***
От Матильды пахло касерой и ещё чем-то, что трудно было назвать иначе, как «уют». Она водрузила на стол блюдо с жареной индейкой и тяжело опустилась на стул. — Вино будешь? Эрика уже несколько раз пыталась предложить собственную помощь в накрытии на стол после того, как принцесса Ракан выгнала служанку из комнаты, но Матильда отказывалась наотрез и недовольно бурчала. — Буду, — молодая герцогиня предприняла последнюю попытку показаться воспитанной гостьей и разлить Кровь самостоятельно, но оказалась пресечена суровым взглядом. — Дурная. Братец прислал, — поделилась вдовствующая принцесса, пока два стакана наполняла тёмная жидкость. Брата Матильды Эрика видела и в своём мнении о нём не ушла дальше брезгливости. — Мальчики ещё не знают о твоём приезде, небось сели ужинать в таверне. «Мальчики» — это наследник Эпинэ маркиз Эр При и Его Высочество Альдо Ракан. — Пусть веселятся, — Эрика приступила к еде, всё ещё чувствуя на себе взгляд, который уже перестал быть суровым, но всё ещё оставался каким-то не вполне довольным. — Что? — вопрос вышел невнятным из-за индейки во рту — Не поезжай ты никуда, — в голосе принцессы в равной степени смешались умоляющие и приказные нотки. — Оставайся здесь или хоть фрейлиной устройся. Они ведь тебя там заживо съедят. Последняя фраза прозвучала вызовом. — Я справлюсь. — Эх, ты! — мгновение прошло и Матильда раздосадовано махнула рукой. — Глупая девчонка! Эрика улыбнулась. Даже злясь, Матильда не становилась страшной и прекрасно понимала это, но хмурилась чисто из приличия. Послышался звук резко распахнувшейся двери и быстрые шаги. Эрика подскочила, выбегая из-за стола. В дом вошёл Робер, волоча за собой Альдо. Принц был бледен и прижимал ладонь к плечу, к месту на рубашке, где расплывалось тёмное багряное пятно. Сердце пропустило удар и молодая герцогиня бросилась вперёд, не чувствуя под собой ног. — Что случилось?! Альдо! Ещё не получив ответа, она уже успела подумать о самом плохом, в ушах зазвенело от волнения. Весь мир в одно мгновение свёлся к одному светловолосому принцу, а долг, дело, всё исчезло ровно до того момента, пока не раздался голос Робера: — С ним всё в порядке. На нас напали по дороге, но рана неглубокая. Сердце забилось ровнее, а сзади подошла Матильда. — Я надеюсь, вы никого не убили? — она говорила недовольно, но за злостью, как это часто бывало с ней, слышалось беспокойство В Агарисе законом запрещены убийства и всё же сомнений в том, что ради внука она пошла бы и на это, не было. Альдо наконец поднял взгляд и беспокойно улыбнулся, обводя взглядом комнату. — Робер всё сделал, как надо. Ри, как хорошо, что ты здесь, — серо-голубые глаза принца остановилась на подруге и она мотнула головой, чтобы окончательно отогнать тревогу. — Пойдём, я обработаю твою рану. «Забрав» Альдо у маркиза Эр При, Эрика повела его наверх и там, в комнате, усадила его на кровать, чтобы самой начать рыться в сундуке в поиске бинтов. — Мы с Эпинэ возвращались из таверны, а тут незнакомец в чёрном, прямо как в какой-нибудь из твоих глупых книг! — голос принца, сначала слабый и взволнованный, по мере рассказа всё больше звенел увлечённостью и начав обрабатывать рану, герцогиня с удивлением обнаружила на бледном лице улыбку восторга — Это был наёмник. Наёмник, чтобы убить меня, понимаешь? — принц уставился на Эрику с пытливым ожиданием, будто требуя разделить с ним беспричинную радость. — Не знаю, от чего ты в таком восторге, — руки потряхивало от недавнего испуга, но первое впечатление уже начало проходить. — Тебя могли убить, разве это хорошо? — Конечно же хорошо, Ри! Это значит, Сильвестр, они там, считают, что я представляю угрозу. Они начинают воспринимать меня и наше дело всерьёз. На несколько секунд Эрика задумалась, запутавшись абсурдностью услышанного. На мгновение представляя, что с Альдо могла случиться беда, она забывала обо всех Людях Чести на свете и в голове не укладывалось, как друг может не понимать всю ценность собственной жизни, без которой, казалось, не будет и её самой. — Я так сильно злюсь на тебя. Принц удивлённо нахмурился, окидывая подругу непонимающим, вопрошающим взглядом. — Я очень хочу тебя ударить за эту рану и за всё, что ты сказал. По губам Альдо скользнула ошарашенная улыбка, он открыл рот, чтобы что-то ответить, но Эрика решительно прервала: — Нет, слушай меня, слушай внимательно. Добившись понимающей тишины, герцогиня продолжила: — Ты дорог мне. У меня… — голос норовил вот-вот задрожать. — …у меня не так много близких людей, чтобы их терять. Начав говорить, она уже не могла остановиться, всё больше запаляясь: — Я хочу, чтобы ты стал королём Талигойи, мой принц, и если надо, положу за это жизнь. — как скоро ей придётся это сделать? — Но для меня всего дороже ты сам. Для меня не будет иметь значения Возродившаяся Талигойя, если в ней не будет моего глупого Альдо. На мгновение показалось, что принц всё же перебьёт, но в последний момент он передумал и только поднял здоровую руку вверх, и привлёк Эрику к себе, обнимая. — Ты обещаешь сделать меня своей королевой, но мне просто нужно, чтобы с тобой всё было хорошо, понимаешь? В