Хроники Аместриса

“Тигр, в основном, состоит из трех частей: передняя часть, задняя часть, а это, товарищи, хвост!” (с) – к./ф. «Полосатый рейс» Когда Тайфу выбежал на улицу, он не поверил своим глазам, хотя никогда на них парень не жаловался. Нет, Водяной алхимик грешил излишним фантазированием, но… увиденное было по-настоящему реальным и рычащим. Ночь – время охоты. Либо ты охотишься, либо ты становишься добычей. Хайнкель во время обхода представляла себя больше лесничим, что охраняет лес, но никак не добычей для дикого зверя. Заметив движение в чаще леса, майор пристально посмотрела в ту сторону. Предчувствие ее не обманывало, и кто-то скрывался в тени, но ночной гость был не там, а поджидал с другого фланга. Перед вскрикнувшей от неожиданности Хайнкель на поляне стоял, чуть припавший брюхом к земле, словно готовился к неожиданному хищному прыжку, огромный тигр. Белый в коричневую полоску представитель крупных кошачьих замер в этой стойке и не двигался, замерев. Тайфу никогда не видел так близко, да и вообще не видел, честно говоря. Разве что на картинках в детстве да на ксингских гербах. - Хайни, ты цела? – вырвалось из Водяного, так скажем, не слишком героически и не пафосно. Парень смотрел на тигра в полном изумлении, не зная что и делать. Встреча оказалась для парня полной неожиданностью, как и для Молниеносной, но для не в первые секунд тридцать. Теперь же Хайнкель чувствовала себя на удивление спокойно, разве что недовольно только пыталась отдышаться от внезапности. - Я в порядке, - буркнула Рин, глядя на тигра, который теперь встал на лапы и тихо рычал, но нападать не собирался. Эффекта неожиданности кошак добился и так, и сейчас довольно утробно рычал и выглядел вполне себе дружелюбно. - Оу, вот это киска. Только у нас такой миски нет, - фыркнула Котоко, обогнав в проеме дверей Грида и химер, выходя из домика следом за Эдвардом и Таем. При всем своем характере Спирс любила животных и давно хотела привести отцовскую ферму в порядок и «осесть» в хозяйстве. Лошади, кошки – одна из слабостей ковбойки, а потому девушка не могла устоять перед полосатым чудом, которое здесь – на полянке перед домиком – смотрелось совершенно инородно. Для этой климатической полосы точно. - Я тебе не «киска», чика, - проворчал к всеобщему удивлению тигр, отряхнувшись от травы и веток. Хайнкель вздохнула, печально покачав головой. Казалось, снова она одна в курсе происходящего, и это уже стало настолько неловким фактом, а алхимик просто молчала в тряпочку, не объясняя, что с миром происходит. Вот тигры разговаривают…Что будет дальше? У Эдварда отвисла челюсть от удивления, но он тоже не стал ничего говорить, лишь взглянул с подозрением на химер, возвышавшихся у юного алхимика за спиной. - А кто тогда? – за то Котоко не растерялась, разве что смутилась немного. - Особь с определенной хромосомой, - с рычащими нотками сказал тигр. Скорчившись, животное взвыло от боли. Тело начало менять строение и заламываться, принося невыносимую боль и ощутимый дискомфорт. - Оборотень, - только и выдохнул Элрик, глядя на метаморфозы тела, а Грид рядом лишь лениво зевнул. Когда человек или гомункул много чего повидал на свете, его трудно удивить. Так было и сейчас. Однако Жадность поперхнулся зевком, стоило взглянуть на «оборотня». - Кажется, кто-то что-то потерял, - ухмыльнулся Грид и с любопытством посмотрел на двух представительниц женского пола, желая не упустить их реакцию. Хайнкель кашлянула, прикрыла глаза ладонью, напряженно выдохнув, стала ругаться вполголоса. А Котоко же оглушительно присвистнула, рассматривая потягивающегося «тигренка». - Парень, где портки потерял? – ехидно поинтересовавшись, гомункул сложил руки на груди и привалился спиной к косяку, чтобы удобнее было наблюдать за Молниеносной, в частности за ее пылающими ушами. - А, черт, совсем забыл, - рассмеялся высокий зеленоглазый