Он отнял мою жизнь...

— Он ушёл, — прошептала я и провалилась в темноту… *** Я лечу, все время куда-то падаю. И вот это повторяется уже в сотый раз. Темнота, потом вспышка света, и я снова лечу, точнее, падаю с огромной высоты, и как только я чувствую, что сейчас разобьюсь, опять наступает темнота. Я не понимаю, где я и что со мной… Пытаюсь кричать, но не выходит, я не могу даже пошевелить губами. И только какой-то противный писк с каждым моим падением становится все более и более раздражающим. Этот звук уже прочно въелся в мой мозг. И если он не прекратится в ближайшее время, я с ума сойду. Очень странно все это. Я же могу рассуждать, точнее, я сейчас рассуждаю о том, что со мной происходит, но по-прежнему нахожусь в темноте. Или я уже с ума сошла?! Да что со мной такое?! Нужно звать на помощь. Точно. Нужно попытаться позвать на помощь, вдруг здесь есть кто-то еще. — П-п-помогите… — единственное слово, которое я смогла промямлить. И, наверное, это помогло, потому что я вдруг услышала свое имя. Кто-то произносит его. Нет, не так, кто-то зовет меня. Но где источник звука? Я ничего не вижу. Здесь темно. Куда? Куда мне идти?! — Белла! — вновь услышала я. Вот опять меня кто-то зовет. Но что мне делать? Я слышу противный писк и голос, кажется, женский… Да, точно, я слышу женский голос. Но где она? Где та женщина, что зовет меня? Не вижу… — Я не знаю, куда мне идти, — тихо прошептала я. — Белла, милая. Открой глаза. — Белла! Белла! Приди в себя, детка. Открой глаза! — я вновь услышала женский голос и, кажется, плач. Кто-то плачет… Но почему?! Я попыталась тряхнуть головой, чтобы прогнать голос и писк, этот гребанный писк, который доводит меня до бешенства! Надо думать, что делать. Но что я могу сделать, если ничего не вижу? Может, попробовать на ощупь? Вдруг я на что-то натолкнулась. В надежде на это я попыталась поднять руку, но ничего не вышло. Как будто у меня есть одна только голова. Мне нужно выбираться отсюда. Но как?! — Белла… — вновь услышала я. — Борись, милая, не сдавайся. Ради себя, ради нас, ради своего малыша. Белла, ты должна открыть глаза. «Ради нас»? Кто это — «мы»? Я никого не знаю. Я одна. Кто эта женщина?! И главное, какой малыш? У меня что, есть ребенок?! Но я не помню. Хотя, если она так сказала, может быть, у меня действительно есть сын или дочка. Нужно вспомнить. «Ребенок, ребенок, я мама, нужно вспомнить…» — повторяла я. И вдруг в этой темноте появился лучик света. Точно, мой малыш! Как я могла забыть, у меня же будет ребенок! Рука, кажется я смогла пошевелить ею. «Возможно, я могу ходить», — пронеслось у меня в голове, и я двинулась в сторону этого лучика света. Как только я его достигла, яркая вспышка ударила мне в глаза, и я прищурилась. Я очнулась или нет?! Вдруг я все еще без сознания?! — Белла! Доктор, она моргнула! Скорее! — тот же женский голос кричал где-то рядом. Я снова попыталась открыть глаза, но поток света был таким сильным, что мне не удалось. И все же, преодолевая режущую боль, я постепенно открывала глаза. Когда мне наконец удалось, первым, что я увидела, было обеспокоенное и одновременно счастливое лицо Элизабет Мейсон. — Здравствуйте, Изабелла Свон, меня зовут Джастин Харпер, я доктор. Как вы себя чувствуете? Есть головная боль, тошнота, головокружение? — на одном дыхании протараторил кто-то слева от Элизабет. И я, медленно повернув голову на звук, увидела перед собой молодого мужчину. На вид ему было лет двадцать пять, брюнет, высокий, статный, одетый в белый халат. Его слова медленно доходили до меня. И когда я все же уловила то, что он сказал, то отрицательно помотала головой, давая понять, что у меня ничего не болит. — Я оставлю вас одних, Лиз, — сказал доктор Харпер и удалился из комнаты. Осмотревшись, я поняла, что нахожусь не дома. Светло-бежевые стены, огромные окна, медицинские приборы и высокая металлическая кровать привели меня к мысли, что, скорее всего, я в больнице. Как только я осознала последнее сказанное слово, то тут же ухватилась рукой за живот, пытаясь нащупать твердый комок, чтобы убедиться, что с моим малышом все в порядке. — С ним все хорошо, — тихо сказала Элизабет. А я облегченно выдохнула. Но если с моим ребёнком все хорошо, тогда что я здесь делаю? — Ч-ч-то случилось? — прошипела я. — Милая, когда я нашла тебя в доме, ты была не в себе. Все время бубнила что-то себе под нос. А когда я попыталась поднять тебя, ты и вовсе потеряла сознание. Я очень испугалась и вызвала доктора. Когда Джастин приехал и осмотрел тебя, он тут же забрал тебя в больницу. После всех анализов сказал мне, что у тебя истощение. Здесь ты уже находишься почти неделю. Тебя не могли привести в чувство. Мы ждали чуда, и вот оно