Хроники Аместриса

Слово «отчаяние» не подходит к ситуации, в которой надежды не было с самого начала (с) – аниме «Волчица и пряности». ... даже проиграв бой, можно изловчиться и одержать скромную победу, посмеявшись над собственным поражением (с) – Джон Стейнбек. Примерно за четыре с половиной года до основных событий… То, что было в центре круга, невозможно назвать человеком. И оно никогда бы им не стало. Хайнкель опустила голову, до боли стиснув пальцами свои взлохмаченные русые волосы. Настолько же она была наивна, глупа и ослеплена горем и отчаянием, что позволила себе такой эксперимент. Поддалась на спонтанное предложение брата, и сама втянула его во все. Хотелось искренне пожалеть о том, что алхимия не может отматывать время назад. А, впрочем, о чем тут говорить да предполагать, когда дело уже сделано, и былого не вернуть. Никогда. Глаза, казалось, до сих пор резало от слепящего яркого белого пространства вокруг, а тело ещё помнило, как разрывалось на миллиарды мельчайших частичек. В ушах звенело от собственного крика и насмешливых нравоучений непонятного существа, которое лишь размытыми очертаниями отдаленно напоминало человеческую фигуру. Головная боль всё ещё не прошла толком от объема информации, что тугой спиралью ввинчивалась в мозг, и только усиливалась, когда повозка подскакивала на очередном камне или кочке. Зачем ей Истина, зачем, когда она чуть ли не за неделю лишилась двух дорогих сердцу людей? Рин признавала, что струсила и просто сбежала из дома, прихватив небольшой чемодан с вещами. Денег при ней практически не было, лишь жалкая горстка мелочи, которую девушка сунула в перепачканную сажей ладонь кучера, услужливо предложившего подбросить до ближайшей к Столице деревни. Вдобавок, мужчина поделился половиной крынки молока и куском хлеба. Лучше, чем ничего. Да и на такой отзывчивый жест девушка и не рассчитывала. Иногда ей начинало казаться, что на этом свете нельзя доверять никому. Нужно что-то решать и действовать, и для начала Хайнкель задалась целью просто уехать из Ист-Сити, и чем дальше, тем лучше. Невозможно вообразить, как разозлится тетка Мидзуки, когда узнает обо всем, что произошло на том темном заброшенном чердаке… Единственным, кто более или менее понял, что произошло, и знал, куда направилась Рин, был Тайфу Хигаши. Но представлять, насколько лучший друг растерялся и перетрусил, девушка не сочла нужным. Перекошенное от страха и непередаваемого ужаса лицо парня юный алхимик видела и так. Выход из своего разбитого состояния и ужасного депрессивного настроения Рин видела только один: переключиться, сменить образ жизни, обрести новую цель. Несколько ночей Хайни спала под теплым стеганым одеялом на колючем сене, убаюканная тихим присвитом извозчика, скрипом повозки и негромким ржанием пегого мерина. У неё было время подумать, загнать печаль глубоко в себя, затолкать её в самый отдаленный уголок своей души. Юному алхимику было просто необходимо побыть одной. Через несколько дней трясучки в повозке и полдня прогулки по лесу Рин, наконец, достигла шумной, огромной Столицы, раскинувшейся у подножья холма. Духота, суета, круговорот людей мгновенно подхватил одинокого подростка и закружил, мешая сориентироваться. Податься было не куда. Родственников в Столице у Хайнкель не было, друзьями обзавестись она не успела. Все алхимик оставила позади, на востоке. А отец уже несколько лет считается пропавшим без вести. Что делать одинокой четырнадцати летней девушке в большом городе? Искать жилье, работу… Сбежать-то сбежала, но даже наметив план действий Рин не предполагала, что столкнется с таким множеством проблем. Подхватив со скамейки кем-то оставленную утреннюю газету, юный алхимик пробежала взглядом по объявлениям. Карие глаза стремительно тускнели, а улыбка становилась все более напряженной и нервной. С такими ценами на жилье ей здесь не прожить и дня. А на работу принимали с опытом, рекомендациями и большими оговорками из-за возраста. Подработка же разносчиком газет, на которую брали и детей, не окупит даже самый дешевый номер в отеле. Так на мороженое, кусок хлеба хватит. Хайни вздохнула и раздраженно отбросила от себя газету, плюхаясь на свободную скамейку. Полупустой чемодан с характерным звуком рухнул рядом. Прохожие, прогуливающиеся по небольшому парку, оборачивались на растрепанную девушку и обходили десятой тропинкой, придерживая детей за руку. Мда, вот как тут сунешься в отель три звезды в таком виде? Мятая рубашка, майка, прилипшая к телу и вызывающая неприятный зуд, разодранные джинсы на коленках и стертые на носах ботинки не располагают. В волосах, кажется, до сих пор торчит солома. Чувствуя себя последней солохой, Хайнкель выудила из чемодана самый простой деревянный гребень и начала неспешно приводить волосы в порядок, вычесывая запутавшиеся в них веточки. Хоть какая-то видимость порядка будет, будто так и задумано. Сейчас подростки черте в чем ходят… Но это не отменяло, что девушку примут как родную... разве что в ночлежке. На эти мысли девушка мотнула головой и с шипением попыталась расчесать сильный колтун на затылке. С политикой Кинга Брэдли количество ночлежек сократили, дабы избежать большого количества нелегальных эмигрантов, тем самым снижая риск терроризма до минимума. Военное положение в Аместрисе обязывает к подобным мерам безопасности, так что сурового правителя понять можно. Да и спать среди дурно пахнущих незнакомцев Рин не улыбалось. Категорически. Кое-как затянув высокий хвост на голове, Хайни осмотрелась. Вокруг текла жизнь, а девушка была лишь пустым местом, на которое старались не обращать внимания. Это одновременно и задевало и нет. Не все люди способны к состраданию, не все готовы подбросить бегущего из дома подростка на повозке до самого опасного и криминального места во всем Аместрисе. Ирония – в этом городе находится резиденция фюрера, Центральный штаб, Управление военной полицией, военно-полевой суд, однако преступников это нисколько не останавливает. Даже в это мгновение. Рин в упор посмотрела как на выходе из парка двое неизвестных, схватили несчастную девушку под руки и поволокли, куда-то в переулок. Прямо посреди белого дня, не боясь никого и не обращая внимания на причитания девушки. Хотя… Хайни встала со скамейки и присмотрелась. Один из бандитов незаметно удерживал нож в районе поясницы несчастной. Один удар и хлещущий поток крови из почки не успеет остановить даже вовремя прибывший отряд военных медиков. Что подтолкнуло девушку уверенно взять в руки чемодан и стремительно последовать за подозрительной троицей – интуиция? Долг честного гражданина? Атрофированный инстинкт самосохранения молчал в ту роковую минуту, позволяя Рин покинуть парк и войти в переулок, дабы узреть живописную картину. Двое бандитов, запугав девушку до полусмерти недвусмысленными угрозами, требовали деньги и драгоценности. Обычное обворовывание среди бела дня. Полиция на такие дела не обращает внимания до особого распоряжения. Это же не государственного алхимика убили особо зверским способом! Чего тут лишние телодвижения совершать, действительно. Рин крепче сжав ручку чемодана, сделала первый, наполненный безграничной уверенностью в себе, шаг вперед. - Вы что делаете?! Девушка замерла. Это был не её голос. С противоположного конца переулка на грабителей шли двое молодых людей, готовых заступиться за честь юной девушки. От сердца отлегло. Вот видишь, Хайни, не стоит рисковать, есть еще в мире сознательные граждане. Но ноги отказывались слушаться и уносить хозяйку подальше от опасного места. Непонятная уверенность в том, что ещё ничего не закончилось, не отпускала и буквально приморозила её к месту. Крик пострадавшей девушки, и один из спасателей падает на землю. Несчастная стоит в ужасе, зажимая рот ладонью и смотря на истекающего кровью парня и на то, как двое избивают другого заступившегося. Да беги, дура, вызови врача! Режим «без тормозов» официально можно считать включенным. - Да вы в конец обнаглели! Нападать на мирных граждан перед носом полиции, как низко, господа! – Чемодан падает к ногам юного беглеца от прошлого, а карие глаза горят непередаваемым гневом. – Оставьте их в покое, иначе я вызову… - Чего ты там лепечешь? – Один из бандитов обернулся себе за спину, удивленно уставившись на девчонку с чемоданом. До пострадавшей, наконец, снизошло, что