Хроники Аместриса

It’s scratchin on the walls In the closet, in the halls. It comes awake and I can’t control it. It’s hidin in the dark. Its teeth are razor sharp. There’s no escape for me. It wants my soul, it wants my heart. My secret side I keep Hid under lock and key. I keep it caged but I can’t control it.* “И если Мейсон Локвуд один из леканов во плоти, а этот засранец Тайлер их подрастающее поколение, значит графья Дракулы, т.е. мы, в полной жопе” (с) Деймон – ТВ/с Дневники Вампира Вполне резонно, что накануне «того дня», что уже топтался на пороге и угрожал тяжелыми испытаниями и последствиями, после которых вряд ли многие останутся целы, должно что-то произойти. Что-то поистине неприятное, смертельно опасное. По крайней мере, от новости, что в лесу появился враг, Тайфу вновь затрясся как испуганный заяц перед хитрой лисой. Как бы предыдущие испытания и беды не закалили парня, страх перед врагом никуда не пропал. Тем более возможности сражаться с гомункулами на прямую у Хигаши ещё не выпадало. Парень нервно обернулся и посмотрел на усмехающегося Грида. Жадность хоть выглядит и ведет себя как человек, что-то на интуитивном уровне отталкивало и напрягало Водяного алхимика. - Вам лучше не высовываться, малышня, - хмыкнул гомункул на диво серьезно. Сощурив лиловые глаза, Грид расправил плечи. – Вы плохо знаете моих родственничков. Хайнкель сощурилась в ответ, бросив пристальный взгляд на Жадность, но промолчала. Она, как никто из оставшихся в доме, знала, что из себя представляют носители философского камня вместо сердца. На какие жестокость и свирепость, на какие ужасные поступки, на какие подлости они способны… А сколько раз они ранили ее морально? Рин уже и со счета сбилась. Развернувшись на пятках, девушка смело пошла к выходу, не обратив внимания на недоуменное «мои слова нагло продинамили, что ль?» в лице Алчности. Молниеносная понимала, что завтра все решится. Многие вопросы получат свои долгожданные ответы. Какую цену заплатит за них молодой майор? Неизвестно. Сейчас же нужно действовать, а не отсиживаться в доме, или бежать как крысы с тонущего корабля. Какая досада, что именно такие люди в основном и выживают, а благородные, смелые и честные – погибают в бою, не оставив после себя ничего, кроме воспоминаний, которые и останутся-то не у всех. Распахнув ногой дверь и пропустив вперед себя Такеши, который просто живет на адреналине и на азарте битвы, Хайни вышла на улицу. Нойманн тут же удрал в чащу, скрывшись во мраке. Наугад выбрав путь, девушка побрела другую сторону и, взмахнув своим мечом, скосив при этом высокую осоку у дома, направилась в лес. Ноги сами несли алхимика вперед в самую чащу, чувства сосредоточились не на окриках Тайфу и Котоко, а на тьму и на того, кто прячется в ней… Крики Эдварда с опушки непечатного свойства резанули слух, и Рин замерла, немного посмотрев в сторону. Знакомый трепет от алхимической реакции и… Городок Канама, находящийся совсем недалеко от пристанища путешественников, окутала кромешная тьма. Хайнкель мгновенно потеряла все ориентиры. Ни единого отблеска, не видно ни тропинки, ни даже кустов и деревьев, а слух резанула неестественная для леса тишина. Ночные пения птиц и насекомых пропали. Ветра и то нет – ни единого шороха и трепета весенней листвы. Девушка слышала только стук собственного сердца и немного сбитое от неожиданности дыхание. Руки стиснули рукоять меча, готовясь к практически любой неожиданности. Она не заставила себя ждать. Рин превратилась в абсолютный комок нервов, что даже шорох инстинктивно заставил девушку пригнуться, пропустив над головой огромную, но вместе с этим шуструю от голода тушу Глоттани. Пожиратель всего и вся вцепился зубами в ближайшее от майора дерево, сломав его напополам, откусив добрый кусок древесины. И как только его желудок такое переваривает?! Но Хайни осознала в полной мере, что сейчас чуть не оказалась сама в желудке у гомункула, только когда пропустила через лезвие молнию. Ее свет осветил тут же все вокруг алхимика, обнажая и личину нападавшего. Рин поморщилась от легкой брезгливости, ее собственный желудок чуть не сделал нервное сальто. - Это что за чертовщина? Знакомый, хоть и заглушенный рычанием, голос немного успокоил Молниеносную. Не слышно ступая лапами по опавшим прошлогодним листьям и веткам, на свет из кусов вынырнул Нойманн в своем зверином облике. - Это Глоттани, один из гомункулов, - лаконично отчеканила Хайнкель, направив меч в сторону громадины. Обжорство неловко поднялся на свои косолапые ножки, пошатнулся держась за голову. Видимо при падении голову расшиб, судя по небольшой искре регенерации у висков. – Будь осторожен, хоть он с виду неповоротлив, но… - Незнакомый запах… - перебил задумчиво-пищащий голос гомункула, от чего оба его противника вздрогнули. Такеши зарычал и припал к земле, готовясь прыгнуть в любой момент, обнажив острые когти и клыки в свою защиту и защиту девушки. – Значит я могу его съесть! – обрадовано вскинув ручки в сторону белого тигра, Глоттани засеменил к нему, поспевая слизывать с подбородка обильную слюну. - Тьфу-ты, пакость какая! – напрягся тигр, вздымая шерсть на загривке. – Ну уж, нет уж. Сейчас мы сами попробуем, каков на вкус гомункул. - Боюсь, ты заработаешь несварение, - язвительно хмыкнула Хайнкель, резко взмахнув мечом, выпуская молнию прямо в гомункула. Ослепительная вспышка озарила лес, по ушам ударил громкий вой Обжорства, а кровь хлынула