5 times the mirrors were used + 1 time they weren't

1. Когда Сириус зашел в Хогвартс-экспресс в начале третьего года, он едва успел найти купе и убрать свой багаж, как к нему подбежал Джеймс и сунул ему в руки небрежно завернутый сверток еще до того, как Сириус с ним поздоровался. — Что это? — в замешательстве спросил он. Джеймс, ничего не ответив, нетерпеливо хлопал в ладоши, поэтому Сириус сел на сиденье, разорвал бумагу и достал... маленькое прямоугольное зеркало. — Ладно, — сказал он немного возмущенно, — ха-ха, очень смешно, я понял, я трачу слишком много времени на свои волосы… — Нет, придурок, — закатил глаза Джеймс, все еще проявляя слишком много нетерпения из-за обычной безделушки, и вытащил из кармана точно такое же зеркало. Это были не особо красивые зеркала – довольно старые, без ручек, с потускневшими рамами и тонким слоем грязи на поверхности стекла, и тот факт, что их было два, не заставил Сириуса разделить воодушевление Джеймса. Но прежде, чем он успел что-то сказать, в купе вошел Ремус и сразу же поднял брови при виде друзей, держащих в руках одинаковые зеркала. — Привет, — мягко сказал он. — Переживаешь, что Эванс может внезапно зайти? Кстати, вы оба прекрасно выглядите. — Заткнись, Ремус, — отмахнулся густо покрасневший Джеймс. — Они не… да ну вас обоих… просто смотрите! Он поднес зеркало к своему лицу и сказал командным голосом: — Сириус! Затем, прежде чем Сириус успел ответить, он выразительным жестом указал на другое зеркало, которое Сириус все еще держал в руке. Он скептически взглянул в него и подпрыгнул, когда вместо собственного отражения увидел лицо Джеймса, уставившееся на него. — Сквозные зеркала! — радостно сказал Джеймс, и Сириус услышал его голос еще и через зеркало. У зеркал была небольшая задержка, из-за чего ощущения от разговора были странными, как будто Джеймс был каким-то призраком. — Моя тетя Дживита прислала их мне в подарок. Разве они не великолепны?! Мы сможем общаться через них, когда застрянем на отработках! Сириус уже собирался ответить, что это чертовски гениальная вещь – он видел, как перед ним открываются все возможности, все шалости, которые они могли бы совершить, и правила, которые они могли бы нарушить – когда понял, что Джеймс не дал Ремусу такой же сверток, и, похоже, у него не было зеркала и для Питера, который только что открыл дверь купе. — Их только два? — нахмурился он. Его голос тоже доносился из зеркала Джеймса, что немного сбивало с толку. — Ну... да. — Но нас четверо, — медленно произнес Сириус, ожидая, пока Джеймс заметит очевидную проблему. — Сквозные зеркала, — пробормотал Ремус Питеру, который выглядел несколько потерянным. — Подарок от тети Джеймса. — Ты действительно думаешь, что МакГонагалл сможет убедить трех других преподавателей назначить нам отработки у себя? — пренебрежительно ответил Джеймс. — Вот почему она так редко разделяет нас, не то, чтобы она не мечтала об этом. — В апреле ты пересаживал те ужасные штуки во второй теплице… что это было? — возразил Сириус, махнув рукой. — Бубонтюберы. — Да, бубонтюберы, Питер в то же время вычищал стойла гиппогрифов, я убирался в туалете Плаксы Миртл. А Ремус был в больничном крыле. — Да, но такое происходит не так уж и часто. Ну, кроме Ремуса в больничном крыле. — Почему ты не можешь попросить свою тетю прислать тебе еще один набор? — встрял Питер. — Ну, они не будут работать на той же частоте, не так ли? — сказал Ремус, наблюдая за разговором с места около двери. — На той же что? — нахмурился Сириус. — На той же частоте. Это как… у маглов есть такая вещь… эээ, ты ведь не знаешь и что такое телефон… — слова Ремуса были встречены тремя одинаковыми пустыми взглядами, но он попытался еще раз. — Телефоны? Ну, знаешь, в таких небольших красных будках? — Тефелоны! Да! — Сириус выглядел очень гордым собой, поэтому Ремус не стал его поправлять. — Это... ладно. В общем, у маглов есть так называемые двусторонние радиоприемники. У тебя и у кого-то другого есть маленький аппарат, который вы оба держите в руках, и, если ты нажмешь на кнопку, ты можешь заставить свой голос звучать из динамика аппарата у второго человека. Но, чтобы твой голос слышал только определенный человек, нужно, чтобы вы оба