пора бежать и та, воспользовавшись тем, что опасность сгустилась вокруг девушки-подростка, бросилась с рыданиями прочь из переулка. Рин же осталась стоять и нервно сжимать кулаки. Второй бандит еще раз ударил парня и отбросил его к бессознательному телу его приятеля. Дело дрянь. В районе ребер все скрутило тупой болью, а сердце зашлось от испуга. Ощущения были точно такими же, когда на войне в Ишваре на Хайни – маленькую девочку, лет девяти-десяти – напал ишварит. Страх и адреналин струится по жилам, дыхание сбитое и громкое. Но отступать уже поздно – впереди два врага, больше девушки раза в три, а сзади чемодан, о который можно споткнуться и тогда точно хана. Поэтому Рин стоит, скрипит зубами и продолжает судорожно придумывать, как ей выбраться из этой ситуации. Хотя бы живой. - Ну что, займемся ею? – от диалога между бандитами русой стало ещё дурнее. - А что ты с неё возьмешь? Ты только глянь: она не добыча, а скорее конкурентка! - Нет, погоди, - подошедший совсем близко бандит уперся взглядом на шею девушки. – А этот медальон выглядит ценным, так что отдавай его по-хорошему, иначе… – В полумраке переулка сверкнуло лезвие складного ножа, и Хайни рефлекторно отшатнулась, врезаясь коленками в чемодан на земле. - …Мы что-нибудь тебе отрежем. Например, ухо. Сталь скользнула холодом по мочке уха, вызывая дрожь. И почему, почему она в это вляпалась? Почему ей на месте никогда не сидится!? Рин была уже на пороге отчаяния и страха, когда речь зашла о расправе, однако… Карие глаза скользнули к единственной вещи, что связывала её с погибшими братом и сестрой, к медальону. Осознание, что она лишится даже горько-приятных воспоминаний о проведенном вместе времени, не говоря уже о прощальном подарке брата, стало триггером. Нет, она не собирается просто стоять и дрожать. - Обойдешься. – Взгляд девушки изменился, а голос не растерял подросткового высокомерия. Даже опасно дрогнувшее на ухе лезвие не отрезвило. – Может, это вы разделите со мной добычу? Пустить пыль в глаза, что может быть проще? Хохот бандитов, потерявших на мгновение бдительность, и слегка отведенное от кожи лезвие дают Рин шанс. Девушка устремляется вперед и со всей силы дает бандиту с ножом кулаком в живот. Костяшки хрустнули, доставляя боль и самой нападающей. У него, что, живот из стали? Впрочем, даже этого хватило, чтобы бандит выронил нож и скрючился, хватаясь за живот. - Ах ты, мелкая зараза! – грубый захват, и рукав рубашки оттянут на правом плече, а сама девушка практически повисает в воздухе. Ноги зачерпнули лишь пустоту, а перед носом возникло противное мерзкое лицо мужчины. Страх и боевой настрой дали новый виток – молчавший долгое время круг на плече засветился под тканью рубашки слабым голубоватым свечением. – Да мы тебя в порошок сотрем! - Черта с два, - хрипло прошипела Рин, пытаясь дернуться из хватки. Ткань затрещала по шву, не выдерживая веса, а острое лезвие вновь сверкнуло в пробивающихся в полумрак переулка солнечных лучах. Страх словно молнией пронзил, девушка испуганно вскрикнула, ощущая боль в плече. Переулок мгновенно осветила яркая вспышка алхимической реакции, привлекая внимания проезжающей мимо машины. Та остановилась у переулка, но наблюдавший из неё человек пока не спешил выходить, пристально всматриваясь в яркую шаровую молнию. Энергия стремительно росла, ширилась, а вскоре и отбросила три человеческие фигуры в разные стороны. Рин не смогла удержаться на ногах, когда вскрикнувший от изумления бандит и его товарищ не отбросили от себя «загоревшуюся» девчонку. Рукав от натяжения и алхимического разряда молнии оторвался, обнажая хрупкое девичье плечо с загадочным кругом-формулой, что в мгновение опасности спас свою носительницу. Уносимая инерцией броска и разряда девушка споткнулась о свой чемодан и кубарем отлетела почти под колеса остановившейся у переулка машины. Вспышка исчезла столь же стремительно, как и появилась. Ругающиеся бандиты, отброшенные вглубь переулка, медленно поднялись. Они не понимали, что произошло и хотели уже прикрикнуть на хрипящую на асфальте девушку, мол, какого черта только что было? Однако выскочившие из машины, как черти из табакерки, военные, заставили грабителей передумать. Имея явно один мозг на двоих, мужчины, не сговариваясь, рванули в противоположную сторону, сбегая от военного отряда по другой улице, оставляя двоих раненых и сумасшедшую девчонку на совести армейских псов. Хайнкель почувствовала боль в затылке, а когда попыталась приподняться и сфокусировать перед собой взгляд, её встретила молочно-белая пелена. Приехали, только землетрясения… Нет, это не земля трясется, это головокружение. Топот армейских сапог оказался совсем близко, резкие звуки заставили поморщиться и скривить лицо. - Что здесь произошло? – звонкий голос кого-то из отряда доходил до сознания русой очень неспешно. На неё вообще никто толком и внимания не обратил, однако Хайнкель в гробу видела внимание к себе военных. Ей ли не знать, какие армейцы-аместрианцы «заботливые». - Там в переулке двое раненых. Помогите им. – Юному алхимику удалось собраться, хоть немного оторвать свое тело от асфальта и схватиться за ноющую голову. Болезненный тихий стон вырвался сам собой, а оголенное плечо охватило легким холодком ветерка. Когда же русая смогла проморгаться и сфокусировать взгляд – это казалось вечностью, хоть и прошло навскидку около двух минут, – девушка тупо уставилась на большие начищенные до блеска черные армейские сапоги. Суета вокруг неё подозрительно прекратилась. Нерешительный и любопытный взгляд карих глаз медленно потек вверх по строгой военной форме, чтобы, наконец, увидеть лицо высокого мужчины. Хайнкель Рин знала не так много военных в лицо. Всего лишь нескольких друзей отца, которых девушка могла пересчитать по пальцам. Однако не все выжили в войне, что закончилась в Ишваре два года назад, да и отец отослал дочь за пару лет до полной победы. Это давно в прошлом. Лицо же этого человека знал абсолютно каждый в Аместрисе. Однако Хайни не сказала бы, что была рада этой незапланированной и такой скорой встрече с самим его превосходительством фюрером. Да, это он. Кинг Брэдли. Так близко лицо-номер-один всея Аместриса юный алхимик видела впервые. Даже на войне в Ишваре Рин могла наблюдать за главнокомандующим издалека, слушая его речь с трибуны с ярко зеленым знаменем за спиной. Когда же фюрер приходил к палатке её отца, последний предпочитал отсылать дочь подальше, словно оберегал от ненужного внимания. Вот только зачем?.. Знать бы ответ. - Вы не ранены, юная леди? – вежливый, но строгий тон военного вернул Хайни в реальность. Нервный комок подкатил к горлу, который алхимик поспешил сглотнуть обратно. Как себя вести, что делать и что говорить – она не знала. И молчать – не вариант. - Нет…, сэр. Как, наверное, жалко она сейчас выглядит, словно раненая букашка под ногами. Неловко выпрямив спину под изучающим её взглядом единственного глаза цвета бирюзы – жутко и страшно становилось от него неимоверно, – Рин перебрала ногами, чтобы подняться с асфальта. Вокруг места, оцепленного отрядом военных, мгновенно собралась толпа любопытствующих. Точно не каждый же день можно увидеть главнокомандующего в городе, да еще и… помогающего встать простой смертной? Позже, вспоминая этот день, майор каждый раз будет содрогаться, ибо тогда и предполагать не смела, что тот случайный оборот речи, оброненный – слава Ишваре – про себя, окажется настолько близким к правде. Взглянув на широкую протянутую ладонь, Хайнкель с сомнением оперлась на нее и, выпрямившись в полный рост, быстро и благодарно кивнула. Жуткое ощущение не отпускало. Фюрер словно читал её, внимательно рассматривая с головы до ног. Тут взгляд мистера Брэдли остановился на алхимическом круге на плече юной особы. - Так Вы, юная леди, алхимик? – констатация факта, нежели учтивый вопрос, и сердце Хайнкель ухнуло в район коленок. - Вовсе нет, - Рин поспешно прикрыла ладонью круг. На правом плече, на помеченном правом плече. Наверняка, фюрер узнал этот проклятый круг, иначе не смотрел бы так пристально. Мурашки побежали по спине – почему-то было жутко ощущать на себе столь пристальный и изучающий взгляд. Интуитивно что-то кричало и предостерегало, однако Хайни не могла объяснить, что конкретно так настораживает во взгляде… Нет, ну, наш фюрер дядька суровый – тут у