Ведьмин Оплот

Этим утром Ворстаг мучился похмельем. Тошнило от холодной браги, и кусок в горло не лез. Зимний холод в предгорьях рассеивал тепло догорающего костра, и даже привычный к капризам погоды норд зябко содрогнулся. Пара бутылок на ночь согрели его, когда он уснул, вспоминая о своих приключениях. Как давно это было... Или недавно? Всего-то несколько дней прошло со времени отъезда жреца. Ворстаг напился воды из бочки, утолив скребущую рот жажду, и осмотрел небольшой лагерь наемников расположенный у шахты. Острые пики меховых палаток, деревянные настилы, лежаки, костёр в центре. Норд подкинул дров из стопки, и огонь благодарно захрустел угощением. Ворстаг придвинулся ближе, не сводя взгляда с верного стального топора, благодаря которому он снова пытался заработать на безбедную жизнь, хотя сам не понимал, зачем. Денег теперь у него более чем достаточно. Можно послать беременной Иви солидную помощь, можно кутить в таверне не одну неделю. Да что там! На полгода роскошной жизни хватит, даже на нормальный дом в Маркарте! Только ему этого вовсе не хотелось. Не хотелось ни дома, ни семьи, ни праздной жизни. Он сбегал из этого проклятого города всякий раз, когда подворачивался случай. Он всегда знал, что его отыщут. Отыскали и на сей раз. Легконогий гонец, юноша лет пятнадцати, несмотря на раннее утро, уже нес ему дурные вести. И чутье наёмника не подвело. – У меня послание для Ворстага, – радостно объявил вестник, и норд неохотно отсыпал ему пять монет за хлопоты. Сухой лист серой бумаги просился в костёр, норд уже догадался, от кого это, и хотел выбросить эту записку, не читая. "Навести старого друга. О." Одна строчка, понятная только ему одному, и лист объятый пламенем, вмиг обратился в черную золу. Ворстаг понял, что пора собираться в дорогу – город ждёт его. Старый друг его ждёт. Хотя какой, к скампам, друг?! Плюнуть бы ему в рожу, когда снова увидит. Наемник потряс за плечо напарника, мирно сопящего в своей палатке. – Эй, вставай! Мне надо уехать на день. Скажи главному, что я завтра вернусь. Воин невнятно промычал что-то из-под медвежьей шкуры, заворочался, просыпаясь. Ворстаг, оставив его, покидал свои пожитки в рюкзак, наполнил в дорогу меха и захватил хлеба и кусок эйдарского сыра. Бодрым шагом он направился по дороге в Маркарт. За ним ещё, как назло, увязался этот посыльный, портя и без того скверное настроение. К обеду, сделав лишь один привал, наемник достиг стен города и с обречённой скукой в глазах оглядел двемерские сторожевые башни. Весь этот серый каменный город, как большая надгробная плита, под которой он, Ворстаг, похоронен заживо. Из-под нее не выкопаться, не выбраться. Но смириться и просто лежать под ней – невозможно. До одури тошно, хуже, чем от похмелья. Наёмник не зашёл в таверну – сразу помчался наверх по ступеням к Подкаменной крепости. Лазурное небо с вышивкой из перистых облаков и яркое солнце, заливающее слепящим светом, не приносили ни тепла, ни радости, ни успокоения. Внутри крепости, в тени двемерских сводов, оказалось ещё холоднее. Темнота древних времён окружала Ворстага таинственным ужасом всякий раз, когда он переступал порог замка ярла. Его уже ждали на лестнице. Кто-то донес, нашептал, что наёмник вернулся, и высокий золотоволосый эльф в талморских одеяниях, статный и красивый, застыл на ступенях между двемерскими сферами. Его глаза сверкали подобно солнцу. Он выглядел даже немного радостным вопреки тому, что бытует мнение, будто талморцы радоваться и смеяться не умеют вовсе. Ворстаг знал наверняка – смеяться Ондолемар умеет. Эмиссар Алинора в Скайриме занимал очень высокую должность и тщательно следил за исполнением соглашений, заключённых с Империей. Ворстаг подошёл к Ондолемару и поклонился. Тот тонко и довольно улыбнулся. – Почему тебя не было на месте? – от тягучего, как мёд, голоса у наёмника сводило скулы. Ворстаг, внутренне содрогнувшись, проговорил: – Меня и ещё четверых наняли охранять шахту Колскеггр, господин. – Хорошо. Продолжай, – талморец вытащил из внутреннего кармана длинного плаща сложенный пополам лист бумаги. – Это новые сведения о наших целях. Поступили от надёжного агента. Если заметишь их в Маркарте, немедленно доложи об этом. В любое время дня и ночи. – Да, господин, – тихо ответил норд, принимая новое задание. Ондолемар не убрал своей руки, передав бумагу, и запустил пальцы в спутанные русые волосы норда. – Хорошо, – приласкав наёмника как верного пса, повторил эльф. – Теперь беги, мальчик. Делай, что должно. Ворстаг с отвращением к себе отправился в таверну, чтобы залить жгучий стыд, возникающий всякий раз, когда он встречался с Ондолемаром. Не прийти на встречу нельзя – наёмник знал, что талморцы своеволия не прощают и мастерски умеют наказывать непослушных. Он потребовал кружку эля у Клеппа и, заняв своё любимое место у камина, развернул записку. «Женщина, имперка. Имя: Джулия Октавия. Черные волосы, серые глаза, среднего роста, плотного телосложения. Особых примет нет. Мужчина, данмер. Имя: Эрандур. Возможно, вымышленное. Носит жреческие одежды, проповедует учение Мары. Субтильного телосложения, среднего роста. Особых примет нет. Второстепенные цели, несут потенциальную угрозу планам Талмора. Взять под постоянное наблюдение. Эмиссар первого уровня, Эленвен». Скомканный лист бумаги улетел в камин.