использовали одну и ту же частоту. Так что если Джеймс получит еще один набор зеркал, эти новые зеркала будут связаны только друг с другом, а не с теми, что уже есть у Джеймса. — Но ведь мы могли бы это исправить? — сказал Сириус, переворачивая зеркало, чтобы осмотреть его сзади, и, видимо, найти эту так называемую «частоту». — Или… или взять несколько обычных зеркал и заколдовать их? — Ну… — теперь Джеймс казался немного смущенным, и Сириусу показалось, что его друг и не думал, что наличие только двух зеркал может оказаться проблемой. — Дело в том, что Дживита сказала, что они очень старые, и что чары… я не знаю, встроены в стекло или что-то в этом роде? Я не совсем понял все, что она написала в своем письме, но… я не думаю, что достать или сделать еще два будет так уж просто. В вагоне повисло удрученное молчание, пока Сириус наконец не сказал: — Думаю, тогда это просто смотивирует нас четверых не находиться более чем в двух местах одновременно. Хотя... — тут лицо Сириуса просветлело, а глаза прищурились в ухмылке, — представьте себе, какие возможности для розыгрышей это нам даст. Больше никаких зачарованных бумажных птиц! Больше никаких розыгрышей, сорванных из-за непредвиденных помех, о которых мы не могли сообщить друг другу! Этот год будет лучшим! — Мой кузен дал мне несколько новых улучшенных навозных бомб из Зонко, — сказал Питер, и о зеркалах временно забыли. — Они не появятся в магазине, по крайней мере, до нового года, и, очевидно, они на двадцать пять процентов более вонючие. Во всяком случае, он так сказал. — Отлично, мы можем положить одну в сумку Малсибера? — нетерпеливо сказал Джеймс. — Я до сих пор не забыл, как он толкнул Ремуса на лестнице в прошлом семестре... — Ты можешь перестать поднимать эту тему каждую секунду, Джеймс, — проворчал Ремус. — Нет, не могу! Это было недостойно... — Это было не так уж и страшно. Сириус и Питер переглянулись и демонстративно закатили глаза, им обоим уже порядком надоело слушать, как двое их друзей препираются по этому поводу. На их счастье вскоре подъехала долгожданная тележка со сладостями, и Ремус с Джеймсом прекратили свой бесполезный спор. Остаток пути в поезде они посвятили обсуждению предстоящего года, строя планы покорения новых вершин шалостей. 2. Сириус был убежден, что Джеймс Поттер – самый везучий придурок на свете. Перестановка книг на полках была одним из самых мягких наказаний, которые только можно было получить, особенно если учесть, что в предыдущие разы после проделок Мародеров заставляли убирать ядовитый плющ в Запретном лесу, вычищать стойла гиппогрифов и вручную полировать каждую награду в комнате наград. А сегодня Сириус вместе с Питером удобрял самые дурно пахнущие растения, с которыми ему когда-либо приходилось сталкиваться, пока Джеймс прохлаждался, перекладывая книги. И все потому, что Джеймс случайно оказался ближе всех к Пинс, когда она застала их в запретной секции (они прочитали уже все книги по анимагии в основной части библиотеки, но все равно еще не разобрались до конца) и назначила им всем наказание. Очевидно, в библиотеке ей нужна была помощь только одного человека, и поэтому она передала Питера и Сириуса МакГонагалл, которая зловеще улыбнулась и сказала, что профессору Спраут нужна помощь. Прошло уже около часа, и Сириус был уверен, что больше никогда не захочет видеть оранжерею. А на следующее утро первым уроком у них была как раз Травология… С громким стоном он выгреб побольше гиппогрифового навоза на вонючие чертополохи – крайне неприятное растение даже тогда, когда ты не по уши в дерьме. Он хотел было снять зубами свои перчатки из драконьей кожи, но быстро понял, что едва не совершил самую ужасную ошибку в своей жизни, и стал стягивать их пальцами. Наконец он высвободился и сунул руку в карман мантии, чтобы достать зеркало. — Джеймс Поттер, — раздраженно произнес он. Зеркало стало темным, но он слышал бормотание Джеймса, напевающего что-то себе под нос. Примерно через десять секунд (десять долгих, очень долгих секунд) Джеймс достал зеркало из кармана и весело сказал: — Привет! — Не приветкай мне тут, придурок, — огрызнулся Сириус. — Я по колено в гиппогрифовом навозе, пока ты там в теплой библиотеке флиртуешь