Пелерину в следующий раз

      Вонбин стоял в отделе женского белья и чувствовал, что недавно подправленная неимоверными усилиями крыша снова съезжает. Гольфы, носки и чулки — от невесомого капронового кружева до аляповатых мультяшных принтов на плотной вискозе. Принты на колготках были ещё разнообразнее, но колготки слишком напряжно сни…        — М-мать! — выдохнул себе под нос Вонбин и резко вымелся в сторону продуктовых рядов, пока не напали консультанты.       Жрачку он взял попроще и побыстрее в приготовлении, домой чуть не долетел, так что всего через полчаса внезапный голод отпустил. Мысль прикупить чулок — нет.       Лучше сразу несколько пар, подумал он, листая выпавший по запросу ассортимент. Обязательно — на резинке: она плотно обхватывает ногу, и по ней сверху обычно жёсткое, чуть царапающее кружево… И для пояса — тоже обязательно. Пояс — это ещё круче резинок. Точно не сползёт в процессе.       В процессе чего — он пока что старательно не задумывался. Не хватало ещё дрочить на открытую страницу онлайн-магазина.       Телефон брякнул входящим сообщением. Один раз брякнул, а сообщений — два. Так. Заказ, да, вот он. Доставка на послезавтра. Да он вымрет до послезавтра. Или переключится. Ладно. Так, второе…         «не занят?»              Мокио. Мёнхван. Ну и вопросы посреди недели.                «А то сам не знаешь ;) » «мало ли»       Расписанием на ближайшие полгода они ещё в позапрошлую встречу обменялись. Не просто скринами, а ссылками — чтобы знать, если вдруг что подвинется.               «Поел, шмота прикупил. Сейчас делаю полное ничего XD » «заедешь?»       И геолокация.               А вот это уже серьёзно. Не «заеду?», а «заедешь?». Очень серьёзно. Все разы, что они пересекались, они делали это.. Как его там?.. На нейтральной территории, да. Или у Вонбина. Как-то само вышло. Вонбин был не против затусить вообще и даже перенести тусовку к себе. Мёнхван даже татушки приятелям предпочёл бы делать где-нибудь ещё, чем пускать людей к себе. А пуская, выдавал гору условий.       А теперь зовёт сам.       Вонбин сглотнул, скинул стикер с едущей машинкой и сунул ноги в первую попавшуюся пару обуви.       И половину дороги изводил себя мыслью, запер ли дверь, хотя точно помнил, как щёлкнул замок.

* * *

      Что-то изменилось в их отношениях настолько сильно, что Мёнхван, раньше напоказ державшийся дружелюбно, вдруг и и впрямь счёл его другом. Даже парой загонов поделился, когда застрял с новым проектом. Что-то…       Вонбин знал, что именно. Сам показывал тот фотосет. Лично. Не скинул ссылкой, не намекнул поискать, а прям с телефона проматывал медленно фотки, а потом, заметив интерес, перещёлкнул их же на монитор, чтобы было удобнее смотреть.       И Мёнхван смотрел.       Такого жадного, почти хищного взгляда Вонбин у него раньше не видел. Как минимум — не замечал. Этот взгляд обещал, звал, льстил неимоверно. На Вонбина редко кто так смотрел. На Вонбина в женских тряпках так не смотрел никто вообще.       Будь в фотосете на десяток фотографий больше, Вонбин бы просто не выдержал этого взгляда и выпрыгнул бы из штанов прямо там. Да он и сейчас выпрыгнет, если Мёнхван хоть намекнёт.                «На месте _Vn»        «сейчас»       Ни кода, ни этажа, ни номера квартиры. Вонбин даже не успел ни задуматься хорошенько, ни отступить с крыльца, как Мёнхван просто открыл дверь и втянул его внутрь.        — Что-то затевается? — отвис Вонбин, уже снимая обувь в квартире.        — Сюрприз, — вполголоса отозвался Мёнхван, и это могло означать что угодно.       