Мой Шехзаде

*** В их с Андреасом покоях Билли застал только Стива, причем при весьма странных обстоятельствах: раб рылся в его личных вещах и явно что-то выискивал. Увидев фаворита, он резко отпрыгнул в сторону и застыл: - Что ты делаешь, гаденыш? – зашипел брюнет не своим голосом и, быстрым шагом подойдя к рабу, схватил того за руку и дернул к себе. - Пусти меня! Я искал вещи для стирки, мне калфа приказала! – оправдываясь, попытался высвободиться он. - Тебя долго не было, а я не мог ждать. - Ты лжешь! Какие, к черту, вещи? Стирку ты отнес ещё вчера, мне Андреас сказал, что он все грязное тряпье тебе передал. Что выискивал? Отвечай сейчас же! После того, как Эндрю переселили к Биллу, за мальчиками закрепили двух наложников, что должны были им прислуживать: Стива и Кармена. Но находиться в покоях без фаворитов им было категорически запрещено. - Ничего, - раб виновато опустил взгляд в пол. - Тебе Анис приказал? Отвечай! - Чего? О чем ты вообще? Причем тут Шехзаде? – удивленно округлил глаза Стив, непонимающе смотря на Билла и отрицательно мотая головой. - Я всего лишь обронил одну личную вещь и хотел ее найти. Брюнет одернул себя. А если раб не лжет? Черт, он ведь сейчас подумает, что Билли что-то скрывает от Аниса! Голова шла кругом. Но как все это подозрительно! - Какую ещё вещь? – нахмурился фаворит. Ему хотелось верить, что все это не наглое вранье, и Стив действительно что-то потерял. - Кулон. Подарок матери. Я убирался у вас и не заметил, как он слетел с шеи, а обнаружил пропажу только когда вернулся в общую спальню. Билл, прости, что я без спроса тут лазил, я должен был сначала сказать тебе… Ты если найдешь, отдай его мне, он мне очень дорог, как память. Раб говорил искренне. Не станет же он врать о подарке родителя? Билл знал, что всю его семью убили варвары, да и лично видел украшение на шее наложника не раз. Брюнет даже вдруг почувствовал себя виноватым за подозрения и крики. «Ещё и про Аниса ляпнул, дурья моя башка». - Извини, - неуверенно и виновато промолвил Билл. - Хорошо, если я найду, то обязательно тебе его отдам, - а затем, пригрозив пальцем, наказал: - Но больше так не делай! Ничего тут лазить без разрешения. Ясно? Если что-то теряешь, говори мне, поищем вместе. - Не буду, никогда-никогда. Обещаю. Прости, Билл. Я виноват… - Ступай к себе, я вечером поищу твою цепочку, а пока я хочу отдохнуть. - Отпустишь? – юноша несмело кивнул на цепкий захват, сморщив лоб и криво улыбаясь. Билл только сейчас заметил, что до сих пор держит мальчишку за руку. - Да, конечно, - будто придя в себя, брюнет освободил слугу и отошел в сторону. - Спасибо. - Кстати, ты Андреаса не видел? - Видел, - кивнул наложник, выдыхая. Он уже стоял у дверей. - Он с калфой в библиотеку пошел, скоро вернется. - А, ясно. Ну, иди. Когда двери захлопнулись, Билл беспомощно осел на постели. Несколько раз оглядев безэмоциональным взглядом комнату, мальчик вдруг встрепенулся. Он, конечно, поверил Стиву, но для собственного успокоения проверить не помешает… В темпе поднявшись с кровати, мальчик ринулся к столу, где в одной из папок для рисования прятал письма «тайного воздыхателя». Судорожно достав листы, перебрав все несколько раз, он с ужасом осознал - их нет! - О Боже! – воскликнул мальчишка, хватаясь за голову. - Не может быть! Что же теперь будет? В панике Билли ринулся из покоев в попытке догнать наложника и прижать того к стенке, но Стива и след простыл, а сеять панику в гареме было не вариант. Эти завистливые мальчишки тут же поднимут шумиху, которая вероятнее всего только навредит Биллу. Его затрясло. Страх своими липкими лапами охватил всю сущность юноши. Билли забыл как дышать. Неужели Стив надул его, как безмозглого барана? Но он ведь видел его руки, они были пусты, в них слуга ничего не держал. А если он спрятал в карманы? Черт-черт-черт! Какой же он придурок. Зачем он только ответил на эти проклятые письма? Зачем выпрашивал украшения? Лучше бы он действительно попросил их у Господина, тот бы не отказал… Но кто ж знал, что все так обернется! А что если Стив не солгал и это кто-то другой? Билли ведь давно не проверял свой тайник, их могли украсть и пару дней назад, ведь не зря Анис ухмылялся, ехидно кивая на его украшения. Он точно что-то знает! Сто процентов! Но откуда? Может, Ага проболтался или чего хуже… Нет, нет, нет! Билли не мог в это поверить. Это означало, что теперь ему конец. Всему конец. Томас все узнает и тогда брюнету не жить, мужчина казнит его, уничтожит, не простит… Если письма действительно у старшего Шехзаде, то Билл пропал. За измену, пусть даже и моральную, сыну Султана ему грозит виселица. И это в лучшем случае. А в худшем его будут пытать, по кусочку отрывать части тела, мучить и издеваться, пока он не сгорит в страшной агонии. От этих мыслей стало только хуже. Осознав собственную беспомощность и глупость, Билли разрыдался. Только в его жизни все наладилось: он смирился со своей участью наложника, влюбился, Шехзаде проявил ответные чувства. Только все стало хорошо и… конец! Недолго же длилось его счастье. А он ведь так и не провел ночь с Томом, так и не почувствовал каково ЭТО… Видимо, ему суждено умереть девственником. Так глупо, так бесцельно. Лучше бы его загнобили другие наложники, лучше бы смеялись и тыкали пальцем, лучше бы его ещё раз избили, чем вот это все. Если бы Том поцеловал его раньше, если бы хоть намекнул, Билли ни за что не стал бы так рисковать, позориться и вымаливать побрякушки у невесть кого. Как он посмотрит своему Господину в глаза, когда тот обо всем узнает? Что скажет в свое оправдание? Мальчик не знал, и это было ужасно. Вечером того же дня явилась калфа и двое слуг. Они принесли Биллу огромный сундук с украшениями и дорогими одеждами. Это был подарок Тома. Достав несколько шкатулок, открыв их и высыпав в руки драгоценности, брюнет горько заплакал. Андреас, что стоял рядом, подумал, что это все от счастья, что друг так радуется и не более, но лишь одному Господу Богу, да самому Биллу, была известна истинная причина этих слез. *** Следующие пару суток Билл проживал, сидя словно на иголках. Ему казалось, что за ним вот-вот явятся и уведут на казнь, но никто не приходил. С Томом он тоже не виделся, мужчина передал через калфу, что вынужден на несколько дней покинуть дворец по просьбе отца, а посему увидеться в ближайшее время у них с наложником не получится. Билли расстроился, ведь он даже не успел поблагодарить своего Господина за великолепные дары. К слову о драгоценностях -брюнет их не надевал. Он вообще в тот же день снял все украшения со своего тела и спрятал подальше. Как говорится, с глаз долой, из сердца вон. Ему было позорно даже прикасаться к побрякушкам, что подарил «тайный воздыхатель», а украшения, принятые в дар от Тома, надевать было стыдно. Хотя они и были прекраснее любых, что он мог видеть в этой жизни, хоть и казались ему самыми изящными, искусными и даже волшебными, мальчик считал, что не достоин их. Теперь не достоин. Страх быть уличенным в предательстве Господина отступил лишь тогда, когда Андреас, а это случилось сегодня в обед, сообщил, что Анис тоже покинул дворец и вообще Стамбул примерно на пару недель. Услышав эту новость, Билли испытал неописуемое облегчение. Хотя бы на это время он сможет вздохнуть спокойно и забыть о данной проблеме. Возможно, он даже сам решится признаться своему Господину в случившемся, пока это не сделал за него кто-то другой. Брюнет догадывался, что скорее всего из-за внезапной поездки Тома план по его, Билла, уничтожению у Аниса сорвался. Фаворит, конечно, ещё не был до конца уверен в том, что письма украл именно старший Шехзаде, но почему-то эта версия казалась ему самой реальной и логичной. Ведь если это кто-то другой, то почему он тогда до сих пор ничего не сообщил Тому? Он, конечно, отсутствовал во дворце, но находился недалеко и по любому зову мог примчаться, особенно если этот зов был о предательстве его фаворита. Билла расстраивал ещё и другой факт – Гульшад-ага его избегал. Он несколько раз пытался выведать у слуги, не рассказывал ли тот ничему о письмах старшему Шехзаде, но тот всячески уходил от разговора и при виде брюнета скрывался в неизвестном направлении. Это ещё сильнее