На наш краснознамённый флот

Прошло уже не менее 6 часов с момента пленения Во-класс. Скорее всего, даже больше. И за всё это время к ней никто так и не подошёл. Ну, разве что пара человек, решившие куда-то отнести её обвес. Печально, что его убрали, но более чем ожидаемо. Она была бы куда более удивлена, если бы ей позволили просто так его экипировать… И сейчас у Во-класс появился вопрос… А что ей делать? И нет, она не имела в виду, сбегать от людей или нет – она это уже решила. Не интересовали её и другие подобные важные вопросы о будущем. Всё дело в том, что её одолевало банальнейшее из банальнейших человеческих чувств. Скука. Не было здесь ничего, что она могла бы сделать. И уж тем более не было ничего, что могла бы сделать находящаяся в плену у людей без возможности безболезненно передвигаться глубинная… Внезапный звук корабельного выстрела пробудил её инстинкты и заставил подпрыгнуть, о чём она тут же пожалела, скривившись. Эти звуки боя доносятся почти каждые два часа. Либо этот человеческий флот находится в зоне повышенного количества Глубинных-одиночек и мелких стай, либо какая-то Химе очень яростно пытается отправить разведчиков, способных пережить атаку и вернуться. 9…10…11 секунд. Каждая “битва” длится не дольше 15 секунд. Стоит признать, она даже не удивлена. Если это свечение находится постоянно в одном месте, людям достаточно лишь вовремя выстрелить, чтобы потопить большинство не слишком живучих Глубинных. А уж если они будут достаточно точными и выстрелят разом всей флотилией, там вообще никто не выживет. Знаете, её сейчас даже внезапно переполнила гордость от того, что она так долго смогла уворачиваться с больной ногой. Но её самолюбование прервали тихие голоса за дверью. Не успей она повернуть голову, как вошло трое людей, несущих странные приспособления, одно из которых имело форму куба, а другое – форму руки. Одного человека, единственного не в зелёном, стоило тому сделать шаг, остановила рука уже знакомого ей человека. Он переводил ей слова человека в белом, когда она только проснулась. — …Однако, товарищ Петров, мы все здесь являемся работниками Отдела Темпоральной Безопасности и посвящены в Тайну. И я, как назначенный ответственным за безопасность пленной, считаю недопустимым, что от меня скрывают назначение потенциально опасных вещей, необходимых для неизвестного эксперимента. — Я уже сказал, объяснения, что тут к чему, займут слишком много времени, и вы так ничего и не поймёте. Так к чему тут стараться? Вы даже не представляете, насколько сложными для понимания могут быть временные линии. Вы ведь только охраной у нас занимаетесь! — А вы попробуйте мне объяснить. Я не получал приказ позволить вам проводить тут опасные эксперименты. — В который раз вам показываю, вот же он! — учёный, говорящий что-то на непонятном языке, показал человеку в камуфляже, бумагу с какой-то чёрной грязью, выстроенной в линии. — Это приказ вам от руководителя вашей исследовательской группы или как там у вас учёных управляющий называется. Я получаю приказы лично от главы КГБ, ввиду особой важности моей задачи. Того, что я вас пропустил с вашим непонятным грузом до порога комнаты пленницы, уже достаточно, чтобы обвинить меня в измене и приставить к стенке. — Тьфу ты! Солдатина ты, каких надо поискать. Ты даже если тебе сам Первый Секретарь укажет, что делать, его нахрен пошлёшь? — Если мне Первый Секретарь лично напишет приказ, и этот приказ не будет подтверждён моим непосредственным начальством, я этим приказом разве что подтереться смогу. Иерархия в армейских и подобных структурах – вещь такая, что её нельзя игнорировать. Вышестоящий может мне приказывать, но вышестоящий вышестоящего – лишь когда дело не терпит отлагательств. — Эх, и почему у нас так тяжело с этим? — учёный покачал головой. — Хорошо, если кратко, этот куб – нечто вроде маячка, позволяющего пространственно-временным машинам найти координаты для установки “окна” без расчёта координат. Ну а рука… она нужна для экспериментов. — Хорошо. Каких экспериментов, Максим Герасимович? — напирал человек в зелёном камуфляже. — Экспериментов на тему “можно ли вытянуть душу из существа при помощи портала”. — …И вы хотите, чтобы я ЭТО одобрил без получения указаний от непосредственного начальства?! — камуфляжный повысил голос. — Но Роман Михайлович, голубчик– — Никакой