Todoroki Ken

Одноклассники Шото приехали группами на выходных. Некоторые приехали на общественном транспорте, а других высадили родители. Кен приветствовал гостей вместе с Фуюми, так как у Нацуо были экзамены, а Энджи работал сверхурочно из-за беспорядков. Тоя собирался приобрести последнее для вечеринки. Впервые у Кена было так много гостей. К другим его детям иногда приходили друг или двое, когда они были моложе, но из-за работы Энджи им не хотелось, чтобы в их доме было слишком много людей. Кроме того, дети знали, что у Кена были проблемы с толпой. Сейчас все было не так плохо, но тогда он все еще пытался приспособиться к жизни с гулем внутри себя. Нахождение рядом с большими группами людей только усиливало его голод и подавляло его обострённые чувства. Кен открыл раздвижные двери столовой, чтобы получить доступ во двор. Шото помог ему оборудовать площадку для барбекю на улице, а сам Кен поставил десерты и тарелки с фруктами на другой стол. Дети тоже пришли не с пустыми руками. Некоторые принесли безалкогольные напитки и соки, а у других в руках были домашние пироги или другие блюда. И много закусок. Кен открыл упаковку. Она была красная с нарисованными медведями. Если Кен правильно помнит, Нацуо обожал эти конфеты, когда был маленьким. Кену вкус напоминал ферментированный желток, но по крайней мере они выглядели мило. Он высыпал шоколад в миску и улыбнулся девушке, которая его купила. Вроде бы, ее звали Урарака. Все они были хорошими детьми и по-своему уникальными. Некоторые немного более экстраверты, другие были сдержаннее. В частности, у одного мальчика был очень красочный словарный запал, но он сдерживал себя. Никто из них не боялся разговаривать с ним, и было приятно видеть, как Шото развлекается со своими друзьями. Подросток чувствовал себя расслабленно и комфортно в этой компании, и Кен был очень рад видеть это. Шото всегда был немного медленным в общении с людьми. В детстве у него никогда не было много друзей, и, учитывая обучение Энджи, у него было мало времени на игры, как должно быть у нормального ребенка. Кен чувствовал подступающие слезы, видя, как его младший так вырос и весело проводит время с друзьями. Детей расположили во дворе и в столовой. Некоторые из них заняли энгаву, передавая друг другу угощения и смеясь. — Господин Тодороки, — произнес Мидория, подходя к Кену. По мнению Кена, он казался застенчивым мальчиком. Однако Мидория был гораздо более откровенным ребенком, чем Кен в том возрасте. Возможно, ему не нравятся конфронтации, но он будет защищать тех, кто слабее. — Вы были невероятны, там в лесу. Расскажите, пожалуйста, как вы стали таким сильным? Остальные дети тоже собрались вокруг них. Большинство из них не видели Кена в бою, и все, что они знали, это то, что Кен отбивался от злодеев. Кен был рад, что Мидория не заметил его лица во время боя. Это не могло быть красивым зрелищем, а глаза гуля были слишком узнаваемы. Может быть, поэтому дети его не боялись. Кен слушал бессвязные рассуждения Мидории о его причуде и причуде Шото. Зеленоволосый подросток определённо любил поговорить. Он разглагольствовал, и его мысли перескакивали от сил злодея к боевым приемам Кена, и, хотя многое из этого было домыслами, было несколько моментов, в которых он отметил, как поразительно эти мысли были продуманны. Казалось, что после того, как шок и адреналин от нападения утихли, ребенок был больше заинтересован в обучении, чем в страхе перед Кеном. — Особые тренировки? — Вы тайный ниндзя, ведущий двойную жизнь? — Вы раньше учились на курсе героев? «Правдоподобные» объяснения, которые выкрикивали дети, становились все абсурднее и смешнее. — Энджи спаррингуется со мной, — сказал Кен прежде, чем дебаты разгорячились. Никаких серьезных подозрений к нему сейчас не было. Он мог повернуть разговор в свою пользу, и подростки ничего не поняли бы. — Он не особо любит гулять по пляжу, и мне нужно знать несколько основ, чтобы защищать себя. Герои привлекают много