комнате установилось молчание и Эрика с тяжёлым вздохом осторожно прижалась к не затронутому раной плечу. — Ты ведь всегда будешь со мной, Ри? — Альдо чуть отстранил девушку, пытливо заглядывая ей в глаза — Никогда меня не предашь? — в последний момент на его губы всё же скользнула улыбка, как бы говоря, что всё это отчасти шутка. — Никогда. Никогда… всегда. — получилось спутанно и глупо — А года через два ты станешь моей женой? Эрика рассмеялась и Альдо подхватил её смех. «Замужество» казалось глупым и смешным словом. «Замужество» подразумевало обязательства и влюблённость. Молодой принц не имел представлений об обязательствах, молодая герцогиня — о любви. Шутки о свадьбе частенько скользили между ними в детстве, после, в течение нескольких лет об этом никто не заговаривал, и вот снова. Эрика знала, что Альдо часто видится с другими девушками, иногда женщинами, и догадывалась о том, что должна бы ревновать, но никогда не чувствовала ничего подобного. Её веселило, когда дамы Альдо оказывались старше двадцати, с младшими она порой заводила дружбу, представляясь сестрой или кузиной принца. И всё же, если по договору, с рождения заключённым её матушкой, она выйдет за Альдо — это возможность всю жизнь провести с ним и остаться в Агарисе или… нет, всё же остаться здесь много лучше, чем стать королевой Талигойи. — У меня будет самый бестолковый муж на свете, — Эрика широко улыбнулась, окончательно избавившись от волнения. — И самый красивый, — резонно заметил принц. — Если сейчас же не ляжешь и не попробуешь заснуть — не будет. Пока Альдо устраивался на кровати, в груди вновь начала противно ворочаться тревога. В план были посвящены только Матильда и Эсперадор, а принцу предстояло узнать много позже. Хуже всего было то, что с завтрашнего дня и на протяжение невесть какого времени, даже если случится что-нибудь дурное, она уже никак не сможет помочь. Альдо неосмотрительный, неосторожный. И до чего же плохо, что им заинтересовались в столице! Успокаивало, что Робер остаётся. Маркиз Эр При надёжен и любит Альдо не меньше, чем она сама. Он сможет предотвратить беду.***
Комната озарялась слабым отблеском свечей. Эрику здесь узнавали и пропускали в любое время. Адриана, казалось, было и невозможно удивить визитом, он всегда принимал питомицу одинаково благожелательно и спокойно. Сейчас, сидя в кресле, он даже не открыл глаз. — Надо же, тебе уже шестнадцать. — Я пришла попрощаться, — Эрика опустилась в кресло напротив. — Я… — Я знаю, — мягкий голос Эсперадора прервал беспорядочную фразу. — Я не стану тебя отговаривать, потому что любые испытания нам посылает Создатель и только он. Но я должен предупредить тебя. Тебе страшно? Молодая герцогиня задумалась. Признаться в слабости было сложно, но разве не это есть смирение перед Ним? — Да. — Подойди. Эрика мгновенно послушалась, подходя к наставнику, опускаясь на колени перед его креслом. — Что, если я вижу их всех в последний раз? Мне кажется, я многое не сказала. Эсперадор молчал и девушка продолжила: — Мне сказали, что делать, но не объяснили, как. А если я не справлюсь, но выживу? — вот и была озвучена самая страшная мысль. — Тогда мне следует выпить яд, но ведь это грех? Эрика говорила про смерть, ничего о ней не зная. Эрика говорила про смерть, но сама не верила в неё, а она сидела прямо перед ней. — Не дай слепой ненависти захлестнуть тебя, — пальцы Адриана легко скользнули по длинным светлым волосам. — Мирабелла благочестива, но и она не безгрешна перед Создателем, потому как перед Ним грешны все мы. Помни об умении прощать. Молодая герцогиня вспыхнула, ловя за этими словами завуалированное оправдание Кэнналийского Ворона. — Я никогда его не прощу! — в порыве она задрала голову наверх, намереваясь взглядом бросить вызов, но устыдилась собственного желания, прочитав в глазах, смотрящих на неё, ласковое снисхождение. — А я и не говорю про герцога Алву, — тонкие синеватые губы изогнулись в улыбке. — В этот раз ты заходила в лазарет? Тебя там называют маленькой святой. Сердце наполнила гордость. — Ты считаешь себя святой, Эрика? Гордость сменилась смущением, а щёки налились краской. Некоторые люди умеют переживать волнение без всякого внешнего отражения. Молодая герцогиня Окделл им завидовала, и как ни старалась, не могла справиться с розовеющим лицом. — Нет, конечно нет! — вышло слишком быстро и сбивчиво — Я не делаю ничего особого. Они переоценивают меня. Демонски хотелось опустить взгляд, но это значило бы отступиться от собственных слов. — Неправда, — Эсперадор тихо рассмеялся. — Ты очень собой довольна. И это неплохо, но ты должна помнить, что есть и люди, которые ухаживают за больными ежедневно и еженощно. Пока ты спишь и отдыхаешь, они трудятся, не покладая рук. Ты думаешь, подавленный мятеж вверг тебя в нищету, однако тебе неведомы лишения. Несмотря на это, неимущие на улицах не проклинают тебя. Думаешь, ты отличаешься от них? Стиснув руку Эсперадора, Эрика заговорила жарко и быстро: — Нет, нет! Я всё помню! Помню, чему Вы меня учили! — В таком случае, ответь: чем ты отличаешься от короля Эрика замолчала. Она не знала, что на это ответить.