я вам не “голубчик”, товарищ Петров. — Товарищ Рыков, я уже получил инструкции для более чем сотни экспериментов, и результаты должны быть переданы уже через три дня! — А мне всё равно. Передавайте своему начальству, пусть созвонится с моим. Либо ждите, я вечером сам сообщу о возникшей проблеме. Вот тогда и поговорим. Ребята, унесите эту хрень в грузовой отсек. Двое парней в зелёном кивнули и скрылись за поворотом. Остались только Рыков и Петров. — Это неслыханно! — Неслыханно – нарушать субординацию. А теперь идите отсюда. Но не успел Роман Михайлович вытолкнуть учёного, как на его пути встал ещё один человек в зелёном, протягивающий какой-то лист бумаги со встревоженным лицом. — Что там? — Кхм… Сообщение из будущего. — Недоумённо пробормотал Максим Герасимович, после чего нахмурился. — Не может предвещать ничего хорошего. Сейчас… Боже… Роман Михайлович выхватил бумажку из дрогнувших рук побледневшего учёного. Его брови медленно поползли вверх. — …И обязательно о таком сообщать всего за пару дней до катастрофы? — Мои задачи сейчас не связаны с управлением пространством-временем, так что не могу сказать. Возможно, что-то мешает нормально отправлять посылки на более удалённые отрезки времени. Это, к слову, объяснило бы и то, почему нас не предупредили об открытии порталов за год-другой до… кхм... этой войны миров. — И всё же… — Роман задумался. — “Район Первого разлома” – это… — …Условное название места открытия первого портала, да. Тот самый единственный, что находится на дне морском, а не на поверхности. Понятно, почему там начнутся проблемы. Не совсем понятно, почему нам об этом сообщают? Мы ведь Флот Второго разлома… — Это-то как раз понятно. Максим Герасимович, будьте добры, передайте это сообщение адмиралу, он поймёт и подготовит часть флота к передислокации. Глупо, что такие сообщения передаются сначала главному учёному флота, когда адмирал тоже “посвящённый”. Учёный взволнованно кивнул и удалился. Затем ушёл и посыльный. Роман Михайлович остался стоять в раздумьях. Простояв так минут пять, он, наконец, заметил на себе недоумевающий взгляд глубинной. Зайдя в комнату, он пододвинул стул, стоявший в другом конце, вплотную к кровати Во-класс. Он был так близко, что если бы она хотела, даже в её состоянии можно было бы притянуть его к себе и одним ударом раздробить слабую человеческую грудную клетку… …Как же хорошо, что её связь с Бездной сейчас по какой-то причине оборвана, и ей не придётся это делать, разбивая свои надежды на тепло, уют и еду таким экзотическим способом самоубийства. — Ты уж извини, что всё ещё не оказываем тебе медицинскую помощь, если она тебе нужна. Почти все врачи сейчас заняты лечением раненых этой вашей авиацией... Да уж, и почему никто не подумал, что авианосцы могут запускать самолёты до перехода через портал. Нет бы заранее продумать это, тогда обещанные для борьбы с ними через дня три дроны-камикадзе были бы уже готовы, но нет, нужно обязательно всё сделать через одно место и получить серьёзные потери сразу у двух порталов… Во-класс мало что поняла, но всё равно кивнула (насколько это возможно без боли сделать со слегка сломанной шеей). Человек за что-то извинялся, так что… она должна принять его извинения, наверное? — Ну что ж… Присев, человек поставил на свои колени сумку, которую глубинная за всё это время так и не заметила (а ведь на свободе она бы умерла, будь она столь же невнимательной). Из сумки он достал странное устройство, чем-то похожее на увеличенную в размерах штуку, которой эти люди рисовали на бумаге (с непонятной надписью “голосовая ручка “азбука” ”), и бумажную (но по какой-то причине блестящую)... книгу, так это называется?. — Раз уж мне приказано следить за тобой, а тебе здесь явно скучно, как насчёт того, чтобы потратить следующие 6 часов на изучение нашего “великого и могучего”? Правда, я немного перфекционист и весьма строгий учитель… Но не волнуйся, тебе это будет полезно в дальнейшем. — человек усмехнулся. Из-за слишком большого количества непонятных слов и речи, показавшейся Во-класс слишком быстрой (хотя она и заметила, что этот человек старается говорить помедленнее для неё), она мало что смогла понять. Вот только… почему у неё пробежали мурашки по коже и показалось, что сейчас она горько пожалеет о том, что выжила и ныла тут про скуку?