с мадам Пинс. И это все твоя вина. — На самом деле это не его вина, — сказал Питер с другой стороны теплицы. — Она первым заметила тебя, Бродяга. — Это он выбрал время! — Я думал, что это самое безопасное время! Пинс обычно пьет чай в своем кабинете после обеда, — тихо запротестовал Джеймс, постоянно оглядываясь через плечо на что-то, чего Сириус не мог видеть. Спраут конфисковала их с Питером палочки, чтобы они не могли ускорить дело с помощью магии, что, по скромному мнению Сириуса, было полной ерундой и глупостью – какой смысл делать вещи нарочито неэффективными только ради наказания? Если бы у него была палочка, Сириус, наверное, написал бы записку с подробным изложением всех своих чувств к мадам Пинс, превратил бы ее в бумажного лебедя и заставил бы этого лебедя несколько раз врезаться в голову Джеймса. — Мы точно больше не будем прислушиваться к тебе насчет местонахождения преподавателей. Я бы хотел, чтобы у нас была... ну, не знаю, какая-то... вещь, которая постоянно сообщает нам, где они находятся. И желательно с какой-нибудь сигнализацией, так как они могут начать перемещаться, а ты доказал свою неспособность быть начеку. Придурок. Джеймс закатил глаза. — Как будто ты в этом намного лучше. Кстати, что было бы действительно полезно, так это список всех тайных ходов в замке. Так было бы намного проще быстро сбежать. Сириус замер, обдумывая эти слова. — Мы могли бы убить двух зайцев одним выстрелом, и сделать карту со всеми преподавателями и проходами. — И что бы получилось? Лестницы постоянно меняются, она перестанет быть актуальной еще в процессе создания, — сказал Питер. — Я думаю, что если на карте будет местонахождение преподавателей в реальном времени, то на ней также можно указать и положение лестниц в реальном времени. — Неплохая идея, — сказал Сириус. — И Пивза тоже надо внести. — И на карте всегда должна быть вся актуальная информация, это упростит нам разведку. Особенно когда мы снова захотим подсунуть бомбы в общую комнату Слизерина, — воодушевленно прошептал Джеймс. — А как она узнает, кто есть кто? Откуда она будет знать имена всех в замке, — задумчиво спросил Сириус больше у себя, чем у двух других участников разговора. Джеймс безразлично махнул рукой. — Это проблема для будущих нас. Я думаю, это отличная идея, ребята. Надо рассказать Лунатику, у него точно будут мысли по поводу реализации. И интересно, есть ли уже какие-нибудь карты Хогвартса, мы могли бы взять их за основу… Я поищу пока я здесь, в библиотеке. — Хорошо. А я стащу тут немного дерьма гиппогрифа для твоей кровати. — Отвали, — ответил Джеймс, а затем оглянулся через плечо и выругался. — О черт, мне нужно идти, Пинс скоро вернется. Не успел Сириус попрощаться, как зеркало погасло. Сириус надулся, но не стал перезванивать Джеймсу, зная, что если его поймают, то они оба окажутся в гораздо более глубоком дерьме. Никаких каламбуров. — Ты действительно собираешься положить навоз гиппогрифа ему в кровать? — спросил Питер, немного гнусавя, так как в этот момент он удобрял особенно большой и ужасно пахнущий чертополох, и пытался не дышать носом. — Нееет, тогда нам самим пришлось бы еще и всю ночь дышать этим запахом, а с меня вони достаточно. Я просто подмешаю ему в завтрак немного того зелья для изменения цвета волос, которое мы купили на прошлой неделе. — Жестоко, — хмыкнул Питер, и Сириус вернулся к работе. 3. Прошло четыре дня и семь часов (плюс-минус) с тех пор, как Джеймс последний раз говорил с Сириусом. По мере того как приближались зимние каникулы, Джеймс делал все, что мог, чтобы Сириусу не пришлось возвращаться домой на площадь Гриммо. Он много раз приглашал друга в гости, и даже просил свою маму написать Сириусу и пригласить его лично — Сириус никогда не мог отказать Юфимии, но в этот раз он все же отказался. Очевидно, его мать настаивала на том, чтобы он провел каникулы дома, и ясно дала понять, что это не обсуждается. Когда они расстались на платформе 9 ¾, Сириус ушел с видом осужденного, которого ведут на плаху, а Джеймс мог лишь с тревогой смотреть ему вслед. По большей части он пытался откинуть свои переживания — он отправлял письма и звонил ему через зеркало каждый день, но не видел никакого смысла