подтверждало версию о том, что все-таки пропажа писем дело рук Аниса. За окном темнело. Билл с Андреасом играли в шахматы, расположившись на кровати брюнета. Настроения из-за отсутствия Шехзаде у мальчиков не было, а выходить в Гарем к остальным рабам не хотелось. После того как ребята обжились на этаже для фаворитов, остальные их слегка сторонились. У наложников, что жили в общей спальне, были свои темы для разговоров, свои шутки и рассказы, да и зависть к более высокому положению в Гареме у фаворитов было сложно скрывать. Нет, они, конечно, общались своей компанией, где были ещё Стив, Лука и Халит, но в основном это происходило на уроках или во время трапезы. - Скучаешь? – тихонько поинтересовался Андреас у друга, видя как тот грустно смотрит в окно. И хотя вопрос больше звучал как подтверждение факта, Билли ответил: - Очень скучаю, Андрей. Каждый вечер засыпаю с мыслями о Томе, думаю как он там… Хорошо ли ему? Вспоминает ли он обо мне? - Конечно, вспоминает. О ком ему ещё вспоминать? Он в последние дни только с тобой время и проводил, я даже слышал, что в женском гареме очень этим недовольны, - златовласый юноша наклонился ближе к другу, продолжая шепотом: - Говорят, его фаворитки бунтуют и мечтают тебе глаза выдрать. Они узнали, что Том водил тебя гулять, и их это очень взбесило, вроде как своих наложниц он ни разу в саду не выгуливал. - Правда? – глаза брюнета округлились, а в груди затрепетало от осознания того, что Том сделал для него то, что не делал ещё ни для кого. - Угу, - кивнул Андрей. - Смотри в оба, как бы не напакостили чем. - Да уж, в этом гадюшнике стоит держать ухо востро. Нет-нет, да какую-нибудь подлянку устроят… Знали бы они, что между нами ничего не было, кроме поцелуев, наверное, сильно бы удивились. - Ничего, Том вроде как завтра возвращается, у вас будет время это справить, - игриво подмигнул Эндрю. - Завтра? - Да, я слышал, Гульшад-Ага говорил о его приезде. Так что готовься, скорее всего, Том пригласит тебя в свои покои. Или ты собрался месяцами мужика мучить на радость его фавориткам? - укоризненно спросил юноша, выгибая бровь. - Нет, - отрицательно замотал головой мальчик, слегка смущаясь. - Конечно же, нет. Я и сам хочу, хоть и боюсь немного. Сходишь со мной завтра в баню, если Том меня пригласит? - Зачем? - Ну как же, для моральной поддержки, - брюнет хихикнул, разводя руками, а затем, ущипнул друга за бедро. - Тебе все равно заняться нечем, слоняешься без дела по полдня. - Сам ты без дела слоняешься! Я тебе не лентяй, - фыркнул Андреас, наигранно обижаясь. - Просто очень люблю поспать. Хорошо, схожу с тобой завтра, если что, не ссы. *** Том, восседая на своем белом скакуне по имени Спирит, мчался во дворец. Он провел несколько дней в Эдирне, встречался с Пашами и подписывал многочисленные документы. Мужчина знал, что не увидит старшего брата, так как тот в его отсутствие отправился в Венецию для переговоров в качестве представителя Повелителя. Как старшему Анису всегда доставались самые серьезные поручения, но Том не обижался. Он четко осознавал, что первым на престол после смерти отца должен будет взойти именно старший брат, поэтому мужчина набирался опыта в более важных делах. Томас вообще был против любых разговоров о власти между ними считая, что они не должны ссориться друг с другом и создавать из трона яблоко раздора. Он верил в судьбу. Если суждено Анису править, значит, на это воля Аллаха, и он будет молиться за его здоровье и желать ему долгих лет правления, а ежели что-то изменится, и Тому придется перенять власть, он послушно покорится судьбе и будет стараться не опозорить честь отца, надев корону. Мужчина спешил, но не только потому, что соскучился по отцу, младшему брату, Валиде, матери и тетушке, хотя это, безусловно, было так, а ещё и по другой причине: он невыносимо истосковался по Биллу. Казалось, он не видел тонкого раба целую вечность, хотя прошло каких-то пара дней. Каждый вечер перед сном мужчина думал о наложнике, вспоминал его нежное женственное лицо, худенькие плечики, осиную талию. Их поцелуи, тот страстный в покоях и нежный в саду, всплывали в памяти яркими картинками, заставляли сердце биться сильнее, а в груди разливаться кому-то особенному, незнакомому, теплу. Он уже знал, что как только вернется, сразу же прикажет калфе подготовить Билла. Том, конечно, мог бы ещё терпеть и ждать, даже был уверен, что сможет, но отчего-то чувствовал – наложник готов. Хотелось скорее попробовать столь ненавистный ранее секс, почувствовать влажное и податливое тело под собой, ласкать его не останавливаясь. В общем, хотелось всего того, что Тому уже не первый день представлялось в собственном воображении. К слову, по поводу секса Том не волновался. Его слегка смущало наличие члена, который явно имелся у «Шахерезада», но в остальном все было спокойно. Если он его целует с осознанием этого и заводится, то значит, это его не особо-то напрягает. Все остальные странные чувства и эмоции, что возникали рядом с наложником, мужчина откидывал на задний план, считая, что все это не более, чем следствие спермотоксикоза, ведь он уже черт знает сколько не занимался сексом. *** Весь следующий день Билли провел в предвкушении встречи с Господином. Он знал, что Шехзаде прибыл во дворец ещё утром. После его приезда сразу же пришла калфа и сообщила долгожданную новость: Том ждет его в своих покоях после ужина. Время тянулось предательски медленно, а волнение усиливалось с каждой прожитой минутой. Когда за окном стало темнеть, сердце Билла было готово выпрыгнуть из груди. Руки предательски тряслись, а тело, словно ватное, отказывалось подчиняться. Совсем скоро он отправится в баню, а после… После все случится! - Билли, смотри, что я принес, - в покои вошел Андреас, с подносом в руках. - Фрукты придадут тебе сил. - Ого! – охнул брюнет, рассматривая содержимое тарелок: бананы, манго, виноград, ананасы. Казалось, здесь было все, что он так сильно любил. - Где взял? - А вот секрет, - загадочно улыбнулся золотоволосый юноша, ставя поднос на постель. - Где взял, там больше нет. - Ну, правда, Андрей. Откуда? М-м-м, манго хочу, давай сюда скорее, - мальчик потянулся за оранжевым, аккуратно нарезанным кусочком и с аппетитом засунул его в рот. - Ферстен-Ага нас угостил, помощник повара, - Билли нахмурился, пытаясь вспомнить. - Да ты его видел тысячу раз, просто забыл. Толстый такой, как бочка, - Андреас смешно показал руками габариты мужчины. - А-а-а-а, кажется, припоминаю, - образ полноватого повара смутно появился в сознании брюнета. - С чего это он такой добрый? - Не знаю, - Андрей пожал плечами. - Встретил его в коридоре, говорит: «Пойдем, поможешь мне пару пакетов до кухни донести и я дам тебе вкусняшку». Как видишь, не обманул пузатый. - Класс! Блин, как же вкусно! – Билл запихивал полный рот. - А ты чего не ешь? - Не хочу, - пожал плечами друг. - Ну и зря. - Не объедайся, а то после ужина живот вздуется, и будет у вас с Томом веселая ночка, - заржал Андрей. Брюнет, перестав жевать, посмотрел уничтожающим взглядом на друга, но затем не выдержал и тоже громко засмеялся, да так, что куски еды из его рта полетели в лицо Андреаса. - Фу-у-у, ну Билл! – златовласый мальчика, хохоча, принялся брезгливо оттряхиваться. - Сам виноват, нечего смешить жующего человека! А вообще, шутки шутками, а на ужин я не пойду, не хочу, как беременный потом ходить. Да и аппетита особо нет на тяжелую пищу. Вот фрукты – это хорошо. Чуть позже Андреас сходил на ужин в одиночестве, а когда он вернулся, они с Биллом и калфой направились в баню. В прошлые разы, когда Билла готовили, он сам особо не участвовал в процессе, но в этот раз все было иначе. Юноша чуть ли не довел бедную Азиза до инфаркта своими придирками к собственным ногам, которые казались ему недостаточно гладкими. Он намывал свое тело бесконечное количество раз, сделал две маски для волос, обмазался кучей кремов и все равно не был до конца уверен в собственной чистоте. Андреас терпеливо помогал, прекрасно понимая волнение друга. Когда с мойкой было покончено, брюнета повели на оставшиеся сборы: макияж и переодевание. Пока они шли по коридору, Андрей заметил нечто странное в поведении друга - он часто дышал и