из разрубленного напополам тела, которое, обмякнув, рухнуло в траву. Кровь казалась черной в резких и ярких судорогах света от молнии, бегающей по лезвию. - Поэтому ты решила мне все порционно разрезать? – ехидно проурчал тигр, помотав головой, пуша усы. – Очень мур-р-р-чательно с твоей стороны… - Охота ещё не закончилась, Такеши… – несмотря на пушистого напарника, небрежно перебила ласковое рычание Рин, наблюдая, как быстро регенерирует тело гомункула, обе его половинки практически моментально сращивались. Урчание тигра прекратилось, переросло в горловое и гневное рычание. - Так вот что у них за сила, - наконец Нойманн в полной мере осознал, во что сам себя добровольно втянул. – Что ж, проверим, насколько его хватит! – Припав к земле, перевертыш прыгнул на гомункула, издавая боевой рык. Мощные лапы с острыми когтями впились тушу, разрывая в клочки, клыки рвали плоть. Зрелище было жуткое, и Рин все же отвернулась от процесса разделывания тела. Зверя внутри себя трудно обуздать, будь ты химера, совершенная химера или человек. Звериное начало есть в каждом, недаром психоаналитики так смачно принижают человечество, говоря об инстинктах. Здесь же, в случае Нойманна, когда твоя душа соединяется с душой зверя, сложно сохранить рассудок. А от запаха крови Такеши просто - как бы банально не звучало - озверел. Потерял голову. Он упорно продолжал разрывать на куски тушу Глоттани, не обращая, что туша очень скоро отращивала недостающие органы и мышечные волокна. Кровь заливала землю под ногами, растекалась огромной лужей, не спеша сразу впитываться в почву. Молниеносная поняла, что ещё немного и просто не сможет полноценно дышать из-за, ставшего невыносимым и удушающим, металлического запаха крови. Привкус железа отпечатался уже даже на губах… Двоякое ощущение… Нет, Молниеносной не жаль гомункула. Ни в коем случае. Но осознание, что Такеши может таким образом разодрать кого-нибудь другого… Почувствовав секундный страх Хайнкель, Нойманн отпрыгнул от регенерирующего тела Глоттани, повернул морду в сторону напарницы. Интерпретировать или предполагать какие-то эмоции у животного сложно, даже если это, по сути, человек, обратившийся в зверя. Сейчас же в кошачьих глазах хоть и с натяжкой, но можно было прочитать сострадание и некое чувство вины. Из-за нее химера понял свой изъян, который теперь останется с ним навечно. И все же даже такой как он понимает, что значит оберегать и защищать. Пусть даже такими методами, на которые без содрогания не взглянешь. И Рин не винит его. Сама порой совершает странные и не до конца обдуманные поступки. Чаще всего с самопожертвованием. Только за эту минутную слабость коту пришлось не сладко. Очухавшийся Глоттани налетел на тигра, ударив его в бок. Такеши от неожиданности заскулил, ибо отлетел к дереву, больно приложившись к стволу. Дуб тряхнуло, и он рухнул. Мощи в таком обжоре было не занимать. Тигр взвыл от боли в спине, сжался как котенок, которого пнули ногой, выбрасывая на улицу. - Вот теперь я разозлился… - засопел гомункул, надвигаясь на оглушенного Нойманна. Поигрывая пальцами, Глоттани облизнулся, шустро двигаясь к распростертому и тяжело дышащему перевертышу. – Кушать подано! - Перебьешься! – зарычала от гнева Рин, метнув сразу две молнии, резко и накрест разрезав мечом перед собой воздух. Степень двойки – теперь на четыре части разлетелся. Девушка уже даже не осознанно заслонила собой Такеши, вставив перед собой горящий в ночи меч. Треск молнии заглушал гневное дыхание девушки и скрип зубов. Коря себя за свою неосторожность, майор посмотрела на химеру. Тот пытался подняться на лапы. Он не спешил, немного поскуливая, но все же твердо встал на имеющиеся четыре конечности. - Не переживай, Рин, - с хриплым рычанием произнес зверь. Хайнкель даже показалось, что Такеши усмехнулся, но из-за животной формы это можно было только предположить. Известно, животные не могут разговаривать на человеческом языке… Но для химер это было исключением. Все же они не совсем звери. Достаточно посмотреть на Дариуса и Хейнкеля – у них нет полной трансформации, поэтому выглядят как рыболюди, зверолюди. Человеческое начало дает им преимущество. А с животной выносливостью их тоже можно считать практически совершенными воинами. – Меня так просто из игры не вывести. – Тигр облизнулся, обнажил клыки. – Я ему покажу, этой мр-р-рази, что бывает, когда во мне будят настоящего зверя! Глоттани поднялся на свои коротенькие ножки и по-настоящему яростно посмотрел на Молниеносную своими глазами-бусинками. Хайнкель даже вздрогнула, не ожидав такой сильной негативной реакции от толстяка. Однако… стоит вспомнить, как гомункул рассвирепел в этом лесу в прошлый раз… Опасаться его действительно стоило – внешность обманчива. - Рин… - Гомункул сделал шаг к девушке с мечом, скривив ужасную рожицу, словно припоминая что-то. – Ты ранила Ласт... Не прощу! Не-прощу-не-прощу-не-прощу!!! – завопил Глоттани, быстро надвигаясь в сторону Молниеносной. - Эээээ.... – Хайнкель невольно приоткрыла рот от изумления и полного недоумения, выпуская их наружу с соответствующими звуками. Склонив голову задумчиво набок, майор с полуязвительным придыханием поинтересовалась. – Это когда было-то? И действительно! Вот это память! Когда было? Да черте знает когда! Когда Хайнкель заботили только душевные терзания по причине казни отца. И в это время Шрам бегал где-то фоном, говоря о своей мести всем государственным алхимикам. Чтоб