парень, насмешливо осмотрев себя. А у парня было на что посмотреть: сам высокий, с гибким и натренированным телом; сильные руки и ноги; спина и плечи были в татуировках в виде тигриных полос; выгоревшие белые длинные волосы стянуты в хвост… Цепкие зеленые глаза, как у Жадности, с вертикальным зрачком и белоснежные клыки, выступающие, когда парень улыбался, выдавали хищную природу… - …Какой аппетитный… Так бы и оседлала… - проурчала Котоко, не осознавая, что ляпнула это при всех вслух. Поняла только тогда, когда ночной гость повернулся к ковбойке и лукаво подмигнул ей, заставляя Спирс покраснеть и надвинуть шляпу на глаза. - Прости, чика, но эти ковбойские словечки жутко заводят, - обворожительно улыбнулся парень, но тут же резко повернулся, ловя летевший в него рюкзак. – Эй! Осторожнее, детка. Там ценные вещи. Например, контрабандное пиво из Креты. Я с трудом достал его! Молниеносная, именно она обнаружила вещички ночного гостя за камнем и вернула их в гневном броске хозяину, посмотрела сквозь пальцы руки на нагого парня. - Прикройся, черт возьми, - прошипела от возмущения девушка. – Хватит действовать на мою недосовращенную психику. Сопровождаемая свистом со стороны гомункула, Рин пошла в дом, бурча что-то из цензурных ругательств себе под нос. Проходя мимо смущенной Котоко, которая поедала глазами одевающего армейские брюки парня, Хайнкель бесцеремонно схватила подругу за локоть и, не слушая возмущенного возгласа, увлекла в дом. - Хайни, какого черта?! Почему я не знаю о таких твоих друзьях? – возмущенно зашептала Спирс, пытаясь оглянуться назад, чтобы ещё раз взглянуть на зеленоглазого блондина. Парень-перевертыш только ухмыльнулся девушкам вслед, выпрямившись и застегивая ремень. - И все же… кто ты такой? – спросил Эдвард немного безучастным голосом, когда как Водяной вообще и слова не мог произнести. Очнулся Тайфу только от дружеского и отрезвляющего хлопка по плечу, исполненный Гридом. Гомункул разрывался: пойти в дом, куда дезертировал женский пол, или же остаться на крыльце и понаблюдать за новым человеком? В чем-то Жадность был прав. Парень встал по стойке, приставил руку к виску, но, лукаво улыбнувшись, чуть склонился. - Такеши Нойманн, личный помощник генерал-полковника Лоуренса Джонсона, главнокомандующего Южной армии Аместриса. *** “ - Извини, что укусил. Сильно болит? - Конечно, еще как! Ты мне чуть ногу не оторвал! - Мне нужна была крыса. Обычно я в виде собаки очень добрый. Джеймс мне даже как-то предлагал насовсем остаться собакой. К хвосту я привык, но блохи… убивают…” (с) – к./ф. «Гарри Поттер и узник Азкабана». С новым человеком в доме воцарилась тишина. Такеши, устроившись на полу, насмешливо рассматривал всех присутствующих. На химер парень сразу обратил внимание и как-то свысока на них смотрел, что определенно не нравилось двоим. Дариус и Хейнкель напряженно и недоверчиво смотрели на пришельца, очаровательно скалящего клыки. - А можно ли им, – Нойманн небрежно взмахнул рукой в сторону химер, – верить? – Химеры нахмурились; они сами не доверяли странному во всех смыслах парню. Только по неловкому покачиванию головы Рин, мужчины немного умерили свой пыл, однако принимать Такеши за своего тоже не спешили. – Нет, чике-то я уже и та-а-ак верю, - сладко расстегивая слова, проурчал парень, вновь взглянув на ковбойку. Уж притягивала его эта вольная и своенравная девица; блондин даже не обращал внимания, что Котоко одевается как старый бывалый ковбой, которому нет дела не до кого, кроме своего с трудом прирученного и выращенного дикого мустанга. - Это почему? – Тайфу уже почти с трудом сдерживал возмущение. – Ты ее знаешь только пару минут, и уже намеки делаешь?.. - Думаю, мы с тобой поладим, - нагло перебив Хигаши, рассмеялся Грид, панибратски отсалютовав Такеши. Тот, в свою очередь, скопировав ухмылку гомункула, ответил тем же жестом. Ну, прям, два