На самом деле — нет. Что угодно слово «сюрприз» могло бы означать, если бы его сказал сам Вонбин. От подобранного котёнка до вечеринки с кучей бухла и стриптизёрами. Сюрприз Мёнхвана представлялся поспокойнее. Может, идея нового совместного проекта. Или что-нибудь интересное пожрать. Или…        — Всё внутри, — кивнул Мёнхван в сторону, когда Вонбин, вымыв руки и приведя в относительный порядок растрепавшиеся в дороге волосы, вышел из ванной. Вонбин проследил направление взглядом и уткнулся в среднего размера коробку.       Ладно. Лишь бы не котёнок.       Котёнок в коробке всё же обнаружился. Рисованный, на упаковке с гольфами. На упаковке с белыми полупрозрачными гольфами с пушистыми объёмными следами кошачьих лапок.       Крыша накренилась и окончательно съехала.        — Прям тут переодеваться или лучше в ванной? — услышал Вонбин собственный голос сквозь воображаемый грохот.        — Как интереснее.       Вонбин сглотнул и по-очереди стащил с себя носки. Мысленно похвалил себя за то, что сходил в душ, пока заваривалась жрачка.       Потянул вниз штаны.       Мёнхван шумно выдохнул через нос.       Как можно единственным выдохом выразить столько желания?       Гольфы мягко пушились под пальцами и плотно обхватили икры. Как ласковая ладонь. За гольфами последовала юбка. Обычная, чуть выше колена,чуть расклешённая и не сковывающая шаг за счёт запАха. Если шагнуть слишком широко, наверное, станет видно бедро. Вонбин проверил, шагнув туда-обратно, и услышал ещё один шумный выдох.       Белый топ без лямок обхватил торс множеством пропущенных поперёк резинок. В непрошитое резинками пространство Вонбину класть нечего, и оно ощущается слишком свободно — он предпочёл бы, чтобы и там были резинки, дразняще перехватывая соски, но… Чуть подумав, он просто приспустил верхний край топа, чтобы одна из верхних резинок это и сделала, и теперь сам чуть не подавился вдохом. Сладко.       Болеро пришлось оставить в коробке — оказалось слишком мало: Вонбин подумал, что лучше будет щеголять голыми плечами или одолжит что-нибудь из шмота Мёнхвана, чем будет бояться вдохнуть или шевельнуть руками лишний раз.        — Пелерину надо было, — пробормотал он. — Или шаль. Или шарф…       В бок коробки с мягким стуком ударилась яркая скомканная тряпка. Шейный платок. Сойдёт.        — Пелерину в следующий раз тогда, — поддразнил Вонбин и с удовольствием выслушал ещё два судорожных вдоха.       Поднимать взгляд на Мёнхвана он опасался. Смотреть в коробку теперь — тоже, потому что внутри, кроме болеро, остались только туфли и трусики. И что-то из этого сейчас определённо будет лишним.       Полторы минуты Вонбин убил на считалочку, но выиграли всё равно туфли. Или проиграли, если вспомнить о том, что настолько большой перепад он только однажды примерил и чуть не расквасил себе нос, упав вперёд: стопы просто отказались изгибаться настолько.       Впрочем, это было давно. Теперь будет полегче. Ну, Вонбин на это надеялся.       Он поменялся с коробкой местами, сгрузив её на пол. Сел, примерился к туфлям, пока не перехватывая лодыжки ремешками. С размером туфель, в отличие от болеро, Мёнхван угадал идеально. Вонбин всё же покосился на него из-под ресниц и только усилием воли остался на месте: тот раскраснелся, тяжело дышал приоткрытым ртом, глаза увлажнились, жадный взгляд прикипел к ногам Вонбина. И обе ладони вцепились в лежащий на диване плед до побелевших костяшек.       