Хроники Аместриса

      [Данная глава является дополнительной, и действия в ней происходят ещё до пролога всей этой истории.]       «Кто к нам с мечом, того мы кирпичом.» (с)       «— Слон?       — Да.       — Настоящий слон?       — Слонее не бывает.» (с) Сэм и Дин (из ТВ/с «Сверхъестественное»)       Вот кто знал, что это лето будет таким жарким? Понятное дело: Юг, он и в Ксинге — Юг, но пытаться выжить в этой жаре — миссия просто невыполнимая.       Кожа на теле буквально горела, не спасала голову фуражка, мучительно донимала жажда. В народе началась борьба за тень, за малейший кусочек тени, найти которую в полдень в городе было весьма и весьма проблематично. И на небе, как назло, нет ни облачка. Ни ветра, ни дождика. Ни одного дуновения, никакой влажности. Воздух словно застыл, а от земли и накалившегося асфальта неприятно тянуло жаром, как от открытого огня. В таких условиях хотелось только одного — повеситься.       Однако работу никто и никогда, ни при каких погодных условиях — будь то ураган, землетрясение, дождь, зной или стужа — не отменит. Тем более во время ежегодной государственной аттестации. Во-первых, Хайни не понимала, почему именно в этом году приняли решение провести аттестацию дважды: в начале лета, а потом ещё и в середине осени. Что это за новый вид естественного отбора в армии? Во-вторых, девушка совершенно не знала, как ей справиться с этой проблемой. Как себя проявить? Что сделать? Подполковник Арчер не давал молодому майору ни минуты продыха: то бумаги, то задания, то подработка курьером по жуткой жаре. А ещё хуже то, что эта бледная поганка с волчьим лицом начинала читать морали и предъявлять условия, приправляя это всё угрозами. Молниеносную это просто выбешивало. Но она держалась и разумно не выказывала своего недовольства. Такому поганцу лучше не давать повода. Такого нельзя провоцировать, но, черт возьми, как хочется иногда вцепиться ему в горло!       Однако по-настоящему Молниеносная хотела иного… Как же она желала поскорее уехать в Столицу... Ну почему она должна здесь торчать ещё неделю? Ах да, приказ. Простите, запамятовали.       Сейчас Рин стояла в тени высокого деревянного забора и, задумчиво смотря перед собой, медленно ела рожок сливочного мороженого, которое излишне быстро таяло на такой жаре. Все мысли девушки кружились вокруг работы, а если быть совсем точным — вокруг одного задания, до которого её не допустили.       На окраине города стояло здание лаборатории, где, по слухам, проводили страшные эксперименты над людьми. Хайнкель, будучи девушкой любопытной и бесстрашной, пошла туда и устроила показательный разбор. Но на что она там только ни насмотрелась: люди в клетках, измученные звери, окровавленные трупы в углах, разбросанные по лестнице органы, того и гляди — шмяк! — наступишь на чей-то желудок. Бррр! Спасти она смогла только одного парня, над которым ставили жестокие опыты, пристегнув того к койке ремнями. Гневу девушки не было предела — лаборатория лишь чудом осталась стоять, и то недолго. Военных нагнали, принялись «разбираться»: как, кто, по какому праву и зачем. А толку-то? Не успела Рин напроситься вести расследование по этому делу, как подполковник Арчер её отстранил, облив словами, словно ледяной водой. «Не ваше это дело, майор», — примерно в такой формулировке прозвучал ответ на все вопросы девушки, а на следующий день от здания лаборатории остались лишь куски фундамента да воронка от взрыва. Чисто сработали, уничтожив все улики. Вот только кто?       Это дело до безобразия занимало мысли молодого майора. Чудом спасённого парня Хайнкель вместе с генералом Южного штаба Джонсоном пристроила в армию его же помощником. Парень оказался крепким и умным. Не без заморочек, конечно, причём ещё тех… однако это неважно.       От жары к горлу Хайни подкатывала тошнота, а ресницы буквально плавились. Перед глазами плыло: то ли от испарений, то ли уже от солнечного удара.       «Как в пустыне… — угрюмо подумала девушка, лениво кусая рожок мороженого и медленно осматриваясь вокруг. — Не удивлюсь, если привидится что-нибудь… мираж, например…»       И как накаркала…       Взгляд девушки зацепился за одного подозрительного субъекта в сером плаще с натянутым по самое не могу капюшоном. Первое, что пришло в голову, не обрадовало алхимика, но человек был слишком маленького роста, сутулый и худой, и совершенно не походил на того, кто пришел ей в голову. Только Молниеносная хотела успокоиться и поднести ко рту живительное мороженое, как взгляд её упал вниз на ноги пришельца и…       Хвост?! Субъект махнул хвостом, лихо запрыгнул на стену и, простите, в самом прямом смысле пополз по ней вверх. Это-то по гладкой вертикальной стене?! Существо — теперь это сложно было назвать человеком, — достигнув вершины стены, снова взмахнуло хвостом, как рулем, и запрыгнуло на крышу, где и скрылось из виду.       Вот скажите, что бы вы испытали, увидев такое? Изумление, страх, ужас, непонимание? В любом случае, не удивиться тут — невозможно. Молниеносная так и застыла с открытым ртом, глядя на проявление чертовщины. Это как?! Что здесь происходит? Девушка, как громом пораженная, смотрела на крышу, где всего секунду назад ещё виднелся «хвостатый». Очнулась она только тогда, когда приличный кусок мороженого, подтаяв, скользнул по пальцам вниз и упал под ноги молодого майора. Рин с тихим неопределенным звуком отступила на шаг назад, пытаясь уберечь армейские сапоги и форму, выгнула спину, втянув живот, и непроизвольно вытянула вперед тающий на глазах рожок. Досадливо цыкнув, девушка посмотрела на единственное средство, которое, честно говоря, совершенно не помогало и не спасало от невыносимого зноя. Мороженое успело нагреться и превратиться в кашицеобразную приторную субстанцию, медленно стекающую по пальцам и вафле.       Услышав рядом тихое мяуканье, Хайнкель посмотрела на котенка, подошедшего к её ногам и пытающегося лизать упавший на землю кусок мороженого. Животным тоже плохо в такую жару, а котенок был с таким густым подшерстком, что девушка посочувствовала зверьку. Майор, чуть покачав головой, опустилась на корточки и положила перед милым и пушистым мурлыкающим созданием остатки мороженого. Зверек охотно принялся слизывать с вафельного рожка сливочные капли, благодарно урча. Достав платок, Хайнкель протёрла руки и, погладив котенка по голове, поднялась с корточек. Выпрямившись, Молниеносная решительно посмотрела в сторону, где ранее скрылось неведомое существо. Девушка, нахмурившись, последовала его предполагаемому маршруту, непроизвольно по-военному печатая шаг. Она и не заметила, что где-то вдалеке позади неё шла высокая подозрительная фигура, держащаяся на расстоянии, но не упускающая из виду ни единого шага молодого и излишне любопытного майора.       