периодически закатывал глаза. - Билли, тебе плохо? – златовласый юноша обеспокоенно всматривался в лицо брюнета и придерживал за плечо. - Это от волнения, - усмехнулась Азиза. - Переживает! - Билл, ответь мне, - игнорируя калфу, которой вечно все кажется не серьезным, спросил ещё раз у друга Андрей. Билл заметно побледнел. Таким он видел его впервые. - Все нормально, калфа права. Я просто перенервничал. Спасибо тебе за помощь, иди к себе, - пытаясь трезво мыслить и справиться со слабостью, сказал Билл. Ему действительно немного нездоровилось, но акцентировать на этом внимание не было времени. - Билли, дорогой, если тебе нехорошо, может, лучше перенести вашу встречу? Скажи Господину, он все поймет, - не унимался друг. - Все нормально, не волнуйся, - отнекивался брюнет, махая рукой. - Ступай. - Калфа, я тебя умоляю, если Биллу станет хуже, зови меня. Я очень за него переживаю! - Ты что, не видишь, он говорит, что с ним все хорошо? Иди уже! – женщина завела брюнета в комнату для сборов и захлопнула перед лицом взволнованного Андреаса дверь. *** Томас сидел на кровати, широко расставив ноги, и попивал щербет. Мужчина то и дело бросал взгляд на песочные часы, отмечая, что Билл явно задерживается. После ужина прошло уже два часа, а наложника все не приводили. - Так недолго и запьянеть, - изрек Том, понимая, что выпил уже три полных стакана горячительного напитка. Поднявшись с кровати, мужчина подошел к зеркалу и оглядел себя: невесомая белая хлопковая рубаха, такого же цвета и материала восточные штаны с резинками на щиколотках, сверху тюрбан, достающий до самого пола. Все это сидело превосходно. Том не любил слишком тяжелые одежды, ему нравилось ощущать легкость во всем. Расправив плечи и педантично покрутившись, Шехзаде подмигнул своему отражению: - Красив, умен, богат, имеет власть. Мечта, а не мужчина. Он встрепенулся от стука. - Уважаемый Шехзаде, по Вашему велению прибыл фаворит Билл, - оповестил стражник. - Проси, - Том улыбнулся, отставил бокал с напитком на столике и замер в ожидании. Двери распахнулись, и в покои вошел сказочный юноша, по традиции склонив голову и пряча лицо. Сегодня Билл выглядел потрясающе: шелковый топ и штанишки в молочных тонах, распущенные волосы, диадема на голове, многочисленные украшения на запястьях и тонкой шее. - Я заждался тебя, Билли, - мягкий радостный голос обласкал слух наложника. - Подойди ближе. Мальчик кивнул и приблизился к Господину, в нос сразу же ударил такой знакомый и терпкий аромат. Медленно опустившись, Билли, превозмогая головокружение, встал на одно колено и поцеловал подолы одежд мужчины, затем он медленно поднялся, все так же не поднимая глаз на Господина. Нужно было держаться, пусть и из последних сил. - Посмотри на меня, не прячь глаза, - Шехзаде аккуратно провел рукой по волосам наложника, слегка откидывая их ему за плечи, а затем погладил скулу, добавляя: - Горячий такой. Том почувствовал, что кожа наложника просто огненная, а затем, когда мальчик поднял голову, разглядел и капельки пота, что покрывали большую часть лица. Пытаясь сфокусировать взгляд, Билли пьяно смотрел на своего Господина. Ему безумно хотелось улыбнуться, сказать хоть что-то, но не было сил. Он чувствовал, что ещё несколько минут, и ноги перестанут его держать. - Что с тобой? Билли, ты заболел? – нахмурившись, забил тревогу Шехзаде и вгляделся в мутные глаза напротив. Наложнику явно нездоровилось. - Немного нехорошо, скоро пройдет, - прошептал Билли, находясь уже где-то за гранью. Лицо мужчины медленно, но верно расплывалось. Мальчик только и успел промолвить «Вы так красивы», прежде чем потерять сознание и безвольно обмякнуть. Том подхватил юное тело и тут же затряс его, паникуя: - Билл! Билли, очнись! Да что ж с тобой такое? – он вглядывался в безэмоциональное лицо, но раб не реагировал. - Билл, я приказываю, очнись! Том не сильно ударил наложника по щекам, пытаясь привести в чувства, но все было безуспешно. Когда до мужчины дошло, что мальчик не очнется, он закричал не своим голосом: - Стража! Лекаря и калфу ко мне, срочно! Он подхватил Билла на руки, словно пушинку, и отнес его на кровать. Лицо наложника с каждой секундой все сильнее принимало какой-то зеленоватый оттенок. Взяв мальчика за руку и нащупав пульс, Том с облегчением отметил, что Билл жив. В этот момент в покои ворвались калфа с врачихой. Шехзаде ринулся к ним. - Ох, Аллах! – воскликнула Азиза, увидев на кровати Господина бездыханное тело. - Все-таки свалился, бедняжка! - Что? – взревел Том. - Что значит «все-таки свалился»? - Господин, он жаловался, что ему нехорошо, но говорил, что все это от волнения и скоро пройдет! Я и не придала значения… - развела руками женщина. - Ты в своем уме? – Тому хотелось придушить эту глупую рабыню, но опомнившись, мужчина обратился к лекарше: - Осмотри его, скорее! Чего ты ждешь? Женщина с саквояжем быстро подбежала к кровати и принялась оглядывать наложника. Том тем временем обеспокоенно застыл у нее за спиной, следя за каждой манипуляцией и периодически кидая гневные взгляды на виноватую Азизу. Врач открывала Биллу рот, что-то высматривая, затем слушала пульс, а после достала какую-то жидкость и залила ему в глотку. Понаблюдав с минуту, лекарь попросила принести таз, за которым тут же побежала калфа. Слава Аллаху, подобной утвари в уборной Тома было предостаточно. Когда тазик был передан врачихе, она достала из чемоданчика салфетку, чем-то её намочила и поднесла к лицу наложника. А дальше Билла вырвало… Том отвернулся, не имея желания смотреть на весь этот ужас. - Его отравили, - вынесла вердикт женщина после того, как осмотрела содержимое тазика. - Очень сильный яд. - Отравили? – мужчина не верил своим ушам. - Да. Молитесь, даст Аллах, он выживет, - после этих слов Шехзаде подурнело ещё сильнее. - Азиза, что он ел? – Том озабоченно забегал глазами по калфе, которая сама пребывала в полнейшем шоке, оттого глотала ртом воздух. - Не зависай, женщина! Что он ел в последний раз, я спрашиваю?! - Я не знаю, Господин. Его не было на ужине, а обед… Всем давали одинаковую пищу, - она развела руками. - Нет, то, что было отравлено, он употребил в пищу не более двух-трех часов назад, - вмешалась лекарша. - Азиза, Вам необходимо каждые полчаса давать ему понюхать это, - она кивнула на салфетку. - Нужно, чтобы весь яд вышел из организма. И вот этот напиток заливать насильно, - женщина достала из сумки какую-то банку со странного цвета настойкой. - Сейчас он без сознания, но сильнейший запах лечебной травы и настой будут пробуждать его для опустошения организма. Калфа кивнула. - Азиза будет заниматься другими делами, - вмешался Том. - С Биллом останешься ты, - приказным тоном он обратился к врачихе. - Пока он не придет в себя. И если, не дай Аллах, этого не случится, клянусь, я велю тебя казнить! - Как скажете, Господин. - Азиза, глупая ты женщина, тебя это тоже касается. Усекла? – та затравленно кивнула. - А теперь отвечай. С кем находился Билл последние несколько часов? – Том истерично принялся расхаживать из стороны в сторону. - С Андреасом, это его лучший друг, они живут вместе. Мальчик - фаворит Аниса. - Привести ко мне, немедленно! - Слушаюсь, Господин. Скажите, а Билла, - калфа несмело кивнула в сторону наложника, - отнести в его покои? - Нет! – рявкнул Том, а затем более сдержанно процедил сквозь зубы: - Он пока останется здесь. - Поняла, - зашуганно ответила служанка и, поклонившись, умчалась выполнять приказ. - Он выживет? – немного успокоившись, мужчина опустился рядом с неподвижно лежавшим наложником и с надеждой взглянул на лекаршу. - Организм молодой, крепкий… Но и яд сильный, Господин, - женщина пожала плечами. - Будем, надеяться, что он справится. Главное, делать все необходимое. Шехзаде обреченно кивнул. Он смотрел на своего фаворита, и его сердце сжималось. Бедный ребенок, ещё и вытерпел эти сборы, пришел, для него старался… Кто же посмел подложить яд в еду ЕГО Биллу? Он уничтожит эту тварь, лично отведет на виселицу. Пощады не будет. - Живи, Билли, только живи… - шептал Томас, поглаживая хрупкого мальчика по руке и вглядываясь в бледное лицо. - Я всех накажу, никого не помилую. Едкий страх разносился по всему телу от того, что мужчина видел перед