каждого нервы сдадут и капитулируют в закат. Паранойя излишне. - Что в чемодане? – Наконец, фюрер отвернулся, и Рин чуть ли не вздохнула от облегчения, прежде чем увереннее встать на ноги, чуть отодвинуться от сурового старика в форме и не задохнуться от возмущения. Один из сержантов копался в её чемодане. Это, знаете ли, не совсем законно! Пока тут Рин собирала свои рассыпающиеся в прах нервные клетки в кучу и пыталась не блеять овцой на каждый вопрос, они тут обыск затеяли?!.. - Главнокомандующий, здесь коробка мела, несколько книг по алхимии и немного шмотья… – начал перечислять содержимое чемодана молодой парень в форме, не видя надвигающейся негодующей девицы. Хайнкель вспыхнула и грубо закрыла ногой открытую крышку чемодана, не утруждая себя в учтивых предупреждениях и прочих красноречиях. Фюрер смотрит? Да плевать! - Мои пальцы! – взвыл сержант, прижав ушибленную руку к себе. - Ибо нечего лезть, куда не надо! – возмутилась девушка, подхватывая чемодан на руки и прижимая его к груди, собираясь, если что, им защищаться. - Так Вы утверждаете, что не алхимик? – вскинул в строгой (Хайнкель сказала бы, в зловещей) усмешке одну бровь мистер Брэдли. - Это не совсем так, - тут же поправилась Рин, чувствуя, что первое оцепенение сошло на нет. Теперь она готова защищать свои права и увлечения. Ведь ничего противозаконного в использовании и изучении алхимии как бы и нет. Золото она подпольно не создает, эксперименты над людьми не ставит – про человеческое преобразование ни полслова! Справившись со вновь сбивающимся от волнения дыханием, Хайни продолжила: – Я просто любитель, не более. Но слове «любитель» мужчина как-то странно покосился куда-то чуть в сторону от лица девушки и ниже. Понятно, снова смотрит на круг. Хайнкель прижала к себе чемодан так, чтобы круг не было видно, стараясь сделать этот жест как можно естественнее. - Давно вы приехали в Столицу? – Это что, допрос? - Сегодня утром, – ответила как есть, что ж делать. Мистер Брэдли задумчиво поправил усы и усмехнулся, тонко улыбнувшись: - Завтра будет экзамен на звание государственного алхимика. Я бы рекомендовал Вам его посетить. - Не интересует. – Получилось жестче, чем этого хотелось. Рин даже восхитилась своей непонятно откуда взявшейся смелости и наглости. Фюрер заинтересовано осмотрел девушку ещё раз и усмехнулся, как показалось, более искренне, чем до этого: - Дело Ваше, юная леди. И сложив руки за спиной, мужчина прошел в переулок, где оказывали первую помощь раненым в недолгой схватке с бандитами молодым людям. Больше на девушку никто внимания не обратил, чем русая мгновенно воспользовалась и быстро зашагала прочь, так и не увидев, как Кинг Брэдли обернулся через плечо и проводил её взглядом. Хайнкель и понятия не имела, что попалась. *** Только на экзамене в аграрном университете фраза «Какого хрена?» может оказаться частью вопроса (с) – КВН. Значит так! За изобретение ставлю «пять», а по предмету — «неуд» (с) – к/ф Операция «Ы» и другие приключения Шурика. Экзамен у тебя как состояние души или как вечный насморк. У всех бывает, но не у всех проходит!.. (с) – Д.Емец. Хитро расставленную ловушку сразу и не приметишь. А после долгих поисков работы и временного пристанища по всему городу, Рин поняла, что другого варианта, как пойти и сдать экзамен на гос. алхимика, у неё нет. Знал ли об этом мистер Брэдли, когда словно невзначай бросался такой важной рекомендацией – Хайнкель боялась предполагать. Хотя, наверное, со стороны опытного человека виднее, когда самоуверенный подросток терпит поражение перед жизнью и живет по воле волн. Но хочет ли сама девушка становиться армейским псом, каким был её отец? Тетка Мидзуки точно бы выбила эту идею из головы племянницы кулаками. У неё свои причины ненавидеть армию, интересно, почему?.. Хайнкель слишком хорошо помнила, что видела в Ишваре. Этот опыт останется с ней навечно. Потому что именно эта гражданская война показала силу государственных алхимиков. Нет, не только силу, но и их работу. Так любил говорить ОН. Работа алхимиков, состоящих на государственной службе, заключается вовсе не в исследованиях, хотя отчасти и в них тоже, но основное… это убийство ради своей страны, по любому приказу. Когда тебе дали приказ – ты не смеешь перечить. Ты продаешь душу армии, как Дьяволу, и выбора сделать шаг влево или вправо у тебя нет. Только вперед. Нужно ли это такой, как она? Да, привилегии, алхимический фонд для собственных исследований, казенная квартира, военная форма, льготы – выглядели очень заманчивыми, когда ты сидишь на холодной мраморной лестнице без гроша в кармане, со сворачивающимся в трубочку от голода желудком и без крыши над головой. Дорога домой Рин заказана. Мидзуки будет очень зла. И то, что она может избить её до полусмерти, не поддавалось сомнению. Повод и причины думать о тетке, как о дьявольской фурии, были. Но её своеобразные меры воспитания научили выживать и бороться. Вот только не уберегли они от собственной глупости. Рин закрыла глаза руками, судорожно вздыхая. Истина. Может ей это предначертано? Или же это чей-то жестокий замысел управляет её судьбой, коверкая и подбрасывая все новые и новые испытания? … Да плевать! Внезапно, Хайни встает с лестницы и, поправляя переодетую чистую рубашку, направляется в сторону Центрального штаба. Она хотя бы попытается. От того, что она попробует ничего же не будет плохого? Ну, и хорошего тоже. Если сдаст – будет армейской собакой на побегушках, если нет – … она подумает об этом потом. Разумеется, в штаб её не пустили, но попереругиваясь с припадочным военным на контрольно-пропускном пункте, Рин выяснила, когда официально начинается экзамен. Остается только придумать, как и где ей заночевать. Центральный штаб стоял в центре города на главной площади, окруженный высокой стеной и рвом с водой. Ни скамеек, ни деревьев, ни стоянок – ничего. А ещё здесь сильно продувалось холодным вечерним ветром. Зябко кутаясь в рубашку, застегивая её на все пуговицы, Хайнкель пошла к ближайшему зданию на площади, понадеявшись переночевать где-нибудь на чердаке, не обращая внимания на неприятные, возникающие в голове, ассоциации. Однако и тут её ждал провал. Дабы избежать терактов и пуль снайперов все чердачные помещения в зданиях вокруг штаба были заколочены и не только опечатаны, но и запечатаны алхимией. Устав бродить за весь день, Рин рухнула прямо возле одной из таких дверей и, прислонившись к ней спиной, мгновенно задремала. Что с ней будет, если её здесь найдут и что сделают, она не успела подумать. А потому наутро была немало удивлена, обнаружив себя выспавшейся и живой. Правда, спина не благодарила, отзываясь ноющей болью, но это пустяки. Сверившись с боем часов, доносившимся с другого конца города, Хайнкель кивнула и бодрым шагом направилась в штаб, куда уже стекались желающие попытать счастье и нервы Фортуне алхимики. Здесь было много и совершенно случайных людей. Видимо, просто желающих посмотреть, как устроен Военный штаб изнутри, ведь это закрытая территория. На КПП каждого досконально проверили на наличие оружия, зачитали краткий инструктаж и пропустили внутрь. Не дальше центрального фонтана. Дорожку к нему была оцеплена военными, а на импровизированной трибуне стоял, уже близко знакомый Рин, Кинг Брэдли. Девушка встала чуть в стороне и, сложив руки на груди, внимательно слушала речь правителя Аместриса. В основном формальности и много всего о привилегиях, а про суть лишь обтекаемые фразы. Да, говорили бы об гос. алхимиках всю правду количество добровольцев не было бы таким колоссальным. Впрочем, после войны в Ишваре поток желающих заметно поредел. Однако, Рин не могла об этом судить. Сейчас её окружало человек шестьдесят или семьдесят, из которых лишь в лучшем случае пятеро станут государственными алхимиками. Взгляд фюрера прошелся по дальнему ряду слушателей и на мгновение остановился на Рин. Девушка вздрогнула, поймав его взгляд. Микрофон издал свистящую паузу, а после выдал легкую усмешку мистера Брэдли. Еще несколько слов напутствия и главнокомандующий удаляется с трибуны, уступая место непосредственно экзаменаторам. Суть экзамена была на диво проста: экзаменатор зачитал простую, детскую, на первый взгляд, загадку и отправил всех искать ответ по всему городу. В полдень, то есть через два часа, те, кто разгадают эту загадку и успеют вернуться