они сдохли, как собаки. После всех «великих открытий» Рин просто не могла сказать иначе, невольно становясь солидарной с ишваритом. Хотя… Армейские псы и дохнут как собаки – масло маслянистое выходит. Честно говоря, Рин практически восхитилась такой памяти гомункула. Злопамятные, бесчувственные твари. Один Энви в их компании чего стоит. Полный отморозок, безумец и садист, каких свет не видывал. Сколько этот засранец жизней загубил?! Нет, такое количество не поддается счету. А по натуре всего лишь мелкая мерзкая пиявка. Паразит, одним словом. Впрочем, были, есть и - надеемся - будут, конечно, исключения. Особым случаем являлся Жадность – самый непослушный «детина» из их калага. Просто образцовая модель поведения, отработанная в тренниге… нет, скорее главным героем книги, повествующей о том, «Как настроить против себя всех родственников». Продолжением бестселлера, наверняка, по праву станут следующие работы: «Жадность – не порок, а стиль жизни», «Тысяча и один вечер, или как захватить весь мир», а так же юмористическая с элементами философии и психологии проза – «Как плести фенечки из нервов батяни». Обращался он с сыном, как с крысой чумной; Я ему никогда не умел угодить: Он хотя бы за то недоволен был мной, Что имел я все шансы его пережить**. Грид для своих "родственников по камню" навсегда останется бельмом на глазу – ошибки, где бы они ни были допущены, всегда раздражают. А гомункул являлся одной из ошибок Отца, которую последний никак не мог исправить. Алчность, как выпущенная пуля – никогда не знаешь, когда и от чего может срикошетить. Сколько бы Отец не корректировал, Жадность остается Жадностью. Самым человечным из всех грехов. Жажда всего и вся, особенно свободы. Но отвлекаться совсем на это не стоило, тем более когда ситуация не терпит промедлений. Хайнкель резво отпрыгнула в сторону от рассвирепевшего гомункула, а Такеши в противоположную, пропуская нападавшего во тьму чащи, ибо тормоза этот увалень без мозгов не учел. Молниеносная выпустила вслед за гомункулом пару молний для пущего ускорения. Вой Глоттани известил от том, что алхимик в очередной раз не промахнулась. - Что будем делать? Он только больше завелся. От нас мало толку, – разумно подвел итог Нойманн, отряхнув шерсть от веток. – Тут командная работа нужна. И судя по всему… - Тигр повел носом, принюхиваясь. – Он здесь не один. Рин кивнула в знак согласия, она и сама осознала, что времени может уйти много, а друзьям, возможно, нужна помощь. Гребанный альтруизм, перетекающий в самопожертвование – диагноз давным-давно известен. - Да, ты прав… – но Рин осеклась, стоило ей увидеть в темноте алые глаза гомункула. - Я очень голоден, а никто не дает мне съесть себя! Значит, я просто проглочу вас всех!!! – от ярости, от досады и от неудовлетворенного желания пожрать Глоттани потерял контроль, переходя в полную трансформацию, разинув свою огромную пасть. От неожиданности у Нойманна шерсть на загривке встала дыбом. - Это что за…?! - Меняем дислокацию… – нервно прошептала Рин, первой отойдя от шока. Молния на мече погасла, укутав эту часть леса кромешной тьмой. – Бежим, Такеши! – и наугад побежала назад в сторону дома, но предусмотрительно отклонилась от тропинки и побежала немного в искаженном направлении, задевая по пути плечом ветки деревьев и запинаясь о корни. Все же к домику вести гомункула опасно, мало ли кто-то из своих остался там. Те же Тайфу или Котоко, а то и оба. - Как бежать-то, если почти видно ни финты?! – раздраженно прорычал тигр, но побежал вперед ориентируясь на ночное зрение, которое быстро адаптировалось под резкую смену тьмы и света. - И он тоже нас не сможет увидеть и найдет нас, если только по запаху, – сбито дыша, парировала Хайнкель. – Вот отбежим подальше и разведем ого… Договорить Молниеносная не успела, ибо налетела на кого-то, перед этим пропустив над собой чей-то кулак. В итоге, очутившись в чьих-то объятиях, Рин рухнула на этого человека и прокатилась по земле, под ругательства и раздраженное шипение. Такеши же взвыл, видимо, кто-то в темноте ему наподдал. - Черт, опять гомункулы?! – зарычал где-то в темноте Нойманн, отпихивая кого-то от себя. - Проклятие! Ты мне на ногу наступил! – завопил гневно Эдвард, на которого в темноте и налетел тигр. - Да это же просто железа кусок! – фыркнул «кот», отпрыгнув от пацана в сторону, и с рыком начал перевоплощаться обратно в человека. - Это другая нога! – не унимался Элрик. Что ж, уже легче. Налетели в темноте на своих, а не на врагов. Хайнкель приглушенно вскрикнула. Она почувствовала, что тот, кто поспособствовал ее относительно мягкой посадке, нагло и властно лапает ее за талию, медленно поднимаясь выше. Дернувшись, алхимик собралась приставить меч к горлу наглеца, который, судя по пылкости объятий, так просто свою добычу отпускать не собирался. - Ну-ну, полегче, малышка. Я всего лишь убедиться хотел, что меня сбивает с ног не кто-то из бродячего зоопарка, а прекрасная особа, - кажется, лучезарную ухмылку Жадности даже в этом мраке можно было узреть. Голос гомункула так и сочился коварной насмешкой. - Отпусти, озабоченный извращенец! – прошипела девушка, возмущенным шепотом добавив. – Нашел время… - Ну, детка~, - обиженно протянул гомункул, сотрясаясь от еле сдерживаемого хохота. – Последний день ведь живем. - Это не так! – возмущенно и гневно произнесла Рин, все же выпутавшись из властных и собственнических объятий. – Мы победим. Нет ничего