Я проснулся от того, что кто-то меня мягко толкал. Открыв слипшиеся глаза, мне потребовалась ещё пара мгновений, чтобы понять, где я вообще нахожусь: тёплый салон, мягкое сиденье, мелодичная музыка из радио. Но тяжесть в голове напомнила все подробности сегодняшнего дня, а взволнованные глаза Арсения передо мной говорили всё без слов.
— Антон, наконец-то, я уже успел испугаться, — тихо сказал Попов. — Прости, что разбудил, но я не знаю номера твоей квартиры.
— Мы приехали? — спросил я, пытаясь восстановить хронологию событий. Мысли были спутанными и беспорядочными.
— Да, сейчас помогу тебе выйти, — я только хотел отказаться, как брюнет уже вышел из тёплой машины и запустил в неё холодный поток воздуха. Я поёжился, сбоку от меня открылась дверь и чужая рука вытянулась, чтобы помочь. Я задумался, стоит ли положиться на эту руку, но, поняв, что не откликнуться на предложенную помощь было бы слишком по-детски, вложил свою ладонь в чужую. Меня подтянули наверх, и я кое-как выбрался из машины. Голова была тяжёлой, и ужасно хотелось спать.
— Какой подъезд? — спросил Арсений, а я лишь ткнул пальцем в нужную дверь. Я почувствовал, что голова снова закружилась, но сильные руки обхватили меня за талию, и я восстановил равновесие.
— Спасибо, — промямлил я, а в ответ получил лишь грустную улыбку. Путь до квартиры мне показался вечностью, хотя надо было всего лишь дойти до подъезда и подняться на лифте до восьмого этажа. Мне казалось, что я на несколько мгновений вырубался из реальности, но, когда приходил в себя, всё ещё стоял на ногах и, скорее всего, эта была заслуга Арса. Моё тело ещё никогда не было в таком странном физическом состоянии: я пытался ухватиться за реальность, но когда мне казалось, что я уже дотянулся до неё, она выскальзывала из моих рук.
Я вытащил ключи из кармана тренча и не с первого раза, но вставил его в замочную скважину. Повернуть ключ почему-то не получилось, но Арсений быстро перехватил мою руку и убрал с замка. Быстро отперев дверь, я больше почувствовал, чем увидел, что мы вошли в мою квартиру. В ней снова было темно, а самое главное — ужасно одиноко. Попов сделал всё, что нужно, и теперь он уйдёт, но почему-то пока мои предсказания не хотели сбываться. Брюнет облокотил меня на стену и сел на корточки, чтобы стянуть с меня обувь. Я прикрыл глаза. Очень хотелось упасть в свою огромную постель и укрыться тёплым одеялом. Тело больше не подчинялось моим командам, будто потратило всю силу там, на улице. Я хотел попросить Арсения остаться, но почувствовал, что моё тело уже несут по коридору и я что-то задеваю ногами. Возле уха слышалось кряхтение, и когда всё затихло, я провалился в сон.
Я лежал на своей кровати, но чувствовал, что с меня снимают одежду. Когда стало совсем холодно, на тело легло что-то большое, мягкое и тёплое. Шаги начали удаляться, и последнее, что я услышал, была выпавшая из кармана брюк пластинка таблеток.
Я разлепил глаза, пытаясь понять, сколько времени прошло. За окном по-прежнему было темно. С кухни доносились звуки чьего-то присутствия и знакомый аромат. Я медленно стал садиться на кровати и понял, что я спал в одних трусах, и не помнил, куда с меня делась вся одежда, да и вообще очень смутно помнил, как добрался до дома. По-моему, мне помог Арсений, но это не точно. Может, я просто очень сильно хотел этого, поэтому мне привиделся Попов и с кухни доносились запахи стряпни Кьяры.
Не решаясь сразу же убеждаться в собственной шизофрении, я вытащил из-под второй подушки домашнюю одежду. Натянул на себя серые, уже растянутые в коленях спортивные штаны и безразмерную чёрную футболку. Тапочки нигде в комнате я не обнаружил, хотя даже под кровать заглянул, поэтому вышел в коридор босиком. Всё время поисков я слышал странные звуки на кухне, будто там правда кто-то находился.
В коридоре при входе моих тапочек тоже не было, скорее всего, их приватизировал мой призрак. Я ухмыльнулся собственной шутке и прошлёпал на кухню.
Перед плитой стоял мужчина, что-то слушая в беспроводных наушниках и весело размахивал деревянной ложечкой, видимо, в такт музыке. У меня тут же всплыли воспоминания в голове: Арсений помогает выйти из машины, открывает дверь в мой квартиру, разувает меня… раздевает. Я почувствовал, что щёки наливаются румянцем. Меня ещё никогда не раздевал мужчина по подобной причине, и, не дай бог, всё это повторится в подобных обстоятельствах. Попов уселся за стол, а я исподтишка наблюдал за ним. Он притопывал ногой в моей тапке. Чёрные джинсы плотно прилегали к ногам, из-за чего были видны мышцы, а чёрная объёмная рубашка висела мешком, и только рукава были закатаны. На спине и на шее виднелись завязки фартука, и мне очень хотелось увидеть Попова лицом к себе, но любоваться им втихую дорогого стоило. Телефон брюнета засветился уведомлением, и я бросил быстрый взгляд на экран.
