В осколках сияющей ночи

Холодный ветер пробегает по пустым дорогам, зарывается в пальто и ползёт вниз по смуглой спине. Пик крепче затягивает пояс своего плотного осеннего одеяния. Затем он немного накреняет козырёк своей фетровой шляпы ко лбу и выше приподнимает тёмный ворот. Пожалуй, не помешало бы закурить... Мокрый от прошедшего дождя асфальт мерцает бледной, неуютной желтизной. Редкие тусклые фонари внимательными наблюдателями провожают одинокую тень, следующую вдоль улиц. Пик закуривает; тёплый дымок растворяется в ночном тумане. Затушив спичку взмахом, Пик бросает её на потрескавшийся от времени тротуар. Это не лучший район Чикаго, совсем нет... Кто знает, что скрывается за очередным переулком, убаюкивающим ложным спокойствием и тишиной обшарпанные, жилые здания? И всё же Пик не удосуживается озираться по сторонам. Он спокойно шагает вперёд. Настолько спокойно, насколько это возможно... Пока сигаретный дым покалывает едким жаром лёгкие, прежде чем вырывается наружу с пересохших губ. Пику нечего здесь бояться. Это его улицы, его город. Любой, кто пойдёт против него, получит пулю в лоб. Единственный, кто по-настоящему страшил Пика, это он сам... Стройная фигура скучающе мнётся под высоким фонарём. Пик замирает, глядя на неё. Вот и он... Причина ночных прогулок нелюдимого гангстера... Ромео. Пик докуривает сигарету, нарочито хмурится и шагает прямиком к манящей ночной бабочке. — Ну здравствуй, сладкий, — Ромео мигом озаряется улыбкой. Чарующей... Добродушной... Пику стоит некоторых усилий, чтобы не потерять голову под его блестящим, отдающим теплом взглядом, — Я уже успел соскучиться! Снова нужна компания? Буду рад её составить. Пик с лёгкой насмешкой хмыкает. От Ромео как обычно пахнет едкими, чересчур сладкими духами. Наряд проститута не менее вульгарен, чем его парфюм; волнистое каре растрёпано, похоже, от предыдущих встреч. Этот низший, развязный слой общества, погрязший в собственных пороках... И почему сердце гангстера столь отрадно бьётся, пока тот взирает на эту даму с достоинством между ног?.. — Знаешь, это даже грустно, что каждый раз когда я прихожу сюда — ты здесь. Ты может и не беззащитная милая дамочка... Но это не помешает какому-нибудь психу размазать твои кишки по мостовой. В ответ на эти язвительные колкости Ромео лишь улыбчиво пожимает плечами, покрытыми пышной яркой шубкой. Что поделать? Нужно же зарабатывать на жизнь. — Если меня здесь не будет, то как же я буду проводить с тобой время? — Ромео подходит ближе плавной походкой. Его ладонь мягко касается груди Пика; сам он качает головой и почти что цокает с игривой обидой, — Я не могу от этого отказаться, сладкий. Бросить тебя на растерзание одиночества было бы крайне жестоко... Под нежностью прикосновений и сладостью карих глаз Пик теряется. Не может быть такого... Как бы он ни тешил себя приятными иллюзиями, Ромео не ответит ему взаимностью. Между ними нет ничего, кроме секса за деньги. Фыркнув, Пик отпихивает Ромео от себя. Затем идёт вперёд. Ромео не теряется: он нагоняет Пика и миловидно берёт под руку. Тишину улиц рассеивает спокойный стук каблуков. Запах городской сырости перебивает едкий парфюм. Ромео не похож на девушку... Ни короткая юбка, ни розовые чулки, ни поролоновый топик не скроют в нём мужскую натуру, которую проститут принаряжает для привлечения клиентов. Что же тогда Пик в нём нашёл?.. — Сегодня холодно... Как ты не мёрзнешь в своём шлюшьем костюме? — старается как можно более отстранённым, грубым голосом спросить Пик. Ромео смеётся, крепче сжимает предплечье гангстера. Ах, ну что за очаровашка! — А ты всё переживаешь и переживаешь за меня!.. Ну перестань, дорогуша... Ты со мной, чтобы расслабиться. Не думай ни о чём другом. И Пик отворачивается, невольно поджимая губы не то от негодования, не то от смущения. Верно... Каждая их встреча это просто способ забыться, морально уйти подальше от этих грязных и мрачных улиц, отвлечься от полной ответственности и жестокости преступной деятельности. О каких чувствах можно рассуждать, если наверняка в понимании Ромео Пик его только использует? Конечно же Ромео не разглядит в нём кого-то большего, чем клиента, раз Пик продолжает пользоваться его услугами... Раз Пик даже себе не может признаться, что воспылал тёплыми чувствами к уличной проститутке... Ничего между ними не изменится. И, может быть, это только к лучшему. Гостиничный номер тускло освещён светом фонарей снаружи. В запревшем воздухе пахнет въевшимся в стены дымом и алкоголем. Пик первым проходит в дешёвую, не очень прибранную комнату: не первый раз здесь. Ромео заходит следом, прикрывает дверь и достаёт из лифчика пудреницу. — Теперь тебе не холодно, сладкий? — проститут прихорашивает личико перед маленьким зеркальцем. Гангстер снимает пальто и шляпу и неаккуратно бросает на тумбочку; краем глаза, пока садится на кровать, подмечает как проститут закидывает в рот нечто маленькое и глотает. Таблетка?.. Спрятав пудреницу обратно в лифчик, Ромео плавной походкой возвращается к Пику и опускается перед ним на колени; аккуратные длинные пальцы берутся за бёдра гангстера в жёстких брюках. Для чего проституту таблетки?.. Что это может быть? Маленькая помощь в обслуживании клиентов? Наверное, от постоянного секса организм устаёт... — Чего бы тебе хотелось сегодня, милый мой? — У тебя обычно много клиентов? — всё же решается спросить Пик. Ромео удивлённо вскидывает брови, затем тихо хихикает, гладит бёдра Пика. — О, милый... Сейчас для меня лишь ты один-единственный. Другие не важны. Этот проникающий под кожу томный, обворожительный взгляд... Сейчас Пику от него некомфортно как никогда ранее. Он ненавидит это ложное ощущение того, что Пик особенный, которым так старательно Ромео пытается его окружить. И ненавидит себя за то, что ему так хочется поверить в искренность этих воркующих заигрываний. — Просто ответь на вопрос, чёрт возьми. По тону и выражению лица Пика видно, что тот не в духе. Улыбка сходит с губ Ромео. Что это с его любимым клиентом-мафиози?.. Неужели ревнует? Но почему? Разве Ромео когда-либо обделял его лаской и вниманием? — Ох, милый... Это зависит от вечера, — Ромео неспешно встаёт на ноги. Пик следит за тем, как тот снимает яркую шубку и кладёт на тумбочку, рядом с его пальто, — Когда бывает пять.. Когда десять... Когда двое... Но ты для меня всегда был самым особенным, — вновь с ласковой, соблазнительной улыбочкой Ромео касается шеи, плеч Пика. Его ладони мягко гладят напряжённые мышцы заревновавшего мужчины, — Ты всегда такой серьёзный, когда приходишь ко мне... Как будто всё ещё где-то в работе... Поэтому видеть, как ты расслабляешься, мне так нравится!.. С ласковым смешком Ромео обнимает Пика за плечи, примыкает губами к его уху. Мягкий шёпот о статности и мужественности гангстера... Кроткие, распаляющие поцелуи мочки... Обольщённый волнующим теплом и сладостью запахов Пик прикрывает глаза. Как же хорошо... Но как же при этом гадко, что всё это лишь соблазнительная лесть, и никакой Пик не особенный. Как бы этот томный голос проститута не внушал ему обратное... Прыснув в оскале, Пик хватает Ромео за локти. Лёгким движением он опрокидывает Ромео на матрас, нависая над проститутом своим крупным телом. В карих глазах на миг мелькает что-то похожее на удивление и страх, но исчезает подобно мимолётной искре. Лицо ночной бабочки как и ранее преисполняется соблазнительным воодушевлением, ласковой улыбочкой зазывая гангстера. Пик выдыхает — тяжело и с каким-то разочарованием. Кажется, на миг он почти увидел истинные чувства Ромео к нему... — Тебе уже не терпится, сладкий? — Меня тошнит от твоей слащавости... — Пик выпускает локти Ромео, приподнимается на коленях. Хотелось надеяться, что он не причинил тому боли... — Почему именно твоя рожа так сводит меня с ума? Ромео выдаёт смешок, но голос подать не решается. Если клиенту не до болтовни, то лучше не портить ему настроение своими заигрываниями... Пик ослабляет свой галстук и осматривает проститута тяжёлым, каким-то отчаянным взглядом. Именно чувством того, что Пик особенный, это распутное создание и захватило его голову... И как бы Пику ни хотелось, чтобы его розовые мечты о тепле и заботе воплотились в жизнь, самым здравым решением было принять горькое лекарство правды и прийти в себя. — Я заплачу тебе тройную цену, если ты перестанешь звучать как набор рождественских сладостей. Если ты будешь вести себя не как проститутка. Преисполнившись удивлением, Ромео приподнимается на локтях. Что? Зачем это его клиенту? Разве не лучше, когда проститутка окружает того вниманием, заставляя почувствовать себя как никогда желанным? Какое желание возникнет у клиента, когда проститутка будет говорить искренне?.. — Ты... уверен, что это хорошая идея, сладкий?.. — смешок у Ромео выходит тихим и неловким. Такого в его профессии ещё не было, — Я не хочу, чтобы ты портил себе настроение... Если бы служба удовлетворения плотских желаний всегда говорила правду, то никто бы к ней не ходил. В качестве ответа Пик лишь вытаскивает из брюк кошелёк и лёгким движением руки бросает к Ромео. Тот приземляется сбоку от Ромео. Проститут разглядывает увесистую вещицу из дорогой, натуральной кожи. Ну и ну... Будет жаль лишаться такого щедрого клиента: Пик всегда хорошо платил за его услуги. Но деньги есть деньги... Раз клиент хочет сам лишить себя сладкой иллюзии вожделения, то пускай. — Хорошо. Я согласен, — отвечает Ромео, и глаза с улыбкой его теперь горят не томным влечением, а каким-то расслабленным радушием. Он опускает голову обратно на матрас. Пик наблюдает, как тот достаёт из-под юбки пачку сигарет и закуривает. Что ж... До этого Пик всегда платил за секс. А теперь он, похоже, переплатил за то, чтобы секса не было?.. Чувствуя какое-то смятение, Пик садится на край кровати. Да уж, весёлая ночка ему предстоит... — Спасибо, — вновь слышится голос Ромео. Дым заполняет комнату серебристой пеленой и ментоловым ароматом, — Я обычно не позволяю себе перерывов когда работаю по ночам. Пик замечает, что Ромео протягивает ему пачку, приглашая закурить. Почему бы и нет?.. Пик принимает сигарету, затем ложится рядом с Ромео, как и он глазея в потолок. Так странно лежать рядом с проститутом не после секса, а просто так... Но что-то приятное, успокаивающее в этом всё же есть. — Я вижу, что ты неровно дышишь ко мне... — лёгкий смешок Ромео заставляет Пика нахмуриться. Он не решается взглянуть на проститута. Он сам заплатил за свои страдания... — Не хвастаюсь, но у меня такое бывает! Ничего особенного в этом нет. Но... Если честно, я даже не помню твоего имени. Извини... Просто говорю тебе, чтобы ты ничего себе не придумывал. Пик как-то горько усмехается и отворачивается. Вот и всё... Именно это он должен был услышать: настолько «особенный» он для Ромео. Впрочем, гангстер и сам вряд ли знает того, с кем спит... В кого же тогда он влюбился? — Почему ты... работаешь проституткой? С твоим языком ты мог бы найти нормальную работу. Ромео смеётся. Крышка его зажигалки пару раз щёлкает, открываясь и закрываясь под пальцем хозяина. — Ну что ты, сладкий? Я не всё время соблазняю богатых мафиози за деньги. Это подработка! В дневное время я работаю официантом и парикмахером. С лёгким зевком Ромео стряхивает пепел с сигареты на пол, трёт накрашенный глаз. Пик затягивается и задумчиво выдыхает серый дым. Наверное, очевидно, что в проституцию идут не из-за большой любви к сексу, а в желании заработать... Но в случае с Ромео как-то это странно. — Ты на проституции миллионером стать хочешь, что ли? — Пик едко усмехается. Правда где-то внутри испытывая сочувствие: наверное, его распутный приятель едва высыпается, — Стричь людей и бегать по ресторану уже достаточно, чтобы сдохнуть от усталости. А ты ещё задницей торгуешь. — Ну... — проститут улыбается, не предавая свою добродушную натуру. Но видится в его лице какая-то слабая тоска, — У меня есть младший брат... И я хочу увезти его отсюда. Как можно дальше. Насмехаться над Ромео Пику больше не хочется. Он снова затягивается; горечь табака едкой тяжестью спутывает сознание. И правда... Ничего он о своём объекте обожания не знает. — Моя дневная работа не всегда приносит много денег. Сейчас такое время, что не у всех есть возможность навести красоту или пообедать в ресторане. С эротическими услугами тоже не каждую ночь везёт... Плюс это опасно, и ты больше не помнишь почему тебе вообще нравился секс... Но так у меня есть уверенность, что моя семья не останется голодной. Выдохнув с некоторым облегчением, Ромео свисает с матраса. На полу он находит пыльную пепельницу, о которую тушит сигарету. Кажется, он ещё никому не рассказывал о своей жизни... Да и не помнилось, чтобы хоть кто-то спрашивал... Ромео всегда старался держать на лице беззаботное добродушие, чтобы ненароком не погрязнуть в тяготах прошлого и не наскучить другим драмой своей жизни. Устроившись обратно на матрасе, Ромео переворачивается на бок и подпирает кистью щёку. А какова жизнь у его милого