случилось, и ты снова с нами! Белла, ты нас так напугала. События прошлого медленно начали восстанавливаться в моей голове. И как только я вспомнила то утро, сердце сжалось с невероятной силой, причиняя мне жуткую боль. — Эдвард… Он. Он здесь? — тихо спросила я, надеясь на то же самое чудо, что привело меня в сознание. Но Лиз лишь опустила глаза и отрицательно покачала головой. Его нет. Из глаз брызнули слезы. Зачем, зачем они привели меня в сознание? Там я не чувствовала боли. Я не чувствовала той пустоты, которая образовалась во мне. Эта пустота всепоглощающая, чем мне теперь ее заполнить?! Да и смогу ли я… Последний раз я испытала такую невыносимую боль, когда погибли мои родители. И Эдвард стал моей жизнью, а теперь эта жизнь пропала, ее нет. Я сдаюсь, это финиш! Я не хочу больше жить. Ради чего?! Зачем, зачем мне жить?! Чтобы снова и снова, каждый проклятый день проводить в агонии?! Нет, я больше не выдержу. Не смогу. — Милая… — Элизабет взяла мою руку в свои. — Белла, я понимаю, как тебе трудно. Нам с Энтони тоже нелегко, он ведь наш сын. Он уехал, не попрощавшись. Мы очень волнуемся. Но ты не беспокойся, мы всегда будем рядом с тобой и с нашим будущим внучком, — она мило улыбнулась и накрыла мой живот рукой. — Я хочу домой, — коротко сказала я и, развернувшись на другую сторону, закрыла глаза. Нет, спать я не хотела, просто я не могла видеть Элизабет. Только не сейчас. — Конечно, Белла. Если доктор Харпер разрешит, я в ближайшее время заберу тебя домой. После этих слов наступила тишина. Долгожданная тишина. Лиз вышла из палаты, чтобы обо всем договориться с Джастином, а я просто лежала и смотрела в одну точку. В голове не было ни единой мысли. Боль выжгла все, что можно было. Я так боялась, что наступит тот день, когда он меня бросит, и я вновь останусь одна, никому не нужной в этом мире. Но по воле судьбы случилось как раз то, чего я так боялась. Наслаждаться тишиной мне удалось недолго, вскоре в комнату вернулась счастливая Элизабет. — Белла, доктор позволил мне забрать тебя домой. Только с условием, что ты будешь нормально питаться и придерживаться режима. И он будет приезжать к тебе 2 раза в день. Да кому нужен ваш режим, просто отвезите меня домой, и все! Это единственное, чего мне сейчас хотелось. — Милая, давай я помогу тебе собраться. — Не надо, Лиз. Я справлюсь. Лучше подожди меня внизу, — это была самая длинная фраза, которую я произнесла за последние пару часов. — Хорошо. Как скажешь, — ответила она и скрылась за дверью. *** Спустя полчаса машина Элизабет припарковалась возле нашего с Эдвардом дома. Я мысленно произнесла его имя, и это вызвало у меня новый прилив боли. Отчего я, кажется, даже простонала. Конечно, миссис Мейсон хотела отвезти меня в их семейный дом. Но я напрочь отказалась. Мне нужно сейчас побыть одной, в родной для меня обстановке. Её машина уехала только тогда, когда я закрыла дверь с внутренней стороны. Оперевшись о дверь, я уловила до боли знакомый аромат. Любимый запах туалетной воды Эдварда перемешался с ароматом корицы и яблока. Все то, что накопилось у меня в больнице, сейчас дошло до предела. Та боль, беспомощность, обида, даже злость и ненависть готовы были вырваться наружу. В районе груди я чувствовала жуткую тяжесть, она давила с такой силой, что я не могла дышать. Вытирая поток слез, на ватных ногах я двинулась к лестнице. Пройдя на второй этаж, я застыла перед дверью. Воспоминания вновь накрыли меня. И я так же, как и в прошлый раз, прокрутила ручку и толкнула дверь. Картина, которая вырисовалась перед моими глазами, была все та же. Пробежав глазами по комнате, в отдаленном углу я заметила сумки. Подходя ближе, я вспомнила, что уже начала собирать вещи в свадебное путешествие. Свадьба… Это слово вызвало у меня ощущение жжения в груди. Не задумываясь, я положила на грудь руку, пытаясь хоть как-то умерить этот пожар, что царил внутри меня. Прикосновение холодного металла дало о себе знать, и я почувствовала легкий холодок. Переведя взгляд себе на руку, я увидела кольцо. Еще один нож в сердце. Слишком много всего здесь напоминает о нем. Вновь переведя взгляд на чемодан, я вытащила оттуда рубашку Эдварда и, надев ее на себя, вдохнула родной аромат. Естественно, что просто так мне это не обошлось. И с жуткой, невыносимой болью я закричала. Я кричала так долго, насколько мне хватало воздуха. Эта страшная мощь вырвалась наружу. Когда уже не было сил кричать, я легла на кровать и, вдыхая его аромат, я погрузилась в забытьё. Интересно, думает ли он обо мне? А о нашем ребенке?! А знает ли он, что я задыхаюсь без него, кричу от боли? А знает ли он, что я вздрагиваю от одного его имени? Каково ему без меня?! Мне очень плохо…