невозможного! Хайнкель буквально кожей почувствовала, как пристально сощурился Жадность, поднимаясь не спеша с земли и лениво отряхиваясь от земли и листьев. - Решила заткнуть меня моими же словами? - А что если и так? – дерзко выдохнула майор, сложив руки на груди. - Дерзкая девчонка… - если что и хотел Грид добавить, то его заглушила ругань Эдварда с Дариусом, которые в темноте не могли разобрать ничего. Щелкнула зажигалка, и небольшую лужайку в лесу тускло осветило. - Что за фигня-то происходит? – хмуро спросил Такеши, который в свете огонька взглядел даже немного зловеще. Тени под ногами «обителей» ночного леса зашевелились, послышался лязг, словно от ножей… - ВЫКЛЮЧИ! – вскрикнул Элрик и Дариус в один голос, набросившись на химеру. Огонек погас. Тени исчезли. - Вы что творите? – нахмурилась Рин, уже готовясь вновь пропустить молнию в меч, чтобы посветить себе в темноте. - Если все останется как есть – то нас сожрет Глоттани, - согласился Грид, прислонившись спиной к дереву. Усмехнувшись нервно, Жадность добавил: – Но если появится свет – вернется Прайд. - Ты его знаешь? – недоверчиво фыркнул Дариус. - О да… - скрипнув зубами, ответил Грид. – Это мой старший брат. - Это который? – удивленно переспросил Такеши. Он вообще особо не был в курсе в родословной гомункулов, и участвовал в битве только из охотничьих инстинктов и ради того, чтобы помочь своим друзьям, вернее, подруге. - Самый старший. Первенец, если угодно, - отмахнулся гомункул, немного брезгливо поморщившись. - Прости, Грид. Но давить Вас надо… Развелось тут, безумцев, обжор, тунеядцев, извращенцев, – раздраженно дернула плечом Хайни, прислонившись спиной к дереву, судя по колющей спину коре. Ни черта не видно. Рядом раздалась очередная тирада непечатных слов от Стального алхимика, который в очередной запнулся в темноте о бревно на земле и чуть с ней не поцеловался, встретившись «нос к почве». Рядом с девушкой усмехнулись лукаво, под ногой собеседника смачно хрупнул сук. - Малышка, – с лукавой хриповцой обратился к Молниеносной гомункул, подходя к ней ближе. Вот ведь не знает же, не догадывается, чертовка, что только стоит ей пустить вход острое словцо… – ты не представляешь, отчего хочешь отказаться. – Рука Жадности легла властно на талию, а шепот раздался совсем рядом с ухом. – Уверен, после этого, ты поменяешь свое мнение… – Даже и представлять не нужно, как мог в этот момент обворожительно ухмыльнуться Грид. - Кхем, – ухаживание восприняли как-то не совсем так, как рассчитывал Жадность. – Извините, я, конечно, просекаю, что атмосфера располагает… Интим, адреналин, зрители и все такое… Но я, знаешь ли, по лицам противоположного пола специализируюсь, и особенно сильно в сезон гона, – Такеши нахмурился, сощурив глаза. Он-то в темноте видел все прекрасно. Плавным кошачьим движением парень снял со своей талии руку гомункула, тактично по ней похлопав, мол, ничего, брат, бывают в мире фэйлы. - Пардон, молодой человек, – даже если Жадность застали врасплох, то он этого не показал, хотя лицо с досадой немного вытянулось. Он отстранился от парня, подняв руки, мол, за данное недоразумение я ответственности не несу. Но смехотворный защитный механизм сработал автономно, подавляя досадный момент. Рассмеявшись, Грид нашелся, что на это ответить, уже совершенно спокойным и невозмутимым тоном. – В темноте спутал Вас с молодой дерзкой особой с вечным аккумулятором электричества, – ухмыльнулся лукаво Грид, специально рассчитывая на реакцию Молниеносной, по поводу которой своих намерений гомункул не оставил. Рин лишь скрипнула зубами в паре метрах от парней, сдерживая ядовитый комментарий в ответ. Ах, значит, аккумулятор?! - Мда,... – согласно кивнул Нойманн, усмехнувшись на мотивы собеседника и острое сравнение. Редко можно найти единомышленника и родственную душу. – В темноте… я ласкаю чьи-то губы и понимаю, что не те? – Ехидства Такеши хватило бы на человек пятьдесят, но не на одного гомункула, прожившего более двух веков. - Смотря с какого ракурса посмотреть… – усмехнулся в ответ Жадность, задумчиво потерев пальцами подбородок. - Ребята, хватит измерять, у кого насколько раз завода хватает! Не на выставке машиностроения! – Хайни просто не вытерпела. Сдерживать такую бурю смущения и возмущения, знаете ли, очень сложно! От смешанных чувств просто пар из ушей валит. - Но-но. Это ты там домыслила то, что я ещё не сказал! – фыркнул Грид, довольно улыбаясь, ибо теперь он точно сориентировался, где Рин находилась и в скольких шагах навскидку. Ну, с Дариусом или Эдвардом он ее точно не перепутает. - Тихо! – шикнул на всех Эдвард, заставляя всех прислушаться. Городок Канама начал оживать – начали восстанавливать электроснабжение, и дело начало набирать стремительные обороты. - Хайнкель! – Элрик ни на шутку встревожился. – Хейнкель в беде. Нужно перекрыть доступ света сюда. - Я могу не успеть, - покачала головой Хайнкель. Все же скорость отнимает больше сил, чем обычное использование алхимии, а если ситуация выйдет из-под контроля, она не сможет больше помочь ребят. – Но попытка не пытка. - Я с тобой, - хрипло отозвался Такеши, размяв с хрустом шею. - Отлично, а мы пока разберемся с этими двумя подонками! – Эдварда как всегда был неразборчив на слова. - Котоко и Тайфу под твою ответственность! – сурово рявкнула в ответ Молниеносная, пригрозив острым клинком своего меча. – Не подведи меня, Эдвард. Стальной нахмурился, уверенно кивнул в ответ, но