Обернув лодыжки ремешками крест-накрест, Вонбин закрепил концы в неочевидных застёжках и попытался встать. Пальцы немедленно напомнили, что он не балерун, и он осторожно распределил вес на пятки. Каблуки, несмотря на опасный внешний вид, подворачиваться не спешили. Вонбин медленно выпрямил колени и… Не завалился носом вперёд. Непривычно выгнутая поясница чувствовалась напряжённо, ещё более напряжённо чувствовались ноги, и даже член перестал так явно топорщить юбку, уступив приоритетность чувству равновесия. Вонбин вцепился пальцами в край платка и перенёс ещё немного веса на пятки.       Выгнутый супинатор немедленно вжался в мягкую нежную часть стоп, и всё тело до самого затылка пронзило вспышкой удовольствия. Щёки и шея полыхнули горячим, дыхание перехватило. Вонбин на миг зажмурился и наконец посмотрел прямо на Мёнхвана.       Тот сдвинулся и теперь сидел на самом краешке дивана, будто собирался метнуться через комнату и подхватить Вонбина, если он всё же сверзнется с каблуков. Даже взгляд чуть прояснился от тревоги. Ха!       Вонбин переступил с ноги на ногу, приноравливаясь, и плавно шагнул вперёд, почти не отрывая ногу от пола и совершенно не сгибая вторую. Вот оно отчего, это блядское покачивание бёдрами. Блядское. Покачивание. Бёдрами. Ага.       Второй шаг дался легче, и остальные Вонбин буквально плыл сквозь комнату, ощущая себя одновременно как модель на подиуме и как наложница в гареме. Как очень красивая женщина. И очень развратный мужчина в женской одежде. Как очень желанный мужчина, потому что вскочивший с дивана Мёнхван смотрел на него так, будто он сошедшее с радуги божество.        — Я ещё не всё надел, — сказал Вонбин, замерев в полушаге от Мёнхвана, и улыбнулся, когда тот вздрогнул и тоже замер, едва касаясь ладонями его локтей у края яркого платка.       Мёнхван глубоко вдохнул, скользнул взглядом по его фигуре вниз, потом вверх, задержавшись только на туфлях. Заглянул в лицо. И криво усмехнулся.        — Всё равно снимать, — беспечно сказал он и рванул Вонбина на себя.       Наверное, Вонбин бы испугался, что вот уж теперь-то точно упадёт, но губы Мёнхвана были слишком мягкими и горячими — и ищущими, — чтобы хватало мыслей на что-то ещё. И его руки были крепкими, плечи, в которые вцепился Вонбин, — горячими… А ткань юбки у Вонбина на бёдрах — слишком плотной, потому что мешала почувствовать в полной мере, насколько твёрдый и большой член вжимается в ответ.       А потом они всё же упали. Или это Мёнхван их прицельно уронил на диван довольно глубоко от края — так, что колени Вонбина оказались по обе стороны от бёдер Мёнхвана, а зловещие каблуки зависли над полом.        — Очень красивый, — сказал Мёнхван, оторвавшись от его губ.        — Да, женская одежда делается специально для этого, — глубокомысленно покивал Вонбин, возясь с его штанами.        — А ещё очень удобная, — добавил Мёнхван, ухватил юбку за пояс, перекрутил на сторону, ловко задрал запАх вверх и заткнул его за пояс, обратным движением явно намеренно задев обнажившийся член.        — А ты неплохо подготовился, — заметил Вонбин.       Мёнхван фыркнул с таким видом, будто это само собой разумеется, и уже целенаправленно провёл пальцем ему по члену.       Вонбин резко выдохнул и, привстав, стянул с него штаны, в свою очередь добираясь до члена Мёнхвана. Ещё более горячего и влажного, чем губы, и отнюдь не такого мягкого.        — Далековато, — недовольно буркнул Вонбин, нехотя перестал щупать это бесспорное доказательство чужого желания, опёрся Мёнхвану о плечи и переполз чуть повыше, упираясь носками туфель в край дивана, чтобы не съехать обратно, едва начав двигаться.       