***
Натаниэлю три. Он разбил вазу, стоявшую на тумбе в коридоре второго этажа, а может это из-за того, что он плохо старался на тренировке с Лолой? Папа так и не объяснил ему, за что посадил его в ящик. Сначала ящик просто стоял, а потом мальчишка услышал голоса Ромеро и Патрика, которые взяли ящик и куда-то потащили. Потом был громкий «бах!» и копчик больно ударился о дно, а потом стали слышаться звуки, как у барабана, но более тихие, и они становились все тише и тише. А потом, стало страшно. Он сидел там, по ощущениям, пару часов в тишине, нарушаемой лишь звуком его вдохов и выдохов, дышать становилось все труднее и так спать хотелось, что Веснински не выдержал и заснул. После того, как он открыл глаза вокруг было все черное, и стенки ящике не сковывали его движения. Но там, где он оказался, не было звуков, даже дыхания слышно не было. А потом появилась она. Она была очень худой и очень-очень бледной, глаза и волосы были угольно-черные, как и накидка, в которую была одета она. В руках у нее была коса. Она подошла близко-близко и села перед ним на корточки. — Почему ты здесь, маленький человек? — спрашивала она, но губы при этом не шевелились, оставаясь в такой же спокойной улыбке, а голос будто бы шел одновременно ото всюду и звучал в голове мальчика — Не знаю, — честно ответил мальчишка, — я даже не знаю где это «здесь»… — Что ты помнишь последним? — вновь спросила девушка (?), всматриваясь в глаза Ната. — Папа посадил меня в ящик, я сидел долго, — он тянет последние слово, — а потом стало трудно дышать, и я начал хотеть спать. И я уснул… Она молчала, оглядывая и всматриваясь в него. Спустя какое-то время она сказала: — Тебе рано сюда, — и немного толкнула его в грудь. Натаниэль Веснински выжил, после погребения заживо.***
Натаниэлю девять. Малкольм пырнула его ножом на очередной тренировке. кровь лилась и лилась, совершенно не желая останавливаться. Отец был занят***
Натаниэлю пятнадцать. И только что он выпрыгнул из машины, пока она неслась на полной скорости. Мать отстреливалась, пока приказывала ему прыгать. Он точно помнил страх, испытываемый им, и боль, когда кожа слезала с него, оставаясь на асфальте, пачкая дорогу кровью. Потом он ударился головой о землю и вновь очнулся в пустоте. Девушка вновь стояла неподалеку, недовольно смотря на него, кажется он впервые видит что-то кроме безразличия на нее лице. — Опять, — заключает она, — Что на этот раз? — Люди отца стреляли в нас, мама приказала прыгать из машины, и я прыгнул, потом головой об асфальт ударился, — на свое удивление, парень понял, что не может лгать ей. Спустя пару секунд он решает уточнить, — Мне опять рано? — Да, — кивает и подходит, уже намереваясь толкнуть его, дабы вернуть обратно, но Натаниэль произносит: — Я тут уже третий раз, а до сих пор не знаю, как тебя зовут. — Хель, — произносит девушка спустя мгновение, — Можешь звать меня Хель, — после она добавляет, уже толкая его, — Постарайся больше не влезать в неприятности, маленький человек.***
Натаниэлю восемнадцать. Он не попадал в неприятности уже четыре года. За эти четыре года многое изменилось: его мать умерла (интересно, встретила ли она Хель?), он вновь начал играть в экси, поступил в Пальметто, унизил Рико и у него появился Эндрю и их «это». — Спасибо, — произносит Нил, не зная точно за что благодарит, — ты был потрясающим. А потом были Лола, Ромеро, ножи и прикуриватель. Запах горелой плоти неприятно врезался в ноздри, оседая там. Отец был явно очень рад его приходу, тесак впивался в плоть, принося неимоверную боль, легкие горели от сдерживаемого крика, как и ноги, которые отец терзал с особым усердием. А потом он отключился. Темнота, отсутствие боли и звуков — привычное ничего вокруг, немного успокаивало его. — И вот ты снова тут, маленький человек, — усмехается Хель, подходя к нему. — Мне опять рано? Скажи, что мне опять рано, Хель! — просит Нил. Лисы. Лисам будет так плохо,