к воротам штаба, будут считаться сдавшими экзамен. Что же в противном случае – было понятно и без слов. - «Руками к небу я стремлюсь, светом солнца путь освещаю»…- пробормотала себе под нос загадку девушка, не спеша уходя все дальше от штаба. – Уж не созвучно ли это с той легендой… Рин сама не понимала, почему ассоциации увели её к легенде о восковых крыльях. Мысли уносились дальше, и путем витиеватых умозаключений юный алхимик поняла, что следует держать путь к самой высокой точке в городе, а именно – к высокой башне. А уж на месте Хайни сориентируется, что именно спрятали там экзаменаторы. Главное, поспешить успеть первой. Но верно говорил один из восточных мудрецов – из Ксинга, что ли – про планы и божье проведение. Планируй сколько угодно, лишь высшие силы способны вмешаться и изменить все. Будучи алхимиком и ученым в какой-то степени Рин допускала, но не веровала в существование Бога. И предпочитала вовсе не вступать в религиозные диспуты. К несчастью, сейчас девушке стоило бы задуматься над играми божественных сил и разбившихся в дребезги планах. Когда девушка вышла на одну из главных улиц, внимание русой привлекло подозрительное движение около крупного ресторанчика. Достаточно было обернуться, чтобы мгновенно признать в стоящем на виду мужчине одного из вчерашних грабителей. Тот совершенно расслабленно курил сигарету и сторожил вход в заведение. Его напарника не было видно. Можно было смело предполагать, что второй совершал грязное дело внутри ресторана, а именно – вымогал деньги у хозяина. Девушка обреченно вздохнула, чувствуя, что не может спокойно пройти мимо совершающегося преступления, и остановилась, по-быстрому оценивая положение. Тот, что с сигаретой, стоит на стреме, готовый в любой момент крикнуть напарнику о появлении полиции или отряда военных. Второго Хайнкель не могла увидеть из-за плотной шторы, закрывающей пол окна дорогого ресторана. Ещё только начало дня: наплыв посетителей будет лишь ближе к вечеру, а выручку за вчерашний день ещё, наверняка, не подсчитали и не сдали. Последним и решили воспользоваться грабители, сменив масштаб своей преступной деятельности. Дошло до скудных умов, что грабить простых прохожих слишком мелко и приметно. Допустить стремительный криминальный карьерный рост в её присутствии Рин не могла, опять, в очередной раз, решив рискнуть всем. Засунув руки в карманы потрепанных джинс, Хайни уверенным шагом подошла ближе. - Что, решили взяться за рыбку покрупнее? – наигранно участливым голосом поинтересовалась девушка, изображая на лице крайне подозрительную степень дружелюбия. Мужчина поперхнулся сигаретным дымом и, скосив взгляд на печально знакомую девицу, закашлялся. - Ты?! – эмоционально вырвалось вместе с серым дымом. - Да, мы встречались, - лукаво улыбнулась девушка, пытаясь отбросить от себя малоприятные воспоминания о переулке, неожиданном порыве и последствиями, которые поспешили показаться из черного автомобиля. – Из-за вас у меня была внеплановая встреча с самим главнокомандующим. Как будете расплачиваться за моральный ущерб? Мужчина поперхнулся снова, но не дымом, а непроходимой наглостью, коей его окатили. Рин многое переосмыслила из того, что произошло вчера: согласилась на предложение фюрера, перестала робеть и бояться неизвестности, а самое главное… Её подталкивал интерес: насколько и как повлияла её ошибка с преобразованием человека на её силу как алхимика? Шанс опробовать представился в виде довольного вышагивающего из ресторана мужчины с огромным чемоданом денег. Пока его сообщник думал над ответом, девушка резко, внезапно обогнула мужчину, стремительно запрыгнув на ресторанный круглый столик рядом с ним, и метнулась к ни о чем не подозревающему грабителю с чемоданом. Повиснув у того на руке, Хайнкель свалила бандита с ноги, рванув его добычу на себя, помчалась прочь. Она не сомневалась, что эти двое не смирятся с потерей такого куша и будут её преследовать. Судя по гневным ругательствам за спиной, так и произошло. За этой сценой наблюдали не только случайные прохожие, но Рин было не до пристальных взглядов через толстое стекло автомобиля. Она забежала в очередной переулок, где бросила чемодан в сторону, и обернулась, чтобы встретить лицом к лицу своих преследователей. Ну, поехали. - Ты что же творишь, мелкая дрянь? Живо отдай добро! - Оно наше! Девушка вздохнула и насмешливо пожала плечами. - Мы с вами в прошлый раз, кажется, не договорили. – Девушка расслабленно развела руками, даже когда в руках бандитов сверкнули знакомые лезвия складных ножей. Отношение к ситуации изменить сложно, но возможно. Если отнестись к ситуации спокойно и с улыбкой, но насколько она безвыходной бы не была, человек наверняка найдет необычный путь разрешения возникшей проблемы. Ведь Рин всегда выпутывалась из уличных драк в Ист-Сити, так чем же её может напугать эта стычка? Тем, что противники больше и ножи у них настоящие и острые? Возможно. Однако непонятная уверенность в том, что теперь и она стала сильнее, не отпускала. Приятное ощущение. - И то правда, - оскалился один из мужчин. – Только не надейся, что твои фокусы и случайные военные, тебя спасут. - Мне это теперь ни к чему, - Хайнкель быстро осмотрелась к хламу, что валялся в ящиках здесь же в пыльном переулке, выискивая материалы для преобразования. Времени было мало: бандиты начали наступать на наглую девчонку, посмевшую разрушить их планы. Взгляд карих глаз зацепился за длинный стальной шест. «Этот подойдет». Интуитивно и пользуясь скудными слухами о преобразовании без нарисованного круга, Рин соединила ладони вместе. Ладони слегка обожгло, наполняя их силой и мощью. Секунда – и Хайнкель хватается за примеченный ею ранее стальной шест. Яркая голубая вспышка алхимической реакции, и сталь начала переплавляться в импровизированный клинок. Русая уже готова была обрадоваться – ведь у неё получилось все без круга, простым хлопком ладоней! – но, присмотревшись к клинку, осознала свой промах. Ковка полноценного настоящего меча требует таланта и тонких знаний плавильного искусства. Лезвие меча вышло ровным, но на редкость тонким и главное хрупким. Это видно не вооруженным взглядом. Для битвы на мечах – этот «малыш» сгодился бы, по крайней мере, до первой сильной атаки противника, но вот для того, что замыслила алхимик – вряд ли. Впав в концептуальную каплю от своего «творчества» Хайнкель нервно усмехнулась, заметив, как шок на лицах бандитов сменяется ироничными усмешками критиков. - И что ты собралась делать с таким хрупким мечом? - Да он о мой живот раскрошится! – Мужчины загоготали в голос, вынуждая Хайни стиснуть зубы в легкой досаде. Впрочем, та мгновенно сменяется злорадством, распустившаяся на губах лукавой улыбкой. - Это не для боя. – Пальцы крепче стиснули рукоять меча. Девушку посетила гениальная идея, тем более бандиты вновь продолжили наступать, не собираясь больше юлить, теряя время. – Это для увеличения радиуса. - Чего? Что ты не… Вместо ответа Хайнкель прикрыла глаза и напрягла плечи. По правой руке от самого круга к лезвию меча скользнула молния, вмиг превращая клинок в подобие факела. Резкий и широкий взмах перед собой, и опасная молния с абсолютной точностью сбила с ног бандитов, ярко осветив весь переулок. Девушка в непривычки прищурила глаза, чтобы разглядеть результат своей атаки. Оба противника были без сознания. Успех. Как только треск молний прекратился, меч оглушительно треснул ровнехонько напополам, с лязганьем падая к ногам юного алхимика. Девушка неловко покачнулась от небольшой отдачи алхимии и искренне улыбнулась. У нее все получилось! Черная машина, отъехавшая от переулка, так и осталась девушкой незамеченной. Увидь её Рин, избежала бы множества неловких ситуаций и внутренних диалогов рассуждений сама с собой… - Моя выручка! Где она?! – Русая вздрогнула всем телом от неожиданности, когда в переулок ворвался запыхавшийся и взведенный до предела мужчина в алом костюме. Точно, это же хозяин ресторана – форма выдает. Алхимик молниеносно подобрала чемодан с выручкой и с улыбкой бодро произнесла: - Вот, держите, - Хайни, раскачав в руке кейс, метнула его точно в руки обеспокоенному своей репутацией хозяину ресторанчика. Тот неловко поймал его, скептично рассматривая оборванку – хотя юный алхимик попыталась утром одеться во что-нибудь поприличнее, чем разорванная мятая