеальные брови.
— Нет, — жестко в ответ.
— Это единственное, чего я так хочу. Я не хочу лишаться даже этого дохода, и, тем более, не хочу подводить хороших людей.
— Они легко найдут тебе замену, а ты можешь обойтись без этих грошей. У тебя есть я.
Чимин зажмуривается, едва сдерживая рвущееся изнутри раздражение.
— Мне подходить к тебе и так и говорить: мне тут деньги нужны на будущее и на оплату коммунальных услуг, а, забыл, ещё на трусы? Ты сам себя слышишь?
— Нет, не так, — Юнги достаёт бумажник из кармана, цепляет пальцами верхнюю чёрную с золотом карту и протягивает удивленному юноше, — это карта, которую я давно хотел тебе отдать. Она пополняется ежемесячно.
Чимин моментально бледнеет. Юнги легко предугадывает его мысли и действия. Он резко отбрасывает бумажник в сторону, увидев как юноша уже замахивается для удара. Быстро заграбастал мальчишку в объятия, вжимает в себя и обездвиживает. Блондин яростно бьется в его руках, выкрикивая всевозможные проклятия в его адрес. Юнги терпеливо ждет, когда он устанет и успокоится.
— Ненавижу тебя, ненавижу, — сбивчиво шепчет в чужое плечо Чимин.
Когда, наконец, он устало обмякает в его руках, Юнги ласково шепчет:
— Я не хочу этим оскорбить тебя, но ты должен отключить со мной свою гордость в этих вопросах. Разве плохо, если я не хочу, чтобы ты горбатился на этой бесполезной и неблагодарной работе? Подумай хорошо, колючка.
Приятный, такой привычный запах Юнги и мягкость в голосе окончательно успокаивают, и Чимин медленно отстраняется от него.
— Почему ты меня не понимаешь? — с горечью спрашивает юноша, — какое будущее у таких странных отношений? Мы не обычная пара и рано или поздно каждый пойдёт своей дорогой. Мы даже друзьями остаться не сможем. Когда вся эта жизнь с тобой закончится, что мне делать дальше? Ты сейчас сжигаешь все мосты, не оставляешь пути к отступлению, меняешь всю мою жизнь. Ты хоть раз подумал, как мне потом жить дальше одному?
— Я понимаю, что тебя тревожит. Но это не наш случай. Мы
никогда не разойдёмся. Всегда будем вместе, это даже зависит не от нас с тобой.
Чимин обреченно качает головой.
— Вот опять ты несёшь всякий бред. Я иногда думаю, что ты и впрямь… — он тяжело вздыхает, знал, что просить его о работе бесполезно, — я не возьму эту карту.
— Возьмёшь, — Юнги бросает окурок в траву и ошарашивает следующим вопросом, — твоя мама давно в зависимости?
Юноша удивляется резкой смене темы и вопросу. Зачем ему нужно знать о маме? Чимин никому и никогда не открывает душу, тем более, не говорит о маме. Но Юнги, совсем другое дело, ему рассказать хочется, ибо ближе него сейчас у юноши действительно никого нет. Он и так уже знает о нем больше, чем кто-либо другой.
— Мама начала по-настоящему сильно выпивать, когда мне исполнилось девять. После… того человека, она ни с кем так и не смогла построить семью. Думаю, потому, что слишком любила его. Из-за того, что была беременна мной, она не закончила учёбу. Перебивалась случайными заработками и в итоге сломалась. Я не могу винить маму во всем, но иногда просто ненавижу ее за слабость.
Юнги накрывает ладонью кисть юноши, которой он бездумно начал рвать траву, пока говорил.
— Вы оба ни в чем не виноваты, — твердо говорит брюнет, — я могу помочь с ее лечением, Чимин.
Чимин непонимающе смотрит на Юнги.
— Как это?
— Она проходила ранее лечение и реабилитации?
— Да, — взгляд мальчишки гаснет, — она бросала лечение и возвращаясь домой, срывалась ещё сильнее.
— Это государственные бесполезные учреждения, там врачам плевать на пациентов. Я говорю о действительно хорошем месте. Где она захочет вернуться в нормальную жизнь и у неё будет реальный шанс излечиться.
Юноша боится поверить в лучшее, ведь очередное разочарование ни за что минует его. Ему снова придётся учиться жить с чувством безысходности и переживать одни и те ошибки раз за разом. Думая об этом, он с тревогой смотрит на Юнги.