сапога – пара. Котоко, немного отвыкшая от такого резкого и неожиданного, но с тем приятного повышенного внимания к её персоне, ласково улыбнулась ночному гостю и кокетливо поправила шляпу. - Даже так, тигренок? – то ли ехидно, то ли действительно лукаво уточнила Спирс, пристально смотря на блондина. От этого ехидного взгляда темных глаз у Нойманна сердце было прострелило на вылет – до чего же ему симпатична эта девица… За это надо выпить. Руки «тигра» уже сами собой полезли в рюкзак за бутылочкой пива. Но сдержав порыв на пару минут, парень выпрямился, приняв на себя благородный вид. - Одно твое слово, пупсик, и я стану для тебя кем угодно, - положив руку на грудь, словно успокаивая бешено забившееся сердце, нежели произнося клятву, произнес он. Такеши лукаво подмигнул ковбойке, наблюдая, как у той вмиг вспыхнуло лицо. Если большей половине присутствующих это казалось неуместным или, по крайней мере, они отнеслись к этому безразлично, то Грид с жадным любопытством ловил каждый взгляд этой парочки, уже прикидывая: куда бы дело зашло, если их оставить одних. Широко улыбнувшись, гомункул еле сдерживал подленькие смешки, внимая выкрутасам своей фантазии. Хайни немного недоуменно взглянула на Жадность и тут же отвела взгляд. Ещё за намек примет, ей-то Ишвара. На самом деле, девушка ещё не могла прийти в себя, хоть и старалась. Глубоко вздохнув и потерев лоб, Рин посмотрела на коллег и друзей, думая о том, что ради них пора бы уже выйти из хандры, хоть немного… но… Если с мыслями о родителях и о её происхождении можно худо-бедно свыкнуться, то думы о Багровом алхимике до сих пор не давали покоя… Рин неловко почесала в затылке, и первая нарушила напряженную тишину, вновь нависшую в помещении. - Тебя, значит, старик Лоуренс прислал сюда? - Он получил сообщение от генерал-полковника Груммана, и не очень-то хочет отдавать все сливки Восточной армии и тем более гарнизону Бриггса, - Нойманн задумчиво похлопал по карманам брюк и, выудив оттуда консервный нож, откупорил бутылку с пивом, ту, до которой спешил дорваться ранее. – Ты же знаешь его характер, Рин. Он никогда не любил, чтобы его сбрасывали со счетов. И пусть сейчас Аэруго на границе скалит зубы, свою лепту в государственный переворот генерал Южной армии внесет. - Вы теперь это так называете?.. – Старший Элрик немного опешил от слов «перевертыша». Действительно, тяжело объяснить людям, что они давно пляшут под дудку гомункулов, а воспользоваться ненавистью к нынешнему фюреру - всегда, пожалуйста. - А как это ещё назвать? Оу… - внезапно белобрысого парня осенило, и он осмотрел окружающих. – Так вы ещё не слышали? – Никто не ответил на вопрос личного помощника генерала Джонсона, ибо не понимали, что тот подразумевал. Неловко усмехнувшись, скорее даже нервно, парень продолжил. – Кинг Брэдли-то помер. В железнодорожной катастрофе. В доме вновь повисла тишина. Но ненадолго. - Ложь, - цинично отрезал Грид, презрительно прищурившись. Радостного и лукавого настроения, как и не бывало. – Чтобы Рас так легко дуба дал? Не поверю. - Но поверить-то придется. Кто-то взорвал поезд, - пожал плечами Такеши и отпил из бутылки, довольно прикрыв глаза. – Ровнехонько с моста рухнул в реку, - со свистом Нойманн изобразил руками падение поезда. - Вот это новость… - Тайфу изумленно посмотрел на друзей. Рин же раздраженно дернула плечом, мол: а мне откуда об этом было знать? Котоко же наблюдала за Нойманном в какой-то прострации и на взгляд Водяного даже не отреагировала. - В любом случае, разве нам от этого не легче? – спросил Дариус, подняв голову. – Разве враг не лишился части своей мощи? Грид немного раздраженно махнул рукой. Ему нужно было время, чтобы все переварить. Он хотел лично поквитаться с Гневом за прошлые раны и потери. Но, видимо, не суждено, а потому Жадность обуревала жуткая досада. Рин взглянула в окно, задумавшись. Ласт