терзаться из-за того, что Сириус был один в своем собственном доме со своей семьей. У Джеймса были лишь смутные представления насчет того, что происходило у Сириуса летом, поскольку Блэк не любил говорить ни о чем, касающемся его семьи, с этим ничего нельзя было поделать, и он смирился и успокоился. Ладно, на самом деле он очень сильно переживал по этому поводу. Это была проблема. Его мама предположила, что, возможно, Вальбурга Блэк позволит Сириусу приехать хотя бы на несколько дней, и Джеймс решил, что стоит попробовать, но теперь он не мог даже связаться с Сириусом, чтобы спросить его об этом. Его последняя сова осталась без ответа, а когда он пытался дозвониться через зеркало, на другом конце была только темнота – похоже, зеркало Сириуса лежало в ящике стола или что-то в этом роде. Хотя иногда он слышал приглушенную магловскую рок-музыку, что, успокаивало его – по крайней мере Сириус не лежал связанный и с кляпом во рту в подвале. Когда Джеймс уже начал отчаиваться, он перестал выключать свое зеркало, постоянно держа его на столе или на тумбочке у кровати. В какой-то момент Сириус должен был бы достать свое зеркало из ящика, верно? Он очень надеялся на это. Наконец все его ожидания были вознаграждены насмешливым голосом Сириуса: — И как долго ты пялишься на мое нижнее белье? Джеймс, поглощенный грязным романом, который он стащил с маминой книжной полки, подпрыгнул и тут же отбросил книгу в другой конец комнаты, когда понял, что название было полностью видно. — Вот куда ты его положил? Я вчера несколько часов кричал, пытаясь привлечь твое внимание! Где ты был?! — Дома, — сказал Сириус, намеренно не отвечая на вопрос нормально. Что за придурок, подумал Джеймс, но, ладно, он обязательно вытянет из него информацию позже. — Ты в порядке? — спросил Джеймс, прежде чем его мозг догнал его рот. Спрашивать Сириуса, все ли у него в порядке, всегда было ужасной идеей в основном потому, что: а) он редко был в порядке, б) он никогда не хотел в этом признаваться и в) он замкнулся бы, если бы заподозрил, что Джеймс знает, что с ним не все в порядке. Последнее было полной чушью, потому что, конечно же, Джеймс знал, что он не в порядке, и конечно же переживал из-за этого, для этого ведь и нужны лучшие друзья! — Да, — тут же ушел в оборону Сириус. — Мне просто… нужно, чтобы ты немного отвлек меня. Если ты не против, — это прозвучало так, как будто он заставлял себя сказать каждое слово. — Это… мать снова на тропе войны, и, честно говоря, мне надоело слышать ее голос. Стал ли Сириус за эти дни немного худее, или это просто мозг Джеймса нашел проблему там, где ее не было? Он проклинал существование каникул, хотя никогда не признал бы это вслух, так как люди могли бы посчитать его полным неудачником. Не то чтобы ему нравилось писать сочинения или что-то в этом роде, но все его друзья были в школе, и он вполне мог смириться с отсутствием маминой стряпни в Хогвартсе, но вот с беспокойством из-за того, что его лучший друг находился в нескольких графствах от него в своем ужасном доме он смириться не мог. Прежде чем Джеймс успел ответить, на заднем плане в доме Блэков раздался грохот. Сириус едва заметно вздрогнул, когда по лестнице разнесся сердитый голос его матери. Джеймс не мог толком разобрать, что именно она говорит, но это определенно было что-то очень неприятное. — Ты видел, что вышел новый комикс Патрике Пигсе, — быстро и немного отчаянно сказал Джеймс. — Он намного лучше предыдущего. — О, хорошо, последний был чертовски ужасен. — Дааа! То есть, я знаю, что он сумасшедший магл и все такое, но все равно же все должно быть правдоподобно! Нельзя, чтобы люди просто… что за ерунда с этим «пейджером»? Это похоже на что-то магическое, и это полностью выбивается из сюжета. — Ну, тефелоны то у них есть, — заметил Сириус. — И разве Ремус не рассказывал нам о чем-то вот таком? — Но… мы даже с помощью магии не можем так отправлять сообщения. Мы все еще пользуемся совами, Бродяга. Совами! — Держу пари, маггловские штучки на голову не гадят, — задумчиво сказал Сириус. — И не падают в тарелку с хлопьями. — Эй, оставь Фредди Меркьюри в покое, он старается изо всех сил! Фредди Меркьюри был старым слепым филином, которого Сириус