потом, вспомнив, что его кивок не увидели, пообещал, что с ними все будет в порядке. Вой Глоттани раздался совсем рядом. Такеши с Хайни, воспользовавшись тем, что Дариус отвлек на себя Обжору, кинулись к городку, прикрывая друг друга. *** “Одна ложь может вызвать множество проблем” – (с) аниме Гинтама. “Ложь – важный инструмент выживания. И ужасная привычка” (c) 12-ый – ТВ/с «Доктор Кто». Как ни старалась Хайнкель Рин помочь ребятам, а именно отключить доступ электричества к городку Канама, расположенного совсем рядом с лесом, человеческий фактор был неминуем, вмешиваясь в самый ответственный момент. Кто-то из местных жителей пошел в лес с факелами, видимо, решили там искать виновников и хулиганов «аварии», но сами нарвались на неизбежные неприятности. В лесу вспыхнул сильный пожар, озаряя его светом, и все старания Молниеносного алхимика были тщетны. Теперь, по словам Эдварда, у гомункулов есть источник света и большое преимущество. Так или иначе, Рин с Такеши пришлось вернуться обратно на опушку. Но с каждым шагом назад дурное предчувствие душило горло девушки все отчетливее и сильнее. Кто же такой этот Прайд? Гордость, да? Последний, седьмой грех. Если подумать, это единственный, последний гомункул, которого она не знает и еще ни разу не встречала. Или встречала? Сложно утверждать. Так что мы имеем на данный момент? Ласт, Энви, Кинг Брэдли, Глоттани, Слос… Не считая Отца и Грида, присоединившегося к компании Элрика, остался один. Всего один противник. И личность его Рин не была известна. Связь с Мустангом – хоть какой-то источник информации из Штаба – она потеряла ещё находясь в Бриггсе, с Мидзуки контакт был потерян ещё раньше. Поэтому Молниеносный алхимик могла знать того, что могли выяснить в Столице и по пути в Ксинг (если, конечно, Мидзуки не решила вернуться обратно в Столицу). Все больше неприятных мыслей лезло в голову Хайнкель, тесня уже давно поселившиеся там не разгаданные загадки и душевные терзания. Когда ты на поле боя, думать о чувствах некогда. Удручало только, что любая самокритика или здравая мысль непроизвольно звучали в девушке голосом Багрового алхимика. Наверное, это и называют влюбленностью: когда он тебе мерещится повсюду; когда от одного его присутствия перехватывает дыхание; когда эмоции быстро сменяют друг друга, а разум послан к чертям; когда он рядом хочется его придушить, заставить молчать, а когда ты одна – начинаешь скучать по его колкостям, желая чтобы он все равно был рядом, какой бы он не был... Зольф Джей Кимбли… Одно его имя – и девушка чувствует, как в ней начинается настоящая неистовая война трепетных чувств и холодного разума. Как их война: она – буйная, эмоциональная и быстрая, и он – расчетливый, вежливый, изощренный интриган. После всего, что между ними произошло, они словно поменялись ролями… По крайней мере, Рин заметила, что стала более скованной и задумчивой, а он?... Каждая битва, каждый ее шаг в сторону Столицы приближает ее к нему. И Молниеносная уже знает, что спросит у мужчины. Быть по сему. А пока надо просто ждать, ждать их встречу. От мыслей девушку отвлек… Нет, не ворчащий Такеши, что задевал плечом каждую ветку, фыркал от падающих на голову листьев, стряхивал их с белых волос и шел по правую руку от молодого майора, а Альфонс Элрик, находящийся недалеко впереди. От пожара в лесу стало светло, и небольшая опушка перед домом была как на ладони. Но Хайнкель не слишком удивило само появление младшего брата Эдварда, скорее это было не удивление, а небольшое облегчение, что с ним – с самым божьим одуванчиком в этой разношерстной компании – все более-менее в порядке. Однако… был кое-кто ещё. - Хайнкель-сан! – обрадовано воскликнул младший Элрик, лязгнув доспехом. – Ты жива! Я так волновался… Не просто одуванчик, а наивный божий одуванчик. Но Рин даже не отреагировала на слова Ала. Она смотрела на мужчину, который был рядом с Элриком. По шее пробежал холодок, молния щелкнула где-то у виска от бури эмоции и гнева. Такеши, видя, что подруга искрится, даже отошел немного в сторону. Грид был прав. Она – ходячий аккумулятор, вечный источник электричества. Того и гляди толкнет в кого-нибудь пару сотен вольт точно. Светловолосый мужчина в очках повернул голову в сторону подошедших и удивленно посмотрел на Молниеносную, от которой почти на физическом уровне исходило сильное напряжение. Щелчков молнии и искры появлялось все больше. Хайнкель и сама с трудом понимала, почему алхимия так реагирует на её эмоции. Может быть, это и имел в виду ее отец, когда писал об этом? Но одно, что Хайни знала наверняка, так это то, что мужчина, сидящий перед Альфонсом на корточках, выглядит точь-в-точь как Отец, создавший гомункулов. На того, из-за кого вся эта чертовщина началась, погибло много человек, а сколько людей страдало и страдает до сих пор! Рука майора дернулась к мечу, который девушка ранее воткнула в полу своей рубашки вместо ножен, в виду их абсолютного отсутствия. Мужчина немного нахмурился, но не более. Он не собирался ни атаковать, ни защищаться, ни, кажется, вообще применять что-либо. - Нет, Хайнкель-сан! – голос Альфонса доносился до слуха Рин, словно через вату. Эмоции плохой советник в бою, но намного тяжелее с ними справиться, если ты им уже дал волю. – Это не он! Это наш отец, Ван Хоэнхайм! Дыхание на мгновение сбилось, и негромкий оклик из-за плеча, исходящий от химеры, отрезвил. Девушка прикрыла глаза, глубоко вздохнув, и убрала