Идя по улице, Хайнкель пристально смотрела на крыши домов, тянущиеся по её противоположной стороне. Наконец майор заметила интересующий её объект, и, опершись рукой на капот стоящей рядом машины, перемахнула через него, не тратя время на приличный и спокойный обход, затем перешла улицу, быстро заходя в переулок и тем самым срезая путь.       Продолжая преследовать «жертву» и бдительно ловить внимательным взглядом каждое её передвижение, Молниеносная судорожно пыталась сообразить, что она будет делать дальше. На свое зрение девушка не жаловалась — ей не могло показаться. Но даже если и так, как объяснить то, что она видела, не имея доказательств? Хайни не хотела, чтобы ко всем титулам, которые ей присваивают, прибавилось ещё и звание сумасшедшей.       Около мясной лавки Кертис девушка резко затормозила, прячась за углом. «Хвостатый» кинул с крыши скомканный лист бумаги. Комок приземлился под ноги Альфонсу, подметавшему двор. Наверняка учитель Элриков снова запрягла братьев работой. Опять не думали, что говорили? Хайни много чего слышала об их сенсее…       Девушка заинтересованно замерла, следя за Алом. Что же в этой бумажке?       Молниеносная просто разрывалась: за кем ей идти? За Альфонсом, который, прочитав записку, пошел в противоположном направлении от странного курьера, или же продолжать следить за посыльным? Плюнув про себя на заинтересовавшее её существо, Хайни последовала за братом Эдварда, соблюдая необходимую дистанцию. Беспокойство пересилило любопытство — что тут поделать?       Конечно же Рин слышала, что здесь, в Дублисе, живет учитель Эда и Ала и что они к ней приехали. Конечно ей хотелось пойти к ним в гости, но… Работа превыше всего, разве не так? А тут ещё и государственная аттестация висит огромным булыжником над головой. Чуть пошевелишь — свалится. Не хватало только ещё одной проблемы…       Глубоко задумавшись, Рин даже не заметила, как Ал дошел до пункта своего назначения, но вскоре, встрепенувшись, остановилась, глядя на силуэты впереди.       Перед младшим Элриком стояли трое. Трое.       Девушка нахмурилась, руки непроизвольно сложились в кулаки. Трое на одного — честно? Ой вряд ли. Присмотревшись к этой группе повнимательнее, майор поняла, что доверия к ним не испытывает совсем. Стоит только взглянуть на высокого бугая, стоящего рядом с девушкой, наверняка кажущейся такой хрупкой лишь с виду, и сразу поймешь, что права интуиция. А про парня с острым носом и говорить не стоит: кто средь белого жаркого дня будет носить на поясе катану? А? Есть над чем задуматься.       О чем разговаривал Ал с этими типами, девушка не слышала: расстояние не позволяло, да и феноменальным слухом Хайни не обладала. Оставалось надеяться на зрение и некоторые банальные знания психологии: мимика, как-никак, могла многое сказать о человеке. Альфонс однако стоял к Молниеносной спиной, и девушка не могла видеть огоньки жизни, пробивающиеся сквозь щели для глаз в его шлеме. Майору было трудно свыкнуться с его необычным телом. Привыкаешь видеть человеческое лицо, глаза, улыбку или ухмылку, движения бровей, жесты рук, подключаемые к словам и эмоциям на лице. В случае с Алом было иначе: жесты и голос. Скудный набор, но уже через год после их знакомства Молниеносная научилась распознавать и это. Сейчас же Хайнкель приходилось следить только за движениями доспеха, ведь услышать голос и увидеть «глаза» она не могла.       К счастью, все компенсировала мимика остроносого парня с катаной. Его лицо — словно открытая книга. Удивление, легкое презрение, насмешка — со всей очевидностью читались в его чертах. Рин даже усмехнулась, но, когда Ал ударил парня, свалив того с ног, насторожилась и нахмурилась. Альфонса трудно вывести из равновесия, и без причин он не лезет в драку. Хотя, если учитывать внешность и повадки этой троицы, можно догадаться, что они тут не о погоде пришли поговорить. Понимая, что всё идёт не по их плану, все трое заметно напряглись, потянувшись за оружием.       Парень с катаной, словно пружина, вскочил на ноги, обнажив свой клинок, а бугай ударил в землю булавой. Тут дело приняло опасный оборот, и Ал, легко пробежав мимо них, ломанулся в дверь заброшенного завода.       Пока эти трое не поняли, в чем дело, Хайнкель, несмотря на невыносимую жару, по которой не то что бегать — ходить уже за гранью возможностей, хлопнула в ладони и коснулась алхимического круга на своём плече. Метнуться через другую улицу и попасть в помещение заброшенного завода — странная стратегия, но прикрыть Элрика было долгом друга.       Нырнув через окно в помещение и выбив при этом остатки стекла, Молниеносная поднялась на ноги и осмотрелась. Ну да, заброшенный завод — что внутри, что снаружи. Хайни отряхнулась, сбрасывая с формы осколки стекла, и направилась в сторону шума тяжелых шагов: Ал лихо убегал от трех преследователей, один из которых явно не желал упускать свою жертву. Наверное, мотивирован, раз, несмотря на свои ушибы, только что полученные от младшего Элрика, продолжает преследование.       Мешкать нельзя, особенно когда враг несется с катаной наголо.       Хайни, схватив первое, что подвернулось под руку, кинулась вниз по старому конвейеру, скользя по наклонной. С ускорением от собственной алхимии девушка пролетела мимо преследователя, выбив из его рук катану железной балкой.       — Хайнкель-сан? — похоже, младший Элрик удивился её появлению, как и нападавшие.       Девушка, спрыгнув с конвейера на твердый бетонный пол, гневно посмотрела на остроносого.       — А ты надеялся найти в этих развалинах фюрера, Ал? — хмыкнула Рин, приняв боевую стойку и выставив перед собой балку. Доставать меч алхимик не спешила: не хочется раскрывать все карты разом.       Около минуты все пятеро находились в тишине, пока её не оборвал немного гавкающий смех остроносого.       — Эй, ты что? Раздела своего папочку? — рассмеялся он, рассматривая Молниеносную. Хайни сначала не поняла, что тот имел в виду. Мимолетно переведя взгляд вниз и осмотрев себя, алхимик тихо чертыхнулась. Она же в форме. Вот ведь некстати. — Иди играть в копов в другом месте, девочка.       «Девочка» бросила хмурый взгляд на обидчика.       — Играть, значит? — Рин оскалилась. Сейчас она была настроена как нельзя серьезно. А тут над ней ещё и издеваются. «Девочке» семнадцать лет, ничего так? На войну в Ишваре брали с шестнадцати, а вражеские дети умели стрелять из автоматов в сопливые пять, обороняя свои поселения и матерей со стариками. — Что ж, давай сыграем. В догонялки.       Не дав остроносому опомниться, Хайнкель метнула в него балку, а затем хлопнула в ладони, образуя между собой с Альфонсом и тремя преследователями стену.       — Ал, не стой музейным экспонатом — бегом отсюда! — скомандовала майор.       Элрик был того же мнения, и долго уговаривать его не пришлось. Оба тут же опрометью бросились прочь из заброшенного здания, ловко огибая препятствия: поломанные станки, разбитые в труху крепления, тяжелые мешки и конвейер в соседнем помещении.       — Невоспитанные наглые щенки! — гавкающий голос оповестил ребят о погоне. Быстро же они со стеной справились. Хайнкель обернулась и шумно выдохнула, чуть не оступившись. Стена была проломлена. Видимо, это тот громила с булавой, который, хоть и отстает от ловких и быстрых напарников, всё равно продолжает преследование.       «О-оу, дело худо...»       — Что они от тебя хотят? — спросила Хайни, выбегая следом за Альфонсом на улицу.       — Не знаю, — в голосе Ала было нескрываемое волнение. — Похоже, они знают о моем теле.       Молниеносная вскинула брови, но тут же нахмурилась и, продолжая бежать, чуть стиснула зубы.       — Где Эд? — спросила девушка.       — Пошел сдавать аттестацию.       — Дело плохо. Какие соображения, кроме как «бежать от них нафиг»? — усмехнувшись, девушка скосила взгляд на железного напарника.       — …Никаких, — тихо отозвался Ал.       Рин нахмурилась. Последние пару поворотов девушку не отпускало ощущение, что их загоняют в ловушку, но кроме того…       С ними есть ещё кто-то. Вот только он не участвует, а наблюдает со стороны, словно наслаждается зрелищем. И он сильнее. Девушка не могла объяснить это чувство, но именно так и было.       Они добежали до какого-то переулка, где находился мерзкого, по мнению Молниеносной, вида бар. «Гнездо Дьявола» — не самое лучше место для поиска знакомств.       Путь преградил высокий громила, оскалившийся, словно крокодил, хотя… почему словно?       — Вулч, держи их! — крикнул остроносый, первым выскочивший из-за угла за спинами бегущих.       — Ал, справишься с хвостом? — спросила майор, посмотрев на напарника. Тот лишь кивнул и, остановившись, развернулся к троице.       Рин, не думая ни секунды, отстегнула часы государственного алхимика от пояса, и, преобразовав их в меч, в лоб понеслась на противника с боевым кличем. Тот только пуще оскалился на это, легко схватив меч у рукояти и заглушив всю силу, вложенную Молниеносной в удар.       — И куда мы с этой зубочисткой так спешим? — осклабился громила, чуть склонившись к девушке. — Не тяжело таскать такую опасную штучку? — видимо, он не успел увидеть преобразование, но вот остроносый…       — Вулч, она алхимик! Не недооценивай малявку! — протявкал он за спиной Молниеносной, наступая с катаной на Альфонса. — Вяжи её, она тоже пригодится!       Не дав аллигатору — так уж окрестила его для себя майор — опомниться, Хайни стиснула рукоять меча, выпуская из рук молнию. Громила, прорычав зверем, отскочил от девушки, как ошпаренный. По его подбородку потекла слюна, взгляд стал совсем нечеловеческим — Молниеносная скривилась от этого мерзкого вида. Взмахнув мечом и выпуская молнию, она отшвырнула Вулча подальше от себя.       Почти в то же мгновение за спиной раздался вскрик Альфонса и звук падающего доспеха. Хайнкель мгновенно обернулась, застыв в неприятном шоке.       — Ал! — окрикнула она поверженного по всем статьям Элрика, напрочь забыв о громиле, который уже почти очухался от любовной встречи со стеной переулка.       Майор мгновенно сорвалась с места, чтобы помочь другу, но… (ох уж это вечное «но»!) Девушка почувствовала, как что-то обмоталось вокруг её лодыжки. Быстрый взгляд под ноги — и судорожный и изумленный вздох застрял в горле. Хайнкель не успела опомниться, как оказалась на земле.       Хвост! Это тот самый хвостатый хмырь, которого она видела!       Буквально рыча от злости и досады, Молниеносная заметалась по земле, стараясь вырваться из хватки. Бесполезно: эти судорожные метания лишь забавляют врагов. Однако сдаваться Рин не собиралась — с диким вскриком кошки она села на земле и, взмахнув мечом, сверкающим в жарком дневном солнце, вонзила клинок в хвост химере. А кто ещё это может быть? У человека не бывает хвоста.       Догадка, к сожалению, поздно пришла в голову. Ногу существо отпустило, хватаясь за окровавленный хвост и катаясь по земле, однако уйти Молниеносной не дали.       Грубые руки сильным рывком подняли её. Девушка рефлекторно ударила рукояткой меча в лицо обидчику, слишком поздно заметив, что врагов двое. Дорчетт, как потом выяснилось, подошел к девушке сзади, пока та разбиралась с Вулчем и ящеркой, и накинул ей на шею цепь, душа Молниеносную.       В глазах потемнело, воздуха стало не хватать — девушка вынужденно выпустила из руки меч, хватаясь за цепь на шее и стремясь ослабить её. Судорожно хватая ртом воздух, Хайни не могла отчётливо расслышать звучащий для неё фоном лепет Альфонса, выкрикивающего её имя и просящего отпустить Молниеносную. Но Вулч только скалился, помогая Бидо подняться с земли. А цепь все давила и давила…       — Дорчетт, не перестарайся, — насмешливый бархатный голос внезапно раздался совсем близко. Чуть сфокусировав взгляд, девушка смутно разглядела перед собой новую темную фигуру.       — Кто вы? — вопрос Альфонса прозвучал отчетливо, но словно у майора в голове. Кислорода не хватало, руки ослабевали, из горла вырывалось хрипение.       — Они — химеры, и мои подручные, — отозвался тот же насмешливый голос. И прежде, чем темнота настигла молодого алхимика, на мгновение перед глазами девушки появилась широкая клыкастая улыбка.

