Спаси меня! Убей меня!

      Поздний вечер. Заброшенный стадион. Толпа скандирует два имени. На треке два гонщика. Перед ними стоит грид-герл, ее рука поднята к верху. Гонщики переглянулись и повернулись вперед. Девушка опустила руку вниз и два мотоцикла сорвались с места. Первые пару кругов они шли вровень, но потом более юркий и легкий Сузуки начал обгонять. Крис злился и начал совершать ошибки. Его занесло на последнем повороте и отставание стало уже больше, чем на два корпуса. Как итог: черно-зеленый Сузуки финишировал первым. Это была катастрофа. Крис боялся, что младший потребует то, что он не готов будет исполнить, просто не сможет. Он стоял и смотрел как этот худенький парнишка перекинул ногу через сидение, как снял черный шлем, из-под которого показалась ярко-голубая макушка, как подбежали его друзья. Он отмер и пошел в его сторону. — Поздравляю с победой, Феликс. — Спасибо. — Ликс повернулся к нему, победно улыбаясь. — Твое желание?       Внезапно с лица младшего ушла улыбка, выражение стало серьезным. — Я хочу, чтобы ты никогда впредь не приближался ко мне. — Ликси, прошу, не надо. — Крис, это мое желание.       Внезапно стало нечем дышать. Он хотел его, хотел и дальше касаться его, любить его. Он никогда еще не чувствовал себя таким жалким.       Оставалось два дня до нового года. Сынмин сидел за компьютером, выполняя заказ на взлом очередной компании. Было все как всегда. Он закончил быстро, но чувство вины не оставляло его. Должен ли он рассказать все Чанбину? Он столько всего к нему чувствует, что не описать словами. Бин нравится ему, он дышать начинает только когда старший рядом. Может он и не любил раньше? Может и не жил до этого? Сынмин не понимал, когда этот парень так прочно поселился в сердце.       Послышался звук открываемой двери, возня в прихожей и тихий голос его дочери. Сынмин закрыл все программы, выключил компьютер и вышел на звуки. Около двери он увидел маму и Наён. Они раздевались, снимая верхнюю одежду. — Папочка, привет. — Привет, Ёни. Привет, мам. — Мини, я не буду тогда раздеваться. Справишься с этой ведьмочкой сам? Я немного устала. — Конечно. Давай я тебя подвезу? — Я уже такси вызвала. — женщина проследила за убежавшей в детскую девочкой и подняла взгляд на сына. — Сынмин, кто такая бабушка Сунан? — Это мама Чанбин-хёна. — Тот парень, который забирал тогда Наён с сада? — Да. — А почему она зовет его папой? — Потому что он попросил так называть его на работе, чтобы вопросов не было. — В каких вы отношениях, Сынмина? — Мама, я кажется люблю его. — Сынмин, как это? Вы же оба парни! Это просто позор! — Мама, я прошу тебя не лезть в мою личную жизнь. Я люблю тебя и бесконечно уважаю, но это личное. — Личное не должно отражаться на ребенке.       Сынмин даже ответить ничего не успел. Юна развернулась и вышла из квартиры с поджатыми губами. Настроение испортилось. Он накормил дочь ужином, потом они купались в ванне, играя с пеной, затем уложил ее спать. Ему самому сон не шел. Мысли не давали покоя. Наконец около полуночи он сдался и позвонил Чанбину. Тот сразу принял вызов. — Да, Сынмина, я тебя слушаю. — Хен, что ты ко мне чувствуешь? — Я не знаю, Сынмин. Я боюсь, что, если я признаюсь, ты не сможешь ответить взаимностью. — Хён, если ты тоже любишь меня, приезжай.       Бин смотрел на телефон. Он уже почти заснул, когда младший ему позвонил. Те слова, что он сказал, выбили из колеи.Что он имел в виду? Если он его тоже любит? Неужели Сынмин любит его? А чего же он тогда сидит? Сон слетел разом. Бин вскочил с кровати, скинул домашнее, натянул джинсы и толстовку, и кинулся в прихожую. Уже через минуту он прогревал авто. Еще пятнадцать минут быстрой езды под хлопьями снега и вот он уже вбегает в подъезд. Бин нервничал. Что такого ему скажет младший? Зачем потребовал приезда?       Он поднялся на нужный этаж, дверь оказалась открыта. Бин вошел в темную прихожую, разулся, стянул куртку с плеч, прошел по коридору. Он нашел Сынмина в спальне. Он лежал на постели, укрытый до бедер одеялом. — Ты так долго, хён. Раздевайся. — Ким Сынмин... — Если приехал, значит это взаимно. Раздевайся, я хочу тебя.       Чанбин больше не думал. Он рывком сдернул с себя толстовку и джинсы, и кинулся к Киму. Он оседлал бедра младшего, накрывая его губы. Мин схватил его за плечи. Чанбин перешел на шею, облизнул ключицы, спускаясь ниже. От кожи младшего пахло мятным гелем, тело отзывалось на ласки. Ким сжимал его плечи до красных пятен, корябал кожу. Ему нравилось все в нем от кончиков пальцев до мягких прядок волос. Собственное возбуждение уже давило в боксерах.       