собой. Билл лежал, словно мертвый, единственное, что подтверждало обратное, – жар. Мальчик был неимоверно горячий, казалось, он мог заживо сгореть в этой агонии. Том был напуган. Он не хотел допускать и мысли о том, что фаворит умрет. Это было выше его сил. - Ты не можешь умереть, мы ведь даже… - словно в бреду пробормотал Шехзаде, но сам моментально испугался собственных слов. – О Аллах, и о чем я только думаю! Билли, просто живи, пожалуйста. Ты ведь такой… Такой красивый, добрый, чуткий. Тебе нельзя умирать. Слышишь? - Господин, - тихо позвала его лекарь. Том дернулся, он и забыл, что женщина рядом и все слышит. - Не волнуйтесь Вы так, ему обязательно станет лучше. Простите за любопытство, этот мальчик - Ваш фаворит? Вы любите его? - Да, фаворит. Люблю? Нет, он просто мне очень… Дорог?! - мужчина задумался, а затем раздраженно нахмурился и строго взглянул на тут же растерявшуюся врачиху. - К чему вообще этот вопрос? Думай, что спрашиваешь! Какая любовь? Что она несет? Том определенно переживал за наложника, он, в конце концов, был его собственностью. Но какого хрена она городит о какой-то любви? - Простите, просто Вы так взволнованны, я подумала… Извините. - Твое дело лечить, вот и лечи. Не отвлекайся. Спустя минут десять в покои Шехзаде ворвались Гульшад-ага, вместе с Андреасом и калфой. - О, Господин, мне так жаль! – всплеснув руками, воскликнул Ага. - Бедный мальчик, такой юный! - Приветствую Вас, Шехзаде, - поклонился зареванный златовласый юноша и, не дожидаясь разрешения, кинулся к постели, приговаривая: - Билли, мой дорогой, мой хороший! - Андреас, что ты себе позволяешь? – возмутилась калфа и хотела было ринуться вслед за наложником, но Том не позволил. - Пусть подойдет. - Но… - Я сказал, пусть. Андреас, через пять минут жду тебя на балконе, нам нужно поговорить. - Конечно, Господин, - мальчик согласно кивнул и слезными глазами с благодарностью посмотрел на мужчину. Том уже собрался выйти на лоджию, чтобы немного прийти в себя и собрать мысли в кучу, как двери покоев вновь распахнулись, и в спальню влетел взъерошенный Георг. А он-то что тут забыл? - Что с Биллом? – спросил младший Шехзаде и, не дожидаясь ответа, быстрым шагом подлетел к брату. Вцепившись ему в рубаху, он гневно прокричал: - Что ты с ним сделал, а? Ты избил его, чудовище? Отвечай! - Ты в своем уме? – Том отшвырнул от себя Георга одним движением. - Что ты несешь? - Он тебе не был нужен никогда! Ты, ты… Ты убил его, да? Томасу казалось, что он спит. Он вообще ничего не понимал. Что за цирк? Хаотичные мысли готовы были вот-вот взорвать его мозг. - Какого черта ты говоришь, идиот? Билла отравили! Повисла пауза. Младший неверящим взглядом посмотрел сначала на Билла, распластавшегося на кровати, возле которого крутилась врач и наложник, моментально отмечая, что на его теле нет ни синяков, ни ссадин, а затем на Тома, и отшатнулся. - Это правда? – глухо переспросил опешивший Георг. - Да, кто-то подсыпал отраву ему в еду, ещё до того, как он пришел ко мне. Лекарь делает сейчас все возможное, чтобы спасти его жизнь. Но что все это значит? Почему ты врываешься в мои покои и кидаешься на меня? Какое тебе дело до МОЕГО наложника, я не понял? - Я, я… - Георг, явно осознав, что сказанул лишнего и не только сказанул, растерялся. - А ну пошли со мной, братец, - Том, сделав вывод, что разговаривать при рабах не лучшая идея, потащил младшего на балкон, где с силой тряхнул и развернул лицом к себе. - Том, - пришибленно бубнил младший, - извини, я… - Что все ЭТО значит? - бровь старшего была вздернута вверх, а ноздри раздувались в разные стороны. Мужчина был взбешен, но ещё сильнее поставлен в тупик. Ему срочно требовались объяснения. - Я слышал крики, калфа кричала имя Билла и то, что он умирает. Поэтому я, не задумываясь, примчался сюда… Прости, я просто подумал, что ты его… - запинался Георг. Он боялся Тома, вся его прежняя решимость набить брату лицо таяла на глазах. - И поэтому ты решил, что я его избил? - тот кивнул. - Что ж, умно. Я хоть раз был замечен в подобном? Георг, ты меня пугаешь, честно. С какого перепуга я должен был избить Билла? - Не знаю, - виновато выдавил парень. - Просто я в курсе, что он тебе не нужен, что между вами ничего нет и… В общем, я же видел, как ты хладнокровно отреагировал на то, что его обзывают другие рабы. Я тогда все слышал не хуже тебя. Помнишь? Когда мы проходили мимо Гарема и услышали… - Помню, - перебивая, кивнул мужчина. – Но ты много не знаешь, я не оставил это без внимания. А ты чего так за него печешься? Своих наложников мало? Так новых заведи, вон их сколько ходит. - Мне другие не нужны, - прошептал младший, отводя взгляд. - Что это значит? – Томас шокированно округлил глаза, покачнувшись. Вот так заявление! Георг зажмурился, решаясь, а затем резко распахнул глаза, выпаливая на одном дыхании: - Том, я люблю Билла. Отдай его мне. - Гео, ты шутишь? – Том нервно рассмеялся, прищуриваясь. Но Георг не шутил. Весь вид младшего был более, чем серьезен. И он затараторил: - Ну, вот зачем он тебе нужен? Ты любишь женщин, мальчики тебе неинтересны. Зачем тебе Билл? Я давно хотел поговорить с тобой, но не решался. Еще тогда, на своем совершеннолетии, я влюбился. Влюбился с первого взгляда, но Анис… В общем, я не мог встать у него на пути, я видел, как он на него смотрел, видел, что захотел. А потом, когда я узнал, что Анис его прогнал, я хотел помочь, спасти, но опоздал, за меня это сделал ты… Том, я с ума по нему схожу, я не сплю ночами, вспоминая его лицо, его носик маленький, ручки. Я так хочу быть с ним, целовать, обнимать… - Замолчи! – рявкнул Том, прерывая ненавистную триаду не в силах больше слушать подобное. - Забудь об этом. - Почему? Зачем он тебе, Том? - Потому что он – мой. Ясно? Уходи и думать забудь о Билле. Я все сказал. - Твой? А ты его спросил? Может быть, он вовсе не хочет быть твоим! - отчаянно воскликнул Георг. - Что ты имеешь в виду? Ты на что намекаешь? – кулаки старшего брата невольно сжимались, казалось, мужчина вот-вот задымится от нахлынувшей злости. - Да ничего! Ещё посмотрим, чья возьмет! Главное, чтобы Билли поправился, - прошипел Георг ему в лицо и, резко развернувшись, покинул лоджию. Мужчина смотрел ему вслед и не верил. Брат любит Билла? Давно хотел поговорить? Что вообще происходит? - О Аллах, что творится в этом гребаном дворце?! – взмолился небесам Том, а затем облокотился о перила и глубоко задышал в попытке унять сумасшедшее сердцебиение и гнев. Более-менее успокоившись, он заглянул в покои и позвал Андреаса, с которым проговорил около получаса. Мальчишка рассказал обо всем, что произошло перед тем, как Билла привели к Тому. Он поведал Шехзаде и о фруктах, и о Ферстене-Аге, что так щедро одарил ими фаворита Аниса. Вернувшись в спальню, мужчина разогнал всех, кроме лекаря. Наложник находился все в том же состоянии, но, по словам врачихи, основные изменения раньше утра не наступят. Том, отгоняя от себя все дурные мысли о младшем брате, о возможной смерти наложника, о предательстве слуги, что отравил фаворита, прилег на противоположенный край, взял Билла за руку и прикрыл глаза. Долгая дорога, куча сводящих с ума событий вымотали мужчину донельзя, и он сам не заметил, как уснул. Позже он ещё не раз просыпался: через час, два и под утро. Фаворита периодически тошнило и лихорадило, но слава Аллаху, к утру ему стало значительно лучше. Когда рвота прекратилась, а лекарша сообщила, что все ужасное позади и жизни фаворита ничто не угрожает, Том отпустил женщину. Он сам раздел Билла до нижнего белья, бормоча спросонья какую-то белиберду по типу «накажу тебя, болеть мне вздумал», «худенький такой, как тростиночка, и гладенький очень», «ещё раз заболеешь – казню». А после сам улегся рядом, накрыл их обоих одеялом и, прижав мальчишку к себе, забылся в беспокойном сне. *** После того, как Билли открыл глаза, он почувствовал ломоту в теле, слабость и головную боль, а затем невыносимую жажду и дикое желание помочиться. До сознания медленно доходили обрывки вчерашнего вечера, затем и ночи. С ужасом осознав, что произошло, фаворит, превозмогая общее удручающее состояние, приподнялся на локтях и осмотрелся. Он находился в покоях своего Господина, а сам