клиента? Наверное, тоже непростая, раз он ходит по ночным бабочкам? — А ты почему мафиози? Нравится жить опасностью? Держать в руках чужую судьбу? Игривое любопытство в лице Ромео вызывает у Пика усмешку. Он тушит сигарету о деревянное изголовье кровати и бросает на пол. Кажется, проститут никогда не боялся гангстера из-за того, что тот ведёт тёмные дела... Возможно, в его клиентуре бандитская прослойка была обыденным делом. — Семейный «бизнес» перешёл ко мне по наследству. Отец хотел, чтобы я пошёл по его стопам... С детства заставлял меня держать в руках оружие... Поэтому я и закончил в мафии. — А ты никогда не думал о другой жизни? В любопытстве Ромео чувствуется некоторое сочувствие; возможно, отчасти даже беспокойство. Пика такая отзывчивость в свою сторону смущает. Он отворачивается, обрывая контакт с карими глазами. Но старается сильно не подавать вид внешне. Чего уж там... Несчастным неудачником Пик себя бы не назвал. Не стоит так взволнованно смотреть на него. — Может быть и думал. Но моя жизнь меня вполне устраивает. Вести дела с предпринимателями и убивать это то, в чём я хорош! Я бы ни на что не променял свои таланты, — гангстер позволяет себе горделиво улыбнуться, сверкнув острыми клыками. Вот только в следующее мгновение улыбка исчезает. На лицо возвращается мрачное смятение, — Но... Личную жизнь с такими талантами не построишь. И... Наверное это единственное, что мне не нравится. Пик фыркает, кивком головы стряхивает чёлку со лба. Ну отлично! Ещё не хватало сопли распустить перед каким-то развратным юнцом! Впрочем, если бы не одиночество Пика, то он бы не посещал Ромео... Ромео с мягкой улыбкой касается груди Пика, гладит ту. Ах, бедняжка!.. Действия Ромео заставляют Пика напрячься; тот смущённо кривится, глядя на проститута. Но сам проститут поглаживания не прекращает. Он лишь добродушно усмехается и придвигается ближе к гангстеру. — А ведь пока мы с тобой страдаем оттого, что в наших сердцах нет любви... Меня посещают клиенты, которых дома ждут жёны и дети. Ай-яй-яй, — Ромео поднимается с матраса и перебирается на бёдра Пика. Пик теряется, когда пятая точка проститута приземляется на его пах. Сам же проститут миловидно смотрит на гангстера так, будто ничего особенного в происходящем нет. И в каком-то смысле так и есть... — Ты пришёл ко мне отвлечься от своих холодных вечеров. Ты всегда был щедрым и старался вести себя как джентльмен... Мне бы не хотелось оставлять тебя без удовольствия. На привычную ласку Пик отвечает хмурой подозрительностью. К чему эти обыденные эротические заигрывания? Разве он не заплатил Ромео за то, чтобы тот был с ним искренен? Или сладкоголосая очаровательность и есть Ромео?.. Уловив недовольство Пика, Ромео опускается к напряжённой груди и зарывается ладонью в фиолетовые волосы. Близость карих глаз, ментолового дыхания и ласкового тепла заставляют напряжение Пика невольно ослабеть... Тяжело сохранять хладнокровие рядом с этим созданием. — Я не желаю играть с твоими чувствами, милый... — шепчет Ромео в губы Пика; пальцы гангстера берутся за простынь, а в глотке тянет так, словно пленённый пустыней мужчина наконец-то узрел оазис, — Я тоже этого хочу. Раз мы друг другу нравимся, то это будет особенно приятно. Пик тяжело выдыхает носом; в губах его покалывает. Они нравятся друг другу? Это точно не какая-то извращённая игра, от которой его сердце должно разбиться вдребезги? Он берётся за бёдра Ромео — крепко и властно. Янтарный взгляд его требовательный и строгий. Ох, если только это какой-нибудь обман!.. Со стороны Ромео слышится ещё один ласковый смешок. После чего он осторожно примыкает к губам Пика, заставляя янтарные глаза закрыться в истомном ослаблении. Как же стыдно за собственные, трепетные желания... Поцелуи Ромео всегда были осторожными и томными. И сейчас они нисколько не уступают в своей нежности. Его губы массируют, сминают собой податливые губы Пика, пробуждая в теле того разряд искр... Его язык оглаживает каждую клеточку в распалённом рту Пика, то и дело заставляя того безвольно шумно вздыхать, потеряв спокойный ритм. И ясное дело, что данные таланты этот проститут практиковал не только на своём щедром мафиози... Но сейчас ни о чём таком язвительном гангстеру думать не хочется. Сейчас он один-единственный у этого любвеобильного создания... Искреннего, симпатизирующего ему... И больше ничего не важно. Пик поглаживает бока Ромео, то и дело сжимает. Небольно, отвечая на ласку... Демонстрируя властное желание... Ромео уже вовсю чувствует, как в его пятую точку упирается гангстерский член в тесных брюках. Ах, этот статный и могучий, но столь робкий внутри очаровашка... Не разрывая поцелуя, Ромео немного трётся о пах Пика. Пальцы Пика крепче впиваются в бока Ромео... Сам он замирает всем телом, отказываясь выдать и вздоха... Ожидаемо и предсказуемо. Где-то внутри проститут беззлобно смеётся. Ну разумеется... Его клиент король улиц, управленец чужих душ и хладнокровный убийца! Он не стонет. Это не в его натуре... Но Ромео это и не важно: он знает, когда тому хорошо, и намерен доставить не меньше удовольствия чем в прошедшие встречи. Осторожно разорвав поцелуй, Ромео снова восседает на пах Пика; дорожка слюны катится с его улыбчивых губ, а в глазах горит вожделенный, изучающий огонёк. Пик берёт мгновение чтобы перевести дыхание. Затем хмурится, когда встречается взглядом с Ромео. О да, это тоже ожидаемо... Нужно обязательно напомнить, что он всё ещё гангстер, мужчина-кремень, и достоинство терять перед каким-то проститутом не намерен. Ни стонать, ни улыбаться... Тяжёлую жизнь он наверное ведёт. — Ты хочешь меня, сладкий?.. — Ромео вновь опускается к Пику. Он берёт его за крепкие плечи, нависая над ним подобно хищной кошке, что планирует расчётливый прыжок. Пик брезгливо скалится, скрывая в лице ужас. Затем отворачивается, и в бледных лучах на его угрюмом лице можно разглядеть тень румянца. — Просто сделай всё как обычно... — как можно более пренебрежительно бросает тот. Ромео усмехается, невольно вспоминая их первую встречу. Затем припадает губами к шее Пика. На лёгкие покусывания Пик отвечает поглаживаниями локтей Ромео; слышно как он сухо, рвано дышит, всё так же будто боясь пошевелиться всем телом. Ромео расстёгивает одной рукой пуговицы на его рубашке, проникает ладонью под запревшую ткань. И кто бы мог поверить, что столь слаженный, хороший собой мужчина в их первую встречу будет вести себя подобно невинному цветку, едва спрятавшего шипы?.. Ромео гладит крепкую грудь, неспешно ведёт ладонь вниз по атлетичному торсу, рельефности которого можно было бы позавидовать. Да, этот бедняга просто неловко сидел рядом с ним на кровати, не в силах выдать чего он хочет... И даже сейчас он едва ли отличается раскованностью... Оторвавшись от шеи Пика, Ромео припадает губами к его ключицам, во влажных поцелуях следует по смуглому телу к животу, а затем и напряжённому паху. Кажется, только сегодня Ромео решил, что тот больше не желает отдавать себя на волю проститута... Что наконец сам возьмёт дело в свои руки, а то и хуже изнасилует его!.. Но, кажется, не обременённый опытом бедняга пожалел о своих действиях, едва повалив проститута на кровать... Тем лучше для Ромео. Он не против снова взять инициативу на себя. Пока именно он контролирует удовольствие клиента — можно не ожидать внезапного удара в спину или всплеска агрессии. Да и что может быть приятнее, чем медленно вводить кого-то в сладострастное исступление?.. — Наверное, тяжело всегда быть таким напряжённым... — Ромео расстёгивает ремень и ширинку брюк Пика. Вставший член под запревшим бельём так и требует прикосновений к себе. Но не сейчас... — Ты всё всегда контролируешь... Всегда начеку и не можешь до конца расслабиться даже со мной... Я понимаю это чувство, — задумчивые поглаживания бёдер гангстера прерываются. Проститут стягивает с себя топик с лифчиком, обнажая стройное светлое тело, и откладывает одёжку на кровать в сторонку, — Я тоже не могу полностью отдаться удовольствию, если пожелаю!.. Кто-то может схватить за горло... Кто-то достанет пистолет и попытается убежать, не заплатив... Ну, это издержки «профессии». Почти что смиренный вздох затем сменяется смешком. Сидя на коленях, Ромео снимает с Пика брюки, то и дело поглаживая сильные ноги, подмечая взглядом уже знакомые, едва видимые шрамы. Пик смотрит в сторону, мнёт пальцами простынь. Да уж, ничего особо приятного в работе Ромео нет... Нельзя сказать, кем было опаснее быть — проститутом или гангстером. Возможно, вероятность внезапность получить и у того, и у другого пулю в лоб была одинаково высока. Однако, чтобы Ромео переживал рядом с ним... Даже немного... Пику было стыдно за свои действия. Ромео всегда был обходителен и удовлетворял все его потребности. А Пик позволил себе напугать его... — Извини... — тихо выдаёт гангстер. Проститут удивлённо вскидывает голову, пока складывает снятые брюки. — М?.. Ты о чём, сладкий? — Извини, что повалил тебя на кровать... Я не... — гангстер задумчиво скалится, не зная как оправдаться, — Я не знаю, что на меня нашло... Я просто... — скалясь в смущении, Пик закрывает запястьем глаза. Боже, ну и ночка... — Это всё так тупо!.. Я просто хотел секса на одну ночь, но я не могу перестать к тебе ходить, чёрт возьми! Почему? Ромео аккуратно кладёт брюки на тумбочку. Как очаровательно... Вновь один из его клиентов заворожен проститутом. Но зато на сей раз он не обещает небо в алмазах, требуя бросить проституцию. Правда, Ромео солгал бы себе, если бы признал что не хотел... У гангстера наверняка было достаточно денег на то, чтобы обеспечить новую жизнь и для проститута, и для его младшего братишки. — Ничего, милый... Влюбляться не страшно, — Ромео осторожно поднимает ноги Пика под колени и ставит ступнями на край матраса, — Ты не потеряешь рассудок и контроль над городом из-за этого! Я обещаю. В ответ Пик лишь недоверчиво фыркает. Ну да... Если бы он не потерял рассудок, то его бы здесь не было! Ромео снимает с Пика трусы, и в сознание Пика возвращается недавнее предвкушение. Ещё немного, и он сможет позабыть как об этом нелепом разговоре, так и о собственной неловкости... Поглаживание влажной ткани о распалённый ствол провоцирует у Пика жаркий выдох; капли смазки обрамляют лобок и бёдра. Ещё немного... Из-под юбки Ромео достаёт тюбик смазки. Немного густой жидкости он набирает в рот. После чего касается губами сжавшегося в волнении колечка мышц Пика. Ощущение тепла и влаги в интимной зоне заставляет Пика вздрогнуть, сжать зубы. Ромео вылизывает пульсирующий анус — медленно, ненавязчиво проходится языком по эрогенным зонам, покрывает смесью слюны и лубриканта; пальцы гладят смуглые ноги гангстера, кажется немного подрагивающие в ответ на его ласки. Чистый, солоноватый мужской вкус, с которым проститут уже знаком... Его джентльмен всегда тщательно готовился к их свиданиям. Это нельзя было не ценить. Вылизав наружные стенки, Ромео проникает в расслабившийся сфинктер языком; губы плотно смыкаются на колечке мышц, а язык смакующе, почти жадно проводит несколько медленных кругов внутри Пика. Сам Пик немного изгибает спину, крепко смыкает рот, чтобы ни издать ни звука. Жарко... Пиджак и рубашка почти душат его, не давая сосредоточиться на удовольствии. Но это даже хорошо... Если гангстер позволит себе застонать, то он сгорит от стыда. Мало того, что он неведомо ото всех посещает ночную бабочку! Так еще позволяет ей творить с собой такие бесстыдные вещи!.. Вместо языка Ромео проникает в Пика парой пальцев; аккуратные фаланги гладят нежную кожицу изнутри, массируют подушечками чувствительную простату. Но языку незачем лежать во рту без дела, верно? Ромео принимается вылизывать промежность Пика, запревшую мошонку, удваивая смутное наслаждение. Пик запрокидывает назад голову, сухо и жарко вздыхает. Он и правда ему нравится?.. Гангстер не ослышался?.. Как же тяжело в это поверить... Ромео привстаёт на коленях; его горячий язык от мошонки поднимается вверх по стволу и следует к головке твёрдого члена, оставляет влажный след ласк на венках и натянутой на набухшем органе коже. Пик невольно позволяет себе тихий, но довольно слышимый вздох, на мгновение пронизывающий жаркую тишину тёмной комнаты; прозрачная смазка новыми струйками окропляет смуглый лобок и язык Ромео. Этот звук... Кажется, это что-то новое. Слышал ли Пик сам себя? Быть может, Ромео снова услышит что-то ещё?.. С тремя пальцами в себе — Пик отворачивается, вцепляется пальцами в простыни. Под наблюдение Ромео тот снова плотно смыкает губы и позволяет себе лишь утробное мычание. Какая жалость... Ромео возвращается губами к растянутому колечку мышц и свободной рукой ищет под юбкой коробочку презервативов. Что ж, может крупное проникновение в гангстера заставит того снова забыться... Это будет нечто новенькое в их разгорячённых встречах. — Ты готов, милый? — Ромео поднимается на ноги. Пик внимает к нему не сразу. Видно, что янтарный взгляд опьянён, а лицо потемнело