рубашка – и валяющихся у её ног настоящих грабителей. – Простите за весь этот цирк, но без этого мне было их не выманить. В противном случае, могли пострадать невинные люди. – Как себя вести в неловкой ситуации? Верно, глупо улыбаться, чесать затылок и говорить с убеждением, мол, все так и задумано было. Но и так случай представился, чтобы Рин смогла избежать неприятного продолжительного разговора. Часы на главной площади оглушительно пробили полдень, оповещая об окончании экзамена. «Как? Уже?!». Девушка изменилась в лице и в ужасе хлопнула себя ладонью по лбу. Один раз, другой, третий. В горле родился звук полного отчаяния, а пальцы уже стремились вырвать приличный клок волос. Хайни взвыла от досады. Снизила, блин, уровень преступности! - Что такое? – вопрос скорее из вежливости, чем из сопереживания. Хозяину ресторана хотелось поскорее во всем разобраться и вызвать отряд полиции, которая незнамо где сегодня находится. А если точно наблюдала за прохождением экзамена, рассредоточившись по улицам города, смешиваясь с толпой и прячась на крышах зданий. И как только те проморгали ограбление самого дорогого ресторана в Столице – остается загадкой. - Проклятье! Я же экзамен пропустила! – пожаловалась было русая, скорее себе самой, чем невольному слушателю, но самокритика нахлынула быстрее, чем это можно было себе представить. Она же знала, что все так просто не будет. Чувствовала. Так зачем терзала себя надеждой, что она сможет найти себе место среди военных, затеряться среди них и обрести видимость нового дома и принадлежности. Потрачено. Только-только выровнявшееся настроение стремительно ухнуло вниз до самых катакомб Столицы. Алхимик быстро развернулась и зашагала прочь. Вот так позор… *** Обстоятельства как хотят, так и складываются (с). - Вот. – Тяжелый ботинок подталкивает вперед большой деревянный ящик, демонстративно шаркая им об асфальт. – Распродашь эту партию к сегодняшнему вечеру. Девушка затянула узел на фартуке и скептично бросила взгляд на пять полных – с горкой – деревянных ящиков яблок. Тут килограммов пятьдесят, не меньше. Судя по переклеенным этикеткам на брусках, перед глазами Рин предстал контрабандный товар из Креты. Недурного качества, к слову. Рискованная авантюра, но если дело у громилы, взявшего Хайнкель на испытательный срок продавцом, пойдет, то он заработает прилично. Вот только Рин отчаялась с утра настолько, что решилась взяться за первую подвернувшуюся работу, не разобравшись и не вникнув в сокрытый смысл будущего ремесла. Однако, сбросив пелену досады и обиды со своих глаз, девушка четко осознала, в какой очередной переплет себя загнала. Ведь, если, при очередном обходе рынка, полиция застанет её с этой партией контрабанды, то спать юному алхимику в полицейском участке на казенной узкой скамейке за решеткой. Хайнкель нервно зажмурилась и замотала головой. Вот что называется: отпустила поводья бдительности и чуть не прогорела. Все же умирала надежда громко и мучительно, раз Рин допустила ещё одну ошибку следом. - Как поработаешь – так и заработаешь, - продолжал хмыкать странного вида мужчина, то и дело оглядывающего толпу прохожих. Нет, ну точно не все так просто! Наверняка, и сам подставной. Сейчас одну оставит, а там крутись, как хочешь, называется. – Ну, до вечера, что ли. – Вот, что и требовалось доказать. - Погоди-ка… - до Хайнкель окончательно дошло, что дело с яблочным бизнесом не так чисто на руку, как кажется. Бросив пытливый взгляд на «работодателя», от которого мужчина тут же как-то сконфузился, девушка подбочинилась и задала действительно волнующий её здесь-и-сейчас вопрос: – А лицензия на торговлю у Вас имеется? И… теперь Хайнкель может довольствоваться созерцанием спины убегающего контрабандиста и сверканием его хитрых пяток. Нет, что ни говори, компрометирующие вопросы – это хорошо, но только в работе полицейского или частного детектива, когда удачные провокации выводят на чистую воду всех негодяев с интеллектом ниже среднего. Для обычной жизни подобный навык практически не пригоден, лишь притягивает тысячу и одну проблему. Вернее, – Рин обреченно опустила взгляд на землю, – пять огромных ящиков контрабандных кретских яблок. - А ну стой! – Алхимик даже растерялась от этой прыти, с какой мужчина скрывался с места преступления. То ли судьба была к девушке не благосклонна, то ли это влияние шумной Столицы, однако счастье и успех обходили Хайни стороной, по широкой дуге большого радиуса. Рин оставалось лишь стоять и разводить недоуменно руками, сдерживая нервный смех от обиды и досады. Да что ж за день сегодня?! Практически не сдержав порыв пнуть ближайший ящик, девушка заложила руки за голову, пытаясь контролировать дыхание и не впадать в панику. Из любой ситуации можно выпутаться, вот только когда это касалось собственной жизни и безопасности в голову Рин мысли приходили с крайней неохотой, как назло. «И как я только во все это вляпалась?» – печально подумалось юному алхимику, задумчиво кусающей губу. За апатичными мыслями девушка не расслышала постукивание трости и почти бодрого шага за спиной. Жизнь – интересная штука, подбрасывает сюрпризы, не отходя от кассы. В случае русоволосой этот оборот речи приобрел буквальное значение. - Почем продаете, юная леди? Насмешливый голос уже далеко немолодого человека не смутил вначале. Алхимик нервно потерла себе макушку и лениво махнула рукой. Пропадать, так пропадать с размахом и торжественно. - Да забирайте просто так… - наигранно уставший и безразличный голос был далек от торжественности. А стоило юной особе неторопливо обернуться, как гамма эмоций совершила крутой вираж. – Сэр?.. Видеть фюрера в штатском девушке не приходилось, да и когда она могла это лицезреть? Казалось, что перед ней стоит совершенно другой человек. Как, однако, одежда меняет людей. Единственное оставалось неизменным – строгий взгляд, который никак не перекрывала насмешливая улыбка в усы и трость в руке вместо пары сабель на поясе. Рин непроизвольно выпрямилась от неожиданности, но испуга не почувствовала – хотя нарвалась так нарвалась. Карие глаза выдавали лишь неподдельное изумление и любопытство. Как скоро юная леди приобретет казенную недвижимость – камеру тюремную? Мужчина какое-то время рассматривал замершую девушку, а потом громко рассмеялся, вводя в полный и безапелляционный когнитивный диссонанс. - А Вы осмелели с момента нашей последней встречи. – Мистер Брэдли оперся на свою трость и насмешливо улыбался, демонстрируя свое благодушие. Сейчас фюрер напоминал обычного веселого старика, вот только обманчиво ли это ощущение? Определенно. Какими же двуличными бывают люди. До невозможности. Тут кого угодно передернет, но Рин удержалась от подобной роскоши. – Люблю отважную молодежь. Рин на мгновение задумчиво нахмурилась, не представляя, как ей стоит реагировать на это признание. Или комплимент? Наверное, лучше промолчать, положение не самое удачное. Улыбка фюрера мгновенно исчезла, стоило тому опустить взгляд единственного глаза на ящики и задумчиво постучать наконечником трости о брусчатку. - Так говорите, я могу их забрать? – одна бровь мужчины удивленно дрогнула. - Я бы сказала иначе, мистер Брэдли. – Язык не поворачивался называть мужчину сейчас по званию. Наверняка, если задуматься, правителям нелегко жить обычной жизнью. Так зачем напоминать об этом? Но шутка-самосмейка соскользнула с губ девушки в очередной раз неосознанно, в защитном механизме иронии и сарказма. – Вы можете их смело конфисковать. Снова пронзительный взгляд скользнул по переносице Хайнкель, и Рин вновь сбита с толку очередным взрывом смеха. - Тогда прекрасно. Моя жена любит яблоки. Порой кажется, что в жизни все идет не так как хотелось бы. Обстоятельства меняют направление, планы и отношения к ситуации и мироощущению в целом. Рин не могла ничего сказать определенного, когда позволяла двум телохранителям фюрера – тоже в штатском – забрать и сгрузить ящики в припаркованную чуть дальше по улице машину. Положительно, мирок имени Хайнкель Рин сейчас сломался, несколько стереотипов и представлений о том, как должно вести себя самому главному человеку в стране, пошли многочисленными трещинами. Девушка недоуменно сморгнула, но не поблагодарить за столь неординарное и смелое решение её проблемы не смогла. - Благодарю, сэр. - Правитель же должен помогать своему народу, разве