Тьма любит тебя, Том! Идём за мной...

Том очень не любил кошек. Их манера тереться о ноги, их противный писклявый голос, их отвратительные морды и шерсть, оставляемая повсюду — всё в этих животных раздражало! Настолько, что возникало желание уничтожить их. Мисс Мяусс была любимой кошечкой Эми Бенсон, девочка часто играла с ней во дворе. Маленький пушистый комочек радовал её своим урчанием, всегда оставляла для неё кусочки от своего небогатого обеда. Девочка становилась поистине счастливой, когда мисс Мяусс лизала ей руки своим шершавым язычком. Но вот только кошка была глупой, очень глупой, идя в руки ко всем ребятам в приюте, которые, в свою очередь, так же играли с ней. Все, кроме Тома, разумеется. Он тысячу раз просил: «Держи подальше эту тварь от меня!», «Пожалуйста, следи за своим комком шерсти!», «Я не люблю, когда она трётся о ноги, потом шерсть не вычистишь!», «Последний раз предупреждаю… Если ещё раз я увижу, что мисс Мяусс садится на мои вещи… Ты сильно пожалеешь об этом!» И надо же было такому случиться, что проснулся Том от того, что это животное имело наглость усесться на его кровать, виляя хвостом по его лицу! Проснувшийся в негодовании, мальчик некоторое время наблюдал за мисс Мяусс, не шевелясь, раздумывая, что бы такого сделать с ней и её хозяйкой. Доверчивое создание, решив поиграть, стало вылизывать лицо Тома своим шершавым языком, так же, как обычно будило свою хозяйку. «Ну всё…» — подумал Том, внутренне закипая от ярости, — «Твоё поведение переходит всякие границы!» Медленно, скользя, будто змея, его рука потянулась к кошке, несколько раз погладив её по голове. Послышалось довольное мурчание. В этот момент Том резко схватил кошку за голову, сворачивая ей шею. Послышался щелчок, характерный звук ломаемых костей. Осмысленный взгляд животного расплылся, стекленея. «Глупое создание…» — подумал Том, запирая труп в шкаф. Мисс Мяусс долго искали все дети приюта, даже миссис Коул помогала им в поисках всеобщей любимицы. Эми была безутешна. Том подошёл к ней и тихо произнёс: «Не переживай, я уверен, ты ещё увидишь её…» Девочка удивилась, не ожидая от вечно избегающего других Тома такой эмоциональной отзывчивости. Но тем же вечером все в приюте были шокированы, когда увидели мёртвую мисс Мяусс, прибитую над кроватью Эми в позе перевёрнутого креста! Девочки закричали и выбежали из комнаты, Эми же рыдала навзрыд, её крики, полные отчаяния, надрывали сердце воспитательницам, пытающимся успокоить девочку. Понять, что это сделал именно Том, не составило особого труда, но и прямых доказательств не нашлось, так что Тома, на всякий случай, ожидал строгий выговор, долгий разговор с миссис Коул, наказание в виде оставления без обеда, запрета выходить из своей комнаты и угрозы сдать в колонию для несовершеннолетних преступников. На всё это Реддл смотрел равнодушным взглядом, в душе ликуя от произведённого эффекта. Теперь-то уж все усвоят урок, что нельзя входить к нему в комнату без его разрешения! А тем более, что нужно следить за своими питомцами и делать то, о чём он неоднократно просил. Впрочем, в наказании в виде социальной изоляции, Том видел только плюс. Многим детям приходилось постоянно где‑то закрываться и прятаться от насилия, царящего в приюте. У Реддла же теперь был полный карт-бланш не выходить из своей комнаты, отчего многие злились и ненавидели его, завидуя. На двери комнаты Тома очень скоро появилась коряво сделанная надпись «Дьявол», выцарапанная на древесине чем-то острым. Другие же дети защищаться от насилия, дедовщины и произвола не могли, старшие были намного сильнее и привелегированнее младших. Сказать что‑то в ответ, рассказать воспитателям было нельзя: любое слово против старших — и тебе сразу прилетал кулак в лицо, без разбирательств. Если чуть что сказать не так, начиналось полное недоверие, а если ты не нравился хотя бы одному старшаку, он делал так, что твоя жизнь превращалась в ад, и тебя начинал ненавидеть и травить не только он, но и все остальные. Не отдашь завтрак старшему — тебя побьют, не своруешь у детей из