от духоты. Ох, так не пойдёт... С заботливым видом Ромео снимает с Пика пиджак, а потом и рубашку, оставляя вещи примятыми под спиной владельца. Обнажение заставляет гангстера немного прийти в себя. Он смущённо кривится: что эта проститутка себе позволяет? Но сам проститут лишь мило улыбается, — Я готов войти в тебя... Ты позволишь мне зайти дальше? Пик недоумённо вскидывает бровь, обнажает один из клыков. Всё это мусолить, опрашивать... Всё это обязательно? Они же оба прекрасно знают, к чему всё идет. Но меж тем... Такое неравнодушие чем-то даже нравится Пику. А ласковый, карий взгляд, как никогда горящий желанием... Неужели это искренне? — Д-да... Да-да. Ты и так знаешь, что надо делать! — под натиском карих глаз гангстер отворачивается, едва способный унять смущение. Да что же это с ним происходит такое?.. — Мы не в первый раз этим занимаемся. Реакция на пренебрежение со стороны Ромео как всегда спокойная. Он мягко касается щеки Пика, заставляя того повернуть голову обратно к себе. После чего целует его в губы: крепко, пылко, но совсем недолго, отчего Пик тянется обратно к губам Ромео, когда тот разрывает поцелуй. Проклятье... Мало того, что оставил его неудовлетворённым, так ещё посмеяться над ним решил?.. И всё же как обычно нахмуриться не выходит: лицо гангстера горит каким-то волнением, будто его поймали на чём-то недопустимом. И не важно, что это было то, о чём проститут уже знал. — Я просто хотел убедиться, что ты хочешь меня так же, как я хочу тебя, — с невероятной простотой отвечает Ромео, блестящим взглядом рассматривая растерянного Пика. Вот почему его милый клиент позволяет себе звуки и действия, которые не должен позволять... Это брешь из-за влюблённости. Ромео выпрямляется и снимает юбку с трусами и маленькой сумочкой. Вещи остаются на полу, пока сам он натягивает на свой ствол презерватив. Пик наблюдает за его действиями с волнением и пересохшей глоткой. Он даже в их первый раз так не тревожился, как сейчас... Он просто лёг и позволил проституту всё сделать самому. А сейчас... Сейчас он ощущает, будто что-то в нём неизбежно взорвётся, как только проститут окажется в нём. Ромео приставляет головку к анусу Пика, гладит подрагивающее — похоже, теперь от волнения... — колено. И Пик видит, что Ромео прекрасно заметны его эмоции. И ничего поделать с этим не может. Только проклинать себя где-то в душе за слабость, с озлобленной надеждой взирая на добродушного Ромео. — Всё хорошо, — старается успокоить сладкоголосый голос, — Ты знаешь, что я не сделаю ничего, что ты не захочешь. А я хочу только доставить тебе удовольствие... Позволь себе расслабиться, сладкий. Я доверяю тебе... И ты можешь довериться мне. Пик сглатывает; благоговейный ужас с его лица не сходит, но немного ослабляется. Ладно... Ладно. Он глубоко вдыхает носом и выдыхает так же через нос, отворачивается с обречённым смятением. Это всё ещё Ромео... Тот Ромео, который никому не выдал, что мафиози приличной гангстерской семьи развлекается с куртизанками... И если Пик развлечётся с ним немного больше, чем обычно, то это ничего не поменяет. Одарив Пика кротким чмоком в щёку, Ромео осторожно вставляет член в анус Пика. Ствол неспешно проникает в сфинктер, смыкается вокруг твёрдой плоти. Сам Пик приподнимается на локтях, шипит, однако вовсе не от боли. Ощущения те же самые, но в то же время... Почему они будто ярче, чем обычно? Пик настолько оголодал по мужскому теплу? Ромео глубже вводит член в нутро Пика; распалённый крепкий орган наполняет тело волнующим чувством близости и желанности, оглаживает собой эрогенные зоны ануса и простаты. Пик изгибается, возвращаясь головой на матрас. В тяжёлых, спешных вздохах слышится поток мата, явно направленного на то, чтобы хоть как-то контролировать что вылетает из его рта, пока тело всё больше и больше охватывает удовольствием. Ну и как ему не переживать, что он не потеряет рассудок от влюбленности, когда привычный секс вдруг превращается во что-то... не такое? Со вздохом наслаждения Ромео упирается лобком в промежность Пика: полностью вошёл. Пик с тихим стоном откидывает назад голову, вцепляется пальцами в лопатки Ромео; фиолетовая чёлка спадает с запотевшего лица. Чёрт-чёрт-чёрт!.. Не этим должны заниматься приличные гангстеры, и тем более не так себя вести во время этих занятий! Скалясь и жмурясь, Пик впивается ногтями в светлую кожу Ромео. Как же он сейчас на себя зол... — Если ты хоть кому-то это расскажешь — я тебя убью, — бросает гангстер, не решаясь открыть глаза, чтобы не встретить насмешки. Но он быстро вспоминается, кому именно угрожает. И с тоном, выражающим тоскливые извинения, отводит взгляд в сторону, — Пожалуйста, не рассказывай... Но Ромео не воспринял угрозы всерьёз, довольно разглядывая Пика. А на извинения он лишь ещё шире заулыбался. И правда... Какая очаровашка. — Не расскажу. Обещаю, сладкий... Сладкоголосым словам хочется верить, и Пик чувствует облегчение. Его пальцы ослабляют хватку на лопатках Ромео. Хорошо... Он готов продолжать. Он внимает к нависающему Ромео с хмурой нервозностью. Ромео пользуется мгновением, чтобы снова его поцеловать. — Будет удобнее, если ты обнимешь меня ногами. Пик негодующе выдыхает и закатывает глаза. Сколько же сложностей, чтобы получить удовольствие! Он не сможет бороться со своим смущением вечно!.. Как Ромео и предложил, Пик скрещивает лодыжки на его пояснице, обвивая светлые бока ногами. После чего фыркает: — Доволен? Теперь перестанешь издеваться надо мной? — Ох, ну что ты, милый? Не хмурься... Сейчас я сделаю всё, чтобы и ты был доволен не меньше! Проворковав свои заверения, Ромео прижимается грудью к груди Пика; губы находят следы недавних поцелуев на гангстерской шее. Пик испытывает недовольство. Ну вот, опять эти облизывания, вместо действий! Но недовольство быстро исчезает, потому что вместе с поцелуями Ромео начинает двигаться, медленно толкаясь членом в Пика. Пик вздрагивает, крепко обхватывает плечи Ромео; жаркое наслаждение будоражащими волнами пронизывает тело, искрится в сознании. Ему так хорошо, что это даже кажется неправильным!.. Лобок проститута трётся об истекающий ствол гангстера, удваивая ощущения. Движения тазом проститута немного нарастают, всё теснее прилегая к простате. Под ярким удовольствием гангстеру сложно держать на виду свою хладнокровность и стать... В жарких вздохах он то и дело срывается на стон, раскрепостившись как никогда ранее. Потом он отчитает себя... Как следует позлится на себя и на Ромео... Но сейчас... Сейчас ему хочется лишь чтобы это яркое удовольствие продлилось как можно дольше. Музыку для ушей игнорировать было сложно: Ромео наслаждался каждым стоном, слетавшим с губ Пика. Довести такую угрюмую натуру до подобного исступления?.. Кажется, это можно было занести в личные достижения проститута! И всё же, как бы хороша ни была симфония наслаждения, хотелось скрасить её картинкой... Потому Ромео снова нависает над Пиком, опираясь на локти. Ах, этот потерянный лик... Как же приятно было созерцать столь изумительный вид некогда хладнокровного создания. Проститут зарывается в фиолетовую макушку, обхватывает пальцами непослушные локоны. Как он и сказал, он доставит милому клиенту столько удовольствия, сколько это возможно... Он оттягивает локоны — небольно, но довольно ощутимо. Ганстер открывает глаза, чтобы одарить проститута недоумением. Но странные действия добавляют остринки, потому что задевают эрогенные зоны на голове. Потому гангстер закатывает глаза и вновь теряется в наслаждении и стонах. А проститут меж тем берётся за его бок свободной ладонью и припадает зубами к его соску, осторожно покусывая выпирающую, маленькую бусину. Раззадоривающие тело ласки, ускоренный страстный темп заставляют Пика крепче впиться в Ромео руками и ногами. Оргазм... То, что совсем заставит Пика перестать быть самим собой. Впрочем, может ли он звучать громче, чем есть сейчас?.. Может ли ещё сильнее выразить свою нужду в тепле и ласке, уже держась за Ромео?.. За собственными стонами ему едва слышится, как Ромео обрывистым, немного насмешливым, но как всегда нежным голосом что-то ему говорит, восхищённо разглядывая. И Пик выдаёт последний стон, всем естеством достигая эйфории; нарастающий жар проходит по каждой частице тела испариной, а сознание красочной вспышкой уносит гангстера в неминуемую, восхитительную экзальтацию. Созерцая его кульминацию, проститут замедляет толчки, постепенно останавливаясь. Да, как он и сказал... Красивее его сладкий, чем сейчас, ещё не был. Продолжительные секунды Пик лежит словно потеряв сознание. Только шумное дыхание выдаёт в нём, что он всё ещё в себе. Пожалуй, это стоило его переплаты... Ему ещё не было так хорошо, как было этой ночью... А когда он отходит от удовольствия на влажных смятых простынях, то как-то потерянно, почти разочарованно смотрит в угол комнаты. Ну и ну... И что это было? Позволить себе потеряться в удовольствии... Но какой ценой? — Что такое, сладкий? — поначалу беспокойный, голос Ромео затем становится заигрывающим, — Мало? Можем продолжиться, когда передохнёшь!.. Пик немного кривится; член Ромео всё ещё внутри него — в полной боеготовности, отмечает своей твёрдостью гангстерское тело как свою территорию. Эти чёртовы заигрывания... Гангстер почти уверен, что проститут каждого клиента зовёт сладким! Ему было хорошо как ни в одну ночь... Он позволил себе забыть о гордости и репутации, отдаваясь в чужие желанные руки... И всё это с кем? С тем, кто даже не знает его имени! И даже не пытается узнать, будь он проклят!.. — Твою мать... Что ты всё «сладкий» да «сладкий»? Пик меня зовут! — бросает он злобно и даже обиженно. Он упирается ногой в бедро Ромео, немного отталкивает того от себя, заставляя ещё эрегированный член покинуть своё тело. Какая глупая шутка... Хотел побыть для кого-то особенным, но лишь стал очередным. Пик отползает в центр матраса, поудобнее устраивается на боку, чтобы окончательно перевести дыхание. Ромео озадаченно молчит. Ой... Неужели он чем-то расстроил своего угрюмого очаровашку? Как бы ни старалось гангстерское лицо принять отстранённый вид, на нём и правда виднелась тень некоей тоски... Ромео расстёгивает босоножки и взбирается на кровать, устраивается позади Пика. Ну чего он?.. Если Ромео не спросил его имя, это ещё не значило что все его признания ложны! Просто они были отвлечены другими, более приятными вещами... — Хорошо... Пик, — проститут мягко обнимает гангстера со спины, ластится губами к его затылку и шее, — Просто я привык к «сладкому», поэтому немного забылся... Прости, милый... В знакомой тесноте тёплых рук, под нежностью кротких поцелуев Пик расслабляется. Хорошо... Кажется, теперь между ними как можно меньше недосказанностей. Если, конечно, имя Ромео настоящее, а не какое-то проститутское прозвище... Обласкав своего гангстера, проститут крепче оборачивает мускулистый торс руками и жмётся к щеке гангстера своей. — Может быть, и ты доставишь мне немного удовольствия, Пик? Я бы так хотел почувствовать на себе твои губы!.. — щебечет Ромео. Пик смущённо теряется. О чём это он? Выпустив Пика из объятий, Ромео перебирается на другую сторону кровати. Он встаёт перед Пиком на колени, смотрит на него сверху вниз с предвкушённым ожиданием. Пик понимает, чего тот от него хочет... Потому что тот вовсю демонстрирует свой набухший член, обрамлённый блестящей плёнкой презерватива и смазки. Почти в возмущении гангстер поднимается, садясь на матрасе. С чего бы вдруг ему этим заниматься?! — Я не буду тебе сосать, — отрезает Пик настолько бескомпромиссно, насколько это возможно. Одно дело отдаваться проститутке... Но делать той минет? После анального секса? Такое переходит все границы! На ответ Пика лицо Ромео загорается каким-то выражением, которое тот ещё никогда на нём не видит... Он не улыбается. В глазах его видна надменность и строгость, будто вот-вот он отчитает нашкодившего мальчишку. Пожалуй, это совсем не те эмоции, которые должны быть у ночной бабочки, когда она с клиентом... — Ты ходишь ко мне по три раза в неделю, подставляя мне свою упругую задницу. Но я не настолько тебе нравлюсь, чтобы сделать и мне хорошо? Столь язвительные, высокомерные слова Ромео заставляют Пика почти что поперхнуться в гневе и смущении. Что это ещё за претензии?! Это шантаж? С чего вдруг эта проститутка чего-то требует от гангстера, да ещё так вызывающе? Пик затем недовольно сглатывает, тихо бурчит проклятия себе под нос. Он сам виноват... Сам заплатил за это. Гангстер осторожно придвигается поближе к проституту и неуверенно смотрит на его член. Чёрт... Да, тот ему нравится. Возможно, даже настолько, что гангстер готов взять у него в рот. Но он никогда ничем таким не занимался!.. — Я не кусаюсь, Пик... — голос Ромео вновь становится мягким, добродушным. Он зарывается в фиолетовые волосы, гладит неопытного бедняжку. Пик тихо фыркает и усаживается поудобнее на свои голени. — Мне не хочется пробовать свою задницу на вкус... Можно это снять? С тихим