не так? – усы фюрера вновь дрогнули от снисходительной улыбки. Хайни почувствовала, что покраснела, и отвела взгляд. – Кстати говоря, почему вы не явились в штаб после экзамена? Плечи дрогнули, а разум отказывался соглашаться с тем, что сейчас услышал. Разве ответ на этот вопрос не очевиден? - Я не прошла испытание, сэр. Мало того, что не прибыла к штабу вовремя, я даже и до башни не добралась. – Вышло сухо и самокритично. Но это было чистой правдой: либо спасаешь мир от двух грабителей, либо эгоистично следуешь своим целям. Стоило выбрать что-то одно, и Рин сделала свой выбор. - Разве то, что вы делали в ущерб своему времени экзамена, не делает вас солдатом, что готов защищать то, что ему дорого? И как только фюреру удается так легко лавировать между строгостью и снисходительным добродушием? Жуть берет. Хайнкель изумленно посмотрела на главнокомандующего, не решаясь как ответить на его вопрос. Выдержав паузу, мистер Брэдли продолжил: - Вы повели себя, как солдат, защищающий благополучие своей страны. Ваш поступок показал мне, как вы цените и любите свою родину. – Кинг Брэдли говорил настолько вдохновенно и серьезно, что Рин даже поверила в его слова. Надо же… – Личные цели и долг – вот что должны различать военные. И вы доказали, что достойны получить ещё один шанс. – Фюрер выпрямился и вновь постучал тростью о землю. – Завтра утром я жду вас на собеседовании. Ваше присутствие обязательно. И больше не сказав ни слова, фюрер неторопливо направился к машине, лишь слегка опираясь на трость. В его руке словно по волшебству оказалось яблоко, которым Брэдли смачно захрустел, отпуская шутки в сторону своих растерянных подчиненных. А Рин осталась стоять на месте, под аффектом провожая взглядом удаляющегося главнокомандующего, а затем и его машину. Сжав руками край фартука, Хайнкель нервно дрогнувшими губами выцедила из себя: - Это. Что. Сейчас. Было?! *** Если хочешь сдать экзамены, не сдавайся (с) – Отзвуки житейской мудрости. Когда тебе приказывает первое лицо государства «обязательно присутствовать», выбора, собственно, нет. Пусть Рин ещё по неопытности делает много ошибок, рискованных действий, но идти на откровенное самоубийство – повторимся: человеческое преобразование не в счет, – она не собиралась. На КПП юного алхимика пропустили без проблем, что было даже подозрительно. А Рин обладала достаточно богатой фантазией, чтобы напридумывать тысячу и одну причину возможного ареста. Но Хайни даже себе не представляла, каковы истинные причины такого поведения фюрера и такого короткого, но волнительного экзамена… Зал был большим, с высоким потолком, под которым по периметру растянулся балкон. Бросив туда быстрый взгляд, девушка приметила комиссию из трех человек, каждый в звании не ниже полковника. Вот как тут не напряжешься? По углам зала стояло ещё несколько военных, контролирующих безопасность самого важного лица на этом собеседовании. И, конечно же, это был… - Подойдите сюда, юная леди. Фюрер Кинг Брэдли стоял в центре небольшой трибуны у дальней стены, напротив входа в залу. Взгляд мужчины был пронзительный и насмешливый, и лишь сам черт знал, что у пожилого правителя творится в голове. К слову, трость и штатский наряд ему больше к лицу. Главнокомандующий в ней казался более сговорчивым и менее опасным. Хотя это было лишь иллюзией восприятия, в неё хотелось верить. Сейчас же мистер Брэдли был высок не только в социальном статусе, но морально, а это давило на и без того потревоженные нервы. Ничего, армия быстро сделает из Рин человека, задатки все есть. Подойдя ближе к трибуне, девушка храбро вскинула голову, остановившись напротив Кинга Брэдли. Опасаться сейчас ей было нечего, поэтому Рин спокойно контролировала свое дыхание и ждала дальнейших указаний. - Я и мои наблюдатели видели, на что вы способны. Мое мнение: этого более чем достаточно, чтобы признать Вас достойной звания государственного алхимика. Комиссия на балконе недоверчиво зашепталась, привлекая к себе внимание. - Возражения? – фюрер, не поворачиваясь, поднял взгляд в сторону недовольных. Ясно, такой человек как Кинг Брэдли не ценит мнение «недостойных». Он сам себе право, сам себе закон. И какой бы вердикт не вынесла комиссия – окончательное решение будет только за ним. - Позвольте, главнокомандующий, но нам не из чего делать выводы. К тому же… это совсем еще юная леди… Вполне резонные замечания. Рин сама не понимала поспешности и такой уверенности фюрера в своем решении. Это было, как минимум, подозрительно и странно. Хайни лишь украдкой бросила взгляд на балкон, пока жесткий голос мистера Брэдли не вынудил осечься и потупить взгляд. - Возраст и пол не имеет значения. Талант – вот что мы ценим и примем с готовностью. Комиссия скептично смотрела издалека на фюрера и на очередную его «любимицу». Ни для кого не было секретом, как трепетно фюрер относился к молодым талантам. А тут ещё и юная особа. Кто-то отпустил черную шутку в адрес главнокомандующего, не стесняясь, что его услышат. Даже простой смертной как Хайни Рин было известно, что у фюрера есть жена и сын, которым тот верен, и подобные скабрезные шутки унижали только того человека, который посмел высказать такое. Брэдли резко взмахнул рукой, и девушка рефлекторно поймала тот предмет, что летел в её сторону. - Прекрасная реакция, - скорее для себя отметил главнокомандующий, чем отпуская незатейливый комплимент. Хайнкель раскрыла свою ладонь, с удивлением обнаруживая новенькие блестящие серебром карманные часы – знак государственного алхимика. Выгравированный лев на крышке часов гордо пятил грудь, притягивая взгляд. Рин с легким недоверием подняла взгляд на улыбающегося правителя, подарившего ей ошейник, с которым она теперь вряд ли сможет расстаться. - Они теперь мои? – не зная почему, уточнила алхимик. - По праву. – Усмешка, достойная называться искренней. Мужчина поправил свои пушные усы и снисходительно кивнул на комиссию. – Не продемонстрируете ли сомневающимся свои таланты? Как и большинство уважающих себя – ну хоть сколько-то – людей, Рин не любила, когда кто-то в ней сомневается. - С удовольствием. Рин подкинула серебряные часы воздух и резко соединила ладони вместе, запуская алхимическую реакцию и ловя правой рукой свое удостоверение цепного пса. У многих это вызвало недоумение: что за ребячество вести себя так перед фюрером и его щедрым даром? Однако Хайни преследовала другую цель. Часы расщепились и превратились в ладный клинок, замыкающийся изящной рукоятью. Тонкий, блестящий меч, совершенно не тот, что «родился» из простого бруска стали в переулке прошлым утром. Алхимик с легким изумлением рассматривала результат своей алхимии, поражаясь, насколько легко у неё вышло преобразование, а результат поражал невозможной идеальностью. Фюрер, тихо – одобрительно? – хмыкнув, протянул ладонь вперед: - Вы позволите? Хайнкель нервно потупилась и медленно вручила холодное оружие главнокомандующему. Ей было самой интересно, что скажет ей первый фехтовальщик Аместриса. Его оценка в плане качества оружия была бы крайне полезной. На секунду алхимику показалось, что в глазах мистера Брэдли отразилось нечто зловещие и темное. Вот пройдет ещё одно неуловимое мгновение, и блестящий клинок сейчас вонзится ей по рукоять в грудь. Тут же прошиб холодный пот, а по спине заструился липкий тягучий страх. Ведь у неё была возможность оценить, насколько движения пожилого фехтовальщика быстры и неуловимы глазу. Однако… добродушно усмехнувшись, фюрер просто и непринужденно подкинул меч, ловко перебросив его на вторую руку, проверяя баланс клинка. - Великолепная работа. Идеальная точность и баланс. Словно часы. – Цепкий глаз мужчины замер на переносице напряженной девочки, когда же на губах у главнокомандующего расцвела тонкая одобрительная улыбка. Не словно часы, это и есть часы… Рин и не сразу осознала, что это был комплимент. Покраснев, юный алхимик поспешила с благодарностью: - Благодарю, мистер Брэдли. Хотелось сказать что-то ещё, но под взглядом фюрера Хайнкель сдержалась. Принижать себя не стоит, хотя есть и ещё будет за что. Клинок вновь вернулся в её руки, и в очередной вспышке алхимии Рин вернула часам их истинную форму. Выходит… она прошла экзамен? Просто невероятно. - Не покидайте пока пределы штаба, государственный алхимик. Хайнкель Рин. Девушка вздрогнула и устремила взгляд уже на закрывшиеся за спиной фюрера двери. Откуда он мог знать, как её зовут, ведь она не представлялась ему лично! Ответ пришел на ум сразу же. Он…с самого начала узнал её. Пальцы напряженно сжали полученные серебряные часы, а в душе поселилось беспокойство. С балкона донеслась очередная волна шепота. - Рин? Где я мог слышать эту фамилию? - Неужели это дочь того самого?.. - Тшшш, хватит об этом. Но, так или иначе, больше вопросов у комиссии не было. В отличие от самой Хайнкель. *** В аномальной ситуации именно аномальная реакция становится нормальной (с) – В.