— Хуже уже все равно быть не может, Чимина, — спокойно говорит брюнет, прекрасно понимая чужие сомнения, — это нужно сделать для ее и твоего блага. Я видел, она нуждается в срочной помощи. Не хочу, чтобы ты потерял маму. Я знаю, каково это – жить без того единственного человека, который тебя любил.
Чимин с трудом справляется с волнением, ибо так хочется поверить и довериться Юнги, использовать единственный выпавший им шанс. Нормальная жизнь с мамой – это мечта, что давно является чем-то из разряда недосягаемого и невозможного. Юнги смотрит в глаза серьезно и твердо, уверенный в том, что все будет хорошо. И Чимин верит тоже.
— Но как мне ее уговорить? — юноша с досадой запускает руку в волосы и оттягивает назад.
— Я уже говорил, но если ты забываешь, повторю снова – у тебя есть я. Мы с ней договоримся.
— Она не слушает собственного сына, а постороннего человека, по-твоему, послушает? — недоверчиво кривит губы и усмехается, — забудь. Она ещё упрямей, чем я.
— Оставь это мне, а сейчас иди сюда. Я соскучился, — в своей манере лениво тянет брюнет, раскрывая объятия.
Чимин нахохливается, все ещё обиженный на недавний отказ.
— Не хочу, — бурчит себе под нос.
Юнги выгибает бровь.
— Если ты собрался своим капризным видом выторговать свою работу, то нет, это бесполезно. Ты больше не будешь обслуживать такой сброд. Того, что я видел, мне было достаточно.
— Ты забываешь, — недовольно шипит Чимин, — что я тоже из того же сброда, что те парни, а не голубых кровей, как ты.
— Чимин, нет. Забудем об этом, — теряет терпение парень, — иди сюда.
— Нет! — упрямо отвечает ему в тон и вскрикивает от неожиданности, когда Юнги бросается на него, легко заламывает руки над головой и целует.
Целует так, как оба любят — жестко, мокро и глубоко. Блондин упрямо отводит голову в сторону и сжимает челюсть. Юнги сразу хватает его за подбородок и нарочно болезненно кусает ранку, что незамедлительно начинает по-новой кровоточить. Чимин стонет от неприятной боли и невольно чуть размыкает губы, а его мучителю только это и нужно. Врывается языком внутрь и заставляет терять голову, сам при этом сходя с ума от поцелуя с привкусом чужой крови. Юнги будто трахает его языком, заставляя забыть даже собственное имя.
Юноша не сразу замечает, что лежит возбужденный с разведёнными в стороны ногами, а Юнги трется своим крепким стояком о внутреннюю сторону его бедра. Это невероятно острое ощущение заставляет его плавиться. Чимин чувствует, что его боксеры уже испачканы от обильно сочащейся смазки. Юнги прав, он буквально течёт от него. Хочет до темноты в глазах и подается бёдрами навстречу толчкам и трению. Парень низко стонет, едва не рычит и хватает юношу за бёдра. Наверняка оставит синяки, но как же хорошо.
Они лежат на отшибе старой улицы, у всех на виду, пошло целуются и трутся друг об друга. И хотя сюда мало кто забредал, так все же нельзя.
И это приводит в чувство. Юноша даже удивился, что ещё может соображать. Пользуясь моментом, когда Юнги отпускает его истерзанные губы и опускается с горячими поцелуями к шее, Чимин сорвано шепчет:
— Нет, Юнги. Отпусти.
Юнги замирает и со стоном отстраняется, ложась рядом. Его грудь часто вздымается, как и у Чимина. Хватает себя за ноющий член и сжимает сквозь шорты, жмурясь от болезненного неудовлетворенного желания. Сейчас бы взять то, что хочется и плевать, где они. Но Чимин заслуживает лучшего, чем быть взятым на старой тряпке, в конце какой-то грязной улицы.
— Ты прав, здесь не место.
Юнги переплетает их пальцы, наслаждаясь разницей размеров ладоней, и искоса наблюдает за задумавшимся Чимином. Как же он красив, просто идеально создан для него.
— Ты правда поговоришь с мамой? — поворачивает голову к парню и с надеждой в печальных глазах спрашивает юноша.
— Обещаю, — шепчет Юнги.
Брюнет с жадностью впитывает благодарность и обожание в красивых карих глазах. Хотя, даже когда Чимин смотрит с ненавистью, он и это принимает спокойно, не считая большой проблемой. Ведь когда-нибудь Чимин посмотрит на него с настоящей, искренней ненавистью и тогда ему придётся по-настоящему не сладко.