смешком Ромео целует Пика в макушку. Ну конечно можно... Он осторожно стягивает резинку со ствола, кладёт на одеяло. Так его дорогуше будет удобнее? Пик всё ещё выглядит недовольным, пряча под злобными, густыми бровями смущённое волнение. Ладно... Раз он справляется с контролем районов Чикаго, то почему с какими-то оральными ласками он не справится? Нужно взять себя в руки. Ещё немного придвинувшись к Ромео, Пик наклоняется и оборачивает ладонью основание твёрдого ствола. Вот... Совсем не страшно... Он робко водит рукой до середины ствола и обратно к основанию. А глаза тем временем невольно пробегаются по торсу проститута. Не женщина, конечно... Но непривлекательным это стройное, молодое тело вряд ли назовешь. Невольно краснея, гангстер сжимает губы и решает сосредоточиться только на члене. Мечтал о преданной супруге, а спелся с каким-то развратным юношей... Смешно. Языком Пик касается влажной головки; рука продолжает массировать ствол. Член немного подрагивает, а со стороны Ромео слышится тихий вздох. Кажется, он всё делает правильно... Это осознание наводит на Пика ещё большие гнев и смущение. Ох, если кто-то из его напарников узнает, чем он занимался!.. Пик спешно берёт головку в рот, прежде чем дав стыду охватить себя полностью. Не важно, кто что скажет... Сейчас нужно сосредоточиться на Ромео. — Ах, милый!.. Осторожнее! — проститут вздыхает с неловким смешком, упирается ладонью в густую макушку. Он ценит напористость своего партнёра... Но это может плохо сказаться на удовольствии, — Следи за зубками... Ты можешь меня поранить. Пик прерывает рьяные облизывания и выпускает член изо рта. Он случайно укусил того?.. Не хотелось бы причинить тому боли... Тем не менее, голову на Ромео Пик вскидывает с яростным негодованием, во всю красу демонстрируя клыкастый оскал. Это его первый раз! Он не виноват! И если Ромео будет таким недовольным, то он и правда вцепится в его рабочий инструмент зубами! Недовольные разглядывания Ромео усмиряет заботливым спокойствием. Он гладит Пика по щеке, проводит по грубоватой мужской коже подушечками пальцев. Под бледным сиянием улиц карие глаза внимают к Пику с нежным воодушевлением. — Пожалуйста, будь осторожнее, Пик... — шепчет он тепло и влюблённо. Под его глубоким взглядом и неравнодушным тоном Пик чувствует, как беспомощно краснеет. Он тяжело дышит носом, переводит внимание обратно на член Ромео. Ужасно... Он совершенно не может противостоять этому сладкоголосому манипулятору. И, кажется, гангстер действительно хочет доставить ему удовольствие... Чтобы тот снова смотрел на гангстера как на кого-то важного, особенного. Не с благоговейным страхом, как это делали остальные мафиози... А с искренним неравнодушием. Головка члена Ромео вновь во рту Пика. Горячая... Влажная... Пик вылизывает её — старательно и как можно более нежно. Язык заполняет вкус смазки, а до ушей доносятся тихие, довольные вздохи Ромео. В том, что Пик делает, нет ничего плохого, верно?.. Ромео не какой-то недочеловек... Ромео милый, заботливый, открытый... Пик глубже вбирает крепкий ствол в рот, ласкает кольцом сомкнутых осторожных губ, обрамляет влажным следом слюны. За очередным довольным вздохом слышится упоённый стон. Гангстер изнемогающе жмурится. Он не должен негодовать и возмущаться... Он рядом с тем, кто его хочет. И с тем, кого хочет сам... Неопытность и стыд никак не изменят этого. То, что всегда делал с ним Ромео, не должно быть так трудно повторить... Пик касается бёдер Ромео. Где-то в уголке сознания пылающим возмущением горит недоумение и непонимание, направленное к самому гангстеру. Но обращать на них внимание уже поздно. Гангстер слишком далеко зашёл... И дальнейшие его действия не выйдут далеко за рамки, за которые он ступил в своём развратстве. Сжимая пальцами светлые бёдра, Пик насаживается ртом на член, старательно принимая разгорячённую плоть как можно глубже, после чего возвращается губами к головке. Вот так... Неспешно... Так же, как всегда начинает Ромео, проникая в его тело. Ромео с недоумением, но и изумлением наблюдает за Пиком. Не сказать, что это действительно минет... Но это приятно. И особенно приятно то, как усердно его партнёр пытается доставить ему удовольствие. Пик постепенно ускоряется; слышно, как он пыхтит с неровным, жарким дыханием. Рот настолько переполнился слюной и смазкой, что те просто стекают с уголков губ и струятся по шее... Пику не до того, чтобы прерываться и сглатывать. Он всё делает правильно? Ромео нравится? Может, если и неправильно, главное чтобы Ромео было хорошо... И, вроде бы, именно это значат томные звуки, исходящие с его стороны. К сожалению Пика, член Ромео в его рту не доставляет ему столько наслаждения, сколько когда тот глубоко в его анусе... Но что-то усладительное в этом есть. Что-то, что заставляет по заново воспрявшему фаллосу Пика катиться дорожкам влаги. И что вожделенно кружит голову в восторженном осознании, что он тоже способен доставить кому-то наслаждение. Весь член принять в себя не выйдет, но Пик и не пытается, чтобы ничего не испортить. Лишь ускоряет темп до тех пор, пока дышать ему не становится совсем тяжело. Он почти до синяков на светлой коже впивается пальцами в бёдра Ромео. Истекающая головка тыкается ему в глотку, пока он уверенно скользит языком и объятием губ вдоль пульсирующего ствола. Чувствуется, как Ромео мнёт его фиолетовые локоны, словно желая помочь Пику двигаться; как он дрожит всем телом, кажется, в преддверии кульминации. Упоительная разрядка вот-вот накроет проститута с головой... Но должен ли он позабыть о комфорте своего гангстера, что яро желал подвести его к этому восхитительному моменту? Некогда горделивый и полный принципов бедняжка переступил через себя и добровольно позволил трахнуть себя в рот ради его наслаждения. Не дать ему подавиться было меньшим, что проститут мог сделать. — Пик!.. Лапочка... Подожди, — как можно более осторожно Ромео берёт Пика за щёки. Его слова и действия не сразу доходят до увлечённого Пика. Но всё-таки тот останавливается, выпускает готовый к разрядке мокрый член изо рта. После чего смотрит на Ромео с молчаливым вопросом и смутным, опьянённым желанием. В ласковых разглядываниях Ромео гладит кончиками пальцев щеку, шею Пика. Подумать только... Отъявленный мафиози стоит перед ним на коленях, внимая покорным ожиданием. Влюблённый... Завороженный нежным карим взглядом... Ромео поводит большим пальцем по губам Пика, берётся за основание своего члена. Он постарался как следует, чтобы удовлетворить Ромео... Теперь дело за малым. Проститут мастурбирует себе, и нескольких спешных движений ладони хватает, чтобы достичь оргазма. Он прикрывает глаза с расслабленной улыбкой; блаженная эйфория своим теплом наполняет сознание и тело. Кажется, он сумел вспомнить, каково это заниматься сексом по своей прихоти, а не ради нескольких купюр... Запал спермы заканчивает на щеке и шее Пика, чьё горячее и неожиданное попадание на кожу заставляет вздрогнуть и зажмуриться. Прекрасно... Мало того что у него на торсе белые пятна от собственной кульминации, так ещё и Ромео решил его пометить. Да ещё таким бесстыдным образом! Ну и кто из них двоих здесь действительно проститутка? Пока Пик в душе проклинает себя, Ромео и всё на свете, сам Ромео опускается на матрас, чтобы передохнуть и отдышаться. Он поглаживает свои бёдра: на светлой коже отпечатались яркие следы пальцев партнёра. Это умиляет, несмотря на жгучее пощипывание. А когда он переводит взгляд на гангстера, то лик того встречает проститута уже знакомым негодованием. Правда, не совсем... Гангстер будто бы уже устал гневаться на происходящее. Устал принимать действия этого юнца-развратника в штыки... И устал бороться со стыдом и отодвинутыми принципами... — Прости, милый... — Ромео невинно улыбается прямо в сморщившееся, запачканное лицо Пика, — Я просто не хотел, чтобы ты подавился. Я возьму салфетки. Подожди... — он подползает к краю кровати, светя своей обнажённой пятой точкой и идеальной осанкой. Салфетки, салфетки... Должны быть где-то рядом с юбкой, рядом с другими полезными вещами. Ранее Пик бы постеснялся засматриваться на Ромео. Но сейчас он почти что смиренно наблюдает за тем, как тот свисает с матраса, изогнувшись со всей возможной пошлостью. Он то и дело переживал за свою мужественность и репутацию... Не дал себе прибить этого слащавого куртизана, будто проверяющего границы гангстерской раскованности... Он заслужил немного расслабиться и полюбоваться на тело своего объекта воздыхания. С небольшой пачкой салфеток Ромео возвращается к Пику. Он миловидно трёт тому лицо, аккуратно стирает со смуглой кожи густое, ещё тёплое семя. По окончанию их встреч хладнокровный гангстер всегда был мокрым, немного отстранённым и лохматым... Но обычно проститут не обращал на это внимание. Однако, сейчас... Когда это уже был не просто клиент... Его вид казался привлекательным. — А знаешь... Так ты выглядишь очень сексуальным, — лукаво подмечает он, стирает последнее влажное пятнышко с щеки. Пик яростно хмурится и заливается краской. Пожалуй, ему сложно сказать, что его задело сильнее... Наглый, хитрый вид озабоченного Ромео или же заигрывающее оправдание того, почему Ромео кончил ему на лицо. — Пошёл ты! — было выдаёт он. Но гнев его мигом унимают, когда Ромео прижимается к его губам в поцелуе. За напористым поцелуем следуют поглаживания напряжённого лобка Пика; ласковая ладонь пробегается по жаждущему прикосновений члену. Пик невольно вздыхает, грубо отвечает на поцелуй. Этот Ромео... Как вообще с ним ругаться, когда он открыто пользуется тем, что тело Пика слабеет в его руках?.. Салфетками Ромео продолжает протирать шею Пика, грудь. Под его созерцаниями Пик задумчиво, смущённо молчит. Неужели это правда?.. Неужели Ромео действительно что-то к нему испытывает? — Я... правда тебе нравлюсь?.. — Правда, дорогуша. Нравишься, — беззаботно подтверждает Ромео, и Пик отворачивается. Тяжело справиться с тем, что уголки губ стремительно пытаются подняться... Впрочем, тень радости быстро гаснет из-за дальнейших, серьёзных слов Ромео, — Но если ты хочешь каких-то отношений, то подумай как следует. Потому что бросать проституцию ради тебя я не собираюсь. Мне нужно кормить ребёнка... Пик мрачно хмыкает. Ему не хотелось бы делить своего парня с кем-то другим... С другой стороны, оставлять Ромео без средства заработка было бы неправильно. Какой выход из этой ситуации можно было придумать? — Может быть... Я стану твоим единственным клиентом? Ромео комкает запачканные салфетки, довольно вскидывает бровь. Даже так? Пик готов пойти на лишние траты, лишь бы заполучить всё внимание пленившего его куртизана? — Я продолжу платить тройную цену. И иногда... — в робостном стеснении Пик поглаживает свой локоть. Что вообще из себя представляют эти отношения?.. Стоит ли искать их именно с Ромео? — Ты будешь сопровождать меня в кино или рестораны. Или куда ты сам пожелаешь... Скомканные салфетки Ромео бросает на пол. Он завладел сердцем богатой и влиятельной персоны. Это хорошая возможность наладить свою жизнь! А так же устроить себе долгосрочный отпуск от проституции... Пожалуй, он ничего не потеряет, если попробует эти отношения. — Из проститутки в эскорт? Это привлекательное предложение! — Ромео смеется. В его глазах и улыбке, полных коварного лукавства, Пик подмечает какой-то нехороший огонёк. Уж не предложил ли он свои сердце и кошелёк распутной содержанке?.. — Но я не смогу его принять, пока не буду уверен, что могу отдать тебе всего себя. Ромео привстает и под задумчивым наблюдением Пика снимает с себя чулки. Всего себя?.. Разве не Ромео говорил недавно, что доверяет ему? — Понимаешь... Одно дело заниматься с кем-то сексом, когда вы ничего никому не должны, — снятые чулки проститут поглаживает большими пальцами, — Но отношения — это серьёзно... Я не хочу, чтобы мне внезапно разбили сердце. Если ты действительно так хочешь быть со мной... — руки Ромео крепко натягивают чулки словно верёвку, — Покажи, что ты готов быть хорошим мальчиком, сладкий. Дай мне свои руки. Пик нервно сглатывает. Ромео... решил связать его?.. Какого чёрта?! Они уже вышли за все допустимые границы! Сперва Пик решает яростно высказаться. Он раскрывает рот, сверкая клыками. Но очень быстро закрывает, передумав... Если бы Ромео хотел его убить или ограбить, то он бы уже давно это сделал. Но каждая их встреча заканчивалась хорошо. Повода как-то остерегаться Ромео у Пика не было... Это просто нелепая проверка на доверие. Или извращённый способ развлечься. Смирившись с просьбой Ромео, Пик неохотно протягивает ему руки. Ромео отвечает на это своей привычной, добродушной улыбкой. Чудесно... Он рад, что эта преступная ячейка идёт ему навстречу. — Хорошо... — проститут обматывает чулки вокруг запястий гангстера и крепко связывает. Женский аксессуар оказывается на удивление плотным. При всей силе гангстера, освободиться будет затруднительно, — Теперь я буду очень признателен, если ты встанешь на