Он раздвинул бедром шире его ноги, лизнул свой палец и протянул руку вниз между его ягодиц, но Мин перехватил его руку, протягивая тюбик со смазкой. Бин улыбнулся. — Презервативы? — Нет нужды. Ты чист и я тоже. — Откуда ты... — Ты забыл кто я? — Ты готов? — Войди уже.       Бин выдавил смазку, густо размазав по члену, подхватил ногу младшего под коленом, и вошел одним плавным толчком, сорвав с губ младшего хриплый стон. — Сынмина, не сдерживайся — Наён спит.       Чанбина поражал его жар, нравилась его податливость, сносила крышу узость его сладкой попки. Бин входил в него все глубже и резче, ему хотелось больше. Как же хорошо ему сейчас было, как же круто сейчас чувствовался младший каждой клеточкой прекрасного тела. Он кружил голову и горячил кровь. Бин как можно нежнее входил в него, пот лил с него, колени скользили по простыне. Он целовал Сынмина в шею, ускоряя темп, попал по волшебной точке внутри, и Ким закричал, зажимая рот ладонью. — Поскорее, хён, я почти... Нужно еще чуть чуть. — Тише, родной.       Сынмин укусил его за плечо, оставив отпечаток своих зубов на его коже, Бин зарычал, вбиваясь жестче. Еще немного, еще чуть-чуть. Он почувствовал как младший дернулся под ним и кончил. Чанбин старался держать себя, но не мог. Слишком приятно было наслаждаться таким Кимом. Сынмин вцепился в его руку, сцепляя в замок их пальцы, и посмотрел прямо в его глаза. Бин кончил, наполняя его своим семенем. Сладкий, Мин сейчас лежал под ним такой разнеженный и уставший. Спустя пару минут, отдышавшись, Чанбин встал и потянул за собой Кима. — Нам нужно в душ, а потом ты объяснишь мне все.       Сынмин кивнул старшему и поднялся с постели. И как он это объяснит? Захотелось? Внезапно что-то нашло? Может сказать правду? Но будет ли с ним Бин, если узнает о его предательстве? Будет ли с ним, если узнает об истинной работе? Может стоит бросить все ради него и Наён? Жить обычной жизнью и перестать бояться?       Чанбин довёл его до ванной комнаты и впихнул в душ. Какой же он заботливый, какой нежный! Сердце тает от его действий. Сейчас он сам обмыл его и вспенил гель на его и своей коже. Было приятно вот так отдаться его сильным рукам. Может стоит извиниться и отослать его, пока не стало совсем больно? Нет, он должен рискнуть. Они вытерлись полотенцем и вернулись в спальню, падая на кровать. Мин удобно устроился на его груди. — Теперь ты объяснишь мне? — Я просто понял, что люблю тебя. — Сынмин, я тоже тебя люблю. — Но ты вероятно меня бросишь, как только узнаешь кое-что обо мне. Поэтому я хотел насладиться тобой в первый и последний раз. — И что же такого страшного я должен узнать? Ты серийный маньяк? — Я хуже. Я занимаюсь добычей информации на заказ. — Это я уже понял. — И это именно я четыре года назад взломал ваш сервер и украл информацию. — Сынмина, тебе тогда было 19. Как ты мог умудриться вскрыть наш сервер. — Это я, хён. Джису как раз сказала, что залетела. И на вас заказ пришёл. Я целых три часа тогда угробил. Этот заказ принёс мне первый миллион вон.       Бин напрягся и сел на кровати. Ким сделал тоже самое. Они смотрели друг другу в глаза в полутемной комнате. — Это больше ничего не значит. Скажи, ты сможешь все бросить, если я попрошу? — Не раздумывая. — Тогда бросай. И присоединяйся к нашей команде. — Ты шутишь сейчас? — Мин недоверчиво смотрел на старшего. — Нет. Джисон хочет, чтобы ты возглавил айти-отдел в нашей компании. Можешь сейчас ничего не отвечать. — Я согласен, хён. Но только если ты будешь со мной. — А куда ж я теперь от тебя денусь? Я сегодня дам распоряжение, чтобы из одной гостевой сделали детскую. — Зачем? — Ну должна же моя дочь где-то ночевать? — Твоя дочь? — Моя. И ты мой. Есть возражения? — Никаких. — Сони, завтра вставать рано. Мне к первой паре, а ещё домой ехать. — Так оставайся уже тут. Ты бываешь в моём доме чаще, чем в своей квартире. — Я не могу, Сони.       Они стояли и целовались в холле, и Джи не хотел отпускать этого парня теперь никогда. Может попытаться ещё раз? — Хо, я люблю тебя. Останься прошу. — И я тебя люблю, сладкий бельчонок. Но я не хочу сидеть на твоей шее. Я хочу сам зарабатывать, сам платить за ужин. Ты итак очень сильно потратился, выкупая мою свободу. — Но эти деньги тоже не я сам заработал. Пожалуйста, Минхо. Я умоляю тебя. Мне сейчас так глубоко плевать на твой статус. Сегодня уже 30 декабря. — И? — Дай мне неделю, чтобы убедить тебя. Останься хотя бы на праздники со мной? — Хорошо. Уговорил. Нужно тогда вещи у Феликса забрать завтра.       Они вернулись в спальню, залезая под одеяло. Джисон инстинктивно прижался к телу старшего, пряча нос у него на шее. И было безумно хорошо вот так лежать с ним. Хан хотел остаться так навсегда.