взял из приюта летом после того, как умерла его предыдущая сова Ксавье, и которого он назвал в честь какого-то магловского певца, чтобы досадить своей матери. Справедливости ради, Фредди лишь однажды уронил тарелку Джеймса за завтраком, но все же. — Он слепой! — Да, именно, и он старается изо всех сил. — Просто купи новую сову, Бродяга. Я даже дам тебе денег на нее, просто чтобы защитить мои будущие завтраки. — Нет, отвали, я люблю Фредди и не собираюсь его бросать. Джеймсу захотелось сказать что-нибудь банальное – что-нибудь о том, что Сириус прав, не желая бросать Фредди, и что Джеймс никогда не бросит самого Сириуса – но он подавил это желание, потому что, несмотря на то, что он был пятнадцатилетним мальчиком, у него был здравый смысл. (Если бы Ремус был рядом, он бы заметил, что Джеймс часто говорил «Спокойной ночи, ребята, я люблю вас», но это было другое дело, потому что это было в темноте, а в темноте правила не действуют, все это знают.) — Я могу прислать тебе свой комикс, — сказал он вместо этого, — если только ты не думаешь, что сможешь достать свой собственный? — Не мог бы ты прислать мне несколько комиксов про Человека-паука? Мама отобрала у меня последний на самом интересном месте. — Несколько… что? — Человек-паук! Я тебе о нем рассказывал, это магловский комикс о ребенке, у которого есть паутина, потому что его укусил равеоактивныйпаук или что-то в этом роде. Они классные, намного лучше, чем о Патрике Пигсе. — Уф, но разве Лунатик не говорил, что у них какие-то новые деньги? И старыми-то было достаточно сложно пользоваться! — О… точно, — на лице Сириуса на мгновение промелькнуло удрученное выражение, но он быстро натянул улыбку, хотя теперь она выглядела слегка искусственной. — Тогда Пигс подойдет, это... это было бы здорово. Итак... что еще нового? Джеймс как раз собирался заговорить о приезде друга в гости, хотя, очевидно, ему нужно будет еще спросить об этом у мамы позже, когда она не будет в ярости, но на стороне Сириуса раздались удары в дверь. Его мать, голос которой теперь звучал гораздо отчетливее и ближе, прокричала: «Ты ленивый, никчемный кусок дерьма, тебе лучше не прятать больше магловский мусор в своей комнате…» И Джеймс тут же услышал, как хлопнул ящик, и его зеркало стало темным. Он подумал о том, чтобы послушать, что будет происходить дальше, так как хотел убедиться, что с его другом все будет в порядке, но все же отключился, постучав пальцем по поверхности зеркала. Сириус не хотел бы, чтобы он это слышал. Неделю спустя он отважился выйти в Великую Неизвестность – на магловскую центральную улицу, и зашел в магазин комиксов, убедив растерянного человека за прилавком, что ему нужна помощь с оплатой, потому что он индус и раньше не пользовался британскими деньгами. К большому удивлению Джеймса, оказалось, что у маглов не появилось никаких других денег, но это не облегчило ему их использование. Однако все эти сложности стоили радости Сириуса, когда они вернулись в школу, и он увидел, что Джеймс купил ему не только нового Патрика Пигса, но и все комиксы о Человеке-пауке, которые смог найти в магазине. 4. У Ремуса даже не должно было быть зеркала. Оно досталось ему после вылазки, которую они совершили накануне вечером, разделившись и исследуя тайные ходы, в надежде найти еще один, ведущий за пределы школьной территории. Им это не удалось, и Ремус собирался вернуть зеркало. Вот только забыл. Со всеми случается, ничего страшного, это не конец света. Обычно. Вот только сейчас, на собрании старост, о котором он совершенно забыл предупредить остальных Мародеров, когда он отчитывался об успехе опробованной ими системы наставничества (честно говоря, успеха никакого не было, но он отчаянно пытался сформулировать все так, чтобы провал был не особо очевиден), прямо посреди его фразы его чертова сумка заговорила. — Можно было бы подумать, что эти зеркала работают идеально, учитывая то, как моя тетя воодушевленно описывала эти штуки, но, кажется, им требуется больше времени, чтобы соединиться, если они находятся дальше друг от друга, и это чушь… о, уже соединилось? Интересно, где он, у него нет других друзей, — раздался голос Джеймса в гробовой тишине. Все, абсолютно все, уставились на