убита, Энви выведен из игры и уже на полпути в Ксинг… Гриду нет дела до Судного дня… Кинг Брэдли погиб, хоть Рин понимала, что доказательств мало, но сбросила фюрера со счетов… У Отца осталось только трое сообщников… Судя по столь же задумчивому хмыканью рядом с девушкой, Жадность подумал о том же. - А твоя история?.. – недоверчиво спросил Тай у нового субъекта в их разношерстной компании. – Мы о тебе ничего не знаем. Разве что… - Водяной посмотрел на хмурую Молниеносную, что и без слов стало все понятно. - Моя история? Она началась не с самых радостных событий, как и у большинства здесь, - Такеши небрежно махнул рукой, указывая на свою публику на этот день, вернее, вечер. Отхлебнув из бутылки, парень продолжил: – Моя мать скончалась в тот момент, когда произвела меня на свет. Я даже не успел почувствовать, что такое материнское тепло и запах молока. Но у меня был отец, неудачник по жизни, который чуть ли не на последние деньги похоронил жену, а меня с горя практически не воспитывал. Кормил, чем придется, что под руку попадет. Все же ему было совестно, по словам соседей, я был очень похож на погибшую мать. Ходил, как лишнее напоминание о ней. Я даже начал говорить лет в три – отец мало со мной разговаривал, все время молчал, переживая смерть матери. Тряпка. – Отпив ещё немного пива, Такеши нахмурился. – Можете обвинять меня, но я не знаю, что значит любить. Ни мать, ни отца. Я не видел со стороны отца каких-то теплых чувств или хорошего отношения. Он не бил меня, не ругал. Ему было все равно. Наплевать, ровным счетом, что гораздо хуже. Только обязательства. В итоге, он себя доконал – умер от тоски через лет пять. А я остался один. Слонялся неприкаянный по городам. Старушки меня жалели, кормили, ночевать у себя оставляли. Одна хотела усыновить, но я сбежал: опасался, что меня рано или поздно бросят. Или, быть может, и ее смерти?.. – Парень усмехнулся, провел рукой по своим стянутым в хвост серебристым волосам. – Я спал с собаками, бродягами. Меня пару раз приютили в ишварских деревушках, ещё до гражданской войны. У меня не было книжек: книги замещали газеты и объявления на столбах и стендах. Бегал от военной полиции, от лишних знакомств. Зверел по-тихому. А потом война. Долгая война. Как я её пережил, вот честно, одной Ишваре известно. – Взболтав содержимое бутылки, парень взял небольшую паузу, словно он вновь бродил среди опасных дюн в Ишваре. Мотнув головой, потревожив белый хвостик, парень словно бы беззаботно улыбнулся. – А потом знаете, что произошло? Армия, лаборатория и эксперименты! Кого, думаете, сначала брали и отвозили в лаборатории в качестве исследуемых? Не раненных солдат поначалу, а бродяг? Ведь никто не чухнеться, когда они пропадут с улиц города? Ну, были и были, и что? Котоко хмыкнула и спрятала глаза под полями ковбойской шляпы. Тайфу сник, излишне впечатлившись рассказом нового знакомого. Осторожно и украдкой Водяной вновь посмотрел на Хайнкель. Девушка же не изменилась в лице. Сложив руки на груди и хмуря строго лоб, она смотрела на химеру, раскачивающего бутылку пива в руке. - Я был одним из первых. Все же подросток – значит выносливее, живучее. Они оказались правы. Пять лет. Целых пять лет я прожил в лаборатории и вот, что со мной стало, - парень раскинул руки в стороны, показывая татуировки на своих плечах в виде тигриных полос. – Они сами не догадывались насколько преуспели. Мои гены и гены зверя оказались «совместимы». Я могу полностью превращаться в зверя. Но сколько было пыток, препаратов. Мне казалось, что я раз десять, а может несколько десятков раз умирал на их хирургическом столе. А они продолжали в меня что-то колоть. А когда стало уж совсем тяжко – появилась ты, Рин. И знаешь, это единственное, что я вспоминаю с благодарностью. Работать в армии сперва было мерзко – ведь чертовы ублюдки сделали из меня настоящего зверя! Но нет, потом