руку с рукояти меча. - Хоэнхайм? – немного безразлично прозвучало из уст Молниеносной, стоило ей открыть глаза и вновь взглянуть на мужчину. Тот приветливо улыбнулся, прикрыв глаза и почувствовав, что напряжение в воздухе спало, и доброжелательно помахал рукой, хотя вышло немного нервно. Молниеносная хмыкнула, но больше ничего в адрес Ван Хоэнхайма не сказала, разве, что стала немного холоднее, чем была до этого. Теперь она стала более осторожна к людям, и тем более, если они внешне абсолютные копии «мистера Зло». - Где Эдвард? – немного нахмурившись, спросила майор у младшего Элрика. Сейчас она была похожа на военного человека, а не на буйного подростка на побегушках у армии, какой казалась всем раньше. Война заставляет рано взрослеть. - Он с Гридом дерется с Прайдом, - ответил вместо сына Ван, коротким взглядом указав на пожар за деревьями. - Прайд поглотил Глоттани, теперь он намного сильнее, чем был до этого, - добавил немаловажную деталь Элрик, в очередной раз лязгнув доспехом, когда надевал шлем. - Что? – зашипел Такеши. Если бы тот был в звериной форме, наверняка бы, вздыбил шерсть на затылке. – Он сожрал своего собрата?! - Значит там действительно настоящее чудовище, - лаконично заключила Хайнкель, направляясь в сторону источника света. - Ты пойдешь туда одна? – Нойманн бросился догонять свою напарницу, недоуменно хмурясь. В отличие от того же Водяного алхимика, парень был не трус. А что касается боя преимущественно личный помощник генерала Южного штаба был напряженным, но и сдержанным. Ибо на контроль внутреннего зверя уходило много сил, в том числе и чисто на эмоциональном уровне. Несмотря на то, что Нойманн хвалился своим «житьем душа в душу», усилий уходило на это много. Но темперамент, как и генотип в карман не засунешь, поэтому выговоров у Такеши было предостаточно. Однако сейчас, когда он сам вызвался, предлагая свою помощь (про приказ генерала он, видимо, и сам забыл), прислушивался к старшему товарищу. А им, несомненно, была Рин. Не только по погонам, официально их лишенная, но и по боевому опыту. – Я жду твоего приказа, Молниеносный алхимик, – лукаво усмехнувшись, сощурил зеленые глаза парень. Рин остановилась, по-военному шаркнув ногой, и искоса посмотрела на Такеши. Он шутит? В любом случае, медлить нельзя. А если ее друзья будут просто сидеть на месте – больше вероятности, что они нарвутся на неприятности. - Защищай Котоко и Тайфу. Пусть Хигаши тушит огонь, а Спирс помогает раненым. Это приказ, - посмотрела на химеру девушка строго и уверено. - Так точно, майор~, - лукаво протянул Нойманн, клыкасто улыбнувшись и насмешливо поклонившись, отсалютовав. Наверняка надеется на общество ковбойки. Быстро они, однако. Не дожидаясь, пока парень устремиться в сторону домика, Рин вытащила меч и пошла напрямик на горящую поляну, где вовсю шла битва. Как себе представляла Прайда девушка – не имеет значения. Наверняка было предположение, что он совершенно неприметен, но чтобы настолько?! Выйдя на освещенную открытым пламенем поляну, Рин всего лишь на мгновение застыла от неожиданности. Пересилив свое изумление, майор нахмурилась, ухмыльнулась, давя в себе нервный смех. Немного понаблюдав за векторами-тенями, Хайнкель резко взмахнула мечом, отрезая коварную тень, не давая в очередной раз ранить Грида и отсекая Элрика от опасной зоны, где его поджидали другие тени из засады. - Время позднее, не пора ли детям бай-бай? – яд, как и накопившиеся нервы, выходили из девушки с ухмылкой и с наглым прищуром. На поляне движение застыло, а обрезанные молнией тени испарялись, опадая черным пеплом. Селим Брэдли даже не стал поворачиваться в сторону Молниеносной – его тени и так видели приближающегося алхимика, и все же он скосил немного пренебрежительный и высокомерный взгляд на девицу. Так вот он какой – Гордыня. Вот только чем ему гордиться? Хайнкель видела в его «сосуде» только прагматическую сторону, которой пользовался враг, но никак не Гордость. - Значит, мне не показалось. Это ты, Хайнкель Рин, - мальчик не спеша повернулся лицом к вышедшей на поляну девушке. Тени сразу скользнули за ее спиной, отрезая путь назад. От голоса гомункула, распадающегося на несколько других, исходил холод, приводил в ужас и страх. Было невозможно понять, где источник звука, хотя казалось: ты смотришь на мальчика и этот голос его. – Ты выжила… “Значит Багровый обманул нас, – нахмурился Прайд, тень рядом с ним скрипнула зубами от негодования. – Сам попался в свою ловушку… Все люди такие жалкие…”. - Информация немного устарела, - согласно кивнула майор, не спеша приближаясь к центру поляны, где напряженно застыли Эдвард и Грид. Стоящая неподалеку Лан Фан – её Хайнкель не могла не заметить – держалась за свой протез, по которому текла кровь. Несмотря на то, что ее господин в статусе «абонент недоступен, а я, Грид, за него», телохранительница продолжала исполнять свою работу в совершенстве, не жалея себя. - Вы, люди, склонны привязываться друг к другу, практически этого не замечая, - сощурился Селим, облизнув губы. Голод, предавшийся от Глоттани, кажется, его немного нервировал, судя по теням у ног мальчика. В отличие от всех остальных на поляне, Рин поняла, что имел в виду гомункул. Тоже мне, всевидящее око… Решил бить по больному, задевая гордость и не зажившие раны молодого майора. Но Хайнкель вместо ответа из серии «не твое это дело, упырь» лишь снисходительно улыбнулась, невербально показывая, что уловила