Мёнхван понятливо обхватил их теперь вплотную находящиеся члены ладонью и провёл вверх-вниз, размазывая натёкшую смазку.       Вонбин охнул и потянулся за новым поцелуем.       В одежде было жарковато, яйцам в таком положении — тесновато, но это ничуть не мешало с каждым движением языка и ладони Мёнхвана приближаться к оргазму. Вонбин то и дело забывал, как дышать носом, и раскрывал шире рот, чтобы вдохнуть им. Мёнхван этим без зазрения совести пользовался, чтобы щекотать ему языком нёбо или вылизывать ему под языком, или попытаться добраться до глотки. Это было не самое лучшее использование для такого гибкого языка — Вонбин мог бы навскидку назвать как минимум два лучших, но тут Мёнхван свободной рукой потянул вниз топ, сдвигая уже привычно давящие резинки с ноющих сосков, и у Вонбина не осталось в голове ни единой мысли.       Мёнхван напрягся и сел, заставив и Вонбина сесть — ему на бёдра. Подтянул Вонбина плотнее, стащил с себя через голову упавшую поверх членов майку, снова обхватил оба члена ладонью, а второй — перехватил концы обмотанного вокруг плеч Вонбина платка и потянул назад, заставляя прогнуться.       Вонбин охнул, когда Мёнхван лизнул его в сосок, отпустил его плечи и опёрся руками на собственные икры, напрягая бёдра и ягодицы, подаваясь Мёнхвану в ладонь и подставляя грудь и живот под жадные поцелуи.       Мёнхван вылизал ему оба соска и повёл языком к животу, опускаясь всё ниже, будто намереваясь сложиться пополам и взять оба их члена в рот. Вонбин сильнее прогнулся в спине, едва не упираясь ему в ноги макушкой, перенёс вес на одну руку, чтобы второй заставить Мёхвана выпрямиться, и резко выпрямился сам, набрасываясь с новым поцелуем.       И кончил, когда Мёнхван от неожиданности сжал ладонь на их членах сильнее.       Вонбин едва не зарыдал в поцелуй, обхватив Мёнхвана за плечи и последними толчками растягивая удовольствие, а потом сдвинулся, отстраняясь, потому что член после оргазма стал слишком чувствительным.       Взгляд Мёнхвана плыл, губы припухли и раскраснелись, ладонь на залитом спермой Вонбина члене дёргалась так быстро, что едва можно было уловить ритм. Вонбин отодвинулся ещё дальше и, не отрывая взгляда от глаз Мёнхвана, наклонился вперёд и высунул язык, самым кончиком касаясь алой головки.       Мёнхван подавился вдохом, всхлипнул и неосознанно толкнулся вверх, гонясь за прикосновением. И Вонбин, широко ухмыльнувшись, вобрал в рот всё, что показалось над сжатой ладонью.       Вонбин подозревал, что выглядит при этом до ужаса развратно, но никак не ожидал, что Мёнхван кончит так внезапно и сразу, что он не успеет ни отстраниться, ни сглотнуть. Рот наполнила горячая струя спермы, Мёнхван застонал как-то особенно хрипло, а потом на затылок Вонбину легла его горячая рука, и стало немного слишком.       Вонбин отдёрнулся и скатился с дивана, мечтая немедленно добраться до ванной и хотя бы умыться. Потом, наверное, можно и продолжить, если он не убьёт всё настроение своим внезапным бегством, но прямо сейчас…       Прямо сейчас он всё же с грохотом навернулся, забыв про каблуки.       Мёнхван мгновенно оказался рядом.        — Норм? — спросил он взволнованно.       Вонбин пересчитал руки и ноги, смутно подумал «ни хрена себе фотосессия» и заржал.        — Прости, — выдавил он сквозь хохот. — Просто в этом всём пиздец жарко. Мне срочно надо в душ.        — Не вопрос, — с облегчением выдохнул Мёнхван и высвободил из хитрой застёжки на туфлях первый ремешок.