Impostor soul

Ошибка системы. Требуется перезагрузка для полного устранения проблем.        Порой судьба была несправедливой настолько сильно, что отпадало всякое желание двигаться дальше. Все попытки стать лучше оказались бесполезными. Только теперь ты должен приложить усилия, чтобы защитить тех, кто остался и наградить своего врага болью, равносильно той, которой он им причинил.        Тейлз глубоко вдохнул морозный воздух, совсем не удивившись его остроте. Он уже переживал нечто подобное в детстве, которое для него теперь являлось лишь кошмарным сном из прошлого.        Лис посмотрел на девушку рядом с собой, которая, казалось бы, совсем далеко от этого места. Там, где нет боли и печали, где Соник жив. Двухвостый мобианец не верил в смерть своего лучшего друга. Он постоянно прокручивал в голове вероятности, и каждый раз возвращался к изначальному исходу.        Восхищение Соником и принципами его жизни заставили его задуматься о многих вещах. Он поверил в доброту этого мира, и в возможность решать всё мирным путём.        Соник и Тейлз были братьями, опорой, что не могло ничто сломать. Все препятствия и невзгоды они преодолели с улыбками. И им казалось, что стоило им чуть подтолкнуть Роботника, и тот бы выдохнул с сожалением и изменился.        Но не через день, не через год или два — ничто не менялось. Только… спустя десяток лет… Соника не стало. А Айво всё также разрабатывал свои планы по захвату Мобиуса.        Прауэр протянул свою руку перед собой, окидывая её глубокой печалью. Всё же они не смогли всё преодолеть, а принципы Соника привели его к летальному исходу. Его тоже ждала такая участь? Он также бесследно исчезнет с этого мира?        Вот оно — будущее, которое избрали для него его демоны. Двухвостый мобианец попытался прогнать эти мысли, но они с прежней ясностью возвращались в его голову.        Схватив рукой воздух, он усмехнулся, когда почувствовал, как жар охватывал его сердце. Чувство отчужденности, печали, тоски и боли колкими иглами обвили его душу. Тейлз злился на себя, на Эггмана. Он слышал скрежет своих зубов.        Сила его эмоций вызывала ответный гнев, но не злобу. Усилием воли двухвостый мобианец попытался прийти в себя и, в конце концов, успокоился. Как и раньше, его окружала темнота, но сейчас была уже не та прежняя темнота, в которой он пребывал раньше. Она была призрачно-прозрачной и нечеткой. Все застыло, как во время киносъемки. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Только одно чувство шевелилось в его душе: боль. В его сердце начал подниматься ледяной гнев.        Он подумал о том, что оно наверняка скрыто от глаз. Но теплое, едва уловимое прикосновение к его лицу заставило его дернуться. Остаток негатива испарился в воздухе, когда он увидел печаль в карих глазах.        — Прости, я напугал тебя? — извиняющейся шепнул он, перехватывая её руку.        Крим смотрела на него несколько секунд, прежде чем кинулась обнимать его. Он посмотрел на неё с удивлением. На её лице одновременно читалось радость и боль. Двухвостый мобианец почувствовал, что он должен был утешить крольчиху. Но его слова не могли вылететь из горла, а всё тело словно парализовало. Бесполезность. Парень даже не мог подбодрить её… заверить, что всё в порядке, но ком сдавливал легкие, мешая этому.        Попытка улыбнуться оказалась неудачной. Слишком неестественной и отчужденной она казалась. Эмоции, будто магма, вырвались наружу, прожигая душу.        Она опустила ресницы. Потом тепло улыбнулась в ответ. Парень знал, что это маска, но слёзы блеснули и потекли по щекам Тейлза. Лис обнял её за плечи и прижал к себе. Он чувствовал, как она дрожит, и знал, что ей страшно. Она прижалась к нему сильнее, и двухвостый мобианец ощутил, что его сердце вот-вот взорвется от боли.        Она улыбнулась шире, и Прауэр с изумлением понял, что улыбка никак не вяжется с её полным грусти взглядом. От неё пахло лесом, травой, и утренней росой. Он чувствовал её тоску.        Двухвостый мобианец даже чуть-чуть различал её дыхание. Крим негромко и часто дышала ему в грудь, и вскоре лис почувствовал, что страх, давивший его последние минуты, отпустил его окончательно. Майлз отстранился от девушки, посмотрел на неё и вздрогнул.        — Не пытайся всё взвалить на свои плечи, Тейлз, — дрожащим голосом проговорила она, пряча лицо в его густом мехе: — Идём!        Лис выдохнул и посмотрел на пасмурное небо. Прошло уже полгода, а печаль никак не уходила. Однако он должен взять себя в руки и, несмотря на всё, защитить своих друзей, и определить для себя путь, которому он был придерживаться. Убить или заставить Эггмана бросить затею о захвате Мобиуса. В голову приходил только один вопрос:        «А как бы поступил Соник?» — но вместе с ним раздался глухой, болезненный смех.        Пустота сжигала его изнутри, открыв старые раны. Он хотел как можно скорее закрыть их, чтобы не впасть в отчаянье, а дальше во тьму. Однако… где ему искать источник света, что не позволит ему упасть?