внимания, как хорошего, так и плохого, а иногда это влияет на окружающих физически. Энджи хотел, чтобы я был в безопасности, а я не хотел тащить его вниз, чтобы это стало частью нашей рутины. Было немного рано обсуждать эту тему с героями-первокурсниками. Их родители, вероятно, все еще гордились их достижениями, и все они были сосредоточены на новой обстановке или на том, чтобы стать сильнее. Однако это была веская причина, почему Кен знал то, что знал. Он говорил медленно, вспоминая время, проведенное с мужем. Энджи хотел стать сильнее. В то время Кен обладал силой гуля, но ему не хватало понимания боя, поэтому их тренировки были полезны им обоим. Хотя Кену не нравилось сражаться, это помогло ему чувствовать себя более комфортно в изменившемся теле. Конечно, детям это было не обязательно знать, поэтому он немного изменил формулировку, рассказав какую-то историю о том, как физические упражнения приносят пользу его здоровью. — Это очень мило! — девушка с розовыми волосами, Мина, взвизгнула. — Тренироваться вместе, это восхитительно. — Это не очень романтично, но думаю, Старатель — практичный человек. — Разве это не скучно? — спросил здоровяк Сато. — Моя мама всегда жалуется, когда папа говорит о работе дома. С ним трудно вести разговор, если он говорит только о работе. Скучно? Кен покачал головой. — Энджи любит свою работу и увлечен ею. Мне это в нем нравится, — этим он отличался от Кена, который увлекался литературой, но так и не нашел своего направления в жизни, когда еще был обычным человеком учащимся в университете. После инцидента у него не было возможности решить, какой жизнью ему жить, и все его инстинкты оставили ему одну цель: выжить. — Он кажется мне только привлекательнее, когда так серьезно относится к работе. В нем горел завораживающий огонь, от которого Кен не мог отвести взгляд. Решительность и непоколебимая уверенность дали ему якорь, за который можно было зацепиться. В каком-то смысле он предполагал, что жаждал той же уверенности, которая была у его мужа от природы. Держаться за мечту десятилетиями и постоянно работать, чтобы достичь результата и стать лучше… Кен находил это удивительным. Кроме того, герой был невероятно привлекателен, когда был в действии. Мысли Кена вернулись к их тренировкам. Он слышал прерывистое дыхание мочкой своего уха и чувствовал стук бьющегося сердца, его ритм, как громкий хор, эхом разносился по комнате. Блестящий блеск пота под светом, мерцающий и капающий. В нем была сладкая соленость, как в маринованных в меду лимонах, которые Кен ел после того, как его заставляли участвовать в спортивных фестивалях или марафонах в школе. Хорошо натренированные мышцы скользили в его хватке. Рыжие волосы развевались на ветру, а тонкие губы изогнулись в редкой улыбке. Обычно Кен не выпускал свое кагуне наружу, а если и выпускал, то всегда был осторожен, чтобы не порезать сухожилия своего возлюбленного несмотря на то, что первобытная часть его хотела попробовать. Один небольшой надрез, и восхитительная красная жидкость начала бы течь на деревянный пол. Это было бы ужасной тратой. Кен был удовлетворен тем, что красным в его жизни был огонь его любви, а не ад, которому решили предаться его сородичи. Он заменил воспоминания о малиновой крови розовым оттенком губ, манящих его ближе. Он улыбнулся детям, которые болтали вокруг него. Особенность детей заключалась в том, что они легко отвлекались. Они не сразу перешли к подозрениям, желая верить, что отец их друга — открытая книга. И Кен был уверен, что он никогда не причинит вреда этим подросткам. Они были немного глупыми и неопытными, но хорошими детьми. У них было будущее, которое никогда не было возможным для Кена (гуля или нет), жизнь, сильно отличающаяся от его собственной, и так все и должно быть. Кен заметил, что Мидория выглядел так, будто хотел задать больше вопросов, но разговор перешел на другие темы, а Кен был занят угощением других студентов. Закусками. Печеньем. Это была хорошая