Интервенция

— Простите, что? Он не мог поверить своим ушам. Его... Усыновили? Когда? Кто? Почему? Эти вопросы знатно потрепали ему нервы ещё с самого утра. — Дженсен... - устало вздохнул мужчина в тёмном костюме с голубым галстуком под цвет морских глаз. — Твои новые родители выбрали именно тебя. — Но почему? - не унимался подросток, которому оставалось прожить то здесь всего-навсего два года до совершеннолетия, чтобы потом свалить отсюда, куда глаза глядят. — Понятия не имею! - воскликнул брюнет, которого местные обитатели прозвали "надзиратель". Его голубые глаза напоминали бесконечную морскую пучину, в которой затонул не один корабль-призрак. — Они не уточняли. Не было никакой конкретики на твой счёт, малыш. Дженсен за секунду подобрался весь, нахмурился, сжимая кулаки. Его поза на стульчике соответствовала позе хищника, готового вцепиться в глотку любому, кто посмеет бросить ему вызов. — Я вам не малыш, мистер Коллинз, - ровным угрожающим тоном заметил подросток, смеряя "надзирателя" свирепым взглядом насыщенно-зелёных глаз. — Ладно, я понял, - примирительно подняв ладони на пару сантиметров над писменым столом, ответил Миша, не желая ссориться с ребёнком, чья прошлая жизнь и без того была полна борьбы за выживание. — Собирай вещи. Уже к вечеру за тобой приедут новые опекуны. Постарайся их не обижать, Дженсен. Дженсен хмыкнул, поднимаясь со стула. Забавные они, эти взрослые. Как бы он мог их обидеть? Да и зачем ему это? Он предпочёл бы скоротать дни до долгожданной свободы где-нибудь в собственном укромном уголке, в котором ему не придётся быть постоянно начеку, где нет нычек со сладостями и еда не постная. Если у него будет ещё и своя собственная комната... Хотя это вряд-ли. Не бывает такого счастья за просто так. Его бывшие приятели рассказывали, что есть те, кто возвращался из новой семьи обратно в приют, потому что жили в тесной комнатушке с кучкой детей, батрачили чуть-ли не по пятнадцать часов в сутки, мылись раз в месяц и голодали по несколько дней кряду. Подобных эксплуататоров особо даже не проверяют. А "надзиратели", такие как Миша Коллинз, только и рады сплавить им побольше детей. Вот и получается, либо ты сбежишь до совершеннолетия и будешь свободен, что весьма сомнительно, учитывая твои права на жизнь в семнадцать лет, либо будешь в буквальном смысле слова сражаться за собственные привелегии. Дженсену и собирать то было нечего. В тринадцать его сбагрили в приют, как никчёмного щенка без копейки денег. Все вещи, что у него были, уже давно стали малы. Новая одежда, которая на самом деле никакая не новая, качеством, разумеется, не блещет. Старые свитера, стёртая обувь, тонкая куртка и пара выцветших джинс. Повезло ещё, что он не вырос привередой и носил всё, что дают. Вот и выходит, что с собой брать особо и нечего. Синие потрёпанные джинсы вдруг задержались в руках. Эти мысли почти всегда появлялись не вовремя, когда вроде и не откуда. Старые раны частенько дают о себе знать, когда ты о них забываешь. Но Дженсен нашёл способ контролировать это. Пальцы впились в запястье с такой силой, что под тонким слоем одежды проступили бурые пятна. Рукав белоснежной рубашки прилип к алеющему пятну и пропитался им насквозь, расползаясь всё шире и шире. Вспышка боли предсказуемо отвлекла его от нежелательных воспоминаний, увлекая от этих мыслей подальше. Способ рабочий. Здесь главное не переборщить, иначе самым лёгким последствием станет тяжёлая форма анемии. Перед выходом пришлось переодеться, чтобы возникновение тёмных пятен ни у кого не вызвало подозрений. Четыре года он прожил в этих стенах, а никто так и не узнал его маленький секрет. Осторожность была его ключом к успешному сокрытию тайны от посторонних глаз. Поэтому грязную рубашку пришлось забрать с собой. У входа его уже ждали двое мужчин, один из которых был Коллинз. — А вот и он! - воскликнул