четвереньки, лапочка моя. Ромео оставляет на щеке Пика мягкий поцелуй и поднимается на ноги. Пока он обходит Пика, ступая по мятому матрасу, Пик исполняет еще одно пожелание лукавого партнёра. Проститут обходится с ним прямо как господин... Находиться в чужом подчинении странно. Правда, не сказать, что совсем уж неприятно... Всё-таки, какие игры ни затеял бы проститут, они всё равно приведут к яркой разрядке. Потому, так и быть — гангстер немного побудет в роли послушного агнеца. Блестящая игрушка Ромео покоится в маленькой сумочке вместе с косметикой. Он подбирает её и устраивается позади Пика, легко шлёпает того по ягодице, на что получает недовольное, смущённое мычание. Всё идёт хорошо... Пускай Пик и дальше его слушается. — А теперь стой спокойно... — Ромео гладит Пика по пятой точке, раздвигает ягодицы в стороны, чтобы получше раскрыть себе вид на растянутый анус. Смазки в проходе ещё достаточно... Но всё равно не будет лишним позаботиться о мягком проникновении. Ромео вылизывает блестящий ствол своей игрушки, берёт в рот, чтобы разогреть. А Пик лишь продолжает стоять в ожидании, недоумении и предвкушении. Чем это развратное существо там занимается?.. Жар рта не сумел полностью избавить игрушку Ромео от прохлады. Когда Пик ощущает конец той у своего ануса, то вздрагивает, выдаёт тихий стон. В каком-то смысле, это даже приятно... Затем Ромео осторожно вставляет ствол в горячее тело Пика; твёрдый небольшой диаметр гладкой поверхностью трётся о простату. Ромео водит игрушкой туда и обратно, вставляя её в трепещущее нутро, а затем почти вытаскивая. Пик в жарких вздохах немного подаёт бёдрами навстречу ласкающей руки; чувствуется, что под жаром его тела прохлада понемногу оставляет странный предмет. Именно это проститут и планировал?.. Раззадорить перед тем, как он снова войдёт в гангстера своим членом? Ласки затем вдруг прерываются. Ромео даже жалко, что пришлось остановиться. Он бы с удовольствием ещё и ещё наблюдал бы за тем, как Пик в удовольствии качает бёдрами!.. Но, увы... Пора переходить к самому важному. Ромео оставляет потеплевший ствол глубоко в теле Пика и крепче берётся за его боевое основание. — Однажды мои родители оказались не в то время и не в том месте... Они были убиты, — рассказывает проститут своим спокойным, миловидным тоном. Гангстер старается унять шумное дыхание, чтобы получше вслушаться в его слова. К чему это он сейчас?.. Зачем вспомнил трагичное прошлое на столь неуместном моменте, — Я не держу ни на кого зла. Но в тот день я решил, что мне нужно уметь постоять за себя. Позади раздаётся металлический щелчок. Животрепещущий звук, который Пик ни с чем не перепутает... Это курок револьвера, вращающий барабан с пулями. Того револьвера, который по воле Ромео сейчас был прямо в нём. В происходящее настолько не верится, что Пик совершенно теряет способность дышать, замерев всем своим телом... В кого он, чёрт побери, влюбился?.. — Я не боюсь тебя и таких как ты, лапочка, — Ромео продолжает с улыбкой. Он придвигается ближе к Пику, опирается свободной ладонью о матрас, касается грудью смуглой спины. А злосчастная рукоять револьвера продолжает грозно упираться в смуглые ягодицы, — Но... Ты часть мафиози. И даже если ты кажешься мне милым, ты способен на ужасные вещи. Кончиком носа Ромео проводит по плечу Пика, прижимается щекой к его щеке. Пик совершенно не понимает, что должен сейчас испытывать... В голове крутится гнев, страх, возбуждение. А снаружи смесь буйных эмоций выражается всего лишь взволнованным окаменением. Если с ним что-то произойдёт, то только он сам будет виноват в случившемся... А где-то на краю сознания теплится надежда, что это не подлое предательство, и что он всё ещё может доверять манипулятивному проституту. — И если мы будем вместе... Я не позволю тебе даже подсознательно считать, что ты можешь сделать со мной всё, что захочешь, — раздаётся у уха Пика серьёзный, безулыбчивый шёпот. Ромео грубым толчком заставляет ствол револьвера скользнуть по простате; Пик издаёт стон неожиданности и вожделения, рефлекторно выгибается. Чёрт... Конечно, он не должен сейчас паниковать как загнанный в угол трус. Но и наслаждаться данной ситуацией столь же неуместно! Проклятый Ромео... — Ты никогда не поднимешь на меня руку... Ты никогда не обидишь моего ребёнка... И ты будешь самым заботливым парнем на свете и поможешь нам с переездом. Ещё несколько толчков провоцируют аналогичную реакцию со стороны Пика: он беспомощно стонет, не в силах противостоять удовольствию. Какой сумасбродной ни была бы ситуация, он всё ещё в руках того, кто сводит его с ума... И злиться правильнее было бы именно на себя... — Я никогда не убивал людей просто так... — гангстер угрюмо выдыхает. Наверное, со стороны проститута было оправдано немного подстраховать себя рядом с таким опасным членом общества... Но, чёрт возьми! Не так же! — И я не из тех подонков, кто будет бить своих близких. — Ох, значит ты у нас благородный рыцарь? Тогда у нас всё будет хорошо, и мне можно не переживать? — Ромео возвращается назад, поближе к ягодицам Пика. Приятно снова слышать его насмешливый, невинный тон. Вот только он всё ещё держит оружейный ствол в анусе Пика! И не просто держит!.. Анальная мастурбация продолжается, снова заставляя Пика потерять шаткий покой. — Ромео! Вытащи это из меня!.. — кричит он; голосом овладевает волнение и желание. За криком следуют вздохи недавнего, смутного удовольствия; Пик кусает губы и утыкается лбом в свои руки. Будет мало приятного, если Ромео случайно выстрелит... Да и нынешнее удовольствие скорее раздражает его своей неправильностью, чем доставляет искреннее наслаждение... — Но тебе же нравится!.. Разве нет? За игривым смехом следуют прикосновения к члену Пика. Ромео массирует и гладит заскучавший отвердевший орган. Пик в ужасе распахивает глаза. Нет... Нет-нет-нет!.. Ромео решил довести его до оргазма с помощью этой опасной штуки? — Ромео, чтоб тебя!.. — Ты согласился быть хорошим мальчиком, — строгий тон обрывает протесты Пика. Движения ствола показательно замирают. Ромео от него просто так не отделается... — Вот и стой спокойно и наслаждайся. Плохие мальчики оргазм не получают... Пик негодующе рычит. Может, разгрызть чулки и попытаться схватить Ромео за руки?.. С чего это его так заворожил этот неоправданный садизм над кротким гангстером? Возвращение приятных ощущений заставляет снова оказаться между страхом и удовольствием. Аккуратные пальцы Ромео мягко обхватывают влажный ствол Пика, большой палец гладит головку; рука с револьвером осторожно толкается в скованное гангстерское тело. Пика злит происходящее... Ромео только недавно жаловался, что не может ни с кем полностью расслабиться наедине! А теперь сам подвергает того, с кем всегда был нежен и обходителен, волнительным пыткам. — Почему ты это делаешь?.. — выдыхает гангстер. Губы его подрагивают от изощрённых манипуляций, а тело то и дело отзывается довольным откликом. Пожалуй, борьба эта проиграна заранее, как сильно гангстер бы ни тревожился за свою жизнь... — Мне нравится смотреть, как ты получаешь удовольствие, — отзывается позади добродушный голос, — И чувствовать себя главным тоже приятно!.. Такая восторженность со стороны Ромео кажется излишней. И всё же она заставляет Пика криво усмехнуться. Да, в который раз эта коварная, невинная бабочка ставит горделивого мафиози на колени... Либо настолько убедителен его сладкоголосый тон, либо настолько пылки к нему чувства гангстера. Так или иначе, не только Ромео сыграл роль в том, чтобы овладеть Пиком. — Ты главный только потому что я тебе позволил, талантливый ублюдок... — Вееерно, — сладко протянув, Ромео растирает смазку по всему члену Пика. Удовольствие от движений револьвера вкупе с надрачиваниями становится сильнее. Закономерно и переживать о своей безопасности получается трудней, — Потому что ты знаешь, что можешь мне доверять. Потому что я не сделаю тебе ничего плохого, и просто хочу доставить тебе удовольствие, сладкий... Пик фыркает в нервной насмешке. Это чудесно, что Ромео так стремится его порадовать. Но обязательно надо было переходить к такому экстремальному способу? Впрочем, в убедительности этому похотливому чудовищу не занимать... Его уверенная ладонь быстрее двигается на члене Пика. Сам он припадает языком к колечку мышц, ненасытно вылизывает промежность и заодно ствол револьвера. И Пик окончательно переходит на сторону вожделенного расслабления: с истомным стоном запрокидывает назад зардевшее лицо; локти, будучи не в силах удержать измождённого хозяина, скользят вперёд, и Пик опускается к смятому матрасу грудью, бессильно изгибаясь в позу которую никогда бы себе не позволил. Ничего... Он ещё ответит Ромео за эту выходку. А пока лучше сосредоточиться на том, чтобы поскорей достичь финала... Когда исступительная пытка близится к завершению; когда член Пика пульсирует, а сам он стонет чаще и глубже, то Ромео сосредотачивает на разыгрывающейся кульминации всё своё внимание. Быть в спальне при власти после того, как почти каждый твой клиент подминает тебя под себя как прелестную девчушку, было приятным разнообразием... Ромео и правда испытывал неподдельный восторг от всего происходящего. Может ли он ещё сильнее раскрепостить этого некогда скованного, горделивого гангстера? Вот бы изогнуть его в ещё более восхитительную позу... Чтобы тот сам просил о большем!.. Чтобы так же подавался Ромео навстречу!.. Чтобы стонал его имя!.. Член Пика изливается в руку Ромео, пачкает влажным жаром кровать; Пик в бесстыдном томном восклике подает бёдрами назад, крепче прижимаясь к стволу револьвера и юркому языку. Где-то в подсознании что-то пытается напомнить Пику, как опасна нынешняя ситуация... Как опасно, что он столь беспечно отдаётся головокружительным ощущениям... Но искристое наслаждение глушит собой дымку волнения. А затем рассудок и вовсе меркнет в безмятежной истоме, пока Ромео замедляет движения револьвера и языка. Высвобождение опасного оружия из себя Пик не замечает: слишком истощён. Впрочем, Ромео тоже никуда не спешит. Он рассматривает то, как по смуглым бёдрам катится слюна и смазка; то, как постепенно светлеет запотевший изгиб гангстерской спины; то, как глубоко вздыхает крепкая грудь, пока Пик приходит в себя. Хочется как можно детальнее запомнить этот момент... Насладиться каждым кусочком столь красивой картинки... Но чем дольше Ромео рассматривает обессиленного Пика, тем острее ощущает своё желание. Желание снова овладеть познающим плотские усластия Пиком и снова окунуться вместе с ним в пылкое наслаждение. Пик открывает глаза, когда Ромео снова садится напротив него; устало смотрит на своего добродушного садиста из-под мокрой чёлки. Ромео кладёт запачканный револьвер рядом с собой. Облизывает мокрые от семени пальцы. Берёт пачку сигарет и закуривает. Стоит ли наброситься на него, пока он отложил оружие?.. Или Пику стоит и дальше демонстрировать покорность?.. — Я хорошо тебя напугал, да?.. — серебристый ментоловый дымок снова обрамляет пространство тёмной, мотельной комнаты. Проститут выглядит по-странному довольным, — Но не считай меня безумцем! Я бы ни за что не вставил в тебя настоящее оружие, милый. К тому же... — проститут мягко берёт гангстера за челюсть, немного приподнимает его голову, влюблённо заглядывая тому прямо в янтарные глаза, — Ты вёл себя очень хорошо. Пик теряется: сначала от смущения на похвалу его послушания, после — от недоумения на раскрытие коварной правды. Ромео отпускает его голову, затягивается. Пик не без труда заставляет себя подняться и сесть на месте. По ощущениям он так ослаб, что даже если бы решил напасть на Ромео, то просто упал бы с кровати... — То есть... Это ненастоящий револьвер? Ромео с лёгкой насмешкой качает головой: нет. Конечно же нет! Он берёт игрушку и протягивает в связанные руки Пика. Пик не знает, что и сказать... Ему и так после всего случившегося будет тяжело смотреть на себя в зеркало. Но то, что на грозу улиц надавили игрушечным оружием?.. Плевать на то, как он стонал и изгибался в объятиях проститутки... Вот это было истинной причиной испытывать стыд! — Я подарил его Феликсу, чтобы тот мог использовать его как отвлекающий маневр, если вдруг он встретит нехорошего человека. Настоящее оружие давать ребёнку опасно и как-то... неправильно. Но ему мой подарок не понравился! — Ромео смеётся. Пик рассматривает игрушку, поглаживает тяжёлый металл пальцами, — Он больше любит кукол и плюшевых зверюшек. Но, знаешь... Мне кажется, он и без оружия даст отпор кому угодно! Курок револьвера ещё взведён. Пик направляет оружие в сторону комнаты и жмёт спусковой крючок. Оружие «стреляет» громким хлопком. Похожим на настоящий выстрел... Но значительно тише и без патронов... Затем Пик и сам зажимает курок. Металлический щелчок столь же напоминает настоящий, хоть и чувствуется в нём какая-то фальшь. Пожалуй, встретив такую игрушку в подворотне у незнакомца, гангстер не отличил бы её от настоящего оружия... Она выглядит, весит