него. Прежде чем Ремус успел что-то сказать, чтобы спасти ситуацию, хотя он абсолютно не представлял, что могло бы ее спасти, его сумка снова говорила. Ему определенно нужно найти нормальных друзей, черт возьми. — Эй, Ремус! Ты, придурок, — сказал голос Сириуса. — Давай возвращайся сюда, у нас тут дела. — Может, он с девушкой, — фыркнул Питер. — Разве Элис Уилан не строила ему глазки вчера? Дерек говорил, что она очень хорошо работает руками… — Чамли? Когда ты с ним разговаривал? — Хангерфорд заставил нас поменяться партнерами на Предсказаниях, — сказал Питер, и Ремус практически услышал, как он пожимает плечами. — Хороший парень. — Да кого это сейчас волнует? — усмехнулся Сириус, — у нас есть более важные дела, о которых стоит беспокоиться. Например... — и тут он практически закричал, — Ремус! Чем ты таким занят, что у тебя нет на нас времени?! По какой-то причине Ремус застыл, медленно становясь все более и более красным, но совершенно не в силах пошевелить руками, чтобы хотя бы попытаться остановить все это. — Люпин, я понятия не имею, что у тебя в сумке, но я бы посоветовал тебе прекратить это, — обратился к нему семикурсник Джеральд Пиффлинг. В его голосе не было ни капли веселья. На самом деле, он говорил так, словно прямо сейчас лишил бы Ремуса значка префекта, если бы мог. Ремус хотел умереть. Проблема заключалась в том, что зеркало, хоть его и не было в списке, вероятно, было запрещенным предметом, и он опасался, что если его увидят люди, относящиеся к правилам куда серьезнее, чем он (то есть все, кто находится сейчас в комнате), его тут же конфискуют. Поэтому он практически выбежал с собрания, тщетно стараясь выглядеть так, будто идет со вполне приличной и ничуть не подозрительной скоростью. Теперь он точно лишится значка. Он свернул за несколько углов и нырнул в проход за гобеленом, прежде чем осмелился вытащить зеркало из сумки. Его друзья все это время продолжали, громко смеясь, обсуждать «работу руками», которую он якобы получал сейчас. Прежде чем вытащить зеркало, он сделал свое самое угрожающее лицо, хотя не был уверен, что это сработает, учитывая его пылающие красные щеки, а затем откашлялся и рявкнул: — Вы можете заткнуться? — Наконец-то, — сказал Сириус, полностью игнорируя тот факт, что Ремус буквально дышал огнем от злости. — Где ты был? Не могу поверить, что у тебя есть какие-то тайные друзья. Хотя… у тебя такое красное лицо, может, ты все же был занят прекрасными руч… — Нет, вы, козлы, я был на собрании старост, — злобно зашипел Ремус. — И тут из моей сумки раздается ваша чушь, и все поворачивают на меня головы! Я, наверное, теперь потеряю значок! Все остальные старосты были там! И старосты школы тоже! Сириус, единственный человек, которого Ремус мог видеть, не выглядел даже немного раскаявшимся. — Ты был близок, Пит, только тут замешаны не руки, а головы, даже много голов. Лунатик, а ты развратник, — захихикал он. Очевидно, Ремуса не воспринимали всерьез. Поэтому он применил запрещенный прием. — Лили сидела рядом со мной! И все слышала! И она явно была не в восторге, мягко говоря. Тут же в зеркале появилось лицо Джеймса, выглядящее не особенно довольным. — Ты объяснил ей? — Объяснил? Что я мог сказать? Я просто сразу выбежал из аудитории. Нет ни одного нормального объяснения этому! Я – это может быть последний раз, когда я использую свой значок, но я назначаю вам всем отработку. Вы все просто катастрофа! — Ой, Лунатик, не будь таким, — сказал Сириус, он пытался держать серьезное выражение лица, но его губы подрагивали от едва сдерживаемого смеха. — Как мы справимся с отработками без тебя, нашего мозгового центра? — Отвали. — Он явно шутит, — сказал Питер, и его лоб появился в кадре. — Лунатик никогда бы так не сделал. — Делаю сейчас! — сказал Ремус, стараясь звучать как можно суровее. — По одной отработке каждому из вас. Я еще не знаю, что вы будете делать, но я позабочусь о том, чтобы это было что-то ужасное. — Нет, ну что ты, Лунатик… — начал Джеймс. — Ты не можешь говорить это всерьез, мы твои лучшие друзья, — подхватил Питер. — Мы прямо сейчас сбегаем на кухню за шоколадом для тебя, если ты просто… Ремус проигнорировал их всех и решительно постучал по зеркалу. Поверхность мгновенно стала пустой. Его друзья доведут его до смерти. 