***

      «Ну вот и она, лачуга изгнанника. Как низко я пал: перекошенные рамы, использованные презервативы в камине. Крыша протекает...» (с) Кроули (из ТВ/с «Сверхъестественное»)       «— Отпустите меня! Меня нельзя воровать!       — Ну скажи мне, неразумное дитя, кто я такой?       — Вы — киднеппер! У вас денег нет, вот вы и хотите их у мамы взять. А у мамы их тоже нет. Ей зарплату задержали.» (с) Олеся и Кащей (из к/ф «Реальная сказка»)       «Бредит он. Рука у тебя, Илья, тяжелая…» (с) (из м/ф «Илья Муромец и Соловей-Разбойник»)       Остатками сознания девушка понимала, что её взвалили на плечо и долго — по крайней мере, ей так казалось — несли куда-то вниз по лестнице. Хайнкель не могла сопротивляться. Силы словно покинули её навсегда. Или это ощущение собственного бессилия? Мерзкое чувство, на самом деле.       — Врезать бы этому паршивцу, да только руку отобьёшь…       — Эй, неси девчонку аккуратно. С Элриком сам управлюсь.       — Ноа, сам неси аккуратно!       — Прости, Марта.       — А куда Босс ушел?       — Ты лучше меня знаешь…       С этими словами Рин окончательно потеряла связь с миром. Чувства вернулись к ней лишь через некоторое время, когда она пришла в себя. С одной стороны, Хайни зря так поспешила пробуждаться после потери сознания, с другой же — диалог, что велся в помещении, где она очнулась, просто вынудил её поднять тяжелые веки и осмотреться. Двинуть рукой не получилось. Девушка даже подавилась возмущением: она прикована к стене. Ноги спокойно стоят на твердом полу, а руки заведены за голову и закреплены цепями, вмонтированными в стену. Что за ужасный вкус?!       — А вы химеры? — спросил Альфонс, сидящий на полу и прикованный к нему же шагах в семи от Молниеносной.       — Да, — ответила девушка, до сих пор сидящая в доспехе Ала. Марта, так, кажется, её назвали. — Мое тело скрестили со змеей. Я раньше служила в армии, но меня тяжело ранило в битве на Южной границе, — пока она рассказывала, Хайни окончательно пришла в себя и прислушалась, медленно открыв глаза и осторожно осмотрев подвальное помещение. — Они отправили меня полумертвую в лабораторию, как материал для опытов. Так мне и досталось это тело.       — Какая жестокость, — тихо произнес Ал. Хайнкель нахмурилась: она уже догадалась, какой будет следующая фраза девушки-змеи.       — То, что в армии ставили такие опыты? — усмехнулась змейка. — Жестоко, говоришь? Да, эти опыты и в самом деле были бесчеловечными. После того, как меня чуть не разорвала противопехотная мина, первым моим ощущением было то, что я стала змеей.       — Да, на наши чувства им было плевать, — отозвался Дорчетт, который сидел рядом на ящиках и прислушивался к разговору. Приобнимая ножны своей катаны, он закуривал трубку. — Для этих мерзавцев-ученых мы были просто лабораторными крысами.       — Угу, — отозвалась Мартель. — А ещё у них было полно неудачных экспериментов.       Молниеносная испуганно вздрогнула. Реки засохшей крови на полу той лаборатории… Сколько же несчастных погибло на операционных столах и в клетках?       — Но мы выжили. Стали удачливыми образцами, ухватили жизнь за хвост. Ха, — усмехнулся Дорчетт и, вскинув голову, выдохнул кольцо дыма. — Они думали, что рано или поздно мы все равно умрём сами по себе. Подумаешь, химера... но мы выжили! А кто выжил — тот победил. Так говорил один парень у нас в отряде. Так что жизнь удалась!       При этих словах Молниеносная вновь вздрогнула, да так, что цепи, сковывающие руки, предательски звякнули. Уж она-то знала, чьи это слова.       Звук тут же привлёк к девушке внимание, и, почувствовав неловкость, она нахмурилась.       — Хайнкель-сан, ты очнулась, — немного обрадованно сказал Альфонс. Видимо, он сильно беспокоился, когда она потеряла сознание. Девушка лишь смутно помнила, как он звал её в ту минуту.       — Нет, померла, — со злым сарказмом отозвалась Хайни и, дернув руками, вновь звякнула цепью. — Вы говорили о той лаборатории на краю города? — поинтересовалась майор у Дорчетта.       — Мне не верится, что армия могла… — начал было Альфонс, но Молниеносная перебила его.       — Может, Ал. Около недели назад я была в патруле как раз около этой лаборатории. Оторвавшись от отряда, я пошла проверить здание. Я видела все своими собственными глазами… — девушка несколько печально посмотрела на Дорчетта. — Они не врут. Почему ты думаешь меня отстранили от этого дела после того, как я навела там порядок и попросила взяться за расследование, а на следующий день от лаборатории осталась лишь куча дымящегося хлама? — нахмурилась майор, скрипнув зубами.       «Из тех бедолаг я смогла спасти только одного, такого же, как эти двое», — бессильно подумала про себя Рин.       — Поэтому ты и пошла за Бидо? — спросил Дорчетт, вновь затягиваясь от курительной трубки.       — Я не думала, что он приведет меня к Алу, — тихо произнесла Хайни, кивнув. Она догадывалась, что речь идет о хвостатом пресмыкающемся. — Ящер.       — Именно, — немного осклабился собеседник. — Ты ему чуть ли не полхвоста оттяпала.       — Как говорится, нечего было под ноги свой хвост пихать, — фыркнула Молниеносная, приглядываясь к Дорчетту. — А ты, видимо, пес. Мало того, что бывший вояка, так ещё и дерешься до последнего вздоха, сколько бы раз тебя по земле ни прокатали. Так делают только верные собаки, которые помимо самого хозяина защищают ещё его взгляды и принципы.       — В яблочко, — ухмыльнулся химера, выдыхая дым. — Тогда ты такая же.       — …Нет, — горько усмехнулась девушка. — Не спеши делать вывод, исходя из того, что на мне эта форма. Я не считаю армию своим хозяином, просто идти мне некуда было в тот момент…       — Хм, — усмехнулся остроносый, вновь выпуская колечки дыма. — Выходит, алхимику тоже трудно жить среди обычных людей? Или сломанная жизнь?       Рин ничего не ответила, только отвернулась, Альфонс тоже не стал что-либо добавлять. Трудно было не замечать, как к девушке относятся в армии: остерегаются, обходят десятой дорогой, бурчат ей в спину проклятия, но тихий презрительный шепот всегда затихает, стоит ей лишь появиться на глазах…       — Может, будешь с нами? — неожиданно произнес Дорчетт, улыбнувшись. Видимо, он почувствовал в душе девушки что-то родное, некую схожесть. Пан или пропал — а вдруг они вовсе и не враги, а товарищи? Хотя Хайни так не думала, даже мыслей подобных не допускала. Звериное чутье? Или же собака и правда настолько чувствует человека? — У нас здесь собираются те, кто в силу определенных причин не может жить нормальной жизнью среди людей.       Майор ухмыльнулась и покачала головой:       — Нет, это не по мне. Я слышала, вы служите своему Боссу. А я, хоть и вояка уже черт знает в каком поколении, не собираюсь ни пред кем пресмыкаться, как вы. В этом ты прав.       Дорчетт хмыкнул, пожав плечами:       — Мы опустились на такое дно... А он нас вытащил, дал нам кров. У нас появился новый смысл жить.       — Именно так, ребятки.       Снова этот голос. Хайни резко обернулась в сторону дверей. Там в окружении новых химер стоял их Босс. И думать иначе не приходится. Эти уверенность, поза и довольная самоуверенная улыбка.       «Бандит», — все в нём, от внешности и до движений, говорило само за себя. Кожаная жилетка с мехом на воротнике, кожаные брюки, солнцезащитные очки, скрывающие хитрые глаза, мощное тело… И несмотря на всё это — достаточно живое лицо. Либо хороший актер, либо он и действительно очень заботливо и дружелюбно улыбнулся.       Не обращая внимания на девушку, похититель вальяжной походкой прошествовал к доспеху, поднял шлем и заглянул внутрь тела Альфонса, где с угрюмой мордашкой сидела Марта.       — Ух ты, круть! — восхищенно присвистнул мужчина. И не скажешь, что это было наигранно. — Да ты и в самом деле пустой! — мужчина несколько бесцеремонно вернул шлем на место, звякнув о корпус доспеха браслетами на своих запястьях, и, ухмыльнувшись, выпрямился. — Я — Грид. Давай дружить.       «Как у вас все просто…» — презрительно фыркнула про себя алхимик, неотрывно наблюдая за этим субъектом. Имя резануло ухо. Алчность. Жадность. Почти, как…       — У вас татуировка с Уроборосом! — заметил Альфонс набитый на правой руке у мужчины символ. — Так вы заодно с теми типами? Ласт и Энви?       — Нет, — задумчиво тягуче произнес Грид, скрывая легкое презрение. — Мы скорее враги, чем друзья.       — Верится с трудом, — фыркнула Молниеносная, которой уже надоело изображать из себя картину на стене. Ещё и затекшие руки начало неприятно покалывать, заболели плечи. И вообще, положение, мягко говоря, двусмысленное.       Мужчина словно бы и не услышал фырканье справа по курсу, продолжая вести диалог с Альфонсом.       — А вы, молодые люди, уж не из плохих ли? — поинтересовался Ал. Ха-ха, тоже видок смутил, не иначе.       — Вообще-то я слишком стар, чтобы называться молодым. Хотя сделали меня на славу, — с улыбкой пояснил мужчина, присев на корточки перед доспехом. — И, впрочем, да, хорошим меня тоже назвать нельзя. Я — гомункул.       — Как?! — всполошился Элрик. — Быть этого не может! Гомункулы — это искусственно созданные люди!       — Нет ничего невозможного, пацан, — рассмеялся Грид, чуть разводя руками.       — Да бредит он, Ал, — вновь фыркнула Молниеносная, переступив с ноги на ногу и забренчав тем самым звеньями цепи. — Киднеппер он.       Тишина. Хмыкнув, гомункул выпрямился и, медленно сняв очки, убрал их в карман.       — Что ж, придется вам все наглядно продемонстрировать.       Мгновение, и... Ноа снес начальнику полголовы одним ударом булавы. Все стены и пол тут же покрылись кровью, а мертвое тело обмякло и рухнуло, растянувшись в кровавой луже. Хайни еле успела закрыть глаза, защищаясь от брызнувших ей в лицо багровых капель.       — Зачем вы это сделали?! — крикнул Альфонс химере. — Разве вы не… заодно?       Тело гомункула охватила вспышка, и, вскинув руку с указательным пальцем, оно поднялось — череп начал восстанавливать свою форму, ткани и мышцы стали нарастать прямо на глазах. С хрипением и хрустом Грид выправил свою шею, открыл глаза и, ухмыльнувшись, стер кровь с носа и рта рукой.       — Одной жизнью меньше. Теперь просекли? Я — гомункул, и так просто меня не убить. Эй, Ноа, — недовольно поморщившись, Грид обернулся на бугая. — Не мог поэстетичнее, а?       Тот буркнул какие-то тихие извинения, а Грид вновь вернулся к Альфонсу.       — Остались сомнения, малыш? Вот только тело это не бессмертно. Поэтому мне нужен ты…       — Да стукнутый он. Ал, это спектакль, отрепетированный до мелочей, — громче отозвалась Молниеносная, дернувшись и звоном цепей требуя свободы. — И как они не устают кровь подтирать каждый раз?..       — Цыц, женщина, — сардонически улыбнулся Грид, поставив руки на пояс и чуть обернувшись в сторону майора.       — Ну ничего себе заявочки! — Молниеносная в шоке приоткрыла рот, задохнувшись от возмущения. — Утром проснулась — была девушкой, а теперь уже женщина?! Вот не успею оглянуться — уже лысая и беззубая!       Химеры загоготали, но почти сразу притихли, увидев, как сощурился их Босс. Клыкасто улыбнувшись, Грид стал медленно подходить к прикованной к стене девушке. А Рин и деться было некуда. Ещё раз обреченно дернувшись, она хмуро и гневно посмотрела на приближающегося мужчину.       — Раз хочешь что-то спросить, милочка, — насмешливо и ласково растянув слова, Грид подошел почти вплотную к Рин и чуть склонился к её лицу, — спрашивай прямо.       — Скажите… — девушка растерялась не на шутку, ощущая, как близко наклонился к ней гомункул. Цепи на руках звякнули в тишине. Все молча и с интересом наблюдали, что же произойдет дальше. По ухмылке Босса было ясно, что тот решил позабавиться над девушкой, вот только как? Бить? Нет, он никогда не бил девушек, и замечен за этим не был. Но эта девица явно нарывается своим острым языком. Рин посмотрела в неотрывающиеся от неё чуть прищуренные глаза гомункула и нервно сглотнула, а затем тихо и невинно выдала: — А Грид — это ваше имя или фамилия?       Повисло молчание. Даже лицо Грида изобразило неожиданное удивление, но тут же преобразилось, когда гомункул, выпрямившись, запрокинул голову и разразился громким хохотом. Подчиненные нестройно поддержали его своими неловкими смешками, а Молниеносная, закусив губу и прикрыв глаза, отвернулась.       «Давай, проржись. Говорят, это жизнь продлевает», — с горьким и стыдливым сарказмом подумала девушка.       — Призвание, милочка, — выдавил сквозь хохот гомункул. — А ты забавная, — отсмеявшись, произнес Грид, прищурившись на девушку, и принялся рассматривать её с задумчивым видом. — Да и на мордашку ничего. Я бы с тобой потолковал… в интимном плане, — Хайни бросила на гомункула оскорбленный и раздраженный взгляд. — А ты ещё не поняла? — склонившись к самым её губам, полюбопытствовал Грид. В глазах мелькнул алчный хитрый огонь, от чего в первое мгновение гомункул походил на самого настоящего безумца, захваченного навязчивой идеей. В и без того пронзительные глаза-феолы стало смотреть ещё сложнее. — Я самый жадный. Я — сама Жадность. Я хочу деньги, я хочу женщин, власть, уважение, статус, да мне целого мира мало! А ещё я хочу стать бессмертным! — гомункул выпрямился и посмотрел на Элрика. — А поможешь мне в этом именно ты. Так что вернемся к нашим баранам…

***

      «Моё — вещь, принадлежащая мне, если я сумею схватить или удержать её.» (c) Амброз Бирс «Словарь Сатаны»       Хайни уже сбилась со счета, дожидаясь, когда в этой комнате в подвале бара «Гнездо Дьявола» что-нибудь изменится. Из диалога Грида и Альфонса молодой майор поняла, что они толком ни к чему не пришли. Оставалось лишь ждать, пока ящероподобный химера приведет сюда Эдварда, чтобы те наконец достигли какого-то единого мнения. Стоять у стены с вынужденно поднятыми руками становилось все тяжелее, к тому же она понимала, что Грид в надежде услышать оду о бессмертии в исполнении старшего Элрика совсем забыл о данном Хайни обещании отпустить её. Оставалось надеяться, что его невнимательность не обернётся для Молниеносной чем-то ещё более неловким.       — Ты возвращаешься в тот день, когда тебе трансмутировали душу… тебе десять лет… — один из подручных Грида водил перед шлемом Альфонса огоньком зажигалки. Гипноз? Вы серьезно? Ну максимум Марта внутри Альфонса в детство впадет, и то не факт! Что, в принципе, и подтвердилось: Элрик сам сказал, что это бесполезно.       Ожидание — дело мерзкое и скучное. Было видно, что народ всеми силами пытался хоть как-то друг друга развлечь.       — Может, хватит возни? — озвучил мысли Рин один из химер. — Давайте я его разберу и рассмотрю попристальней? Я немного знаю алхимию.       Хайнкель скептически посмотрела на оборванца. Этот? Разбирается? Девушка громко и презрительно фыркнула: ей, как государственному алхимику, слышать такое было ну как минимум отвратно.       — Хм. Если уж хотите разбирать, то пусть это будет кто-нибудь приличный и уровня государственного алхимика, — вставил слово будущий объект исследования. — Не хочется, чтобы во мне копался дилетант!       «Правильно», — одобрительно кивнула про себя Хайнкель за мгновение до восхищенного свиста Грида и последовавшего за ним его же бархатного смешка.       — Хорошо сказал, малыш, — довольно усмехнулся гомункул, смотря на взбешенного подручного.       — Ха, люблю смельчаков, — хмыкнул тот, разминая плечо, но тут же резко схватил Альфонса за шлем и прошипел зверем. — Вот только меня бесят спокойненькие. — Руки химеры превратились в лапы с острыми когтями, да и лицо потеряло человеческий вид, обнажая впихнутую в человека звериную сущность. — Сейчас я тебя и в самом деле на клочки разберу!..       — Эй, носитель бешеных блох, тебя вылечить от паразитов? — скрипнув зубами, подала гневный голос Молниеносная. — Хоть царапину на нем оставишь — глотку твою поганую раздеру, понял?       Химера тут же выпустил Альфонса и стал стремительно приближаться к майору.       — А я вот не понимаю, Грид-сан, зачем мы эту сюда притащили? Она все равно не будет нам помогать. Так чего ради? Утех?       Молниеносная оскалилась, и по её лицу пробежала угрожающая алхимическая вспышка. Стоило только химере подойти ближе, как девушка внезапно перехватила руками цепи, удерживающие её, чтобы не разодрать руки в кровь, и, подтянувшись, с силой пнула химеру по ногам, заставляя того растянуться на полу.       Озверевшего мужчину тут же оттащили, а Грид с ленивой быстротой замахал руками.       — Тише-тише. Не усложняйте, — гомункул оценивающе посмотрел на алхимика и усмехнулся. — Ещё одна «дикая зверюга».       Хайни в подтверждение этих слов только сильнее оскалилась, но боль в плечах поумерила пыл молодого алхимика, и девушка обреченно отвернулась.       В коридоре раздались быстрые шаги, а затем дверь в подвал практически вышибли и бросили побитое тело Бидо на пол.       — Эд! — обрадованно крикнул Альфонс.       — И какого Дьявола ты позволил себя поймать? — хмуро отозвался Эдвард.       Девушка видела, что тот еле сдерживает гнев, и, опустив голову в попытке изобразить бедную пленницу, саркастически хмыкнула:       — Да, быстро ходишь…       Старший Элрик встрепенулся и, осмотрев помещение, остановил свой взгляд на Рин.       — Хайни?! — О да, Элрик в немалом шоке. — Мы сегодня утром только в штабе виделись!       — О, это так повлияло на мое теперешнее положение! Браво, Стальной. Ты превзошел все мои ожидания, — выдохнула очередной сарказм майор и подняла взгляд на парня.       — Это ты так перед аттестацией развлекаешься? — усмехнулся Элрик.       У девушки дернулась бровь — мрачная аура так и окружила её. Зря Стальной напомнил об аттестации. Расковырял рану палкой. Хайни понурила голову.       — Да, развлекаюсь в летний жаркий денек… — тихо пробурчала поникшая девушка.       Стальной гневно осмотрел всех присутствующих. Так мерзко относиться к своему другу и брату он не позволит!       — Что вам от них надо?       — Ты уж извини, — начал было Грид, усмехаясь во все свои тридцать два карата. — Я думал всё обстряпать с этим железным парнем без тебя…       — Брат! Он гомункул! — перебил мужчину Альфонс.       — Эй, парень, — оскорбленно и возмущенно произнес Грид, посмотрев на доспех. — Не выдавай все наши карты.       — Что?       — Он не врет, Эд, — кивнула Хайни, повиснув на цепях.       — Да ладно? — ухмыльнулся Элрик, смотря на татуировку Уробороса, что показывал ему Грид.       — Мой принцип — не врать. Так что, если не веришь, я могу… хотя нет, — Грид жестом остановил замахнувшегося Ноа, чтобы тот не снёс ему голову снова. — А то точно тут все забрызгаем, — усмехнулся он, глядя на Молниеносную. — Я предлагаю сделку. Я научу вас создавать гомункулов, а ты мне — секрет тела твоего брата. Равноценный обмен, что скажешь? — Грид хмыкнул, глядя на хмурого Эдварда.       Стальной алхимик задумался, презрительно сощурив один глаз. В принципе, в секрете тела Ала не было особой тайны… Он не разнился с загадкой философских камней. Но сотрудничать с этим типом желания не было никакого.       Парень перевел взгляд на девушку, уже немного безвольно висящую на цепях. Изверги. Элрик, фыркнув, соединил ладони, и цепи, удерживающие Молниеносную, спали. Девушка облегченно рухнула на пол и, сев по-турецки, начала растирать измученные запястья. Неужели этот цепной ад кончился? Плечи благодарно и издевательски закололо, впрочем, как и все руки в целом.       — Поможешь мне, — тихо бросил майору Стальной.       — Как всегда, — спокойно отозвалась она, поднимаясь с пола и становясь чуть позади Эдварда.       Грид, усмехаясь, посмотрел на молодых алхимиков. Девушка не представляла для него особой ценности — это все принципы, но теперь она в курсе, что он не человек… Заминочка выходит, но да ладно. Мужчина обернулся к Альфонсу, продолжая усмехаться.       — А ты уверен, что твое тело нужно восстанавливать? Это же так удобно! Ты не чувствуешь ни голода, ни усталости… Ты прикалываешься?       Вот тут Эдвард озверел по-настоящему. Такое слушать он точно не желал — слова гомункула сработали не хуже спускового рычага. Что за атмосфера в этом баре?       — Удобно? Да что ты понимаешь, сукин сын!? — рядом с Молниеносной взорвалась маленькая атомная бомба. Не разрушительно, но очень эффектно и громко. Столько мата девушка не слышала даже от сапожника на Восточной границе, который поносил армейские сапоги со стертыми до носков пятками. Окружающие, видимо, тоже давно не слыхали таких речей, усиленных мощью молодых мальчишечьих голосовых связок. Всех буквально придавило словарным запасом Элрика-старшего. — Забудь на хрен об обмене! Мерзавцам не видать честных сделок!!! — концовка была ещё вполне воспринимаемой для ушей.       