и почти что пахнет как реальный револьвер. — Конечно ему не нравится твоя игрушка... Она же бесполезна, — хмыкает гангстер, — Из неё даже по банкам не постреляешь. — Феликс не стреляет по банкам. И окна чужие тоже не бьёт, — ответ воспитателя ребёнка выходит надменным и строгим. Уж он-то явно разбирается в воспитании детей лучше, чем какие-то мафиози... — Он хороший, послушный мальчик. — Он сам тебе это сказал? Не верится Пику, что мелкий мальчонка будет и впрямь прилежным и милым. Это же ребёнок, полный буйных гормонов! Потому на россказни Ромео он отвечает наглой, злорадной насмешкой. Ромео сначала молчит, столь же высокомерно строгий. Но быстро и сам отвечает тихой насмешкой: сдаётся... — Нет... Но я надеюсь, что если снова и снова буду себе это говорить, то он прекратит драться с одноклассниками... Ромео тянет к Пику свою сигарету, чтобы тот затянулся. Пик принимает угощение. Руки начинают болеть... Когда его уже развяжут?.. — Но всё, что я сказал тогда... Я абсолютно серьёзно, — строгое хладнокровие возвращается на некогда добродушное лицо. Ромео затягивается. В карих глазах горит его то, что больше соответствует члену мафии, а не ночной бабочке, — Я не дам посадить себя на цепь и не стану твоей верной собачкой. И я сделаю всё, чтобы Феликс снова не встретился с насилием и ужасом. Хочешь отношений?.. Тогда ты будешь в них не хладнокровным гангстером, а благоразумным гражданином. Заботливым и милым. Идёт? Немного помолчав, Пик кивает. Да, он убийца... Он властный и хладнокровный, и долгих отношений ни с кем не имел... Вот только это не значит, что он не способен отличить чёрное от белого. Ромео отвечает улыбкой на его согласие, снова делится сигаретой. Тёплый табак немного бодрит... Но в то же время приятно дополняет изнурительное послевкусие после секса... — Чтобы сказать мне это — не обязательно было пихать в мою жопу револьвер. — Может быть... Но это было бы не так интересно!.. — проститут беззаботно смеётся, а гангстер всерьёз задаётся вопросом: не пожалеет ли он об отношениях с этой миловидной бестией? Чтобы освободить Пика, Ромео прижимает к повязанным чулкам сигарету. Тонкая ткань рвётся под жаром тлеющего табака. Немного жалко их... Ромео нравилось как они украшают его ноги... Однако, если теперь ему не придётся быть проституткой, то порча чулков должна приносить облегчение, а не грусть. Освобождённый Пик откладывает игрушечный револьвер и трёт свои запястья. Намного лучше!.. Онемевшие руки сильно портили бы его расслабленный настрой... Ромео тушит сигарету, рассматривает дырявые порванные чулки. Значит, теперь ему не придётся заниматься сексом со всякими незнакомцами?.. Можно будет не мёрзнуть на ночных улицах, бросить виагру и сигареты?.. Как же это странно... — Будет... странно, если ты будешь давать мне деньги за секс, если мы в отношениях, — Ромео неспешно комкает чулки. Может, из их пары что-то выйдет? Может, у них получится счастливый и безбедный союз? — У меня ещё есть накопления, чтобы дома были еда и свет... Хватит на пару месяцев. Мне нужна только помощь с переездом. Если ты обустроишь меня в престижном районе подальше от Чикаго, то я смогу хорошо зарабатывать, — придвинувшись ближе к Пику, он обнимает его за плечи, гладит по волосам. Глаза его полнятся нежностью, под влиянием которой Пик готов сделать что угодно. Только бы это создание и дальше смотрело на него с таким искренним теплом... — Тогда я смогу заботиться о Феликсе и водить тебя на свидания... Толстосумым миллионером Пик не был, но на приличный дом разориться мог. Это был серьёзный вклад в отношения, показатель того что он готов к ним и желает их. Плюс, это неплохая компенсация того, что Ромео сохранит компромат на мафиози при себе... Да и встречаться с Ромео в другом городе будет проще и намного полезнее для репутации Пика. — В Вашингтоне есть спокойные районы с приличными школами и дорогими ресторанами. Я могу помочь тебе перебраться туда. Но у меня есть условие... — гангстер берёт свою ласковую содержанку за руку, чтобы остановить поглаживания, — Ты никому не должен говорить, что мы встречаемся. Меня перестанут воспринимать всерьёз, если в семье узнают что я встречаюсь с мужчиной. — Оу, даже Феликсу нельзя говорить? — Ромео строит нарочито грустную мордашку, — Но я бы так хотел познакомить его с таким красавцем! — Ромео. Увы, игривого настроя Пик не разделяет: плохая репутация может стать угрозой для его жизни. Видя его серьёзный настрой, Ромео тоже становится серьёзнее. Если это то, чего его парень желает, то он пойдёт ему навстречу. — Хорошо... Я всё понял, — выдав понимающую улыбку, блудник-содержанец вновь зарывается в волосы своего мафиози, — Можешь не переживать, Пик: я буду молчать. Отношения в тайне это даже романтично... Все условия обговорены. Ромео тянется к Пику за поцелуем; Пик обнимает Ромео за талию, гладит поясницу и спину. Теперь у гангстера будут отношения?.. Теперь можно не скитаться по ночным улицам в поисках того, как утолить своё одиночество?.. Не верится... Но вот умелый язык обвивается вокруг его собственного, ласкает жаром и вкусом ментола, и гангстеру и впрямь хочется принять что всё это не скрасивший холодную ночь сон; что дальше всё будет только лучше. — Я хочу тебя... — мурчит Ромео, едва оторвавшись от губ Пика. К которым быстро возвращается с кроткими поцелуями, что затем следуют к щеке, к виску — будто тот пытается обласкать всё лицо Пика, — Я не сильно истощу тебя ещё одним разочком? Ты позволишь мне снова войти в тебя, Пик? Поцелуи переходят к волосам. Пик прикрыв глаза наслаждается теплом и нежностью, которыми его окружили. Против ли он? Скорее, нет: в руках Ромео ему приятно. Разве что, в сон клонит... Ещё один оргазм, вероятно, заставит тело отключиться. Если так, то он заснёт и проснётся не один? — А потом? Ты уйдешь домой?.. — череда поцелуев прерывается. Ромео встречается с янтарными глазами, осторожно выражающими нужду. — Нет... Я останусь здесь, с тобой. Столь же тёплый ответ, сколь и взгляд карих глаз лишний раз обнадёживает Пика. Он выдыхает и мягко выбирается из объятий Ромео. Раз он скоро заснёт, то лучше всего подойдет поза без лишнего напряжения... Он подбирает тюбик со смазкой и ложится на бок, головой на подушку. Самому себя смазывать ощущается странно... Но не так стыдно и смущающе, как казалось то что происходило ранее. Ромео вскрывает ещё один презерватив, любуется столь очаровательным зрелищем. Зардевший и хмурый Пик всеми силами старается удержать взгляд на своих гениталиях, пока его влажные пальцы гладят растянутый анус... Как мило, что он столь заботливо подготавливает себя для Ромео!.. Натянув новый презерватив на член, Ромео присоединяется к Пику: ложится на другую подушку, напротив своего парня-стесняши. — Ты такой хорошенький... Прямо как котёнок! — Заткнись... — грубить выходит неуверенно. Всё-таки он получил чего хотел... Он должен быть счастлив, а не отдаваться смущению. — Скажи, что хочешь меня. Скажешь? Пожааалуйста!.. Приготовления окончены. Пик освобождает руки и поднимает на Ромео взгляд, полный смятения. Этот щенячий вид, будто его пассия ждёт угощений... И что Пику делать? Наверное, только идти навстречу этой выпрашивающей заигрываний особы. — Ты и сам знаешь это... Да, я хочу тебя. Ромео не скрывает восторга от услышанного. Он подвигается ближе к Пику, обнимает его за талию; оба столь близко друг к другу, что в глазах обоих можно рассмотреть сияние своей, отдельной вселенной. — Ты хочешь, чтобы я тебя взял?.. — Да чёрт... — Пик слабо фыркает, касается плеч Ромео. Когда они уже перейдут к делу? — Да. — Скажи это... Пик устало кривится. Какая в этом необходимость, если всё и так очевидно? Если теперь они считаются парой? Порадовать Ромео? Или ему просто нужно напомнить, что он небезразличен и желанен, как когда-то Пик хотел чтобы то же дали понять и ему?.. Со столь раскрепощённой фразой справиться будет непросто... Пик сглатывает. Пальцы его крепче берутся за плечи Ромео. Это то, чего он хочет... Чтобы эти руки ещё недолго держали его в своих объятиях, окутывая чудесной иллюзией, что никогда его не отпустят. Правда, теперь... Есть настоящий шанс, что это не останется просто иллюзией. — Возьми меня... Счастье в лице Ромео быстро сменяется вожделенным лукавством. О, его скромный мафиози преодолел себя ради него!.. Ну как можно не последовать его трепетной просьбе? Ромео кладёт ногу Пика себе на бок. Так будет удобнее проникнуть в его тело... Он гладит бедро Пика, его талию, его руки; Пик тихо, сбивчиво вздыхает в мирном предвкушении, поглаживает светлые плечи. Сейчас Ромео снова будет созерцать его блаженный лик... Будет слушать его непотребные стоны... Но теперь Пику не нужно подавлять себя или скрывать удовольствие. Теперь перед ним — его парень, с которым он будет смущаться всё меньше и меньше. С которым он может позволить себе перестать быть хладнокровным и горделивым. Осторожное проникновение — Пик выдаёт томный вздох, Ромео с довольной усмешкой гладит его по волосам. Может, он и не помнил его имени... Но как можно было забыть столь необычного клиента? Того, кто стремился не вырвать для себя немного любви, используя чужое тело. А того, кто позволил проституту создать для него любовную иллюзию, вверив себя в чужие руки. Но теперь... Никакой иллюзии. Мягкие, плавные толчки постепенно стесняют объятие наслаждения, навевают ощущение небывалой ранее близости. Теперь всё по-настоящему, и Пик видит это каждое мгновение, что обращён к нему влюблённый взгляд Ромео. Ромео касается боков Пика, тянет к себе, чтобы тот двигался ему навстречу. Пик неуверенно решается исполнить пожелание партнёра; крепче берётся за светлые плечи и подаётся тазом к лобку проститута, пронизывающего его своим твёрдым членом. Лукавство в лице проститута смущает... Но гангстер старается не обращать на смятение внутри себя внимание. Ему хорошо... Он тоже полон пылких симпатий... И он готов это показать. — Я ещё никогда не занимался сексом в этой позе... Обычно все хотят быстрого оргазма. А мы можем медленно наслаждаться друг другом... — Мы похожи на трущихся друг об друга тюленей... Такое сравнение романтично настроенного Ромео не прельщает. Он смеётся, но небольно хлопает Пика по груди, протестуя. Ну что за нелепые сравнения? Ничего подобного! — Ты портишь настрой... — вздыхает проститут, но решает не вводить своего гангстера в неловкое положение, — Ну а?.. Я был бы симпатичным тюленьчиком? Сперва Пик молчит, задумавшись. Наверное, он должен исправить то, куда вылился диалог... Вернуть веяние нежности и интимности... Подумав, он озаряется уверенной улыбкой: — Ты был бы так чертовски хорош собой, что рыба сама бы прыгала к твоим ногам. Или что там у тюленей... Ромео выдаёт умилённый стон на заявление Пика. Пику кажется, что он справился, исправил положение, вызванное своим смущением. Ромео тянется к нему за поцелуем; пальцы мягко зарываются в фиолетовые локоны, а плавные толчки продолжают медленно кружить голову томным наслаждением. Пику кажется, что он готов отдать что угодно, лишь бы этот момент продолжался как можно дольше... — А как человек?.. Ты считаешь меня симпатичным? — Ромео хлопает глазками, открыто выпрашивая комплимент. Пик растерянно поджимает губы. Сложно подобрать слова... Конечно Ромео симпатичный. Даже больше, чем симпатичный! Вот только как правильнее это выразить тому, кто особо никогда не делает комплиментов? — Ты... очень симпатичный. Даже слишком... Тебе не подходит это слово... — Тогда какой же я?.. — Ромео мягко гладит грудь Пика. Пик опускает вниз янтарные глаза. Он больше, чем симпатичный... Но гангстер с ним здесь не из-за этого. — Милый... Ласковый... Я ни на одну женщину не смотрел так, как на тебя. Но мне плевать, насколько ты привлекательный. Ты заставляешь меня забыть, сколько отбросов в этом грязном городе. Тебе здесь не место, Ромео... Это не то, что Ромео хотел услышать... Но подобная искренность Пика его более, чем радует. Он жмётся ближе к Пику, прибирает в крепкие объятия, заставляет упереться подбородком себе в плечо. От тесноты жарких объятий Пик испускает потерянный стон. А от нарастающих крепких толчков голос его не смолкает, отдавая в душное пространство звуками блаженного упоения. — Мне нравится, что ты видишь во мне не только симпатичную мордашку... — довольно вздыхает Ромео. Его гангстер близко-близко... Горячий как снаружи, так и внутри... Невольно трётся своим членом о его живот, оставляя отметины тёплой смазки на светлой коже... Проституту чувствуется, что ему скоро тоже будет тяжело сдерживать голос, — Хотя мне приятно, что я пробудил в тебе новые влечения!.. Пик тихо посмеивается. Да... Сам не ожидал, что где-то в нём кроются гомосексуальные наклонности... Хотя, возможно, лишь Ромео стал исключением, и ни к кому другому его не потянет. По крайней мере, он точно не хочет, чтобы его тянуло к кому-то ещё... В порыве нежности Пик касается губами плеча Ромео. Не в поцелуях, но в осторожных поглаживаниях его губы следуют к