***
Госпожа Пак нервно мнёт в руках кухонное полотенце и с трудом воспринимает слова Юнги о лечении.
— Что? Уехать? Но я здорова, — растерянно лепечет женщина, все внутри противится словам какого-то мальчишки, который утверждает о каких-то проблемах с алкоголем.
Чимин стоит за спиной Юнги и устало трёт переносицу. Знал ведь, что это бесполезно. Юнги кожей чувствует чужое настроение и оборачивается к нему, незаметно погладив его по бедру.
— Чимин, ты говорил, что домой хлеб нужно купить. Сходи пока в магазин, — непривычно мягко говорит Юнги и улыбается.
Когда Чимин уходит, Юнги складывает руки на столе.
— Госпожа Пак, вы сами знаете, что у вас есть проблемы, — твердо говорит Юнги, — может, хватит прятать голову в песок и начать уже ее решать?
Глаза Чаен удивленно распахиваются. Низкий и холодный голос будит неприятные воспоминания, которые не удается забыть вот уже много лет. Это настраивает женщину на негативный лад.
— Ты всего лишь друг Чимина и не имеешь права указывать мне, как жить, — возмущается она.
Юнги чуть наклоняется вперёд.
— Вот именно, — чеканит каждое слово парень, — мне не плевать на Чимина. Он дорог мне и мне важно, чтобы мой друг не страдал по безвременно умершей матери. Вы не считаете, что это несправедливо по отношению к Вашему сыну? Как удобно топить своё разочарование в любви и в жизни, полностью наплевав на родного единственного сына!
Чаен бледнеет от отвратительной реальности. Ей, конечно, не нравится слышать о себе голую правду, тем более от какого-то школьника.
— Вы вернётесь в нормальную жизнь, я помогу вам с достойной работой. У моего деда по линии матери есть фирма, где практикуется базовое обучение для новых работников. Попробуете себя в маркетинге, вы ведь учились на этом направлении? Вы станете счастливой, и главное, Чимин, наконец, станет спокойно жить. Больше не будет вздрагивать от мысли, что Вы умерли в какой-то грязной канаве или притоне.
Юнги видит, что внутри женщины начинается внутренняя борьба, и продолжает, уже не сомневаясь в собственной победе.
— Клиника находится не где-нибудь, а на Чеджу. Это скорее курортный санаторий, чем больница. На Вас никто там не посмотрит с пренебрежением и будут обращаться, как с королевой. Все для Вас, только доверьтесь лечению. Это стоит того, чтобы Чимин снова стал искренне улыбаться Вам.
— Я… я даже не знаю. У нас нет таких денег, — теряется женщина.
— Никто от Вас не требует ни воны. Об этом не волнуйтесь.
— Но как же это? — конечно, Чаен сложно в это поверить, но главное, что ее глаза, наконец, зажигаются надеждой.
— Я же сказал, госпожа. Все в порядке. Если Вас так беспокоят деньги, отдадите потом, когда выйдете на работу в нашу компанию.
— Это какое-то чудо, — качает головой мама Чимина и смотрит все ещё недоверчиво, — больше похоже на розыгрыш. Зачем тебе это нужно?
— Чимин мой единственный близкий друг, у меня больше никого нет.
— Я и не подозревала, что у него есть такие друзья, — робко улыбается Чаен, — но как же Чимин, как я оставлю его здесь одного?
— Не переживайте об этом, главное, слушайтесь во всем врача, — улыбается Юнги, радуясь своему достижению.
***
Юнги курит на улице и поджидает Чимина у подъезда. Когда юноша узнает, что он уговорил его маму начать лечение, был вне себя от счастья. Брюнет широко улыбается в ответ и обнажает десна. Чимин невольно подвисает, завороженно глядя на него.
— Я выполнил обещание, — разводит руками Юнги, довольный собой.
— Мне не верится! Ты и впрямь смог сделать это, — радуется юноша и тут же спохватывается, прекрасно зная его методы, — ты же не грубил ей, надеюсь?
Когда Юнги мнётся, Чимин стонет в голос.
— Бля-я, не может быть!
— Я совсем немного надавил на совесть, — ворчит Юнги, — какая уже сейчас разница? Главное, цель достигнута.