Франкл. Последний шепоток комиссии не оставил алхимика равнодушной. Она не сомневалась, что речь шла об её отце, который пропал без вести около трех лет назад, практически сразу после окончания гражданской войны в Ишваре. В любом случае, о её происхождении, в конце концов, кто-нибудь бы узнал, а значит презрения и ненужного внимания к её персоне будет много, придется с этим как-то мириться. Рин мотнула головой и откинулась на скамейку у центрального фонтана. Как и приказал фюрер: с территории Центрального штаба Хайнкель не спешила уходить. Наверное, дело в каких-нибудь документах утверждения её на должность и прочая волокита. И к «новому дому» стоит уже начать привыкать, а не ходить с раскрытым ртом и глазеть направо-налево. На беговой дорожке мучили дыхалку студенты военной академии и добровольцы-контрактники, которых набирали прямо с улицы. Сейчас экзамены проходили не только у алхимиков, но и у простых солдат. Очевидная обида в голосах комиссии вполне объяснима: чтобы дослужиться до майора обычному человеку нужно закончить обучение в академии, пройти много испытаний, а то и просто время выждать, пока о тебе вспомнят, если уж особых заслуг не подвернулось. А можно просто прийти таким умным, всем из себя пройти аттестацию на государственного алхимика и – опа! – уже майор. Не хило, да? А что уж заикаться об ущемленном мужском достоинстве: женщина, да еще даже несовершеннолетняя. Хайнкель готова была дать руку на отсечение, что не она одна будет «юной звездочкой». Через год-полтора вообще младенцев набирать начнут, блох всяких. Ох, нелегко будет здесь выжить, несмотря на дисциплину и военный устав. Здесь, как и везде, идет конкуренция за лучший кусок, за лучик славы. Невеселые мысли девушки прервал гомерический хохот небольшой группы, так же как и Хайнкель, одетых в штатское. Неужели вчерашние счастливчики? Один из них особенно выделялся: хвалился тем, что разгадал вчерашнюю загадку – Ишвара, это же была задачка для детского сада, нашел, чем хвастаться! – первым. Присмотревшись к мужчине, Рин поморщилась. Как такого вообще в алхимики приняли? Рожа откровенно доверия не вызывает – лично сама Хайнкель даже передать карандаш или соль не доверила бы, не говоря уже о делах государственной важности! – и скорее наоборот отпугивает. Мужчина бросил брезгливый взгляд в сторону девушки. О да, как существует любовь с первого взгляда, так и диаметрально противоположное чувство. Что ж, взаимно. - Так, и кто тут у нас? – голос режет ухо противными интонациями. Хайнкель пришлось напрячь мышцы лица, чтобы сохранить его в нейтральном, даже безразличном выражении. Взгляд мужчины скользнул по тельцу алхимика, замирая на кармане джинс, вернее на серебряной цепочке, что показывалась из него, прикрепленной к шлейке. – Алхимик? ТЫ?! Нет, все же Рин не смогла не закатить глаза и отвернуться. Ещё только диалога с этим хмырем не хватало. - Это невозможно. Ты украла их у кого-нибудь, точно, другого объяснения тут нет, - начало сыпать догадками это недоразумение. Хайнкель прикусила себе щеку, чтобы не поддаваться на такую грязную провокацию, но «самый лучший» решил разозлить девчонку по-другому. Песок под ногами юного майора заклубился, превращаясь с маленький смерч; краем глаза русая успела заметить, как мужчина трет пальцами свою ладонь. Очевидная догадка, точно вспышка. Алхимический круг! Девушка вскочила со скамейки, отпрыгивая под смешки в сторону от смерча, который тут же осел пылью на выложенную гранитными плитами дорогу. - Хочешь увидеть, на что я способна? – все же завести подростка пара пустяков. И под смех толпы девушка хлопает в ладони и выпускает в мужчину молнию. Тот невероятным образом – удачливая зараза! – уклонился, пропуская молнию мимо себя. И… Та метко ударила в капот проезжающий мимо машины. Раздался громкий хлопок, машина чуть вильнула в сторону и, круто развернувшись, лишь чудом не врезалась в столб. Из-под капота повалил черный дым. Кажется, восстановлению машина не подлежит… Хайнкель с ужасом опустила руки по швам, надеясь, что никто не заметил вспышки алхимии, а в машине нет никого похожего на фюрера. К сожалению, первый пункт не остался незамеченным, но на втором – Бог Лета и Ишвара решили оказать милость и без того вечно влипающей в неприятности юной особе. Из машины, кашляя в кулак от дыма, вышел невысокий молодой мужчина в военной форме, и злой как тысяча чертей! С противоположной стороны тоже открылась дверца, но из-за дыма Рин не смогла рассмотреть второго пострадавшего. - Это же Огненный алхимик, герой Ишвара! – тут и там раздавался пораженный шепот, а Хайни выдавила из себя напряженную улыбку. Вот же!.. - Кажется, я слышал звук открываемого шампанского, - глумливо хехекнул мужчина, подмигивая своим подпевалам за спиной. А подавшись чуть вперед к девушке и прислонив ладонь к губам, «самый лучший», словно бы по секрету, издевательски добавил специально для Хайнкель. – Сейчас кто-то вылетит отсюда, как пробка. Радостного настроения алхимика, манипулирующего песком, Рин не разделяла. Она с ужасом смотрела, как из заглохшей машины окончательно выбрался молодой полковник – и как только он успел дослужиться до такого звания? – и с откровенной праведной яростью осмотрел толпу новобранцев. Невысокий брюнет, откашлявшись, быстро надевал белые перчатки. Настроение у полковника и с утра отсутствовало, но внеплановая автокатастрофа усугубила мрачное расположение духа. - Ну и кто это сделал? – тон надзирателя или скорее разъяренной учительницы в школе явно выдавал в молодом военном латентного истерика. С такими лучше не связываться в обычной жизни, а в армии тем паче. Неизвестно, когда такой человек сломается и потеряет здравый рассудок, поддавшись жажде мщения или славы. Девушка нервно сглотнула, отступая на шаг назад. Ей знаком такой исход событий: разбей она или кто-то из её друзей кому-то окно мячом, а то ещё что-то – надо улепетывать с места преступления и как можно быстрее. Ноги сами собой непроизвольно напряглись, а подростковый инстинкт самосохранения взвел концептуальные курки, готовясь выстрелить. И стоило полковнику лишь перевести взгляд с остальной толпы претендентов в государственные алхимики на юную особу, как та пулей побежала прочь, устремляясь на временно установленную дорогу препятствий для студентов военной академии. - Она-она, сэр! – «самый лучший» тут же сориентировался, тыкая пальцем в беглянку. Впрочем, полковнику наводки уже были ни к чему. Провинившийся на лицо, и молодому человеку теперь есть на ком сорваться. Зловещая улыбка напугала даже оставшихся зрителей. - Думаешь, я тебя не догоню? – и не обращая внимания на предостережения за спиной от молодой светловолосой девушки – лейтенанта, судя по погонам, –бросился преследовать. Хайнкель, на бегу перепрыгнув небольшую оградку, выбежала на беговую дорожку временного полигона, постепенно набирая скорость. Быть поджаренной заживо чуть не подгоревшим ветераном Ишвара – сомнительная перспектива. Жить-то хочется! Девушка сосредоточилась на беге, догоняя и обгоняя толпу сдающих норматив студентов военной академии, а затем чуть ли не сбив инструктора – капитана Фолкнера, – помчалась к полосе препятствий. Огненный алхимик не отставал и догонял девушку, пусть и с большим отрывом. Студенты, увидев как от щелчка пальцев молодого полковника одна из деревянных конструкций рядом с проносящейся мимо Хайнкель вспыхнуло ярким пламенем, в ужасе разбежались в разные стороны. Инструктор так и остался стоять, наблюдая за этим марафонским бегом, и не заметил, как сзади к нему подошел главнокомандующий. - Секундомер включен? – Капитан Фолкнер вздрогнул от голоса фюрера и потряс в руке прибор. - Так точно, сэр! Через час… - Ты вообще как тут оказалась? – чуть ли не орал молодой полковник, сверху донизу