соседних домов вещи — тебя побьют — именно такие правила диктовали старшие ребята в лагере. Похожие правила были везде, не только в приюте Вула, но и во множестве других детских домов и приютах по всей Британии того времени. И только Реддл мог постоять за себя, жестоко мстя за каждый синяк на своём теле, за каждую царапину, за каждую затрещину. То, что за его спиной шептались, называя Дьяволом, ему даже льстило. Только Дьявол будет править в Аду, а то, что это место было Адом на Земле, он не сомневался! Разумеется, в такой ситуации дети не могли нормально учиться, их успеваемость падала на глазах, но всем было плевать. Образованием воспитанников никто особо не занимался, было не до того. Том же, в отличие от остальных, занимался самообразованием, особенно теперь, когда словно когтями и зубами выдрал себе толику уединения и собственную территорию. Запугивая, замучивая, насылая кошмары на собственных палачей, он вселял в окружающих страх, дарующий ему свободу и неприкосновенность. Тиамат, зная, что мальчику предстоит ещё пара лет в приюте, порадовала его ещё одним ритуалом, позволяющим ему читать книги. Стоило лишь три раза хлопнуть в ладоши и один раз стукнуть по столу, как перед ним появлялась книга. Причём зная, что сохранность вещей в приюте — дело очень ненадёжное, все книги были зачарованы особым заклинанием: «Где потеряешь, там и найдёшь. А кто возьмёт — тот и потеряет!» Стоило лишь кому-то другому дотронуться до этих книг, они тут же рассыпались в пепел, а Том мог снова призывать их ритуалом. С тех пор юный тёмный волшебник исчез из этого мира… Том, забывая подчас о еде и сне, до изнеможения читал и читал, отдавая всего себя постижению тайн мироздания! Как не старалась Тиамат убедить его прочитать художественную литературу великих писателей прошлого и будущего, Реддл упорно игнорировал эти разделы, отдавая предпочтение научным работам, желательно тем, знания из которых он мог применить в будущем. «Кстати, почему не Рейвенкло?» — задумалась Тиамат, глядя на то, с каким упорством юный Тёмный Лорд поглощает знания, — «Из него вышел бы прекрасный учёный… Определённо, в нём есть талант… И фантазия. И усидчивость, и умение смотреть вглубь. Словом, все качества, необходимые для того, чтоб стать гениальным изобретателем! Почему же тогда он выберет Слизерин? Сила наследия? Жажда власти? А может, проделки старого бородоча, видевшего опасность в аристократии и тайнах древних семейств гораздо большую, чем в учёном, открывшем ядерную бомбу?» Из всех книг, не считая тех, которые касались магии, более всего на Реддла произвел впечатление трактат флорентийского мыслителя и государственного деятеля Никколо Макиавелли «Государь», в котором описывались методология захвата власти, методы правления и умения, необходимые для идеального правителя. Тиамат, передавая книгу, пояснила мальчику некоторые особенности, связанные с ней. — Это не простая книга, Том. Она дала начало макиавеллизму, известному не только в кругах политологов, но и психологов, которые выделяют подобного рода черты характера в так называемую Тёмную триаду личности. И вот что интересно… Тёмная триада, три Непростительных заклинания, относящихся к чернейшей магии, три Дара Смерти, за которыми гонялись трое великих волшебников… Том весь напрягся, обращаясь в слух. Слова Тиамат заставляли его полностью сосредоточиться на повествовании. Мысленно он снова и снова делал заметки, улавливая обрывочные детали информации у столь часто отвлекающейся рассказчици, пытаясь понять, есть ли действительно здесь связь или Тиамат просто выдумывает, рассуждая о тех или иных сходствах. — Макиавеллизм, выражающийся в манипулировании окружающими, лести и лжи ради личной выгоды, использовании других людей, в особенности власть имущих, очень напоминает заклятие Империус, которое так же направленно на подавление чужой воли и превращение человека в послушную марионетку кукловода. Мантия-невидимка, способная укрыть от всех поисковых чар и даже от самой Смерти, защищает так же, как макиавеллизм скрывает манипулятора, остающегося