ход мыслей противника. - А меня мучает другой вопрос, - всем видом показывая свое ехидство, Рин ухмыльнулась. Грид, наблюдавший за этим, скривился. Что она творит, черт возьми?! Неужели не понимает, что она его сейчас спровоцирует? Да что за неуправляемая девчонка! – Ты, Селим, не путаешься, кто твой отец? А то я даже завидую: у тебя их два. Странное дело, те слова я обронила просто так. Обычно люди так говорят из вежливости счастливой семье. Однако не думала, что это окажется правдой. Хоть и косвенной, - Рин вздохнула, мол, что тут поделать? – Хотя это вполне логичный вывод, когда накануне выясняется, что представляет из себя мистер Брэдли, - усмехнулась Молниеносная, уже морального готовясь к любой атаки. “Даже и не скажешь, что он вам не родной. Вы похожи с ним как две капли воды”. Тени в досаде скрипнули зубами, множество глаз гневно устремили свой взор на Молниеносного алхимика. Грид, не вытерпев, тронул за плечо девушку. - У тебя переизбыток мазохизма, девчонка, могу сам тебе помочь. А сейчас не зли его. Даже по моим меркам он настоящий монстр, - прошипел на ухо девушке Жадность, сильнее сжав пальцы на плече алхимика. Но Рин уже было не остановить. Проснувшаяся сущность провокатора расправила крылья: - Мне стоит тебе посочувствовать. Тебя постигла такая потеря. Мы в трауре? Весь почернел аж. Грид тихо промычал в смешанных чувствах, хлопнув себя дланью по лицу. - Молниеносный алхимик, ты уже давно не входишь в категорию «неприкосновенных» ценных жертв, - голос Гордыни действительно стал устрашающий и приглушенный. Тени стали подползать к двум алхимикам и Гриду. – Я вполне могу отрезать тебе руки и ноги… - Доигралась? – не стерпел недовольный Жадность, сощурившись, посмотрев на Молниеносную. – Теперь он развел свои тентакли повсюду. - Вот зараза, нас окружили, - ругнулся Стальной алхимик, делая шаг назад, почти соприкоснувшись со спинами Хайнкель и Жадности. - Ха, - надменно фыркнула Хайни, как в старые добрые времена, дерзко вскинув голову. – А в чем проблема? Атакуем теперь в любую сторону! Он сам открылся. - Хм, - оценив положение, Жадность согласно ухмыльнулся, меняя свое мнение. – А мне нравится твой подход, малышка, - лукаво усмехнулся Грид, преобразуя руки по плечи. Рин усмехнулась, резко выпустила мощную молнию в приближающуюся тень. Затем молодой майор, юркнула в образовавшийся проем, стягивая все внимание Прайда на себя. Прикрыв глаза, Молниеносная резко заперемещалась по поляне, пропустив молнию через собственные ноги. Скорость была несравнима с предыдущими разами… - Так вот оно что. Ты очень быстро выросла, Хайнкель, - отпустил притянутый за уши комплимент Гордость. Селим прищурился, облизнувшись. – Но я все равно чувствую, где ты появишься в следующий раз. И действительно, стоило Хайнкель появиться практически рядом с младшим Брэдли, как ней тут же пришлось отражать мечом острую тень, нацеленную точно на поражение цели. Под напором теней, Хайни вынужденно отступала, отражая клинком ножи-тени под усмешки старшего гомункула, пока в какой-то момент она не поняла, что за ее спиной была ловушка. Обернувшись, Молниеносная чуть не вскрикнула от неожиданности, зажмурившись. Звук лязгающей стали и тишина. Удара не последовало, только напряженный скрежет. Открыв глаза, молодой майор увидела перед собой усмехающегося Грида, удерживающего преобразованной рукой опасную тень, а второй парень тут же поймал за талию оступившуюся деву. - Кажется, кто-то слишком увлекся, - усмехнулся практически в губы гомункул, лукаво прищурив фиолетовые глаза. Секундная заминка, и Хайнкель осознала, что если бы не личный интерес Жадности, Прайд бы уже тащил девушку по кусочкам, аки Декстер, в Столицу к Отцу. - Ну вот, - отвлек от пару от продолжительного зрительного контакта Прайд, усмехнувшись. Пока спаситель и спасенная им особа были «заняты друг другом», Селим уже окружил троицу тенями. Эдвард, который сражался с тенями в другом конце поляны, был отшвырнут под ноги Жадности. – Вот теперь вы у меня как на ладони. Но шорох в лесу, отвлек Селима от злорадной речи и, поведя носом, как собака, мальчик нахмурился, сжал ручки в кулаки. - Надо же, – посмотрев в сторону выходящего из-за тени деревьев мужчину, Селим осведомился: – Все-таки решил почтить нас своим вниманием, Хоэнхайм? Мужчина не спеша, засунув руки в карманы, вышел на поляну, позволяя свету от огня осветить его. Эдвард сразу скорчил страшную рожицу, застучав гневно зубами. Видимо, он не солидарен с младшим братом в отношении собственного отца. - Герой всегда появляется в самый последний момент, не так ли? – спокойно отозвался Ван Хоэнхайм, остановившись рядом со своим сыном. - Неужели ты рассчитываешь победить меня? – недобро сощурился Прайд, стягивая к себе свои тени, сосредоточившись на появившемся мужчине, считая его опасным соперником. На удивление Рин мужчина рассмеялся, отмахнувшись: - Нет, это невозможно. У меня и в мыслях не было драться с тобой. Ты слишком страшный. Дальше все было разыграно, как по нотам. Оставалось только поражаться, насколько самопожертвование является заразительным феноменом, который передается воздушно-капельным путем. Альфонс, якобы стремившийся застать врасплох гомункула, выскочив из засады, всего лишь отвлекал его и не давал уйти от открытой угрозы капкана. А силой Хоэнхайма оставалось только молча восхищаться, как и праведным гневом отца. Соорудив земляной капкан, в который и попался не только Селим Брэдли, но