Шехзаде, распластавшись на белоснежных простынях, мирно посапывал рядом, уткнувшись лицом в подушку. Увидев эту милейшую картину, Билли заулыбался, на душе стало так тепло и спокойно. Том был рядом, он не бросил его. Но самое важное - он оставил его в своих покоях! Мальчик помнил обрывки слов, что произносили люди, пока он был на грани между жизнью и чем-то страшным, темным. Из сказанного было понятно – его отравили. Но кто? Неужели это дело рук Аниса или фавориток Томаса?! Билл не знал, что и думать. Голова напрочь отказывалась работать, хотелось как можно скорее попить и сходить в туалет, а затем лечь обратно. Собравшись духом, наложник сел на край кровати и, найдя свои вещи на тумбе, тихонько оделся. Его слегка штормило, но это было терпимо. Фаворит хотел было подняться, но его вдруг остановила теплая ладонь, что легла на плечо, и сонный голос Господина: - Билли, ты очнулся? - Да, Господин, доброго Вам утра, - он обернулся, встречаясь взглядом с мужчиной. - Извините, мне нужно в уборную, - смутился мальчик и еле заметно улыбнулся. - Тебе помочь? – обеспокоенно спросил Том, приподнимаясь на локтях. - Как ты себя чувствуешь? - Нет-нет, все хорошо, мне уже намного лучше, я справлюсь сам, - благодарный кивок, затем медленные, неровные шаги и брюнет скрылся за дверью туалета. Том потянулся, размял спину, потер глаза ладонями и громко зевнул. Проснулся он явно не в лучшем своем состоянии: разбитый, помятый, не выспавшийся. Будь это любой другой день, он бы обязательно провалялся в постели до самого вечера, забыв обо всех и обо всем, но не сегодня. Пока преступник на свободе, Томас не сможет спокойно отдыхать. Когда Билли вернулся в покои, Шехзаде уже надевал штаны, стоя у шкафа. - Господин, я должен идти к себе? – тихонько спросил Билл, выглядывая из-под рваной челки. - Нет. Ложись, отдыхай, - мужчина кивнул на свою постель. - Скоро придет калфа и будет за тобой ухаживать. - А так можно? – Билли стало неудобно. Кто он такой, чтобы отлеживаться в постели Господина? - Можно. Я все равно буду занят делами, мне нужно разобраться во всем, что вчера произошло. Я выясню, кто посмел подложить тебе яду, и накажу виновного. Мальчик растерянно кивнул, а затем, подойдя к кровати, увидел на тумбочке кувшин с водой и стакан. Налив полный, он махом его осушил. - Билл? - Да? - Лекарь говорила, что яд сильный, и ты запросто мог покинуть этот мир и не дожить до утра. Но ты большой молодец, что справился. Я волновался, - на этих словах сердце наложника пропустило удар. Том за него волновался, он переживал! - В общем, я очень рад, что с тобой все хорошо. Но тебе нужно набраться сил, поэтому отдыхай, а я пойду. Тому казалось, что он скажет Биллу много разных слов, поделится своими переживаниями, мыслями. Но почему-то вышло иначе. Внутри он радовался, как ребенок, что все его опасения были напрасны, что Билли живой и идет на поправку, что их встречи будут продолжаться, а начатые отношения развиваться, но сказать это вслух было куда сложнее, чем думалось изначально. - Господин, – окликнул мужчину наложник, когда тот уже умылся, полностью оделся и стоял в дверях, - простите мне мою дерзость, но могу я Вас попросить? - Конечно, говори. - Можно вместо калфы за мной поухаживает Андреас? – скромный взгляд, полный мольбы. И как тут отказать? - Билл, постороннему наложнику нельзя находиться в моих покоях без присмотра, но если тебе так будет легче и лучше, я могу прислать их обоих. - Да, пожалуйста, если можно… - Хорошо. Ты главное выздоравливай, я позже вернусь. - Спасибо большое, Господин. *** Когда Том влетел на кухню и схватил помощника повара за грудки, прижимая со всей силы к стене, он никак не ожидал услышать это: - Шехзаде, я не виноват! Я не виноват, клянусь Аллахом! Мне угрожали, сказали, что самого отравят, если я не сделаю это… - толстяк трясся, словно малолетка, перед гневом Господина. - Кто? Кто тебя нанял? – процедил ему в лицо мужчина. - Отвечай! Иначе я сам лично возьму кухонный нож и отрублю тебе твою дурью башку прямо сейчас! - Это все Салим, наложник Шехзаде Аниса! Он хотел отравить мальчишку, сказал, что если я ему не помогу, то меня ждет страшная и мучительная смерть. Он сам подлил что-то во фрукты, он хотел избавиться от Андреаса! - От Андреаса? – Томас неверяще округлил глаза и, отпустив слугу, отшатнулся. - Ну да, я ведь ему передал поднос. Он хотел его смерти. - О, Аллах, - мужчина прикрыл глаза, пытаясь мысленно связать все воедино. - Салим, значи… Ну, ты гадкая змея у меня за все ответишь! – процедил он сквозь зубы. - Стража, увести Ферстена-Агу и бросить в темницу! - Господин, помилуйте! Я не виноват, у меня четверо детей, я не мог оставить их сиротами! - помощник повара упал в ноги Шехзаде и взмолился, но наткнулся лишь на надменный презрительный взгляд. - Ты – предатель и будешь казнен. Ничто не мешало тебе рассказать об угрозах Салима мне или же другим членам династии, но ты сам пошел по кривой дорожке, переживая только за свой толстый зад. Ты подумал о детях, когда передавал отраву? Нет, ты думал только о себе! Позор тебе, твоим отпрыскам будет очень стыдно, что их отец жалкий трус и убийца! Чтоб ты знал, Андреас не притронулся к фруктам, их вместо него вкусил мой фаворит и чуть не скончался, лекарь всю ночь боролась за его жизнь, жалкий ты ублюдок! – Прокричал мужчина, а затем гневно оглядел остальных поваров и процедил: - Любой, кто осмелится сделать подобное, будет наказан смертью! Поняли? Каждый наложник гарема – собственность Османского Государства, и покушение на его жизнь равно предательству Султана! Впредь любая еда, что попадает на стол рабов и рабынь, будет проверяться вами лично, точно так же, как перед подачей членам Династии. Ясно? Ваша радость, что Билл выжил, иначе… Я бы всех вас казнил, клянусь Аллахом! *** Том готов был рвать и метать. Все оказалось хуже, чем он предполагал. Салим, мать его! Чертов Салим! Как у него только духу хватило пойти на это? Он что, совсем безумный? Думал, что Том не узнает, чьих рук дело это отравление? Как же глупо и тупо, как же недальновидно. И не имело значения, кого он пытался отравить, это уже было не важно. Если бы Билл не попробовал отравленную еду, если бы, как и было задумано, их съел Андреас, наказание все равно бы было идентичным - смерть. Но Том не станет его казнить, нет. Как бы сильно ему ни хотелось, он не имел на это права. По предписаниям гарема казнить виновных может только их прямой владелец, конечно же, если речь не идет о покушении на жизнь членов Династии, в этом случае казнь вершится сразу после обнаружения виновника. Все, что мог сделать Шехзаде в данной ситуации, - сослать Салима в старый дворец, где тот будет дожидаться возвращения своего Господина, будучи заточенным под замок. Мужчина искренне надеялся, что Анис не помилует предателя, в ином случае, Томасу придется пойти против законов и нанять людей, которые отправят наложника на тот свет тихо, без лишних глаз и ушей. Дабы не вершить самосуд, Том приказал страже и слугам вывезти Салима из дворца этой же ночью. Мужчина понимал, что если сам пойдет к нему, то может не сдержаться. Настроение было хуже некуда, но хоть с одной проблемой Том более и менее разобрался… Осталась ещё одна, не менее важная, но за которую браться не было абсолютно никакого желания – Георг. Что делать с братом? Поговорить? Но что он ему скажет? Это не давало Шехзаде покоя. И как только брат умудрился втюриться в ЕГО наложника? Сплошное непонимание. Ссориться с младшим было вообще не в планах Шехзаде, тем более, что приближался поход, но и «отдать» ему Билла было абсурдом. С чего мелкий вообще взял, что ему светит чужой наложник? Совсем от любви крыша поехала. Это ЕГО Билл. Конечно, стоило бы рассказать Георгу, что их с Биллом псевдо-отношения недавно изменились, что он вчера пришел в его покои не для того, чтобы уснуть на диване… Но был ли в этом смысл? Том обижался на Георга за слова, сказанные сгоряча, за подозрения, да и в целом за его неподобающее поведение. Куда делось уважение к брату? Манеры? Георг словно с катушек съехал, совсем не подумал о том, как будут выглядеть его претензии со стороны. Ещё и наглости хватило попросить отдать Билла словно вещь! Нет уж, старший такое