шее Ромео, затем возвращаются в сторону переплетения руки. Изумлённый Ромео чувствует, как по его спине пробегают мурашки. Кажется, это первый раз, когда Пик пытается выразить влечение и привязанность... Проститут счастливо проводит носиком по уху гангстера и тепло шепчет: — Ты слишком мягкий и хороший для мафиози... Я рад, что познакомился с тобой. Ты правда мне нравишься, Пик... Пику в ответ на это хочется фыркнуть. Будет тяжко, если его смягчившаяся, избавившаяся от одиночества натура будет с трудом вести семейный бизнес... Лучше уж, чтобы это оставалось в пределах спальни. Но раз сейчас он в этой самой спальне... Гангстер расслабленно обнимает проститута за торс, робко жмётся губами к светлой шее. Как же всё-таки приятно слышать о чужих симпатиях!.. Рядом с нежным партнёром можно позволить себе побыть тем, кем нельзя в окружении своих хладнокровных напарников и ожесточённых опасных улиц... Столь же нежным и искренним в своих чувствах. Под сладостным, разрастающимся экстазом в унисон сливаются довольственные голоса. Смятые простыни, пошлые запахи, тесные объятия — Пику кажется, что он ещё никогда не был столь близок к тому, что можно было назвать счастьем. Они двигаются навстречу друг другу уверенно и открыто, наслаждаясь каждым мгновением страсти, в которое разделяют поцелуи и поглаживания, чувствуя друг друга горячей мокрой кожей и потерявшим спокойный ритм сердцебиением. Ромео прикусывает ухо Пика, в который раз проводит ладонью по его патлатым волосам, не в силах сдержать восторженной улыбки. Ему нравится его мужественный, горящий опасностью запах... Нравится его смуглое сильное тело... Нравится его плотное, мягкое нутро, ласкающее изнутри его член... Нравится будто бы каждая деталь того, что зовётся «Пиком»!.. Он берёт своего гангстера за шею, тянет к себе, чтобы затем негрубо, но ненасытно впиться в его губы. Его толчки ещё крепче, ярче терзают тело гангстера, провоцируют у того мычание, упоённые вздохи, растворяющиеся в пылких поцелуях. То, как искуcсительно целуется милый куртизан... Как сминает его кожу, оставляя прикосновения, отметины своего желания... Как двигается чувственно и исступляюще, словно зная все слабости своего боевого партнёра и каждой фрикцией стремясь запечатлеть в его сознании несмолкающий поток эйфории... Пик уверен, что надолго его не хватит, как бы ему ни хотелось продолжать. Но он готов расстаться с этими головокружительными ощущениями... После будоражащего финала он продолжит пребывать в объятиях Ромео. И уходить до первых лучшей рассвета ему больше не нужно. Приближение оргазма ощущают оба. Пик чувствeет, как дрожит в нём член Ромео; впивается пальцами в светлые лопатки, прижимает ногой поясницу партнёра поближе к себе. Ромео со всем страстным воодушевлением кусает свои губы, чувствуя, как пульсирует обхватившее его ствол колечко мышц; как чаще и глубже вздыхает, стонет Пик. Похоже, они придут к кульминации вместе?.. Более желанной вещи Ромео представить и не мог... Он крепко берёт своего гангстера за бока, властно направляет к себе, спешным ритмом подводя их обоих к пику. Обоюдные громкие стоны влюблённой симфонией врезаются в сознание. Обоюдные толчки в тесных, вожделенных объятиях разжигают пронизывающий каждую клеточку тела пламенный фейерверк ощущений. Пик обрамляет своей спермой живот Ромео, с несвойственным ему трепетом прижимается головой к светлому плечу и зарывается в розовые волосы. Обожжённый отметиной страсти Ромео кончает в недоступное ему тело Пика, прижимает к себе охваченного эйфорией партнёра настолько крепко, насколько это возможно, и припадает губами к его шее в лёгких покусываниях. Единовременный приход к будто бы нескончаемому, забвенному наслаждению лишь сильнее вверяет чувство нежной близости... Навевает с последующей, упоительной экзальтацией то, что дальше у них двоих всё будет столь же чудесно, если не лучше... Яркий финал лишает Пика последних сил. Он постепенно засыпает у груди Ромео, окружённый знакомым теплом и мягкими поглаживаниями, невесомыми поцелуями. Ночная тишина, скрашиваемая расслабленными дыханиями и затухающим ароматом страсти, сопровождает гангстера в расслабленную безмятежность. Проститут прижимается губами к его макушке, продолжает окружать лаской. Обычно они сразу расставались после секса... Гангстер приводил себя в порядок, оставлял деньги и скрывался во тьме улиц. Проститут возвращался под одинокие бледные фонари, ожидая в прохладе непогоды новых клиентов. А теперь... Теперь он может просто расслабиться. Не с напуганным Феликсом под боком... Не с болезненным опустошением после долгого обслуживания... Он заснёт и проснётся с неравнодушным к нему, угрюмым очаровашкой. И это осознание доставляет Ромео не меньшее удовольствие, чем прошедшая ночь полного изнурительной страсти секса... Утренние, тёплые лучи солнца заглядывают в окно, настойчиво пестрят своим золотистым светом на веках. Пик недовольно жмурится, но продолжать спать ему всё так же не дают: на этот раз Ромео. Он целует лицо Пика, говорит что его уже ждёт завтрак. Сквозь остаток сна Пик слышит, как Ромео спускается с кровати и уходит, а сам он переворачивается на бок. Пора бы вставать... Нельзя лениво залёживаться, будучи владельцем серьёзного дела. Иначе можно проспать наступление конкурентов! Вот только как вообще можно высыпаться с полным похоти партнёром, который то и дело стремиться выпить из него все соки? Пик садится на большом, мягком матрасе. Светлая спальня приветствует своим уютом его усталые глаза. Гангстер трёт челюсть: немного побаливает от их игр со связываниями. Но чего только не сделаешь, лишь бы не портить сон ребёнка? Закутавшись в халат, гангстер тоже выбирается из уютных объятий одеял и выходит в коридор. За дверью в ванную шумит вода. Вероятно, Ромео отправился в душ. Пик спускается на первый этаж и проходит в светлую кухню. Завтрак и правда стоит на столе, ожидая голодного гостя. И ожидая, когда к своей тарелке притронется Феликс... Потому что вместо еды тот сидит и вращает в руке блестящую нож-бабочку. А при появлении в кухне Пика он роняет свой новый подарок на пол. — Ой... Привет!.. — ребёнок озаряется неловкой улыбкой, спешит поднять балисонг. — Разве я не говорил тебе не играть с ним, когда Ромео рядом? — Пик реагирует строго, но спокойно; проходит к столу и садится рядом с Феликсом, — Кто знает, что твой братец со мной сделает, если узнает что я подарил тебе нож? — Прости, дядя Пик! Просто он такой здоровский!.. Покажи ещё раз, как ты его крутишь? Сияя предвкушением, ребёнок тянет балисонг к гангстеру. Тот не против снова показать пару трюков. Почему бы не порадовать впечатлительного мальчонку? Пик уверенно хватается за рукоять, и блестящий нож кружится вокруг его пальцев, вокруг его кисти словно стая серебристых мотыльков. Сияющий взгляд и широкая улыбка Феликса заставляют Пика легко усмехнуться. Наверное, стоит научить ребёнка таким трюкам... А-то пока будет учиться сам, то ещё выбьет кому-нибудь глаз. — Держи. Я как-нибудь научу тебя делать так же, — нож возвращается к своему маленькому владельцу. Гангстер, меж тем, важно и серьёзно заявляет, — Только не бери его в школу. Если тебя кто-то обижает, то говори мне: я разберусь. — Нет, у меня всё хорошо! — Феликс прячет нож в кармашке штанов, — Здесь у меня много друзей, — радостный настрой вдруг сменяется на обиженный, угрюмый, — В старой школе надо мной издевались, потому что мой брат торгует собой... Как они могли придумывать такие гадости? За всё время общения с Феликсом, пускай и не слишком большое, у них с Пиком не заходило до обсуждений того, что Ромео был проституткой. Пик предполагал, что Феликс мог догадываться. Всё-таки, двенадцать лет молодому человеку... Или ему было неприятно говорить на эту тему. Но сейчас, пожалуй, Пику хотелось не просвещать Феликса на тему прошлого Ромео, а встать на защиту своей пассии. — Даже если твой брат занимался проституцией, в этом нет ничего такого. Он просто пытался выжить и позаботиться о тебе. Издеваться нужно над одноклассниками, чьи папаши изменяют с проститутками своим жёнам! Рассудительный тон Пика заставляет Феликса виновато задуматься о своих словах. Да, он воспринимал это распутное занятие как нечто плохое... Но лишь потому что все остальные говорили об этом плохо! Однако, если бы не Ромео, то они продолжили бы голодать без перерыва от родительского натиска. — Я... Я догадывался, — мальчик грустно придвигает к себе тарелку; вилка ворошит омлет с зеленью. Он помнит... Помнит, как спрашивал братца о макияже, о синяках, а тот лишь смеялся, словно ничего особенного в этом не было, — Когда родители были живы, то мы иногда убегали из дома. Ромео оставлял меня в гостинице и уходил куда-то на всю ночь... Но... — обнадёженный, мальчик поворачивается к гангстеру, — Он больше этим не занимается, да? Пик качает головой: нет. Теперь Ромео хватает работы официантом, чтобы обеспечивать семью. Переезд хорошо повлиял на него и, видимо, на Феликса. Феликс выдавливает из себя слабую улыбку и принимается есть. Пик следует его примеру. Для официанта — Ромео готовил на удивление вкусно... Что, впрочем, не было чем-то удивительным: нужно было и меню своих ресторанов досконально знать, и о ребёнке заботиться. Раз уж родители отказывались этим заниматься... О прошлом семьи Ромео и Феликса Пик тоже усиленно не спрашивал. Он помнил, что их не стало из-за несчастного случая... Но какими родителями они были узнать не пытался, не желая вызывать у возлюбленного или невольного пасынка тоску. Теперь же, от рассказов Феликса, захотелось немного углубиться в эту тему. — У вас были паршивые родители? Что с ними случилось? Феликс прерывается с тяжёлым, задумчивым видом. Родители... Хотелось бы ему сказать, что у него была хорошая, полная любви и понимания семья. — Однажды Ромео сказал, что скоро всё закончится... А потом их убили. Они много пили и часто кричали на нас. Даже били!.. Без них стало лучше, но... Иногда я всё равно по ним скучаю. Пик чувствует, что должен поддержать грустного парнишку. Что хочет его поддержать... Чтобы на лучистом лице ребёнка снова была добродушная улыбка, подобная обыденной оптимистичности его старшего братца. Он мягко касается золотистых волос Феликса и легко треплет его макушку. Кому вообще нужны такие родители? — Да пошли они! — смеётся гангстер, но без злобы, а по-доброму; с искренней заботой о мальчонке, — Они не заслужили такого сына как ты. Не пускай из-за них сопли. Радуйся им назло! Ты жив, ты счастлив. А они... А какая вообще разница на них, а?.. Сперва Феликс хмурится, взволнованно и даже испуганно. Но как же?.. Это же его родители!.. Радоваться, что их больше нет? Пик нервничает, что его отцовские утешения не сработали, и он ничем не помог мальчишке. Но затем Феликс спрыгивает со стула и крепко жмётся к Пику, тесно сжимая его торс руками. Это невозможно... В глубине души ему всегда будет не хватать родных родителей; будет больно от осознания того, что они умерли, не исправившись. Но друг его брата прав... Нужно жить дальше и радоваться. Ведь у него столько новых, чудесных знакомых! И не менее чудесный старший брат! Стиснутый в объятия Пик с замиранием сердца смотрит на Феликса. Не часто он общался с детьми... Не часто пытался поладить с кем-то из этих миниатюрных человечков... Но Феликс искренне ему нравился. Даже не потому, что он был братом его милой пассии. Пик осторожно касается плеч понурого мальчишки и осторожно обнимает его небольшое тельце. Это чувство... Теплящееся в нём, обнажающее неведомую тягу к родительству... Такое странное, но отчего-то приятное. — Почему они не могли быть такими как ты или Ромео?.. — вздыхает Феликс грустно и обиженно. Жизнь была бы намного проще, будь его брат и его друг настоящими родителями мальчика, — С тобой так здорово, дядя Пик! Ты такой крутой и много всего знаешь... — а что если число его чудесных знакомых может увеличиться?.. В рьяном предвкушении новых знакомств Феликс разрывает объятия, — А у тебя есть семья, дядя Пик? Что отвечать Пик не знает. Рассказывать о семье мафиози ребёнку не стоит. Рассказывать об отношениях с Ромео, возможно, не стоит тоже. С другой стороны, если они с Ромео и дальше будут вместе... И Феликс будет расти и всё чаще будет видеть их пару вместе... Молчать об этом будет неправильно. Пик не мог заменить мальчишке настоящего родителя, однако он всё равно может окружить его заботой и вниманием, которых Феликсу не давали родные мать и отец. — Нет... Но я бы сделал всё, чтобы вы с Ромео стали моей семьёй, — как можно более тепло отвечает гангстер, касается плеча мальчишки. Тот озаряется как никогда радостной улыбкой и снова жмётся к гангстеру, счастливо обнимая. Да, это звучит неплохо... У него было бы в два раза больше подарков на Рождество и на День Рождения! И в два раза больше карманных денег!.. Позже в кухню приходит и Ромео, вытирая полотенцем мокрую голову. Феликс уже убежал наверх. Пик пил кофе, продолжив сидеть за столом, задумчиво глядя в