Дар

      Жить с мелкими духами оказалось куда проще, чем с лесными мужиком. По крайней мере, тех я не видел. А этот все время перед глазами мельтешит, только Лесной Бог ведает, если бы не алкоголь и особенно дурацкое настроение, ни за какие коврижки не пригласил бы его к себе. О чем только думал? Нельзя жить вместе с бухты-барахты или оттого, что просто приспичило. Слишком неудобно. Или только мне? Мужику-то, вон, вполне нормально, весь окрыленный.       — Иди перекусим, — слышу зов.       Прок от него, конечно, есть, тут не буду скрывать. Он помог разгрести все то, что натворил стихийный погром: сарай разобрать, забор поправить, рухнувшее дерево распилить, превратив в дрова. И даже больше, теперь не надо много о чем думать. Мы условно разделили бытовые обязанности, и мне должно быть лучше, жить проще, но…       — Вкусно, — жую предложенную еду, не забыв похвалить.       Лесничий хорошо готовит, каша из топора, а за уши не оттянешь. Да он во всем хорош, если разобраться. Рукастый, не бездельник, честный и правильный, так сказать, положительный персонаж. Я должен радоваться такому соседу, а что-то… Его идеальный образ простоты, трудолюбия, непоколебимой любви вызывает во мне много эмоций и ещё больше утверждений, что он все же не человек.       — Если задуматься, ты очень похож на Навского духа, — даже для самого себя сказать вслух подобное смело. — Вряд ли кто-то из Прави может физически присутствовать тут. А ты живой, — пользуясь моментом, дотянулся через стол до его предплечья и чуточку ущипнул. Самое простое доказательство.       От моих слов или тисканья мужик окаменел с ложкой во рту, не дышит, не моргает.       — И ладно, если так, — я продолжаю ход мысли.       Все, что говорю, надо совсем не мужику для его спокойствия. Мне надо. Зачем? Очень просто. Выбрать. Кто он, друг или враг? Разобраться непросто. Только представить, что вдруг в твоей жизни появляется посторонний человек, у которого есть невероятная информация. Твои привычки, предпочтения, повадки, вкусы и так далее. По умолчанию знает, как угодить. Настораживает? Но и это не все. Сначала я принимал его поведение за стёб, потом за дурацкие шутки, сейчас, прожив бок о бок несколько недель, я чётко понимаю — ошибался. Мужик отдает себе отчет в каждом слове в отличие от меня, которого вечно несет из края в край. Недалекий тут скорее я, чем он.       — Ты прости, ладно? Ну, если как-то обидел. Человек ты или не совсем, не имеет значения, — меня прорвало на откровения, потому что я выбрал.       — Неужто я где-то ложную лисичку собрал? — мужик лыбится и подшучивает надо мной. — Ты это, больше не ешь. А то мало ли.       — Э! — обижаюсь. — Я тут серьезно, а он…       — Серьезно?       — Ага, — дую губы, ворочу пятак и даже не замечаю, как мужик оказывается совсем рядом.       Его любимое — шептать мне на ухо.       — Я тоже всегда серьёзен. Услышь меня.       Его дыхание щекочет, и мне как в юности неловко. Сердечко заухало. Приятно. Влюбленность всегда приятна. И никто, кроме лесных жителей, не может вызвать во мне эту эмоцию. И почему? Не знаю. Но отдаю себе отчёт, что мужик всегда напорист, а мне немного и нравится это в нем. Когда тебе немало лет, а ввиду опыта, так сказать, ты уже составил четкий образ того, кто может завоевать твое сердце. Кто как не ты знает, что нужно делать партнеру? И я знаю. А он делает.       — Хорош, — отталкиваю от себя, упираюсь в мужскую грудь, но не потому что мне неприятно. Как раз приятно.       Если я не отстранюсь, словесно не одерну, он же пойдет дальше. Безобидные объятия, легкие чмоки могут перерасти во что-то большее. Только скажи. Не уверен, что смогу себя сдержать и остаться в стороне. И что выйдет? Утону в бездумных отношениях, полагаться на какую-то химию, влечение? Нет уж. Я докопаюсь до истины, рано или поздно, найду откуда растут ноги.       — Да прекрати ты! — отпираюсь сильнее и уклоняюсь, стараюсь избежать близкого контакта.       Да, мне льстит его внимание, но пока я не буду знать основы, чем вызвано такого рода обожание, не сдвинуть с места. А вдруг сожрёт. Шутки шутками.       Мужик отстал, правда, только после того, как вскользь поцеловал в щеку. С умным видом, словно запоминает, называя цифру. И тут я опомнился:       — Погоди, считаешь, сколько я тебе должен за поход к пню?       — Ну да. Уговор дороже денег, — он обошел стол и сел на прежнее место.       — Тогда… — я быстро пересчитал в уме, прикинул, — не сходится. Больше, — и их я не помню хоть убей.       Мужик отвёл взгляд, стал жевать и делает вид, словно не с ним разговаривают.       — Эй, — требую к себе внимания, — говори.       — А что говорить? Ты забыл или просчитался. Могу повторить, если не помнишь. Я ж только «за», конфетка, — подмигнул.       — Спасибо, откажусь, — пролепетал я и задумался крепко.       Провалы в памяти мучили меня до того, как я приехал сюда, да, было. Но сейчас я могу сказать, чем завтракал месяц назад или что мне снилось во вторник. Мужицкие поцелуи для меня не пустое место, я помню каждый, каждое прикосновение. Они вызывают особое ощущение, я не мог забыть. Что-то он не договаривает…       — Не вздумай больше приближаться, когда я сплю, — забунтовал. Вывод сам напросился, тут не надо долго гадать.       Извращенец!       — Та я не…       Не слушаю, недовольно пилю взглядом.       — Та не! — настаивает.       Все равно не верю. Под столом зажимаю пальцы на руке для нового пересчета. Три, три проклятых поцелуя… откуда?       Громко щелкнуло, и я коротко взглянул на источник звука — циферблат настенных часов, что показывал полдень. Простой спил дерева, на котором выжжен неизвестным умельцем рисунок леса и бегают стрелки. От времени он практически не изменился, такой же как и в моем детстве. Сколько бы ни прошло времени, на сердце рисунок тоже не меняется, так? Я не мог влюбиться заново — очевидно. Три потерянных поцелуя тоже понял где искать. Под раскидистой елью друг неуклюже целовал меня в прошлом. Я не засчитываю их упрямо, потому что невозможно объединить две такие разные личности в одну. Приятный парень не мог вырасти в бесстыжего мужлана.       Мужик, кто же ты, кто такой? Все никак не возьму в толк.