перемазанный грязью и копотью. Огненный алхимик задыхался от быстрого бега и не мог нормально стоять. От полосы препятствий за спинами алхимиков осталось ровным счетом ничего. Густой дым стремился в небесную высь, тут и там виднелись угольки деревянных перекрытий, а по колючей проволоке ещё бегали электрические разряды. - Я алхимик. – Рин запыхалась гораздо меньше, чем её преследователь и не умудрилась искупаться в бассейне с грязью, как некоторые. Ответ совершенно не соответствующий заданному вопросу вывел ветерана Ишвара из себя: - Тогда почему одета не по форме?! - А мне её теперь вообще выдадут? – с досадой выплюнула Рин, отвернувшись, чтобы оценить масштаб разрушений. Нет, ну после такого её точно посадят и надолго. Девушка обреченно рухнула рядом с полковником на землю – он теперь был совершенно не опасен: перчатки с алхимическими кругами намокли от грязи, а сам он не в силах даже стоять, – пытаясь успокоить дрожь в коленках. Круг на плече покалывал, но алхимик списала это перенапряжение от долгого бега, прыжков через препятствия и манипуляций электричеством. Брюнет попытался щелкнуть пальцами, чтобы подпалить скоростной девчонке хотя бы штанину, но высечь получалось лишь дурно пахнущий желтый дым. Стоявшая чуть в отдалении лейтенант осторожно попыталась заметить: - Полковник, ваши перчатки… - Без комментариев, лейтенант. – С досадой поморщился Огненный, а приметив приближающегося к троице Кинга Брэдли, и вовсе чуть не застонал. Хайнкель готова была присоединиться к стенаниям полковника, но фюрер, грозно осмотрев мгновенно подскочивших с земли и вытянувшихся стрункой алхимиков, неожиданно рассмеялся в голос: - Что ж, это была прекрасная демонстрация силы. – Кинг Брэдли поаплодировал опешившим алхимикам, с недоумением переглянувшихся друг с другом. – Теперь у меня есть, что рассказать сыну. Новобранец, который даст фору герою Ишвара… Превосходно! – Впрочем, речь восхищения быстро закончилась. Главнокомандующий вновь принял на себя строгий вид, обращаясь к уже к Огненному алхимику: – Полковник Мустанг, Вам бы не помешали тренировки. Не теряйте бдительности, разве не этому Вас обучила война в Ишваре? Не недооценивайте нового коллегу только потому, что это хрупкая юная леди. Полковник еле сдерживался, чтобы не выругаться при начальстве, поэтому смог лишь процедить сквозь зубы: - Как прикажете. Фюрер снисходительно посмотрел на обоих алхимиков, выдерживая напряженную паузу. Где-то за спиной рухнула до конца обгоревшая деревянная балка. - Приводите себя в порядок, я жду Вас у себя. У меня есть, что Вам обоим сказать за чашкой чая. – Сложив руки за спиной, продолжил Брэдли, не обращая внимания на разрушения вокруг. – О, кстати, моя жена испекла яблочный пирог. Почувствовав на себе взгляд фехтовальщика, Рин стало в очередной раз не по себе. - Но… это-как-то… - тихой скороговоркой пробурчала под нос Хайни, не уверенная, что этого хорошая идея. Да и сомнений был ворох: разве это считается нормальным, что фюрер вот так легко может предложить попить чайку в его кабинете? И кому – девчонке, которую, считайте, сам подобрал с улицы?! Мир Рин медленно катился по наклонной. - Боитесь? – фюрер недобро прищурил единственный глаз. Вот теперь действительно стало не по себе. Ишвара, где здесь ворота на выход, а?! - Никак нет! – тут же подобралась девушка, вызывая у мистера Брэдли очередной взрыв смеха. Вскоре, правитель оставил алхимиков в покое, давая переварить информацию в одиночестве. Вокруг Центрального штаба было подозрительно тихо, не считая ещё потрескивающих угольков и вспышек электричества, а также обреченно-облегченного вздоха лейтенанта за спиной молодого полковника. До юного майора – майора ли после всего произошедшего? – снизошло неожиданное осознание, придавившее абсурдностью. - Нас… фюрер… пригласил… на… чай? – Рин пыталась переварить то, что сейчас только что наблюдала. Это вообще нормально? Она чуть одного из ветеранов Ишвара не убила, а Кинг Брэдли её на чай зовет? Или это коварный план заманить её к себе в кабинет и отдать под трибунал за покушение на убийство военного? Ну а как иначе объяснить поведение главнокомандующего? У кого есть варианты? Хайнкель мертвецки побледнела и плюхнулась прямо в пыль беговой дорожки, неподалеку от запыхавшегося полковника. Опять. Но уже от переизбытка чувств. - И во что я только что вляпалась, а? – простонала русая, в очередной раз за несколько дней вцепившись руками в свои волосы. – Истина, за что ты так со мной?! - Я тебе это припомню, - нехорошо ухмыльнулся Рой Мустанг, возвращая девушку в мир здесь-и-сейчас. Рин, наконец-то, вспомнила полное имя Огненного алхимика и нервно рассмеялась в ответ на угрозу. Конечно же, полковник злился, мало того, что его личный транспорт безнадежно испорчен, сам – какая ирония! – чуть не превратился в уголек, и в завершении всего балагана прилюдно унижен. Но девушка не спешила проникаться проблемой и личной обидой ветерана Ишвара. Ведь, возможно, угрозам военного не дано будет сбыться. Одно юный алхимик могла предполагать с абсолютной уверенностью: чаепитие в кабинете мистера Брэдли она не забудет. Никогда. Чуть позже, вечером того же дня. Кабинет Мустанга. - Ну вот. Теперь ты официально стала армейским псом. Мустанг демонстративно размахивал официальным документом перед глазами у алхимика. - Счастье-то какое, - в тон полковнику фыркнула девушка, закинув нога на ногу. Фюрер уже успел обрадовать обоих, что работать теперь им придется вместе. Это… Просто потрясающая, пропахшая безумием, идея! Неужели мистер Брэдли действительно считает, что после всего, что случилось, они смогут поладить друг с другом? Серьезно? Судя по пристальному взгляду и тону правителя, которыми мужчина наградил Хайнкель и Мустанга, едва не подавившихся чаем от переполнявших их разнополярных чувств, он был серьезен как никогда. И вот только попробуй, возрази: оба бы оказались на улице. В случае Рин, это было бы катастрофой – только поднявшись, снова оступиться и рухнуть прямо лицом в грязь. Хотя поражало поведение фюрера. Алхимик готова была поклясться Истиной, что в чем-то очень раздражала главнокомандующего, однако тот продолжал закрывать глаза – простите, глаз, – все её ошибки. Удивительно. Как только Хайни смогла допить чай и проглотить, так и норовивший застрять в горле кусок пирога тетушки Брэдли – впрочем, он был великолепен, однако, при общей атмосфере, Рин, в любом случае, не смогла бы оценить все вкусовые качества кулинарии от первой леди страны, – не понятно. - Да уж. – Слегка нахмурившись, после некоторой паузы произнес полковник Мустанг, бегло пробежавшийся взглядом по контракту и свидетельству. – Ну и ироничное же имя дал тебе фюрер. Впрочем, как и многим до тебя. …Впрочем, поздравляю. Получив на руки бумагу с личной печатью, номером и подписью Кинга Брэдли, майор внимательно вчиталась в нужную строчку. «Я, фюрер Кинг Брэдли, настоящим указом назначаю тебя – Хайнкель Рин – государственным алхимиком и жалую тебе имя Молниеносный». - Молниеносный алхимик? – Хайнкель практически возгордилась собой: имя ей понравилось, мгновенно внутри что-то откликнулось, признавая иронию фюрера меткой и правдивой. Однако… Девушка невольно нахмурилась и иронично поинтересовалась у полковника: – Это что же… он мне этот марафон вокруг Центрального штаба теперь на всю жизнь запомнит? Огненный алхимик усмехнулся воистину самодовольно, без грамма сочувствия. - Привыкай. У фюрера своеобразное чувство юмора. - Да, я уже оценила его размах, - патетично вздохнула Молниеносная, всматриваясь в подпись главнокомандующего на контракте. Гордая тонкая улыбка сама собой украсила губы девушки. Рин смотрела в окно, сквозь которое пробивались теплые лучи солнца, и совершенно не слушала колкую иронию и возмущения полковника. Определенно, она привыкнет к своему новому начальнику и его характеру. Что бы ни скрывалось за настойчивостью фюрера, несмотря на всю иронию и странность последних трех дней, Хайни добилась своей не озвученной цели. Теперь она практически недосягаема для отголосков своего прошлого. Она сделала шаг вперед. Вполне осмысленный и самостоятельный шаг вперед. Она обрела новое имя, звание, обрела дом и работу. Государственному алхимику – Хайнкель Рин, – Молниеносному алхимику, майору вооруженных сил Аместриса, искренне хотелось в это верить. Февраль 2017 г.