***

       — Доктор, мы почти закончили!        Металлический скрежет раздался по помещению, а после последовал грохот и нецензурная брань. Обломки старых роботов были хаотично разбросаны по комнате. Эггман кашлянул из-за пыли, после чего недовольно высунул лицо к своему творению.        То, что работа продвигалась столь гладко, не могло не радовать учёного. Однако неприятное чувство раздражения пыталось ему досаждать. Тоска не отпускала его уже полгода. Пустота когтистыми лапами царапала его сердце. И полное погружение в работу не сильно решало его негативных эмоций. Раньше он бы просто спустил это на плохую погоду или из-за медленной работы своих андроидов. Однако всё было идеально, и вряд ли найдется хоть кто-то, кто бы смог противостоять ему в его планах по захвату Мобиуса…        Однако Эггман мог лишь тяжело выдохнуть, буравя свой серый потолок. Из глубин его души поднималась мрачная меланхолия. С этим он ничего не мог поделать. Скука была смертным приговором всему сущему. Она была и его смертью.        Странные мысли. Почему учёный переживал так сильно за отсутствие Соника?        Бред. Было ещё много того, что он мог бы сделать на этой планете. Отсутствие грызуна не помешала бы в исполнении его планов. Ему не стоило забывать о приближенных синего ежа. Они доставляли ему немало проблем поодиночке, поэтому веселье могло оказаться занятным.        Он медленно поднялся с кресла и пошел в сторону робота, постепенно возвращая смеющуюся улыбку на лицо.        — Замечательно! — весело проговорил Эггман, поправляя очки. — Итак, нужно начать презентацию моего великого изобретения!        С разворота он нажал на красную кнопку. Он предвкушал реакции мобианцев на его небольшой «сюрприз». Из его горла вырывался торжествующий смех. Потребовалось немало времени для того, чтобы построить этот подарок, и он очень сильно надеялся на то, что его оценят по достоинству.