Элрик гневно ткнул пальцем в гомункула, скрежеща зубами от ярости. Всех словно оглушило последними словами алхимика — присутствующие с покореженными лицами смотрели на него. А Грид ничего, молодцом — вот честно, Оскара выдавайте, — ему как будто бы и вовсе по боку, а вроде бы и нет: лениво поаплодировал с каменным лицом, мол, браво, да что там — бис.       Хайни, раздраженно дернув бровями, деликатно кашлянула и, положив руку на плечо Эдварду, мягко и вкрадчиво начала:       — Пожалуй, единственные слова за сегодня, с которыми я соглашусь, но… — майор схватила парня за ухо, потянула на себя и громко крикнула в него. — Только не надо орать мне в оба уха!!!       Теперь и Элрик выпал на пару секунд, тоже оглушенный, как и все остальные.       — Да вы припадочные, — пришел в себя Дорчетт, хватаясь за катану и делая медленные хищные шаги к алхимикам.       — Не убивай их, — отозвался Грид, вновь усмехнувшись.       — Не буду-не буду, — прогавкал химера. Все в комнате последовали его примеру и начали окружать алхимиков.       Майор осмотрела заключивших их в круг химер, и, ухмыльнувшись, чуть опустила голову. Часы, а вернее сказать меч, у неё конфисковали при похищении, так что придется полагаться только на свою маленькую весовую категорию и бить алхимией в лоб.       — Все сразу или по одному?       Дальше, как говорится, началась куча мала. Приходилось отбиваться голыми руками, а уворачиваться от химеры сложнее, чем от обычного человека, ведь сражаться нужно с полузверем. В итоге, Хайни даже с мечом — Эдвард в середине драки кинул ей свои часы — не выдержала такого напора. Дорчетт свалил её с ног и взвалил себе на плечо.       — Ноа, бери этого бронированного пацана и уходи отсюда. Мы его разберем и изучим. О девчонке тоже позаботьтесь, не хочет — сами заставим нам помочь, — сказал Грид, начиная наступление на Элрика и преобразовывая руки для отражения незамедлительно последовавшей атаки протеза алхимика.       Рин дернулась, пытаясь вырваться из рук химеры, но тот, шипя, что, когда та без сознания, нести её удобнее, грубо нажал на сонную артерию на шее майора, выключая лампочку.

***

      Стоило девушке очнуться, как она сразу вскочила на ноги. Вокруг туда-сюда сновали военные, оцепляя бар, выволакивая трупы химер и выкрикивая команды. Молниеносная растерянно осмотрелась.       — Уже очнулись, Молниеносный алхимик? — весьма внезапно и неожиданно раздалось за спиной.       Майор судорожно вытянулась по струнке и обернулась.       — Мистер Брэдли, — приставила руку к козырьку Рин, смотря на фюрера в полном военном параде. Две сабли из четырех были обнажены и окровавлены. Увидев их, Молниеносная вспомнила, что происходило потом… Коридоры, подвал, тайный проход… Грид и фюрер… Убитые химеры… Она успела увидеть это, когда на некоторое время пришла в себя.       Фюрер Кинг Брэдли, а вы что такое?       — Рин? — позвал фюрер задумавшуюся девушку. — Вы в порядке? — взгляд единственного глаза был нахмуренным.       Молниеносная встрепенулась, сбросив с себя воспоминание, и слабо улыбнулась.       — В полном, — ответила она. — А что там произошло?       — Не важно. Преступники, что похитили вас и Альфонса Элрика, убиты, — отчеканил мистер Брэдли, внимательно смотря на молодого майора.       — Все… до единого? — осторожно и тихо спросила Рин. Грид. Он же Абсолютный щит. Девушка успела в той темноте разглядеть его сущность. Неужели и его убили? Это гомункула-то? Слабо верится.       — Все, — сказал как отрезал.       — …Ясно, — а что ещё можно сказать? — Как Стальной алхимик?       — Он и его брат в безопасности, — лаконично и четко, как у военных полагается, сказал Брэдли и, подойдя к Хайнкель, которая выглядела очень уставшей, продолжил: — Вам надо отдохнуть, майор. Об аттестации можете не беспокоиться. Я лично все улажу.       — Благодарю, мистер Брэдли, — на автомате ответила Хайнкель, глядя мимо фюрера и думая о своем.       — О, и ещё, майор Рин. Ваш отец нашелся.       Молниеносная вздрогнула, ожив, и удивленно посмотрела на Брэдли.       — Как? То есть…       — Не утруждайтесь. Приходите завтра ко мне в кабинет — поговорим об этом без свидетелей, — произнес мужчина, улыбнувшись, что можно было, наверное, распознать как дружелюбие. Похлопал по плечу и ушел.       Девушка изумленно посмотрела вслед главнокомандующему. Как? Её отец — Киримару Рин, Туманный алхимик — нашелся? Самый опасный алхимик?       — Страшно? — к девушке подошел высокий блондин с татуировками на плечах, обнаженный до пояса — жарко же. Форменные брюки выдавали в нем принадлежность к армии.       — Такеши…       — Не говори ничего. Я очень благодарен, что ты вытащила меня из той лаборатории, — тихо произнес парень, прищурив зеленые болотные глаза. — Скорее всего, ты завтра уедешь отсюда.       — Да… — эхом отозвалась Рин, сжимая руки в кулаки.       Такеши, осмотрев девушку, улыбнулся.       — Все будет хорошо. Никогда не забывай, что теперь я у тебя в долгу. Мои клыки и когти к твоим услугам. А также… вся Южная армия. Генерал-полковник Лоуренс Джонсон просил так передать.       — Спасибо.       Девушка посмотрела на пылающее закатное солнце. В её глазах горела непонятная решимость, смелость и готовность к переменам. Вот только… надолго ли её хватит? Май-Июль 2013г.