стало даже здорово, - Такеши ухмыльнулся, обнажив свои белоснежные клыки. В домике в очередной раз стояла тишина: упрекающая и все же скорбная. Но Такеши так легко говорил о своем прошлом, словно он рассказывает сказку или чью-то историю, которую знал очень давно, и она не вызывала у него эмоций. Это поражало в нем больше всего. Начинало складываться ощущение, что он потерял себя как человека. Его звериная часть заняла в нем больше пространства, чем в остальных химерах, находящихся в комнате. Прищурив зеленые глаза с суженным зрачком, парень взглянул на Молниеносную. - Знакомо, да? – Парень почесал в затылке. – Да я и не жалуюсь. Мне со зверем хорошо живется. Наши сущности сошлись, я не прочь на всю жизнь остаться тигром. Даже дискомфорт от перевоплощения уже не смущает. Но инстинкты контролировать сложно… Вот скажем, симпатичная девушка пройдет мимо – ну вот все! На цепь сажайте, все равно доберусь до неё! Чертовы феромоны и чувствительный нос… Котоко немного нервно поправила шляпу, скрывая зарумянившиеся щеки, что не сразу заметила, как Хайнкель поднялась, рассматривая мусор на полу, и отбирала железные отломанные брусья в сторону. Только излишний шум вынудил девушку обратить на это внимание: - Хайни?.. – удивленно посмотрела Спирс на подругу, пока остальные обитатели дома завели разговоры о своем, укатываясь в мужскую солидарность, которую Такеши принимал с какой-то горькой иронией, отмахиваясь. - «Тот день» уже на рассвете… Я не могу сидеть и просто слушать, - мотнув головой, Рин вытянула вперед руки, концентрируясь. Резко скрестив руки, пропуская через ладони алхимическую реакцию, Молниеносная превратила кучу железа и хлама, вполне себе дельное оружие. – Лучше чем ничего… - Достойно восхищения. Ковка клинка – это целое искусство, не каждый алхимик-профессионал способен на такое, - подняв с пола стилет и покрутив его в руке, отметил гомункул, с ленцой отбрасывая комплимент создателю оружия. Но хороший посыл вернулся с колкостями. - Не забывай о том, какая у меня кровь, родственничек, - с сарказмом парировала «комплименты» Молниеносная, хмуря лоб. - Пожалуй, я кое-что добавлю к этому арсеналу, - кивнул азартно Такеши, отставляя бутылку. – Приклоняюсь перед твоей алхимией, Рин, но я все же воспользуюсь тем, что имею при себе, - Нойманн, поковырявшись в рюкзаке, лукаво посмотрел на Котоко и поманил её к себе пальцем. Ковбойка, прекратив подпирать собой стену дома, плавно подошла к химере, отвечая ему тем же лукавым взглядом. Рин на это только закатила глаза. Но Хайни была откровенно поражена поведением подруги. Конечно, Спирс пошлит, дает советы, как устроить личную жизнь, но чтобы так откровенно с кем-то флиртовать и так смотреть – такое Молниеносная, честно сказать, видит впервые. Бывало то, что Котоко вела личную жизнь, но на обозрение её никогда не выставляла. Бывали комментарии после выпитого градуса, но не более… Такеши протянул девушке сверток, не разрывая зрительный контакт с темными глазами Спирс. - Думаю, это Вам подойдет. У Молниеносной даже голос пропал. Мир для молодого майора просто перевернулся с ног на голову. Как из панибратства у Такеши вдруг образовались такие лукавые и вежливые манеры, а? Это на уровне инстинктов?.. Ну, вы понимаете. - Благодарю, ковбой, - сладким голосом произнесла Котоко, мягко кошачьим движением забирая сверток. - Мать моя… - оказалось, что не только Хайнкель была в этот момент сражена на повал, но и Водяной. Засмотревшись на пару, Тай неловко задел плечом майора. Встретившись взглядами, ребята отвернулись друг от друга, пребывая до сих пор ещё в обиде. Недавняя ссора была ещё свежа, и оба на контакт не шли, и держались весь последний час по разные стороны, как два обиженных ребенка. Даже одновременно сделала сейчас шаг друг от друга подальше, чтобы не задеваться. И все молча. Спирс развернула сверток и восхищенно посмотрела