окно. Из-за вчерашнего снегопада на улице холодно... Нужно будет одеться теплее и проконтролировать, чтобы Феликс тоже не замёрз. Быть может, не стоит так переживать, что мальчишка откажется от их дружбы?.. Вряд ли гангстер был худшим человеком, чем его родные родители... Ромео отбирает кружку у Пика, чтобы сделать пару глотков крепкого напитка. Пик спокойно наблюдает за ним. И всё же... Насколько ужасными родителями нужно быть, чтобы столь добродушный и оптимистичный человек как Ромео решился на убийство?.. Что случилось с этой парочкой тиранов? — Феликс рассказал, что ваши родители были отбросами. Ты убил их? Спрашивает Пик без осуждения или тревоги: ему всё равно, если его парень убийца. Не члену мафии судить о чужих грехах. Да и ужасная семейная жизнь Ромео вовсе не повод для осуждений его действий... Отчасти, это даже повод для поощрений! Раз тот решился на подобное, чтобы спасти себя и Феликса. — Вот ещё! — Ромео надменно фыркает, морщит нос. Его родители не стоили того, чтобы доходить до убийства! Кружка возвращается к Пику. А сам Ромео садится на стол и вешает полотенце на плечи, — Если бы меня отправили в тюрьму, то кто бы остался с Феликсом? Нет, я нанял специальных людей. Твоей специальности, кстати... — раздаётся тихий смешок. Да, он согрешил в прошлом... Но зато как в итоге всё сложилось? У него большой дом, чудесный парень и хорошая работа! И всё благодаря тому спасителю из мрачного, лунного переулка. Нужно жить дальше, а не корить себя за содеянное... Настрой Ромео нравится Пику: гангстер горделиво усмехается. Да, люди его специальности вполне могут кому-то помочь!.. Ну разве это не замечательно?.. С лёгкой улыбкой Пик разглядывает свой тёмный напиток в кружке. А ведь он однажды тоже столкнулся с похожим делом... Один забитый, отчаявшийся парнишка просил избавиться от родителей. Помочь ему и его ребёнку... Пик припадает губами к кружке и внимательно присматривается к Ромео, миролюбиво листающего газету на столе. Тот парнишка ничем не был похож на его пассию... Моложе, никакой изящной одежды, короткая стрижка. И сияющего оптимизма от него тоже не исходило. Пик даже не помнил, почему решил ему помочь! Неужто слёзы растрогали? Или наоборот настолько захотелось их не видеть? Но, в любом случае, он исполнил пожелание клиента... И больше никогда его не видел — как и положено в гангстерской среде, чтобы обе стороны избежали проблем. Разглядывания Пика отрывают Ромео от газеты. Что такое? Чего это он от него глаз оторвать не может? Залюбовался его красотой? — Ты уже готов признаться мне в любви, солнышко?.. — с игривой насмешкой Ромео хлопает глазками, — Не стесняйся!.. Ты можешь сделать это в любое время. На этот выпад Пик лишь закатывает глаза со смущённым смешком. Нет, быть такого не может... Тот заплаканный парнишка не его милый Ромео. А даже если он... Прошлое давным-давно не имеет значения: нужно сосредоточиться на настоящем; на собственном счастье и новой семье. Пик выходит из-за стола и мягко обнимает Ромео за плечи, прижимается губами к его мокрой розовой макушке. Он будет готов... Скоро. Ожидание утомляет... Ромео подпирает прохладную, кирпичную стену. Вокруг никого. Только тьма переулка, грязь и битое стекло, волнующее одиночество перед таинственной неизвестностью. В конце концов, боковым зрением Ромео замечает крупную фигуру, что движется к нему. Это он?.. Юноша старается не смотреть в сторону идущего; старается принять как можно более отстранённый лик. То, что он решил сделать, незаконно и опасно... Что если это коп под прикрытием?.. А если просто вор? Мрачная фигура встаёт рядом с Ромео: подпирает стену рядом и точно также отказывается смотреть на собеседника. Ни лица, ни имена значения не имеют... Их знание лишь усугубит дело, когда дойдёт до полиции. — Мне передали, у вас для меня заказ. Какова цель? — гласит угрюмый голос. Ромео готов в облегчении выдохнуть и еле сдерживает себя, чтобы сохранять спокойствие. Значит, его пожелания в местном баре дошли до ушей мафии... Хорошо. — Двое взрослых, — юноша достаёт из-под рубашки конверт. Его он передаёт в руки незнакомца, — Здесь деньги и фотография. Наверное... будет лучше выставить это как несчастный случай. Пик вскрывает конверт и достаёт купюры, пересчитывает. Что это ещё за мальчишка?.. Ему бы школу нормально закончить, а не убийства заказывать... Впрочем, гангстеру до этого не должно быть никакого дела. Ему важнее деньги, которых в его руках недостаточно. Он возвращает конверт и закуривает. — Здесь только 15. — Что?.. — Ромео теряется. В баре ему сообщили неверную сумму? Разве не десять тысяч за цель и дополнительная сумма за то, чтобы всё прошло скрытно и без последствий?.. — Одна цель стоит 10. Не хватает ещё 5ти тысяч, — продолжает холодный голос. Ещё пять тысяч... У Ромео нет столько! Он сделал всё возможное, чтобы достать хотя бы эту сумму! Продавал ненужные ценности из дома... Подрабатывал разнорабочим... Позволял незнакомцам развлекаться с собой... А теперь, после всего этого, они с Феликсом всё ещё не смогут спокойно вернуться домой? Растерянный карий взгляд мечется по холодному переулку. Должен быть способ выйти из этой ситуации... Быть может, Ромео сможет доплатить суровому гангстеру другим способом? Неловко кашлянув, юноша старается включить всё своё очарование и поглаживает плечо гангстера, покрытое тканью тёмного пальто. — А что скажешь, если я отработаю эту сумму, красавчик? Знаешь, я очень хорош в постели, когда дело касается таких больших и сильных мужчин как ты... Пик выдыхает дым сигары и немного отодвигается в сторону, чтобы оборвать прикосновение Ромео к нему. Лик его всё такой же холодный и суровый. Ромео понимает, что не убедит гангстера... Понимает это прежде, чем тот столь же безэмоционально заявляет: — 5 тысяч. Наличными. Или сделки не будет. Разбитый, Ромео чувствует, как на глаза накрапывают слёзы. Он вновь прижимается спиной к кирпичной стене, чтобы устоять на ногах от сокрушительной тяжести происходящего. Ну и что теперь делать?.. Как жить дальше? Ещё пару лет копить? Или молиться, что тиранов-родителей лишит жизни несчастный случай? — У меня... У меня было бы больше, — юноша старается не всхлипывать, болезненно сглатывает. Не стоило надеяться, что член преступного мира сделает ему скидку за красивые глазки... — Но у меня ребёнок... Я потратил столько времени чтобы заработать хотя бы эти деньги... — А меня это касается? — Нет, но... — слёзы в конце концов катятся по щекам. Ромео опускает голову и безнадёжно берёт гангстера за предплечье; Пику невольно приходится взглянуть на незадачливого клиента, — Пожалуйста... Это невыносимо... Мы не можем вернуться домой, потому что наши родители чудовища. Мы скитаемся по всему городу. Меня выгнали из школы, потому что я целый день сплю из-за своей работы, — не в силах сдерживать наплыв боли и отчаяния, юноша опускается на корточки. Он закрывает ладонями лицо, трясётся; гангстер недоумённо наблюдает за тем, как он пытается плакать как можно тише, — Пожалуйста, помогите... Я отработаю остальные 5 тысяч... Выпустив в прохладный воздух серебристый дым, Пик стряхивает на влажный асфальт пепел. Мда... Отец сказал, что ему нужно как следует набраться опыта, прежде чем он возьмёт управление семьёй в свои руки. Пик надеялся, что ему придётся устранять мешающих мэров и наглых бизнесменов. И вот он здесь... Вынужден наблюдать за тем, как рыдает какой-то паренёк с проблемами в семье... Пик обречённо вздыхает. Чего уж там... Даже у него — не обычного человека, а способного и опасного гангстера — есть проблемы с семьёй. Его папаша всегда муштровал сынка, никогда не спрашивал чего он хотел. И если он может перейти к каким-то решительным дейтствиям... Прибрать управление мафией к своим рукам и перестать быть мелкой сошкой... То как же быть таким, как этот разбитый парнишка?.. Кто постоит за него? — Вставай, — гангстер берёт юношу за плечо, заставляя подняться. Тот отводит мокрое лицо в сторону, чтобы не красоваться своими слезами, — На, затянись. Легче станет. На сигару Ромео смотрит с удивлением, некоторой брезгливостью. Ему никогда не нравился запах этих гадких штук... Что в них такого хорошего?.. Но раз уж предлагают... Ромео нерешительно принимает в руки сигару и с трудом затягивается. Неприятный вкус мажет язык... Горький жар обжигает лёгкие... Невкусно. Но приятно: голове под действием табака становится легче. — Я возьму твой заказ. Доплачивать не надо, — говорит гангстер. Его клиент от этих слов почти давится сигарой, — Считай это скидкой за то, что ты меня вдохновил. Удивление Ромео не передать словами. Пик наблюдает за тем, как тот смотрит на него, раскрыв рот. Затем, кажется, на его карие глаза снова находят слёзы... Что заставляет Пика фыркнуть. Ну чего ещё? Сигара не помогла? — Спасибо... Спасибо!.. — с улыбкой на мокром лице Ромео бросается на Пика, крепко обнимает его за плечи. Пик рефлекторно хватается за оружие, припрятанное за пазухой пальто, — Спасибо большое!.. Я даже не знаю, что сказать... Оружие из кобуры Пик так и не достаёт. Только стоит, замерев и недоумевая от происходящего. Это странное создание... Схватило его и практически рыдает ему в плечо. Почему Пик не может заставить его отцепиться от себя?.. Чужое тепло приятным отпечатком остаётся на коже... Запах юношеского тела, познавшего множество невзгод, мешается в сознании с каким-то дешёвым парфюмом... Пик наблюдает за тем, как лунный свет отражается от луж, блестит в осколках. Тишина и непонятный момент близости тянется подобно неспешной туче, плывущей по глубокому небосводу. Раньше Пик никогда не задумывался о том, как он одинок... Ни друзей, ни пары, да и с отцом не близок... Руки медленно поднимаются вверх, тянутся к спине Ромео, чтобы ответить на объятие. Но Пик быстро передумывает, приходит в себя. О чём это он?.. Ему прекрасно живётся без всяких привязанностей! Пик скалится, отталкивает тактильного клиента от себя и важно поправляет своё пальто. Ромео, несмотря на его грубость, продолжает счастливо улыбаться. Наконец-то... Наконец-то его кошмар закончится!.. — Слушай сюда, — гангстер тыкает пальцем в грудь клиента. После чего отворачивается и опускает козырёк шляпы ближе ко лбу, прячет конверт в кармане пальто. Хотелось верить, что их диалог никто не подслушивал... — Завтра держись от своего дома подальше. Послезавтра возвращайся домой и иди в полицию. Скажешь, что твои родители пропали. Ты ничего не знаешь. Со мной никогда не встречался. Всё ясно? — Да... Спасибо ещё раз!.. Мы с братом наконец-то вернёмся домой... Поверить не могу... — Да-да... Только снова не разревись, — Пик разворачивается и идёт прочь, покидая ночной переулок. Ну что ж... Раз взыграла в нём странная доброта, то придётся исполнять. И лучше исполнить в лучшем виде, чтобы ни он, ни клиент проблем не увидели. Если повезёт, то эту пару активно искать не будут... Разве нужны проблемные родители полиции, если даже их детям до них нет дела? Убийство двух отбросов-алкоголиков было исполнено в чистом виде... Завоевание своего места под солнцем прошло не без проблем, но вполне успешно... Пик возглавил семейство. Вовсю погрузился в дела по управлению шумного Чикаго, в обеспечении себя и своих коллег деньгами. Вот только чего-то ему не хватало... Словно какая-то пустота образовалась внутри, и как с ней разделаться он не знал... Что вообще нужно было богатому, успешному мафиози? Пик никак не мог этого понять. Пока на очередной деловой встрече в дорогом баре... В окружении игривых и весёлых дам... Его не озарило: он всё прекрасно понимает, просто пытается отрицать. Ему нужен был кто-то... Кто-то, кто охотно скрасил бы его одиночество, согрел его холодное сердце своим теплом, озарил мрачную ночь своей улыбкой. И в попытках насладиться хоть одним свиданием он вдруг почувствовал, что женская компания его не радует. Ему нужен был мужчина, парень, юноша... Тот, кто сохранит этот постыдный секрет при себе. Но искать этого кого-то не было ни сил, ни смелости... Пик запрятал свои неправильные, запретные желания глубоко внутрь. На несколько лет смирился с тоской по чужому теплу и вниманию. Но хладнокровная оболочка всё же дала трещину... Голод снова дал о себе знать, когда машина Пика с личным водителем проезжала один из не самых благополучных районов города. Его взгляд обратил внимание на необычных прохожих. Они стояли на улице, будто чего-то ожидая... Откровенно разодетые и то и дело посматривающие по сторонам зазывающими взглядами... Это были куртизанки. Те, с кем можно приятно провести вечер, не страдая от неловкости на свиданиях. Тогда Пик решил, что это решение ему подойдёт... Он найдёт себе подходящую ночную бабочку, утолит свою ужасную нужду и вернётся к обыденной гангстерской жизни. Всего один разочек он позволит овладеть собой и забудет случившееся как приятный сон... Всё должно было выйти как нельзя лучше. И его первый кандидат на ублажение оказался идеален. Настолько, что один разочек перерос в тягостное, нежное влечение...