Миша, привлекая к себе внимание проходящих мимо зевак. Рядом с Мишей его поджидал высокий статный мужчина в брючном костюме без галстука, тёмноволосый, но уже с лёгкой сединой на висках. Про таких говорят: «акула бизнеса». Но дорогие часы и деловой костюм меркнут на фоне тёплого взгляда и добродушной улыбки с ямочками на небритых щеках. Дженсен приблизился к мужчине, по привычке держась особняком. Этот человек производил хорошее впечатление, что было редкостью в его мире безнадёжного мрака и отчаяния. Мужчина протянул ему руку, дабы познакомиться. — Джеральд Падалеки. Дженсен настороженно пожал протянутую ладонь, всё ещё переполненный подозрений. — Дженсен... Дженсен Эклз, - тут же поправил он себя, перебрасывая рюкзак с вещами через плечо. — Ну, раз вы уже познакомились... Желаю вам обоим удачи на новом жизненном пути. Всего доброго, мистер Падалеки, - Миша сжал в тисках из потных ладоней руку Джеральда, прощаясь. — И прощай, Дженсен. Последнее "прощай" прозвучало зловеще. Дженсен поёжился, прожигая глазами "надзирателя" этих мест. Он очень надеялся, что это будет настоящее "прощай". Последнее "прощай" в его жизни. — Ну что, готов вступить в нашу семью, Дженсен? Джеральд по отечески похлопал его по плечу, пропуская в салон элитного автомобиля. В этой машине Эклзу тут же стало неуютно. Не вписывается он здесь, как ни крути. — Всё в порядке? Дженсен сел на пассажирское сиденье и пристегнулся, закинув свои немногочисленные пожитки назад. Он помедлил с ответом, размышляя. — Что вы имеете ввиду? — Ты несколько скован. Я пытаюсь понять, действительно ли ты хочешь поехать со мной... Если вдруг у тебя какие-то проблемы... — Нет, - твёрдо заверил Дженсен, смущаясь тут же, что перебил мужчину. — Извините. Я просто... В шоке, если честно. Мне тяжело осознавать, что это не сон. — Вот в чём всё дело, - он коротко улыбнулся. — Тебе не о чем переживать, Дженсен. У нас очень дружная семья. И знаешь, скажу тебе по секрету, ты не первый, кого мы взяли в опеку. Дженсен удивлённо перевёл взгляд с дороги, по которой они проезжали в данный момент, на своего нового отчима. Ему не послышалось? — У вас нет... Простите, если я спрашиваю что-то очень личное... Но разве у вас нет своих детей? — О, ты мне уже очень нравишься. Ты очень вежливый и, похоже, что хорошо воспитан. Не зря Шерон положила на тебя глаз. А отвечая на твой вопрос... У нас есть свой ребёнок. Он почти твоего возраста. Его зовут Джаред. Я гарантирую, что вы быстро подружитесь. — А зачем тогда вам чужие дети? - озадаченно спросил Дженсен, прокручивая слова Джеральда в голове. — Они нам не чужие. И теперь ты тоже член нашей семьи, парень. На этом их разговор как-то неожиданно завершился.

***

— Ого, - в тихом восторге протянул Дженсен, когда увидел свой новый дом. Теперь ему стало совсем не по себе. — Да это же почти особняк. Вы миллионер что-ли? Джеральд громко рассмеялся, попутно забирая из машины вещи подростка. Они вдвоем двинулись к обширным железным воротам, огорождающим их территорию от внешнего мира. Маленький мир, в котором наверняка всё есть. — Нет. Мы состоятельные, поэтому можем позволить себе содержать этот дом. Он достался нам от моего деда, у которого были большие финансы. Но я бы ни за что такой сам не купил. — Почему? Этот человек с каждым разом всё больше поражает его воображение. — А зачем он мне такой? В нём было бы совсем пусто, не будь у нас с Шерри детей. Теперь ты хотя бы понимаешь, почему мы не против опекунства. В этом месте не хватает звонкого смеха, топота детских ножек, семейных разборок. В нём не хватает людей. Он кажется таким угрюмым по утрам, когда мы с Шерон остаёмся вдвоём. Дженсен в раздумьях пересекает огромный земельный участок, на котором нет ничего, кроме поросшего газона. У самых дверей он заметил, как всколыхнулась занавеска на верхнем окне. Странно... — А вот и мы! Ну же, спускайтесь уже!