— И ты так во всем, да? — смотрит с укором, а губы сами разъезжаются в улыбке, — ты бульдозер. Вижу цель – не вижу препятствий.
— Ещё скажи, что тебе это не нравится, — ухмыляется Юнги.
Чимин насупливается:
— Не всегда.
Позже, когда Чимин уже находится дома и отправляется в душ, из кармана шорт выпадает черная карта, которую незаметно подсунул ему Юнги. Юноша стискивает зубы и крепко сжимает ее в руках:
— Сука!
***
В школе ребята вдруг начинают считаться с Чимином, иногда даже сами с ним заговаривают, стараются вовлечь в разговор или как-то обратить на себя его внимание. Юноша даже не сомневается, что все это только благодаря влиянию Юнги. Возможно, Чимин сам незаметно для себя меняется, став более уверенным в себе и уже почти перестав париться о чужом мнении. Парится он только тогда, когда Юнги хотелось прилюдно проявить к нему чувства. Чимин, как может, успешно избегает сомнительные моменты.
По прежнему его игнорируют только Наен с подружками и Ли Ен. Но если последнему было приказано не подходить самому, то в Ким бушевала ревность и обида. Однако, с этим она ничего не могла поделать, разве что, продолжать молча злиться. Если Юнги это никак не волновало, то Чимина тем более.
Ли Ен появляется в школе на следующий день после пропуска и ведет себя как обычно.
Однажды, когда Чимин возвращался с новыми книгами из библиотеки, сталкивается с последним за углом. Внутри все сжимается от отвращения и страха, Ли явно поджидал его здесь, чтобы Юнги не заметил. Юноша продолжает идти вперёд, но слова брошенные в спину, заставляют остановиться.
— Я смотрю, ты все же оказался одним из этих, — с фальшивым отвращением произносит Ен, — кто бы мог подумать.
Чимин не спеша оборачивается.
— О чем ты?
Ли подходит ближе, чтобы их не услышали проходящие мимо ученики.
— Да ладно, все ты понял. Ходишь такой весь счастливый. Понравилось задницу Юнги подставлять?
Кровь бросается в лицо, грубые слова неприятно задевают гордость. Однако, он уже не прежний озлобленный мальчишка, не знающий, как поступить.
— А что, — зло щурится Чимин, — ты завидуешь, что не тебе подставляюсь?
И едва не расхохотался, увидев комично вытянувшееся лицо одноклассника.
— Ты даже говоришь сейчас, как он, — замечает Ли с отвращением, — перенял себе его повадки и манеру общения. Ты себя так увереннее чувствовать начал?
Чимин хорошо понимает, что отвечать более не нужно. В этом нет никакого смысла, поэтому разворачивается и спокойно продолжает свой путь. Слова Ена заставляют задуматься, а ведь правда, он сам не замечает того, как подсознательно копирует Юнги. Юноша даже улыбается от этой мысли.
После уроков Чимин просит отвезти его в ресторан, чтобы уволиться по-человечески. Юнги даже оставляет юношу и уезжает по каким-то своим делам, чтобы не торопить их с разговором. В ресторане в этот час заняты только пара-тройка столиков.
Ари, увидев парня, выходит из-за стойки и обнимает его.
— Я беспокоилась. Почему ты не брал трубку? — тепло спрашивает она, заглядывая в глаза.
— Мне было стыдно, — виновато отвечает юноша.
— Дурачок, — качает головой Ари и уводит его в кабинет, временно оставив за стойкой новенькую работницу.
Ари отсчитывает его зарплату и положив в конверт, пододвигает ближе к Чимину.
— Чимини, ты меня, конечно, извини, — расстроенно говорит Лим, — но я думаю, что ты совершаешь ошибку, идя у Юнги на поводу. Сегодня Мин запретил тебе работать, а завтра выходить из дома запретит. У меня была похожая ситуация с бывшим парнем подруги. Он отрезал ее от всего мира, от родных и подруг, заставил бросить работу. В конечном итоге бросил ее без гроша в кармане. Теперь у неё ни парня, ни родственников, ни подруг.
Чимин понимает, что Ари права, но впервые ему хочется кого-то настолько сильно, как Юнги. Впервые хочет подумать сердцем, а не холодным разумом и расчётом, с которым живет всю свою жизнь. Даже сейчас, представив Юнги с кем-то другим, ему становится нестерпимо больно. Чимин сам не хочет отпускать его.