прощать не намерен, пусть братец поразмыслит над своим поведением, он к нему на мировую идти не собирается. Ещё чего! Залетел в покои, накинулся, стал кричать, а затем и вовсе какую-то чушь нести про любовь. Ещё и эта последняя фраза: «Посмотрим, чья возьмет…» К чему это? Он что, собирается фаворита у него отбивать? Ну и чушь… Пусть только попробует! Глупый сосунок, нашел с кем тягаться. Сам явится, когда одумается. А Билла ему не видать, Тому он и самому нужен. - Бред какой-то… Любит он, видите ли, - приговаривал Шехзаде себе под нос, шагая по плохо освещенному коридору дворца. - Как полюбил, так и разлюбит. Тоже мне, герой-любовник, недавно под стол пешком ходил. *** - Билли, мой хороший, ну как ты себя чувствуешь? – Андреас сидел рядом с другом и крепко сжимал его руку. - Я так волновался, всю ночь глаз не сомкнул. - Уже лучше, Андрей. Намного, - брюнет тепло улыбнулся, лаская взглядом черты лица златовласого юноши. - Я люблю тебя, спасибо за то, что ты у меня есть. - И я тебя люблю, так сильно, Билли, кто б знал… Ты же мне, как братик. Роднее тебя у меня никого нет теперь. - Мальчики! Это что такое? – возмутилась калфа, что сидела рядом на стуле и все слышала. - Да мы ж по-дружески, - хихикнул Эндрю, подмигивая Биллу. - Не дай Аллах кто-то из Династии услышит. Вам несдобровать. Поменьше болтайте такие глупости! Любят они, ишь. - Да ладно вам, - махнул рукой брюнет, смеясь. - Мы и Вас любим. Правда, Андрей? - Да-да, очень любим, калфа, - женщина цокнула и закатила глаза, выдыхая что-то типа: «Балбесы глупые», но улыбка-таки появилась на её губах. - Билли, ты знаешь, кто это сделал? – Андреас обеспокоенно вглядывался в глаза друга. - Нет, - отрицательно помотал головой юноша. - Но Том обещал выяснить. - Я уверен, что это все Ферстен-Ага, он явно подсыпал что-то во фрукты! И как я только умудрился их не попробовать? Хотя лучше бы умудрился. Может быть, ты бы столько не съел и так сильно не отравился. - Глупости не говори! Слава Богу, что ты их не ел, даже не смей себя обвинять в таком, - брюнет строго посмотрел на друга. Андреас лишь тяжело вздохнул. После обеда Биллу стало ещё лучше, он уже мог сидеть и играть с Андреем в шахматы, которые друг приволок из комнаты как только брюнету полегчало. Калфа кемарила рядом, ибо сама полночи не спала из-за случившегося. Женщине вообще редко удавалось выспаться, с таким-то графиком. Приходилось следить за Гаремом и днем? и ночью. То ли дело Аги, им всегда было проще. Меньше ответственности, меньше задач, а если что случились, с Азизы спрос был в первую очередь. Вот бы ей помощницу какую… Но просить было стыдно, да и жалованием делиться не хотелось. Подумают ещё, что она не справляется, и выставят! Ближе к вечеру вернулся Том, который сначала занимался делами касательно отравления, а затем встречался с отцом и с пашами. Султану сын решил не рассказывать о случившемся, дабы лишний раз не беспокоить его по делам Гарема. Мухаммед и без того был по уши загружен государственными делами. Главное, чтобы Георг не болтал, за остальных мужчина не переживал, они будут молчать. Отпустив калфу и Андреаса, мужчина подошел к кровати, где мирно посапывал фаворит. Слуга и раб сообщили, что несколько часов назад он уснул. Билл лежал, смешно раскинув руки в стороны и чуть ли не замуровавшись в одеяло. Его лицо уже приобрело розоватый оттенок и было явно здоровее, чем с утра, что не могло не радовать. Томас аккуратно присел рядом и залюбовался идеальными чертами лица наложника. Он вновь почувствовал прилив нежности, ему сильно захотелось прикоснуться к бархатной, буквально шелковистой коже и ощутить её гладкость кончиками пальцев. Тихонько приблизившись, Шехзаде откинул тонкую прядь черных волос с лица фаворита, а затем невесомыми касаниями провел линию от виска до скулы. Билли смешно сморщил нос и причмокнул губками. Том улыбнулся это милой картине и перевел на сладкие уста свой взгляд, а затем на родинку, что находилась под нижней губкой и, не удержался… Наклонившись, мужчина поцеловал мальчишку одними губами. Билл тут же зашевелился и открыл глаза. Том это заметил, но не отпрянул. Прикрыв веки, он нежно и ласково продолжил целовать наложника, а уже через пару секунд почувствовал, как тот ему отвечает. Когда фаворит раскрыл ротик навстречу, мужчина не растерялся и сразу же проник языком в сладкую влагу, где одномоментно встретился с маленьким и остреньким язычком. Поцелуй, сначала неторопливый и трепетный, постепенно набирал обороты, превращаясь в более настойчивый. Шехзаде, обхватив лицо наложника руками, стал покусывать его пухлые губки, периодически углубляясь в сочную влагу, параллельно он поглаживал гладкие щечки и прижимался все ближе. Аромат, который исходил от Билла, пленил и дурманил, ни одна из его женщин не имела и близкого запаха, даже мало-мальски похожего. Он имел явные ноты жженого сахара, карамели и ванили, его хотелось безустанно вдыхать полной грудью. Билли старался отвечать Шехзаде не менее активно, хоть и чувствовал предательское трепетание в районе сердца. Ему безумно нравилось, как целовал его Том, как трогал - ему было приятно все, что делал этот потрясающий мужчина, но… Но как бы он себя ни настраивал, как бы, казалось бы, морально не подготовился, он все равно боялся. Боялся продолжения. А оттого невольно напрягался словно струна. Том, в свою очередь, старался не торопиться. Мужчина не хотел пугать фаворита и пытался как можно больше времени уделить поцелуям и поглаживаниям. Он чувствовал, что Билла слегка потряхивает, и относился к этому абсолютно нормально, так как прекрасно помнил, что пришлось испытать юноше до того, как он попал в Гарем. Том решил, что потерпит и один-единственный раз сделает все сам, хотя и не привык к подобному. Но возбуждение не заставило себя ждать. Отсутствие нормального секса на протяжении приличного количества времени напоминало о себе. Целуя податливый рот, мужчина сильнее прижал к себе наложника и, просунув руку ему за шею, крепко сжал волосы на затылке, чем моментально вызвал у мальчика непроизвольный глухой стон. Второй рукой Томас откинул одеяло, обнажая фаворита по пояс, и с приятным удивлением обнаружил - грудь наложника не прикрыта одеждой. Том был очень нежен и аккуратен, а все его прикосновения были приятны и доставляли неописуемое удовольствие. Кожа Билла под его горячими руками плавилась и покрывалась мурашками. Он блуждал ладонями по плечам наложника, по груди, талии, изучая каждый сантиметр тонкого и красивого тела. Тыльной стороной ладони мужчина очертил линию от талии до бедра, на котором слега притормозил и, рыкнув, сжал упругую кожу. Билли спал в одних трусиках. Осознание данного факта мгновенно опьянило, ударяя по мозгам не хуже выдержанного щербета. Биллу тоже хотелось потрогать Тома, но он стеснялся и немного боялся. Было страшно сделать что-то не так или, чего хуже, опозориться. Он много раз представлял себе этот момент, часто фантазировал, и в этих фантазиях всегда сам ласкал Господина, но на деле все выходило совершенно иначе. Инициатива полностью принадлежала Шехзаде, сейчас он был главным. Он словно голодный хищник исследовал свою добычу, обнюхивал, чтобы спустя небольшое количество времени её с аппетитом растерзать. Не прерывая поцелуй, Том с ногами залез на постель, где тут же принялся снимать с себя одежду. Сначала на пол полетел кафтан, затем настала очередь рубахи, пуговицы которой упорно не поддавались хоть и ловким, но достаточно хаотичным движениям. Билли почувствовал, что у Тома не получается, и тогда сам трясущимися руками помог ему пуговичка за пуговичкой расстегнуть хлопковую вещь. Сердце наложника билось, как канарейка, но он старался хотя бы делать вид, что ему не страшно. Когда рубашка была отброшена в сторону, брюнет, осмелев от накрывающих с головой эмоций, медленно провел ладонями по рукам Томаса, остро ощущая каждую рельефную выпуклость. Том приятно пах, был невозможно красив и горяч, он пленил и оставлял Билла абсолютно безоружны. Наложник обхватил мужчину за плечи, обнимая и прижимаясь к нему своей обнаженной грудью. Сильные, горячие мускулы, казалось, были совершенны. Голова брюнета закружилась, а весь мир будто бы завертелся вокруг них двоих. В