***

       Эми не знала, сколько она сидела, смотря в одну точку, пытаясь прожечь в ней дыру. Мысли всё также уносили её далеко от реальности. Света в комнате не было, как и звуков вокруг. Принесенный Крим чай уже давно остыл, а угощения слегка зачерствели. Её мысли текли плавно и медленно, словно на волнах. Она чувствовала тоску и одиночество, и хотела только одного — чтобы Соник был рядом. Синий ёж пришел бы ей на помощь, и не оставил бы её одну. Но он исчез, и это заставляло её грустить ещё сильнее. В жизни Роуз были какие-то цели, ради которых стоило бороться. Но они уже не казались столь значимыми и важными. Она не знала, что делать дальше. Уже полгода прошло, но раны ещё сильно ныли, и, казалось, они вообще не могли зажить.        — Я вижу, что ты всё ещё здесь, Роуз, — с упреком произнёс кто-то, бесшумно врываясь в её покои.        Выдохнув, незванный гость включил свет от ламп. Ослепляющий свет болезненно прошелся по глазам девушки. Она зашипела, и мгновенно прищурила свой взгляд. Эми хотела закрыть их, но нарушитель спокойствия не дал ей это сделать, схватив за локоть, потащил вверх.        — И долго ты будешь здесь сидеть? На тебя это не похоже, — поинтересовался голос.        Ежиха пыталась не обращать внимания, смотря в пол. Отрешение застыло на её лице. Пустота охватывала зелёные глаза и пеленой закрывала обзор. Его голос был размыт, будто она находилась под водой.        Не было сил, чтобы сопротивляться. Ей хотелось лечь и умереть. Гость понимал это и сощурил свои глаза. Парень выдохнул и посмотрел в окно. Дождь ударял по окну комнаты. Он чувствовал запах сырости и холода, несмотря на то, что находился в комнате, и дождевые капли не проникали сюда. Ёж отвел свой взгляд от погоды и посмотрел в сторону Эми.        — Ты не должна сдаваться, Эми. Только не ты. Обычно, ты всегда находишь выход и стараешься не отчаиваться.        Привести её в чувство и вернуть ей былой облик — вот что хотел незваный гость. Вырвать из скорлупы, что она сотворила, запираясь в себе и считая, что смерть для неё превыше всего сейчас, когда каждая жизнь на счету. Пустота съедала разум, ничего не давая в ответ. Хотелось чем-то её закрыть, сбежать, но не принять. И ему было знакомо это чувство.        Шедоу стал искать Соника чуть ли не по всему миру после того, как друзья синего ежа ничего не нашли. Но сверхзвукового бегуна не было нигде. Он оставил лишь кровавый след, ведущий к обрыву. Однако никто не смог обнаружить его тело, поэтому он мог выжить. Но бушующие волны, яростно ударяющие о скалы, говорили чёрно-красному ежу о неверности его суждений. Оставленный отпечаток мог быть ложным. Не стоило верить всему, что он видел. Однако глаза остались прикованными к кровавому обрыву, потихоньку вытесняя другие варианты бушевавшие у него в голове. Попытавшись откинуть закипающую в нём печаль, он начал детально обследовать местность, но всегда возвращался к исходному местоположению.        Шедоу никогда не считал Соника своим другом, хотя сам герой Мобиуса напротив, — считал другом. Несмотря на его холод, бегун тепло улыбался ему, иногда забавно подкалывая. От этого всё у него кипело, но вызывало яркую улыбку у синего ежа. Даже, если он не признал этого, лёгкая усмешка проскальзывала каждый раз, после встречи с Соником. Тоска и печаль блуждали в его сердце, прежде чем он откинул её на второй план и пришёл к Роуз.        Он искренне хотел привести Эми в чувство. Шедоу обещал это Сонику, стоя возле обрыва и смотря за горизонт.        Шедоу знал, что это будет не так просто. Со всей силой он потянул её в свою сторону. Теперь он говорил четче и громче, и его рука была крепче и напряженнее. Видимо, он решил не церемониться. Когда они оказались на одном уровне, он притянул её к себе и хмуро прошипел прямо в её ухо:        — Думаешь, твоя жизнь потеряла смысл? Ты не думала, что у тебя осталось-то ради чего стоит жить?        По телу Роуз прошла нервная дрожь. Он тут же отпустил её, давая возможность ответить. Но она не могла этого сделать. Ей было страшно. Он, должно быть, видел, что она вот-вот потеряет сознание. Она сделала шаг назад.        — Т-т-т-ты н-не п-понимаешь, н-н-ничего н-не п-понимаешь! — глухо со злобой произнесла она, едва слышно, будто самой себе.        Он не слышал, но знал, что Роуз пыталась убедить себя в правильности того, что она делала через отрицания его слов.        — Возможно. Прошлая моя жизнь была сплошной ложью, которую мне навязали. Как и цели, которые мне нужно было исполнить. Но даже во сне я чувствовал, что это был мой смысл жизни. Как далеко я не бегал или не смотрел, я не мог угнаться за НИМ. Вместо соперничества, я выбрал путь принятия. И тогда мои лживые воспоминания смогли показать мне другую свою сторону. Человека, что потерял всё и его боль. Я принял это, … принял свою судьбу. И теперь двигаюсь дальше. Тебе следует также поступить.        Он никому этого не говорил, что вспомнил всё, включая тот факт, что его обманом использовали. Однако, несмотря на это, он чувствовал благодарность Джеральду. Чувствовалась боль и разочарование, но и также легкая ирония в его голове. Ведь он благодарил и принимал сочувствие того, кто использовал его в своих планах.        Семья Роботников отняла у них часть их самих, но всё же это не было показателем того, что они бесчувственные гады. Они могут также переживать, предаваться грусти и печали. Эми никогда не спрашивала у Эггмана, почему он хотел захватить Мобиус, подсознательно убеждая себя в том, что если у него получиться, то это означает, что их посадят на цепь, лишая свободы.        Подобное откровение было открытием для неё. Шедоу мало говорил, чаще погружаясь в свой мир, задумчиво смотря вдаль. Несмотря на холод, парень оставался рядом с ними. И даже в самый тяжелый момент был готов умереть за них.        На словах он никогда не скажет «друг», потому что ему это не нужно. Зачем говорить, если можно показать? Действия решают намного больше слов.        Эми выдохнула и почувствовала тепло. Сидя на месте, она ничего не добьётся. Пустота перестала воздействовать на её глаза, и её взгляд прояснился. Шедоу стоял возле шкафа и глядел на неё с каким-то непонятным выражением лица, словно раздумывал, что ему с ней делать. Эми подняла на него взгляд, наполненный отчаяньем и печалью. А потом она заплакала.        Шедоу остался рядом с ней, пока рыдания не прекратились и девушка не уснула. Он смотрел в окно, где бушевал дождь.        — Я ненавижу дождь, — хмуро бросил он в сторону окна.

***

Error… Error… Error… Для продолжения процедуры требуется отформатировать содержимое системы. Эти данные могу причинить дальнейший вред вашей операционной системе. Отформатировать? Да

нет

Error… Error… Error… Error… Error… Error… Error… Error… Error… Для сохранения безопасности система будет автоматически отключена…