— Ари…
— Я знаю, у тебя на лице все написано, — качает головой Лим, — что бы я сейчас не сказала, ты все равно это не воспримешь правильно. Береги себя, Чимина. Надеюсь, что я ошибаюсь. Просто я сужу по тому, что видела. А то, что мне пришлось увидеть, не говорит ни о чем хорошем.
— Я, кажется, люблю его, — Чимин и сам в шоке, что говорит это вслух.
Видимо, он и впрямь меняется и становится не сдержан в словах. Внутри все разрывает от желания кому-то рассказать о том, что он чувствует. Это ему совсем не нравится.
— Америку открыл, — усмехается девушка, — я, конечно, к вам не приглядывалась, но сейчас вижу это невооруженным глазом. Именно поэтому говорю, береги себя.
— Передавай привет госпоже Лим, я позже позвоню ей и лично объяснюсь, — говорит Чимин, вставая, — спасибо за все.
— Я рассказала ей, она расстроилась, что ты решил уйти, — на слове «ты», она показывает на обеих руках кавычки.
***
Юнги спускает чемодан Чаен вниз и аккуратно укладывает его в багажник Лексуса. Женщина нервничает и одновременно пребывает в приятном волнении. Около десяти раз повторяет сыну, чтобы он сразу звонил ей в случае чего. Чимин убеждает мать, что и так собирается регулярно связываться и узнавать, как у неё дела. Юноша крепко обнимает ее в аэропорту:
— Мам, ты только лечись и ни о чем не волнуйся. Это сейчас самое главное.
Чаен кивает и целует его в щеки. Юнги вновь успокаивает женщину, напомнив, что обязательно присмотрит за другом. Предупреждает, что на острове женщину встретят в аэропорту, чтобы довезти до нужного места.
Парни желают ей счастливого полёта и ждут немного, когда самолёт взлетит. Только потом, когда парни уже едут обратно в район Чимина, Юнги говорит ему:
— У тебя пара дней на сборы.
— Какие ещё сборы? — удивленно округляет глаза юноша.
— Ты переезжаешь ко мне, — ставит юношу перед фактом брюнет, — ты не слышал? Я обещал твоей маме присмотреть за тобой.
— Никуда я не перееду! — Чимин пребывает в откровенном шоке.
— Зачем тебе оставаться одному, тем более в таких условиях, как у вас?
Чимин в отчаянии хватается за голову:
— Пожалуйста, не начинай.
— Вот именно, ты не начинай. Всё равно знаешь, что будет всегда по-моему, — глядя на дорогу, говорит спокойно Юнги.
— С отцом своим познакомишь? Отец, это мой парень Чимин, — гневно копирует его юноша, — он с нами жить будет!
— А кто тебе сказал, что я живу с отцом? — вскидывает брови парень, — и дня не выдержу в одном доме с ним. Я живу в квартире матери.
— Это не важно, — все же теряется Чимин, — как двум парням жить в одной квартире? Что скажут соседи, а если одноклассники узнают?
Юнги бросает на него такой взгляд, что Чимин молча кладет голову на сидение и отворачивается.
— Просто пиздец, — подытоживает юноша, до конца не веря, что ему придётся переехать к Юнги.
— Что в этом такого? Наконец-то будем вместе засыпать и просыпаться. Наконец-то будешь всегда со мной.
— Скорее, наконец-то, я теперь под полным твоим контролем! — порывисто подняв голову, кричит юноша, — говори уже как есть.
— А что, блять, в этом такого? — наконец, взрывается Юнги, — у тебя есть, что скрывать?
Чимин нетерпеливо вздыхает. Ну что это за человек?
— Собирайся не спеша, свыкнись с этой мыслью пару дней. Потом я заберу тебя.
— Юнги, — не удерживается от вопроса Чимин, который мучает его уже не один день, — ответь, наконец, нормально. Что будет, когда я тебе надоем?
Юнги смотрит на него, как на умалишённого.
— Что за хрень ты несёшь? Ты всегда будешь со мной.
А юноша уже и не знает, что для него лучше: если бы Юнги бросил его, или если бы никогда не отпускал.
Внезапно глаза юноши широко распахиваются от безумной догадки.
— Ты же не из-за этого отправил маму на остров? — шепчет Чимин.
Юнги сильнее сжимает руль.
— Чимин, хватит выдумывать лишнее. Я действительно беспокоюсь за тебя и за твою маму.
Чимин вновь отворачивается, молясь про себя, чтобы это оказалось правдой.