паху налилось тепло, а переживания и страхи стали очень быстро отодвигаться на второй план. Том, чувствуя несмелые поглаживания и касания ручек по своим плечам, слетал с катушек. Внутри разгорался неистовый пожар, пах сводило от желания, невыносимо хотелось большего. Оторвавшись от истерзанных губ и, взглянув в затуманенные глаза напротив, он произнес, часто дыша: - Я, наверное, уже не остановлюсь. - И не надо, - скромно улыбнувшись, нерешительно прошептал наложник. - Я не хочу, чтобы Вы останавливались. - Правда? – опаляя своим горячим дыханием пухлые губы, серьезно спросил мужчина. Покорный кивок наложника не заставил ждать. Он широко распахнутыми, полными доверия глазами смотрел на Шехзаде, давая понять мужчине, что не менее сильно жаждет продолжения, без всяких сомнений. - Тогда точно не буду. Припав губами к шее брюнета, мужчина стал гладить его везде, пытаясь не пропустить и дюйма юной кожи. Возбуждение Шехзаде достигало пика, член стоял по стойке смирно, источал смазку и упирался в грубоватую ткань штанов. Мужчина осознал, что если в ближайшее время не снимет их, то просто взвоет от боли. Оторвавшись от наложника, Том одной рукой оперся о кровать, а второй принялся стягивать с себя ненужный предмет гардероба. Фаворит следил за каждым действием своего Господина, затаив дыхание. Когда Том одним движением избавился от штанов вместе с трусами, лицо Билла предательски залило краской. Он смотрел то на Шехзаде, то туда, куда смотреть без смущения было просто невозможно. Взору брюнета предстал обнаженный Том, возбуждение которого было невероятных, как ему показалось, размеров. Красивый, с выступающими венками и красноватой головкой, прямой ствол был в полной боевой готовности. Биллу хотелось закрыть лицо ладонями, спрятать глаза, но он смотрел туда, не отрываясь. Впервые в жизни он видел голого мужчину и, признаться честно, он никогда не лицезрел ничего более совершенного и прекрасного. Шехзаде словно представлял собой идеал красоты. Его личный идеал. Том проследил за взглядом мальчика, в котором без преувеличения читалось смущение, восхищение и интерес. Самодовольно хмыкнув, Шехзаде мысленно отметил, что наложник реагирует на него раздетого точно так же, как и наложницы, коим посчастливилось провести однажды ночь с Господином. Дабы не смущать фаворита, Шехзаде снова впился в его сладкий рот и прижался своим членом к его, который все ещё прятался за кромкой трусиков. Когда их возбуждения соприкоснулись, у Тома свело все нутро, ему уже не терпелось приступить к самому «вкусному», поэтому, недолго думая, он подхватил край трусов наложника и торопливо их снял, оставляя Билла без одежды. Фаворит зажмурился. Ему хотелось провалиться сквозь землю, ну или хотя бы не разрывать поцелуй вообще, чтобы Том, не дай Бог, не посмотрел ТУДА. Но мужчина сам оторвался от наложника и, встав на колени, принялся откровенно его рассматривать. А посмотреть было на что! Билл выглядел настолько сексуально и развратно, что Тома вело: безупречное личико, худенькое тело с небольшим количеством родинок, аккуратные соски, впалый животик с красивым пупком, коим он любовался не раз, идеально выбритый лобок, средних размеров член, на головке которого поблескивали капельки беловатой смазки, и длинные гладкие ноги. От лицезрения данной картины у мужчины, казалось, в паху все задымилось с тройной силой. Том и предположить не мог, что будет испытывать смесь подобных эмоций, глядя на обнаженного фаворита и предвкушать… Предвкушать секс с мальчишкой! Кто бы мог подумать? Подняв взгляд на лицо Билла, Томас увидел, как он, закусив губу, прячет глаза. - Не смущайся, ты прекрасен, - прохрипел Том и успокаивающе погладил парнишку по внутренней стороне бедра. Билли попытался улыбнуться в ответ на комплимент, но вышло не очень. Теперь ему хотелось, чтобы Том скорее начал что-то делать, ибо лежать под прицелом горящих глаз голышом было, мягко говоря, некомфортно. Господин словно услышал мысли своего наложника и мягким голосом произнес: - Перевернись на живот. Я обещаю, буду аккуратен, - мужчине сложно давались слова, ибо хотелось как можно скорее очутиться в этом тонком теле и получить долгожданное удовольствие. Билл, которого слегка потряхивало от одновременного желания и страха перед неизведанным, послушно перевернулся, оперся на локти и непроизвольно оттопырил попку вверх. Томас тем временем потянулся к тумбочке и достал из верхнего шкафчика специальную жидкость, иными словами - смазку для анального секса, разработанную лекарями. Вернувшись в прежнее положение, мужчина не удержался от восхищенно вздоха и голодным взглядом прошелся по мальчику, что так соблазнительно выгнулся. Выдавив немного жидкой субстанции на пальцы, Шехзаде отложил в сторону баночку и, приблизившись к заветной попке, стараясь не размазать жидкость о простыни, двумя руками раздвинул половинки. Мужчине пришлось сглотнуть, затем глубоко вдохнуть и тяжело выдохнуть. Крохотная розовая дырочка приковывала взгляд, манила к себе и выглядела чертовски развратно. Особенно добавляло перчинки осознание, что перед ним попка не рабыни, а раба. Ох уж это Тома и заводило… Медленно, словно издеваясь над самим собой, Том провел подушечками двух пальцев между булочек, обильно увлажняя маленький анус. Билли показалось, что он вот-вот сгорит от стыда и смущения. После того, как Господин прикоснулся к нему ТАМ пальцами, он сжался словно пружина, за что тут же получил легкий хлопок по ягодице. Томас прошептал: - Расслабься, иначе будет неприятно. Сам не зная как, Билл выполнил просьбу, ибо возможная боль пугала его больше всего, её испытывать мальчик не хотел, ещё яркими были воспоминания о страшном дне… Снова прикоснувшись к отверстию, мужчина сначала немного надавил на него одним пальцем и слегка погладил, а затем аккуратно вторгся в горячее пространство по фалангу. Билли скривился от непривычных ощущений, но тут же опомнился и расслабился, давая возможность Господину продолжить. Том, мечтающий уже как можно скорее воткнуть свой член в наложника, терпеливо растягивал стенки ануса. Войдя одним пальцем до конца, он стал совершать внутри круговые движения, а затем, нащупав небольшой бугорок, слегка на него надавил. После этого действия фаворита подкинуло на кровати. Билл никогда не испытывал ничего подобного. Все его нутро одномоментно свело сладкой судорогой, которая распространилась по всему телу, доходя до самых укромных его уголков. - Ах….- вырвалось из уст мальчишки, и он подался навстречу, сам не до конца понимая, что происходит. Том, увидев, КАК реагирует на прикосновения к сокровенной выпуклости наложник, глубоко задышал и смахнул со лба капельки пота. Превозмогая желание, он продолжил ласкать Билла тем же способом. Закусив губу, мужчина под чутким контролем собственных пьяных глаз входил и выходил из тонкого тела. Он вращал мокрый палец внутри наложника, надавливал им на бугорок и изнывал от желания. Почувствовав, что стенки достаточно растянуты, Шехзаде добавил второй палец и продолжил проделывать фрикционные движения, не забывая касаться точки наслаждения и надавливать на нее. Билли изнемогал от желания, его тело покрылось потом, а половой орган готов был вот-вот взорваться от тянущего напряжения. Он елозил по кровати, тяжело выдыхая в подушку. Его никогда так не ласкали, его юное тело никогда не испытывало ничего подобного. Умелые пальцы Господина творили какие-то с ума сводящие чудеса, заставляли плавиться подобно воску. - О Господи, - взмолился мальчик спустя время, когда Том тремя пальцами вошел в него, а затем согнул их внутри. Это снесло остатки разума напрочь, Билли забыл, кто он и где, сосредоточившись исключительно на собственных ощущениях и диком желании. - Что такое? Тебе приятно? - пьяный от собственноручно подаренных ласк, мужчина, не вынимая пальцев, укусил наложника под лопаткой. - Мой Господин, мне очень приятно. Ах, я прошу Вас, войдите в меня! Том пошло и слегка удивленно посмотрел на юношу, что распластался перед ним, а затем вынул пальцы и трясущимися руками выдавил на ладонь ещё немного смазки. Размазав ее по своему пылающему члену и добавив немного на отверстие, Том хрипло приказал Биллу: - Встань ровно на четвереньки и как можно