My honey death

Пасмурное утро в Балтиморе. За окном слышны крики птиц, барабанная дробь дождя и шум от иногда проезжающих машин. На улице бурлит жизнь, а у меня в квартире она проходит, медленно угасая. С громким вздохом я перевернулась с живота на спину, открыла глаза и сонно уставилась в потолок. -Доброе утро, - сказала я самой себе. Каждый день, каждое чертово утро, я открываю глаза и жалею о том, что все еще жива. За несколько жалких лет моя жизнь скатилась в никуда. Что или кто тому виной? Я и только я. Нет смысла врать себе и искать виновных в этой ситуации. Резкий приступ боли оборвал мои размышления. Я сжалась на кровати, зажав в руках простынь и прикусив губы, пыталась сдержать крики, рвущиеся из груди, из самого эпицентра боли. Я была одним большим комком нервов, пульсирующим от физических страданий. Когда боль отступила, я судорожно достала из прикроватной тумбочки небольшой пакетик с моим спасением и смертью одновременно. Оттуда же я достала ложку и зажигалку, но я не смогла найти шприц. В панике, боясь очередного приступа боли, я начала искать его по всем ящикам. В итоге, через небольшое количество времени, я расслаблено сидела на холодном полу. Страх, боль, тревоги - все это отступило, но ненадолго. Как же это мерзко. Мне всего 25, а я не могу нормально жить и функционировать без дозы героина. Это еще можно исправить, но когда я задумывалась о том, чтобы сходить в реабилитационный центр, мозг упорно протестовал против этой идеи. Почему? Возможно, мне просто было стыдно перед самой собой. Иногда я рассчитывала на то, что смогу справиться сама, но после очередных спазмов изматывающей боли, сковывающих все тело, я не могла сдерживаться и шла на попятную, спасаясь очередным уколом. Зарабатывала я себе на жизнь, продавая героин, смешанный с мукой. История о том, как я докатилась до такой жизни, не отличается особой оригинальностью. Я училась на искусствоведа, меня ставили в пример другим, так как мои успехи в учебе удивляли, но все оборвал тот роковой момент, когда моя жизнь стала с ног на голову. Я не смогла разобраться в себе, помочь себе, и нашла свое успокоение, свою утопию в наркотиках. Я просто сдалась, перечеркнув все свое прошлое одним неверным решением. Я до сих пор много читаю, хоть это и бывает трудно. Во мне до сих пор живет надежда и вера в то, что когда-нибудь я излечусь, и буду жить полноценной жизнью, может быть, даже полюблю кого-то, доучусь и буду пытаться помогать людям в познании прекрасного. Но для этого мне нужен "спасательный круг" - человек, который мог бы вытащить меня из этого омута и отмыть от той грязи, в которой я купаюсь каждый день. Но такого человека нет, и я не уверена, что будет. Когда расслабленность прошла, и наступило состояние, напоминающее нормальное, я решила проверить сейф с моими личными запасами и запасами на продажу. Моему удивлению не было предела, когда я обнаружила, что остались жалкие остатки. Осталось лишь немного чистого героина, которого бы хватило на месяц, не более. Я не заметила, как героин закончился, и теперь у меня не было денег ни на то, что бы достать еще товара, ни на себя. Это пугало. У меня было меньше 20 дней на то, что бы придумать, откуда можно достать деньги. *** Стоя у ворот церкви, я докуривала сигарету, нервно перебирая мысли в своей голове. Я абсолютно четко и ясно понимала, что я сейчас буду делать. Аморальность моего поступка не останавливала меня. Небрежно кинув окурок наземь, я затушила его подошвой кроссовок и решительно двинулась вперед. Зайдя внутрь, я ухмыльнулась своей мысли: «Странно, что из меня до сих пор не полезли демоны или, что я до сих пор не загорелась». Оглядывая небольшое количество людей, находящихся внутри, я прошла дальше и села на первый ряд. В нескольких метрах от меня, на неком «подиуме», стояла гордость церкви – золотой Грааль с инкрустацией драгоценных и полудрагоценных камней. Именно он мне и был нужен. Сложив руки в замок, я закрыла глаза и притворилась молящейся. На самом же деле я просто выжидала, когда уйдет как можно больше людей, а в идеале – все. Когда осталась всего пара человек, я попыталась еще раз обдумать алгоритм своих действий, но его не было. Я решила полностью довериться импровизации. Все равно, хуже, чем моя жизнь протекала тогда, быть не может. Я не страшилась того, что меня могут и, скорее всего, поймают. Игра была рискованной и беззаконной, но она стоила свеч. Денег с продажи этого Грааля мне бы хватило примерно на год. Вдохновившись этой безумной идеей, я поднялась со своего места и стала возле реликвии, якобы для того, что бы рассмотреть ее поближе. Ко мне тут же подошел служитель церкви и начал рассказывать мне о истории происхождения предмета моего любопытства. Я пропускала его слова мимо ушей и лишь иногда немного улыбалась и кивала. Внезапно меня охватил страх. Скрутило живот, и заболела голова, но я пыталась держаться спокойно, не выдавая того, что мне плохо. Мне хотелось, чтобы мужчина, который с нереальным воодушевлением рассказывал мне о Граале, как можно скорее ушел по своим делам. Я почувствовала, как поднялось давление и из-за этого начали давить виски. -Удачи Вам и благослови Вас Господь, - сказал он, закончив рассказ, и ушел. -Иисус, я думаю, что ты не будешь против, если я заберу у тебя эту игрушку? – тихо сказала я, оставшись один на один с