в тени, когда по его воле вынуждены действовать другие. Подобное двуличие вообще излюбленная черта тех, кто называет себя Светлым. Психопатия характеризуется антицоциальностью и агрессивностью. Психопат будет садистически упиваться болью и беспомощностью своих жертв, точно так же, как упивается ими волшебник, применяющий Круциатус, дабы принести жертве нечеловеческие страдания. Человеку такого типа личности явно плевать на социальные нормы и законы, он будет сеять вокруг себя хаос и насилие. Воскрешающий камень, якобы могущий вернуть близких, на деле же лишь создаёт иллюзию их присутствия, вызывая образ любимого человека, образ, который невозможно обнять, прижать к сердцу, с которым невозможно поговорить… Боль этой моральной пытки разрывает изнутри, ломает, опустошает… Нарциссизм же характеризуется высокомерным отношением к окружающим. Такие люди считают, что их интересы важнее чужих, а потребности должны быть удовлетворены в первую очередь. Они искренне убеждены, что на голову превосходят всех остальных. Никого не напоминает, а, Том? — когда Тиамат усмехнулась, мальчик с трудом удержал маску холодного равнодушия, внутренне переполняясь гневом. — Нет, а что? Ты намекаешь на кого-то конкретного? — стальным голосом поинтересовался Реддл, стараясь уследить за своими малейшими движениями и мимикой. — Не намекаю, я прямо говорю. Весь жизненный стиль нарцисса говорит о том, что он жаждет почитателей, жаждет славы, признания себя величайшим из великих волшебников всех времён, жаждет власти и могущества. Бузинная палочка, за которой тянется кровавый след, ибо получить её можно только убив предыдущего владельца, обещает непобедимость в бою. Это очень нечестное и коварное оружие рассказывает древнюю истину: убивший дракона сам становится драконом. Авада Кедавра, что переводится как «я убиваю словом», хорошо отражает обесценивающие, саркастичные реплики нарциссов, которые действительно могут убить самооценку любого, кому не посчастливилось оказаться поблизости. — Тогда зачем ты мне всё это рассказываешь? Для чего? Уж не надеешься ли ты, что я изменюсь? Тогда вынужден тебя разочаровать: в этой жизни выживает сильнейший! А я не остоновлюсь ни перед чем, чтобы выжить! Тиамат звонко расхохоталась, увидев такой боевой выпад. «Какое болезненное эго…» — подумала она, — «Чёрт, как это типично…» Фигуру мальчика окружила завеса плотной тьмы, сумрак сгустился, клубясь вокруг, словно ластясь к нему. Мрак буквально целовал его, своими прикосновениями трепал волосы и обнимал, показывая, что тени его любят таким, а не пытаются переделать. — Менять Тебя? Вот ещё! Ну и вздор… Я лучше, чем кто-либо знаю, что тот, кто видел однажды Тьму, никогда не поверит в Свет. Я хочу, чтоб ты научился смотреть вглубь себя, видеть, кем ты становишься, чтоб ты понимал собственные мотивы действий. И таким образом, помочь тебе подготовиться к путешествию… Затеряться в Бездне легко, друг мой… Познай себя, познавай других, учись разбираться в себе и окружающих — и тогда ты станешь поистине всесильным! У меня на тебя действительно большие планы, Том… Твой дар убеждения, харизма, поистине дьявольское обаяние и умение вести за собой толпу… — голос Тиамат звучал всё громче, всё глубже, переходя в патетику, — Учись, учись, мою юный падаван, иди за мной — и вместе мы будем править Галактикой! Пафосно, правда? И тут Владычица Хаоса буквально прыснула от смеха, а Том, следящий за её тоном, всё больше и больше воодушевляясь, в мгновение ока оказался растерянным, не зная, как реагировать на этот фарс. — Оставь меня. — раздражённо бросил он, пытаясь собраться с мыслями. От этой взбалмошности его знакомой голова шла кругом, Том злился, чувствуя себя игрушкой, с которой развлекаются. А такого быть не должно. Иногда Реддл даже думал бросить ей вызов, убить Тиамат, которая насмехалась над ним. Но всё-же, он не мог не признать, что она полезна для него. То, какая информация открывалась ему во время бесед, какие книги становились доступны, не могло не впечатлять. Все знания прошлого и грядущего теперь