5. — Что мне делать?! Что, если я все испорчу?! — Ты ничего не испортишь, — сказал Сириус, стараясь звучать как можно спокойнее, несмотря на раздражение. Джеймс позвонил ему через зеркало из уборной Трех метел. Видимо, после того, как он выгнал всех Мародеров из паба, чтобы они не мешали его свиданию с Лили, он захотел поорать на Сириуса, стоя рядом с писсуаром. Странный парень. — Тебе легко говорить, тебе не нужно переживать из-за своих свиданий, — пробурчал Джеймс. Сириус закатил глаза, так как Джеймс из-за паники, видимо, совсем забыл о том, как Сириус несколько недель истерил перед ним, прежде чем собрался с силами и рассказал Ремусу о своих чувствах к нему. Сириус чуть не умер от страха, когда начал этот разговор, хотя, справедливости ради, дальше все было очень легко. Честно говоря, между ними с Ремусом мало что изменилось, просто теперь помимо их привычных занятий они теперь еще и много целовались и периодически закрывались где-нибудь вдвоем. — Я… что, если я сделаю что-то, что ей не понравится! — продолжил Джеймс прежде, чем Сириус успел возразить. — Что нравится девушкам, Бродяга? Сириус немного подождал, чтобы Джеймс мог осознать, что он только что сказал. Но молчание затянулось, Джеймс продолжал смотреть на него совершенно пустым взглядом, выглядя как перепуганный олень (которым он и был), совершенно не понимая очевидное. — Да что, черт возьми, я могу знать о девушках, приятель? — в конце концов сказал он, его раздражение усилилось. — Слушай, она пригласила тебя на свидание, так что в тебе явно что-то есть. Хотя она, вероятно, не в восторге от того, что ты оставил ее одну и ушел орать на меня. Она может решить, что ты заблудился по дороге в туалет, и это явно не добавит тебе очков. — Или, может, она выдохнула, когда я ушел, и теперь сидит за столом, планируя побег, — истерично ответил Джеймс. — Ей не нужно ничего планировать, Сохатый, она может просто… уйти. — О, черт, а что, если она уже ушла?! — Джеймс Флимонт Поттер, сделай глубокий вдох и перестань паниковать. Пожалуйста. Хоть на одну секунду послушай меня. Джеймс сделал над собой героическое усилие, продышавшись и перестав истерично теребить свои и без этого лохматые волосы. Когда он стал выглядеть немного менее безумным, Сириус сказал: — Хорошо, хорошо, я горжусь тобой. Теперь послушай меня. Лили пригласила тебя на свидание. Она определенно хотела провести с тобой время. И это время пропадает впустую, пока ты стоишь рядом с грязным писсуаром и спрашиваешь советы о девушках у своего лучшего друга-гея. — Но… — Слушай, Сохатый! Если ты немного успокоишься, то не облажаешься. Ты забавный и достаточно обаятельный, и обычно ты даже не полный болван. И если ты каким-то образом умудришься полностью провалить это свидание, а ты этого не сделаешь, Лунатик может поговорить с ней и сгладить все. Ты ей нравишься. Она нравится тебе! Так что выйди к ней и покажи ей, очень спокойно, как сильно она тебе нравится! Просто не возвращайтесь к пятому курсу, и все будет в полном порядке. Окей? После долгого раздумья Джеймс вздохнул. — Хорошо, — неохотно сказал он. — Но если я выставлю себя полным идиотом, тебе придется меня утешать. — Ты уже много лет выставляешь себя перед Лили полным придурком, но ты сейчас на свидании с ней, — сказал Сириус. Небо прочертила зловещая вспышка молнии, и на него упали первые капли дождя, а Ремус, вероятно, уже съел половину их покупок из Сладкого Королевства без него, учитывая, сколько времени занял этот разговор, а Сириус совсем не был готов промокнуть и лишиться конфет ради своего лучшего друга-идиота. (Ну, это было совершенной ложью, ради Джеймса Поттера он был готов на все. Хотя Сириусу нравилось думать, что где-то есть предел его преданности.) — Ладно... справедливо. Я могу сделать это. Я могу это сделать? — Ты можешь это сделать. — Я могу это сделать, — повторил Джеймс скорее для себя, чем для Сириуса. — Хорошо. Я... я собираюсь вернуться туда. — Я верю в тебя. Я оставлю для тебя немного шоколада, если Ремус еще не съел все. — Ты лучший, — сказал Джеймс, наконец-то улыбнувшись. — Я лучший, ты прав. Иди и порази ее. — Поговорим позже, Бродяга. Я… спасибо