Граалем. Убедившись, что никто на меня не смотрит, я незаметно поместила его под подкладку своего драпового пальто и, перекрестившись, поспешно вышла из церкви. На тот момент меня нисколько не удивило, что такая драгоценность стояла без охраны, но позже я поняла, что охрана была, но не заметна человеческому глазу, так как в донышко был встроен микроскопический чип, позволяющий вычислить местонахождение данного предмета. Нашли меня гораздо быстрее, чем я могла себе представить. Даже то, что я шла самыми потайными и незаметными улочками, не дало мне возможностью скрыться. Меня поймали на полпути к продавцу антиквариата, который промышлял этим на черном рынке. Так как у меня при себе было прямое доказательство моего преступления, оправдываться не было смысла, и я рассказала полиции правду. Чистую правду – от начала и до конца. Полицейские удивлялись тому, как мне вообще могла прийти такая мысль в голову – украсть реликвию из одной из самых больших церквей штата. Один раз, во время того, как я сидела в камере предварительного заключения и ждала судебного процесса, ко мне пришел какой-то мужчина, который в итоге оказался журналистом, и спросил: -Зачем вы сделали это? Почему это не кража из магазина? Или не ограбление банка? -Тогда бы я ограбила ни в чем не повинных людей. Я считаю, что Богу, если он есть, не нужны такие вещи, а церкви - подавно. Все это глупости, а это ни черта не священный предмет, а просто кусок золота и драгоценных камней, который бы принес мне или другим людям пользы больше, чем, если бы он просто пылился в церкви. За это и за попытку кражи я на целую неделю попала на страницы газеты штата. В итоге меня обвинили не только в краже, но и в оскорблении чувств верующих. В конечном итоге я избежала тюремного заключения и штрафа, так как меня направили на лечение в реабилитационный центр – во время слушаний в суде у меня начались сильные ломки, и я была просто не в состоянии говорить. В реабилитационном центре мне пришлось не сладко. В моменты апогея героиновой ломки меня привязывали к кровати за руки и за ноги, оставляя в судорогах и приступах до того момента, пока я не теряла сознание. Но после такого рода зверских, но эффективных способов лечения, я начала постепенно приходить в себя. Хотя из-за обезболивающих и сильного, как морального, так и физического истощения, я стала бледной, тощей, с синяками под глазами и каше в голове. Второй этап лечения заключался в тренингах. Выговариваться было трудно, даже не из-за того, что не хотелось, просто было трудно заново научиться владеть своими мыслями и языком. Самым ярким позитивным впечатлением во время пребывания в центре, стало празднование Рождества. Именно в тот момент я и все, кто лечились вместе, со мной почувствовали, что есть надежда на то, что мы вновь вернемся в нормальную жизнь. Так прошел год. Все в Балтиморе уже давным-давно забыли о том инциденте, эпицентром которого была я. Я вышла из реабилитационного центра совершенно другим человеком. -Я Роберта Флоренс, мне 25 лет и я вернулась, - сказала самой себе, выйдя за ворота места, спасшего мне жизнь. *** Как ни странно, но мою квартиру у меня не изъяли, но я сразу же выставила его на продажу – каждый квадратный сантиметр квартиры напоминал мне о той черной полосе моей жизни, которую мне удалось пережить. Теперь моим местом одиночества и уединения стал небольшой дом на окраине Балтимора. Он находился в тихом месте, рядом с выжженным полем и не был так далеко от города, чтобы вызывать у меня неудобства – в скором времени я собиралась вернуться в институт и устроиться на работу, а перспектива долгой дороги до туда меня не радовала. Спокойствие и тишина – вот что мне было нужно и теперь это у меня есть. Моя жизнь наконец-то начала приобретать стабильность и опору. *** Я вдохнула свежий вечерний воздух. Было прохладно, но я не могла нарушить свою традицию, которая заключалась в ежедневных вечерних прогулках по полю. Я закурила. Единственная привычка из прошлого, которую я так и не смогла бросить. Сегодня был потрясающе красивый закат. Размышляя о таких вещах, как подготовка к экзаменам и работа, я уходила все дальше. На секунду остановившись, я оглянулась и, увидев вдали непонятный силуэт, решила подойти поближе и рассмотреть что или кто это. Лучше бы я этого не делала. От увиденного, по телу прошлись мурашки, а я не хотела верить своим глазам. Что-то во мне призвало прикоснуться к этому, что бы убедиться, что это не сон. Это был не сон. Это был далеко не сон. Я сдерживала истерику и понимала, что мне срочно нужно что-то делать. Забыв, что на моих пальцах кровь, я вытащила телефон из кармана и набрала номер полиции. -Здравствуйте, представьтесь, - ответил мне равнодушный голос на другом конце провода. -Тут…Здесь…- я не могла выдавить из себя описание того, что я вижу сейчас. Я не хотела в это верить. -Представьтесь, мисс. -Здесь мертвая девушка…у нее распорот живот и она нанизана на…на рога оленя, - я рыдала без остановки. Страх внутри меня побеждал и, смешавшись с остальными эмоциями, превратился в истерику. Полицейский, услышав такое, поспешил спросить у меня адрес и умолял не покидать место преступления. Я стояла как вкопанная, смотря на свои руки, которые были в крови другого человека, и не могла остановить истеричные всхлипы. Я ошибалась – черная полоса и не думала заканчиваться.