были в его руках… «Чёрт, да тут жизни не хватит, чтобы изучить и десятую часть всего! Даже учитывая, что маги живут дольше людей, всё-равно, уйдёт целая вечность на детальное изучение всех трудов и понимания того, какую пользу можно извлечь из них… Вечность… Будь у меня в запасе вечность…» — думал про себя Том, снова оставшись наедине с собственными мыслями и книгами по истории разных миров, психологии, политологии и разных филосовских трактатов и неброских брошюр по техникам НЛП. Дни пролетали совершенно незаметно, складываясь в месяцы. Только совсем недавно все деревья утопали в зелени, как уже выпал снег… Едва привыкнув к заснеженным узорам на окне, Том, отрываясь от книг, с удивлением обнаруживал весеннюю капель и лучи солнца, пробивающиеся в окно. Казалось, ещё только вчера был тёплый летний день, как сегодня сильный ливень, стучащий в окна и срывающий с деревьев пожелтевшие листья, свидетельствовал о поздней осени. Вот так, неожиданно даже для самого Тома, наступил его одиннадцатый день рождения. На этот праздник его ожидало два самых необычных подарка. Первый был дневник самого Тома Реддла, написанный им за эти годы, но ещё не успевший стать крестражем. (Всего-то и надо было правильно подобрать тайм-лайн!) Второй оказался письмом из Хогвартса, толстым увесистым конвертом, в котором содержалось как само приглашение, так и список того необходимого, что нужно иметь первокурснику. И если изначально Том буквально возликовал, ощущая собственную избранность и возможность покинуть этот приют Ада на Земле, то, пробежав глазами по строчкам далее, стал мрачнее тучи. Денег-то у него нет! Да и никогда не было! — Какая знакомая ситуация… Где-то я это уже видела… — усмехнулась Тиамат, вспоминая похожую историю с мальчиком-сиротой, внезапно оказавшемся миллиардером с покровителем в виде доброго дедушки. Или это была история Золушки, которую собирала крёстная фея на бал? А, нет, это история программиста, которого объявляют Избранным и отправляют отключить Матрицу, выдав стильный кожаный плащ и автомат с бесконечными патронами… — О чём это ты? — Том вопросительно приподнял бровь, не прерывая хода своих мыслей на очередную болтовню Тиамат, но прислушиваясь, на случай, если ему удастся получить какие-нибудь важные сведения. — Да так… Думаю, вот, где бы тебе раздобыть деньжат. Мраксы — не особо богатый род, это тебе не Поттеры, что оставили своему Избранному миллионы галлеонов, так что даже признание тебя лордом не особо исправит ситуацию… Честно говоря, я понятия не имею, как ты собирался в первый раз в Хогвартс. Даже если за тобой кого-нибудь пришлют, чтобы собрать, не думаю, что Диппет особо будет раскошеливаться для каждого поступающего сироты. Можно, конечно, просто наколдовать тебе всё — побыть, так сказать, твоей личной крёстной феей — но не будет ли это читерством? — размышляла вслух Тиамат, начав говорить даже не столько с Томом, сколько сама с собой. — Чем?! — Том снова удивился, услыхав непривычное для себя слово. — Ну… Как бы объяснить… Использование сторонних предметов для нечестной победы. Такое служители Порядка не очень любят, им обоснованность подавай! А Хаоситы же просто меряются тем, у кого больше этих предметов, что, как говорят, нарушает ход привычных вещей. Вообще, насколько мне известно, зарабатывать ты всегда любил самостоятельно. Вот, даже на подработки устраивался в лавку по сбыту незаконных артефактов. Реддл же лишь саркастично усмехнулся. — А с чего тебе вообще беспокоиться обо мне? Разве мои финансовые проблемы тебя касаются? Я сам с этим разберусь. — закончил он довольно жёстко. Сама мысль оказаться перед кем-то в долгу, тем более в финансовом, вызывала у мальчика отвращение. — Ну, сам так сам… — не стала настаивать Тиамат, — Наверняка воспользуешься правилом трёх У: Укради, Убей, Уболтай. «Как будто я позволю будущему Лорду Тьмы появиться в приличном обществе слизеринской аристократии в обносках!» — мысленно закончила она, — «Что-ж, раз мальчик хочет действовать самостоятельно — пусть попробует! А я посмотрю, что из этого выйдет…»