на набор ножей. Каждый в своем кармашке, и все разные… Ковбойка посмотрела на парня восхищенно и благодарно, словно тот воплотил её мечту в реальность. Тайфу нервно закашлял, разрывая этот зрительный контакт между парой. Такеши вновь уткнулся в рюкзак, словно ничего не было… не было того очарованного девушкой взгляда. Такого… человечного, а не как раньше… - Уверена, что ножей будет достаточно? – недоверчиво прищурилась Хайнкель, внимательно глядя на ковбойку, что бережно поглаживала каждое лезвие, словно они были милым животным, а не оружием. Котоко повернулась к алхимику и звонко рассмеялась. Неужели за столько времени их дружбы Хайни так и не усвоила, что Котоко Спирс – дитя западных прерий – не может за себя постоять? Даже деревянная балка в руках девицы – это уже грозное оружие, на Севере ковбойка это уже наглядно продемонстрировала. Жизнь научила ее выживать, не имея особых средств выживания под рукой. Покачав головой, Спирс вздохнула, открывая сумку, что постоянно носила на плече со времен разборок в Базеле. - Дорогая, с динамитом я и сама разберусь, - и действительно: в сумке оказалось больше дюжины динамитных шашек. Спирс коварно и криво ухмыльнулась. – Уж извините, клептомания взыграла. Зачем добру в шахтах пропадать – а так в дело пойдет… - Динамит?! – Тайфу подпрыгнул на своем месте, как ужаленный. Парень с ужасом смотрел на боеприпас девушки. – Ты, что, все время таскала его с собой? А если бы мы взорвались?! - Но ведь не взорвались, - резонно заметила ковбойка, осмотрительно встряхивая пепел с сигареты в сторону от сумки, а то, и правда, мало ли. – Я за своими привычками слежу. - За внезапностью, видимо, не очень, - недовольно проворчал Хигаши, опасно косясь теперь на сумку, которая раньше была Водяному абсолютно по боку. - А я, что, должна комментировать, где и когда буду что-то взрывать? – усмехнулась девушка, от чего сейчас до жути напомнила Молниеносной Багрового. Хайни немного померкла и посмотрела в пол. Тогда… он просто перевязал ее раны и ушел. Даже дневник отца не стал забирать, оставил все как есть. Почему? Неужели ему так нравиться ее мучить? Разве он не получил того, чего хотел? Что ему ещё нужно?... Рин было больно осознавать, что она была только игрушкой в его руках. Но это было вполне похоже на Зольфа: пока ему интересно, он будет за это цепляться и стараться быть рядом, но стоило интересу и увлечению пропасть и он выкидывает это из своей жизни. В этом весь Багровый настоящий прагматик. Наверное, он так и не понял, что очаровал девушку и просто воспользовался её чувствами. Только потому, что тогда они играли ему на руку. Хайни не знала, что чувствует Кимбли по отношению к ней. Она могла только догадываться, но от догадок становилось только тяжелее и больнее. А как должна себя считать испорченная игрушка, когда её бросают? Да, вот и Молниеносная сломалась. С поддержкой Котоко и Наны девушка ещё как-то пыталась сдерживаться, но угрюмое молчание, резко перерастающее в гнев и в слепую ругань с осторожностью, говорили обратное. Хайнкель было совсем не все равно. Её любовь к Багровому приносит боль только одной ей. А не для алхимика… Видимо, ему она не нужна совсем… Но тогда, действительно, зачем он не хотел, чтобы она погибла от ран? Почему оставил дневник Туманного у неё, не забрал его, как бы это с радостью сделал бы Блейк? Неужели он искал её не только по приказу, а… для себя? А может, ещё не все потеряно?.. - Дамы, господа… – голос гомункула отвлек Рин от копаний в своих переживаниях. Молчавший до этого Грид настороженно прислушивался, смотря в окно. – Кажется, у нас гости. Взглянув на оскалившегося гомункула, Хайнкель обратила внимание, что двух химер и Эдварда уже нет в домике. Пока они наблюдали за «знакомством», остальные обитатели уже вышли, и успели нарваться на неприятности… Вот, что значит, «тот день» уже близко… Июнь-Август 2014г.