тебе. Сириус просто махнул на него рукой, как бы говоря "не за что" и выключил зеркало. Теперь, когда кризис был предотвращен (он хотел в это верить), он мог наконец вернуться к Ремусу и Питеру. Он очень надеялся, что они оставили ему немного сладостей. Хотя, если бы им понадобилось, они могли бы просто вернуться в Сладкое Королевство, у него было ощущение, что свидание Джеймса с Лили будет очень долгим. +1 Это была блестящая идея Ремуса – большинство идей Ремуса были блестящими, и эта не была исключением. Он появился в первую неделю пребывания Сириуса на площади Гриммо, открыл свою сумку и достал два одинаковых зеркала, и Сириусу пришлось приложить все свои силы, чтобы подавить желание поцеловать его. — Я подумал, что это должно быть у тебя, — сказал он, и у Сириуса перехватило дыхание так, что он не смог произнести ни слова. Он протянул руку, чтобы взять одно из зеркал, чувствуя огромное облегчение от того, что теперь он сможет говорить с Ремусом, когда захочет, и теперь не будет один в этом гребаном доме. Но Ремус передал ему оба зеркала. — Тебе стоит отдать одно Гарри, — сказал Ремус. — Пусть оно будет с ним в школе. — О, — сказал Сириус, стараясь, чтобы его голос не сорвался. Это было глупо! Он не имел права грустить, не тогда, когда все это – их холодность друг с другом, расстояние между ними, каждая деталь, приведшая к текущим обстоятельствам, все это было его виной, не тогда, когда Ремус предлагал совершенно потрясающую идею отдать Гарри одно из зеркал, но он все равно чувствовал, что в его груди зияет дыра. И он ненавидел это. В последнее время он постоянно чувствовал себя так. Он деликатно прокашлялся и спросил: — Какое… какое из них мое? Он думал, что сейчас они проверят зеркала, но Ремус ответил мгновенно. — Это Джеймса, — сказал он, указывая на зеркало в левой руке Сириуса. — А то, что с маленькой царапиной в углу, твое, — он слегка покраснел под недоуменным взглядом Сириуса и пробормотал, — Я просто… я помню, что ты поцарапал его, когда швырнул в Пивза в тот раз… помнишь, с тыквами? — Точно, — сказал Сириус, делая вид, что знает, о чем говорит Ремус. Он не хотел видеть выражение, которое всегда появлялось на лице Ремуса, когда он понимал, что Сириус забыл какой-то момент из их прошлого. На задворках его сознания промелькнуло: «Тебе чертовски повезло, что ты его не сломал, Бродяга, иначе я бы тебя задушил!» – но это эхо возникло и исчезало без какого-либо контекста. Когда Ремус ушел, Сириус спрятал зеркала в ящик своего стола («ты видел, что вышел новый комикс Патрике Пигсе, он намного лучше предыдущего»), потому что Гарри был в школе, и отправлять ему посылку было бы слишком рискованно. Но в конце концов он подарил Гарри зеркало, когда тот приехал на рождественские каникулы. Сириус даже устоял перед искушением попросить его звонить как можно чаще, потому что Гарри был подростком, на плечи которого и так слишком много всего свалилось. Он не хотел вешать на мальчика еще и заботы о бесполезном крестном, когда он должен был развлекаться в школе, как обычный парень его возраста. На всякий случай он всегда держал свое зеркало при себе, так как не хотел пропустить звонок, если он вдруг понадобится Гарри. Но Гарри не звонил. Возможно, он слишком расплывчато рассказал ему о зеркале, когда отдал ему сверток, возможно, все как-то само собой наладилось с уроками Окклюменции у Снейпа. В любом случае, если Гарри не хотел звонить, он не собирался давить на него. Даже когда вместо зеркал Гарри воспользовался камином, Сириус ничего не сказал, так как решил, что это было неподходящее время. Или, может, на самом деле он просто боялся узнать, что Гарри прекрасно помнит о зеркалах, но просто не хочет с ним разговаривать. Так что Сириус носил безмолвное зеркало по своему безмолвному дому, а Гарри так и не звонил. И несколько месяцев спустя, когда Сириус помчался в Отдел Тайн, чтобы спасти крестника от его заблуждений, он оставил свое зеркало на кухонном столе, опасаясь разбить его во время схватки с Пожирателями, потому что на этот раз, как только с делом в Отделе Тайн будет покончено, он хотел напомнить Гарри, что тот может позвонить ему через эти чертовы зеркала в любое время дня и ночи, и он всегда ответит.