и сам Альфонс – как он сам на это и рассчитывал – мужчина спас всех оставшихся на поляне. - Что все это значит!? – возмущался Элрик, крича на весь лес. Пока Ван Хоэнхайм проводил отцовские разъяснения для старшего сына, на поляне показались раненные и тыл. Тайфу своей алхимией тушил огонь, спасая лес от больших неприятных последствий. Котоко перевязывала раны Хейнкелю. Такеши брезгливо отряхивался от попавшей на него воды, чихая. Рин стояла в стороне, наблюдая за каждым, стоя неподалеку от Грида с Лан Фан и стариком Фу. - Ты ничего не хочешь спросить? – подошел к Молниеносной отец Эдварда и Альфонса. Хайни перевела взгляд на мужчину, задумчиво пробежавшись по его лицу взглядом. Ее все равно напрягало это поразительное сходство с Отцом, что и почувствовал Хоэнхайм, иначе он бы не задавал подобных вопросов. Разумно? - Нет, вы уже доказали, что не тот, за кого я вас приняла. Мне этого вполне достаточно, - покачала головой майор, сложив руки на груди. Минутное молчание. Хоэнхайму было нечего ответить на столь лаконичное высказывание. Кивнув учтиво, Рин отошла от мужчины. - Ты похожа на своего отца… - услышанное за спиной, заставило девушку вздрогнуть. Теперь вопросов появилось много, но Молниеносная была слишком горда для этого и от сказанных ранее слов не отказывалась. - Все мы на кого-то похожи, не так ли, Хоэнхайм? – сказав это, Рин окончательно отвернулась от отца Элриков. Она не винила его ни за что, просто невольно проецировала отношения Эдварда со своим отцом на себя. Девушка опустила голову, подумав: “Когда-нибудь и он пожалеет о том, что много не сказал своему отцу…” - А куда делся Грид? – подал хриплый голос Хейнкель. На это Рин могла только рассвирепеть. - Ну, попадись мне, алчная ты задница! – Хайнкель была готова высказать этому тунеядцу все, что о нем думает. Благо за эту битву он дал ей много поводов, а сейчас просто взял и смылся?! - Хайни, ты куда? – окликнул подругу Тайфу. Несмотря на все разногласия, он обеспокоенно смотрел на подругу. – Ты пойдешь за ним? - Неизвестно, что у него на уме, - резонно сообщила в защиту Хайнкель Котоко, гладившая белого тигра по голове. Такеши довольно урчал на эти ласки, прикрыв глаза и чуть вскинув голову. - Но что делать, если ты не вернешься с рассветом? Он уже скоро, - не унимался Водяной, сделав шаг к Молниеносной, желая получить ответ. - Просто следуйте нашему плану, - хмуро произнесла девушка, хлопнув в ладони и прикоснувшись к своему плечу. Ноги заискрились молниями, и майор, не говоря больше ни слова, рванула следом за Гридом. Все было бы отлично, если б только не накопившиеся эмоции, которые сыграли с юным алхимиком интересную шутку. Рин не просто молниеносно бежала, а мгновенно оказалась на улице в Столице, тем самым просто перегнав Грида на несколько километров. Очутившись в полуразрушенном районе Столице, на самой ее окраине, Хайнкель даже перепугалась по началу. С каждым разом Молниеносный алхимик убеждалась в том, что ее алхимия, совсем не такая, как у обычных людей. Так вот, что нужно будет гомункулам. Эта сила. Вот, что они имели в виду под дополнительным источником силы. «Ходячий аккумулятор»… Отбросив эти мысли, девушка сделала шаг вперед. Идя по заброшенному району, Рин осторожно заглядывала в переулки, не зная, чего можно ожидать за поворотом. Поговаривали, что именно в этом районе собирались беглые ишвариты, и что именно они готовили теракт против фюрера. Правда это или нет, Рин не знала, ибо лично находилась совершенно далеко от этих событий. На следующей улице Молниеносную привлек трепетный свет в разбитом окне, словно от маленькой свечи. Девушка интуитивно почувствовала опасность и вновь взялась за свои часы государственного алхимика, чтобы в любой критический момент их мгновенно преобразовать в меч вновь. Осторожно и стараясь не шуметь, Хайни вошла в заброшенный дом, мягко ступая на рассохшиеся половицы в прихожей. В нос ударил металлический запах, заставляя поморщиться. Что же могло быть? Догадка уже пришла в голову, но укоренилась она только тогда, когда молодой майор вошла в гостиную. Там на полу лежали мертвые люди… Ишвариты. Оранжево-черные повязки были красными от крови, кровавый узор красовался на голых стенах, медленно стекая вниз на пол… Зрелище приводило в тихий ужас. Рин нервно вздрогнула, когда случайно задела ногой одно из мертвых тел. - Кто же это сделал? – еле слышным шепотом, спросила у себя Молниеносная. Перешагивая убитых, девушка пробралась в коридор, ведущий вглубь дома. Минуя обломки потолка в коридоре, Рин вошла в следующую комнату, где и горела свеча. В доме она была не одна… Мрачную комнату освещала маленькая свечка на блюдечке в самом углу, между бетонными обломками. Ее трепетный огонек шевелился от сквозняка, гуляющего вдоль стен. Ветер потревожил и белый плащ, стоящего у окна человека, присутствие которого заставило девушка оцепенеть в проеме дверей. Белоснежные полы плаща, испачканные редкими кровавыми брызгами, шуршали от ветра, немного вздымаясь подобно флагу. Однако белый флаг капитуляции была готова поднять только застывшая за спиной мужчины девушка. Рин сглотнула, не в силах произнести ни звука. Мужчина медленно снял шляпу, не оборачиваясь на вошедшую в комнату особу. А голос лукаво прошелестел в тишине: - Вот мы и снова встретились, Хайни. Забавно, не так ли? Декабрь 2014г. ______________________ *Текст песни: Skillet – Monster **Стихотворение «Непримиримый» Мишеля Уэльбека.