сильнее выгнись, - Билл, находящийся где-то в прострации, послушно исполнил приказ. Приставив свой орган к розовому колечку мышц, Том слегка на него надавил, а затем толкнулся, сразу же входя наполовину. Наложник закричал в голос, теперь ему действительно было больно. Очень больно! Настолько больно, что из глаз, казалось, посыпались искры. Мужчина рукой зажал ему рот и застыл, шепча: - Тихо-тихо. Кусни меня за руку, как привыкнешь, и я продолжу, только не кричи, иначе порву, - стоны и крики неимоверно возбуждали мужчину. Когда он их слышал, он переставал себя контролировать и мог неосознанно сделать больно. На какое-то время они застыли без движения. Билли проглатывал боль и старался привыкнуть к неприятным ощущениям, а Том ждал. Когда же фаворит наконец-то куснул его, мужчина, не медля, вошел до конца. На этот раз крик наложника предотвратила ладонь. Горячие стенки настолько сильно сжимали ствол, что у Тома кружилась голова. Он уже знал, что долго не протянет. Не имея сил держаться, мужчина совершил первый толчок: он вышел почти до головки, а затем резко вошел. Биллу было больно, но он старался терпеть, ибо понимал, что Господин уже на грани и сюсюкаться с ним больше не намерен. За первым толчком последовал второй и третий. Том и сам не заметил, как стал двигаться в привычном для себя темпе. Убрав руку от лица Билла и резко войдя, но немного под другим углом, Том услышал протяжный стон, а тело, в которое он впивался своими грубыми пальцами, буквально подкинуло и затрясло. Том придержал наложника за талию, не давая свалиться на постель, а затем спросил: - Тебе хорошо? - Да, - на выдохе ответил наложник. - Хорошо, Господин. - Так? – Том, сумасшедшее улыбаясь, повторил толчок. - Тебе так нравится? - Да, вот так! О, это очень приятно! Ещё, Господин, прошу Вас. Шехзаде сделал ещё, а затем ещё и ещё несколько толчков, раз за разом попадая в нужное место. Касание чего-то очень чувствительного внутри приносило Биллу нереальное удовольствие. Каждый раз, когда мужчина задевал эту точку, фаворит готов был разорваться на куски от испытываемого наслаждения. Мальчик сам себя не узнавал, он и не подозревал что способен на стоны, а тем более на такие громкие. Сжимая в кулачках приятную на ощупь ткань, он охал и ахал, подаваясь навстречу, буквально теряясь на грани боли и удовольствия. Он совершенно не мог себя контролировать из-за возбуждения. Шехзаде удивленно смотрел на юношу под собой и не верил. Черт возьми! Как же Тому нравилось то, что происходило. Казалось, только минуту назад этот мальчишка трясся от страха, а сейчас это был уже совсем другой Билли: возбуждающий, откровенный и дико сексуальный. Том одной рукой грубовато схватил его за волосы, а другой, придерживая небольшую круглую попу, принялся вколачивать в нее свой пылающий орган. Брюнет словно в бреду обхватил свой изнывающий член и стал надрачивать его. Для него все происходящее было слишком. Слишком сильные ощущения, слишком яркие. Ему хватило немного времени, и через несколько движений вверх-вниз он кончил, практически теряя сознание. Впервые в жизни Билли испытал ни с чем не сравнимое удовольствие, вознесшее его на вершину блаженства, а главное, что это произошло с НИМ. С его любимым мужчиной. Оргазм Тома тоже не заставил себя ждать. Вспышка удовольствия была настолько яркой, что в глазах у Шехзаде появились разноцветные искры, а по телу будто прошлась многомиллионная стая мурашек. Он кончал в наложника долго, крепко сжимая две половинки руками и прикрывая глаза в наслаждении. Пытаясь отдышаться и прийти в себя из иного мира, мужчина ощущал, как сокращается уже расслабленное тело наложника в приятных конвульсиях, и улыбался, не в силах выйти из узкой пелены. Билли обмяк, обессиленно распластавшись под Господином. Мальчику казалось, что он умер и родился заново. Сердце продолжало колотиться, а мозг отказывался что-либо соображать. Ему не было с чем сравнивать то, что он только что испытал, но ему казалось, что это самое приятное, что может быть на свете. Он не мог поверить, что это случилось. Случилось! Он и Том. Том и он… ОНИ были одним целым. Боже, разве можно мечтать о чем-то ином? - Как ты? – участливо спросил мужчина. - Хорошо, Господин, - приглушенным и сорванным голосом ответил наложник. Том аккуратно отпрянул и медленно вышел из фаворита, сразу же заваливаясь на спину и протяжно выдыхая. Билли, проследив за действиями мужчины, тоже аккуратно улегся набок и прикрыл голое тело простынкой. Опершись на локоть и подложив руку под голову, он смущенно разглядывал мужчину, своего первого и единственного, который в свою очередь устремил свой взгляд на потолок. Было не понятно, что он чувствует и о чем думает, он был не грустен и не весел, он просто задумчиво смотрел в одну точку. Том был идеален. На него можно было смотреть бесконечно и не уставать совсем от данного занятия. Заговорить первым Билл не решался, да и, если честно, не особо хотелось. Просто было хорошо, спокойно и так правильно, что ли. Да и что он скажет сейчас? Разве позволит себе скулить о любви и прижиматься к Господину? Конечно нет, но так хотелось… Хотелось до дрожи, до спазмов внутри, до покалывания в пальцах. Хотелось придвинуться, уткнуться в смуглую, чуть влажную от пота шею, прося защиты и спокойствия, ласки и касаний. Том был рядом, но так далеко… Он был недосягаем для Билли. Сердце невольно сжималось. - Не болит ничего? – Шехзаде внезапно повернулся и беспокойно оглядел наложника. - Немного, - пожал плечами Билл и тут же замотал головой, улыбаясь уголками губ. - Но несильно. - Попрошу у лекарши мазь для тебя, - кивнул Том. - Все пройдет. Первые разы всегда неприятно, потом тело привыкает. Если хочешь, сходи ополоснись. Мне что-то лень вставать, так устал, что… - мужчина зевнул, а затем прикрыл глаза, сонно причмокивая и удобнее устраиваясь на подушке, - кажется, вот-вот усну. - Да, я схожу, - ответил мальчик, чуть раздумав. Он несильно сжал ягодицы и почувствовал спазм боли, от которой зажмурился, а затем он ощутил, как из заднего прохода неприятно вытекает горячая жидкость. Создавая как можно меньше шума, Билл оделся и на носочках добежал до уборной, придерживая попу ладонью. Закрывшись в ванной, Билли оперся двумя руками о раковину, устремляя взгляд на собственное отражение. Напротив стоял растрепанный счастливый мальчишка, чье лицо светилось, а глаза блестели. Он рассматривал себя и улыбался. Ему не верилось, что только что все случилось… Между ним и Томом было ЭТО. Он так этого ждал и так боялся! И пусть в начале было больно, моментами даже сильно, пусть сейчас сзади жгло и ныло, все это неважно. Важно, что это случилось, и случилось с любимым, самым любимым человеком на свете. С самым красивым, с самым чутким, с самым нежным! Разве можно придумать что-то иное? Даже просто представить? Как будто все, что произошло между ними, написала им сама судьба. Биллу так казалось. Иначе мыслить он и не желал. Быстренько ополоснувшись, Вильгельм вернулся в покои, где уже вовсю мирно посапывал раздетый Шехзаде, один взгляд на которого заставлял лицо наложника заливаться краской. Попив воды и раздевшись до трусов, Билли мышкой юркнул под одеяло, стараясь не разбудить Господина. Том спал крепко, даже не дернулся, когда прогнулся матрас. Видимо, Господин настолько вымотался, что вырубился буквально без задних ног. Чтобы не дать мужчине замерзнуть, да и самому лишний раз не смущаться, мальчик заботливо и максимально аккуратно накрыл его простыней. Уложив голову на подушку, фаворит вновь стал любоваться своим Шехзаде. Он ласкал взглядом пушистые густые ресницы, аккуратный нос, скулы, линию плеч, сильные руки и трепетно вздыхал. Хотелось придвинуться близко-близко и крепко прижаться к мужчине, заснуть с ним в обнимку. Но Билли не решался. Вдруг Тому это не понравится? Что если он не любит всякие нежности? Прогонит, если… Нет. Мальчик мотнул головой. Он не станет рисковать. Он будет тихонечко лежать рядом, слушать размеренное дыхание и рассматривать каждый миллиметр своего Господина, улыбаясь, но не потревожит его сон. Уставший, ещё не до конца выздоровевший организм продержался недолго. Буквально через двадцать минут наложника сморил сон, крепкий и счастливый.