вечеринка. Когда все закончилось, подростки начали расходиться. На их лицах были огромные широкие улыбки, когда они еще раз поблагодарили Кена и махали руками на прощание. — Папа, уже поздно, — сказал Шото, собирая все тарелки. — Почему бы тебе не пойти отдохнуть, а я приберусь? Кен не стал возражать. Он проскользнул в холл, вдыхая холодный воздух освежающей ночи. Его шаг ускорился, когда он услышал небольшой скрип дерева за углом, в стороне главной спальни. — Энджи, — тихо позвал он, увидев, как герой снимает верхнюю одежду. — Почему ты не вошел через парадную дверь? — Там многолюдно, — Энджи зевнул, когда Кен поспешил взять его пальто. — Вам всем было весело. Я не думаю, что мне нужно было присутствовать. Или работа его утомила, и он не хотел возиться со светскими разговорами. Энджи тоже никогда не умел обращаться с детьми. Он просто неловко стоял там, пока все не ушли. Детьми. Детьми, которые подружились и приняли сына Кена. Кен коснулся лица Энджи. Его пальцы скользнули вдоль острого края челюсти мужчины и вниз по обнаженной шее, нащупывая пульс. — Ты не нашел остальных злодеев? — Нет. Полиция работает над этим. — Похоже, что они сейчас скрываются, но другие мелкие преступники, вдохновленные ими, повсюду создают проблемы. Это было бесполезно. Гражданские волнения означали, что Энджи не будет дома. Он будет уставшим и в постоянной опасности. Работа. Он всегда работал. Утомлялся, потому что нужно было поймать еще больше преступников. Он не сможет вернуться домой к Кену и их детям. Он не сможет поесть, что готовит Кен, или спать с ним в одной постели. Кен считал, что полиция делает все возможное. Герои, должно быть, обшаривают окрестности, пытаясь найти Лигу. Но их было недостаточно. Они были связаны законами, правилами, моралью и многими другими соображениями. Они не знали или не могли использовать более темные методы, не рискуя всем этим. Но люди — злодеи — не прятались. Не те, кто постоянно нападал на Юэй, кто обожал устраивать грандиозные представления. Те, кто находился в тени, терпеливо ждали следующего раза. Когда герои отреагируют, сражаясь со злом, пока справедливость не восторжествует. Но почему они ждали? Одно из кагуне Кена выскользнуло из-под рубашки и поласкало позвоночник его мужа успокаивающими движениями. У Энджи были красивые кости. Кен чувствовал это под прикосновениями. Каждый раз, когда герой приходил домой израненный, Кену было больно видеть шрамы и синяки. Как могли эти личинки портить его совершенство? Если они не могли сочувствовать другим, они были ниже гулей или даже собак. Тепло человеческого тела выжгло в голове Кена план. Им не придется ждать. Детям не обязательно сражаться. Его любовь вернется к нему домой. Зло исчезнет. А Кен? Кен будет счастлив и у него будет полный желудок. Улыбаясь, он сказал: — Иди, прими душ и отдохни хорошенько. На этой неделе меня не будет несколько дней. — Я думал, ты только что поел. — Этого недостаточно, я же еще сражался в лесу, — ложь. — И ты был не против устроить вечеринку для класса Шото? — … Я не хотел его подводить. Энджи вздохнул, но указал на свою руку и шею. — Тогда возьми немного у меня. Ты не можешь сейчас бродить по улицам. Кену не нужно было есть, но он прижался губами к шее Энджи. Однако он не укусил, а лишь поцеловал то место, где, как он знал, находились артерии. Сладко зовущие. Приятно пахнущие. Вкусные. Мягкие стоны героя, созданного из огня и стали. Как все это было бы вкусно. Его воображение взорвало рецепторы на языке. Злодеи никогда не поймут, насколько драгоценна жидкость жизни, как Кен дорожит каждой каплей своей любви, как верующие почитают своих богов. Все уничтожения преступников были кощунством по отношению к жизни. Он отстранился, чтобы встретиться взглядом с Энджи. — Я в порядке. Правда. Кен не мог вынести мысли о том, что причинит вред своему мужу. Ему не нужна была кровь Энджи, по крайней мере, сейчас, когда он скоро будет пить литрами жизненную силу тьмы. Это Кен мог обещать.