Алёна
23:47
Я ухожу. Кьяра ещё не легла спать, и, видимо не собирается. Сделай что-то с ней
Я оторвался от сообщения и снова взглянул на Попова. Тот уже вытирал руки салфеткой, как вдруг резко обернулся.
— Антон, блять! Сколько ты тут сидишь?! — вздрогнул Арсений и вытащил наушники.
— Достаточно, чтобы увидеть, как ты пританцовывал. У тебя чудесные данные. Может, вместо психологии подался бы к бальникам? — улыбнулся я, а Попов закатил глаза и вернулся к сковородке, видимо, забыв про телефон.
— Как себя чувствуешь? — задал вопрос брюнет. Я бы хотел видеть сейчас его лицо, но и по тону было слышно, что он правда беспокоился. Меня это приятно удивило.
— Уже намного лучше. Я не понимаю, что случилось со мной: в голове будто был густой туман, из которого не можешь выбраться, — сказал я и заметил, что голову, действительно, отпустило. О странном состоянии напоминало только лёгкое головокружение.
— Как давно ты их пьёшь? — спросил Арсений, развернувшись ко мне и положив на стол практически пустую пластинку снотворного, которую вытащил из пустоты, как фокусник.
— Мне давно их прописали, когда меня мучала бессонница. Помогли, но в выходные снова всё началось. Пришлось выпить в ночь с субботы на воскресенье. А что? — спросил я, а осознание происходящего, наконец, стало доходить и до меня. В ночь с субботы на воскресенье я выпил две таблетки. В ночь с воскресенья на понедельник я выпил ещё две таблетки. С помощью простых математических действий можно посчитать, что должно отсутствовать 4 таблетки, а не шесть. И куда делись ещё две? Я же начинал новую пачку. — Твою мать, я их перепутал с болеутоляющим и выпил сегодня перед поездкой в музей.
Всё встало на свои места. Вот вам и простое объяснение моего отвратительного состояния. Мало того, что я два дня подряд пил двойную дозу сильного снотворного, так ещё и выпил их, когда предыдущие даже не до конца закончили действовать.
— Ты пьёшь по две таблетки за раз? — удивился Арсений, но в его тоне проскользнули нотки злости.
— Да, и это не твоё дело, — оборвал я мужчину, который открыл рот, чтобы явно начать доказывать мне, насколько это вредно. Я это и без него знаю.
— Как скажешь. Просто это не приведёт ни к чему хорошему. Лечишь симптомы, а не причину, — сказал он и снова развернулся к плите.
— Тебе сообщение пришло, — напомнил я, чтобы отвлечь Попова от своих проблем и вытряхнуть его из своего мира.
— Точно, спасибо, — брюнет взял телефон в руки и долго смотрел на экран, потирая переносицу двумя пальцами. Вздохнув, мужчина заблокировал устройство и положил обратно, молча выключил плиту и с видом хозяина достал две тарелки из навесного шкафчика, разложив по ним жареную картошку с грибами.
— Приятного аппетита, — полная ароматная тарелка оказалась прямо передо мной. — Вот вроде в холодильнике что-то лежит, но есть у тебя совершенно нечего. Как ты так умудряешься?
— Я много работаю. Готовить нет ни сил, ни желания. Заказал готовую — и то хорошо, иногда забываю даже это.
Жареная картошка была будто приготовлена по рецепту бабушки: поджаренные грибочки, золотистый лук. Я будто и не уезжал из Воронежа.
— Спасибо, что остался, — сказал я, дожевав. — Я хотел тебя об этом попросить, но уже не смог. Да за всё спасибо. Ты многое сделал для меня.
Это было не всё, что я хотел сказать. Но не мог же я признаться, что мне очень одиноко каждый вечер, что мне было страшно оставаться одному в таком странном состоянии, что я хотел снова почувствовать себя маленьким, чтобы кто-то поухаживал за мной и походил возле больного меня. Мне ведь даже не пришлось просить об этом Арсения, он сделал это сам, и я очень надеялся, что это было сделано от души, а не потому что так надо. От последней мысли я почувствовал пульсирующую боль в голове и поморщился.
— Что, пересолил? — удивился Попов и поднял вверх бровь.
— Нет, прости, замечтался просто, — улыбнулся я.
— Ну так что ты думаешь по этому поводу? — спросил мужчина, и я понял, что я явно прослушал что-то важное.
— А можешь ещё раз повторить? — смущённо попросил я.
— Могу, только скажи, на каком моменте голос твоих мыслей победил мой.
— А с чего ты начал?
— С «Не за что, Антон. Так бы поступил каждый», — Арсений доел жареную картошку, что наложил себе, и откинулся на спинку стула.
— Вот с этого момента. Да, — я постарался улыбнуться как можно невиннее, чтобы заработать снисхождение за то, что я ещё совсем недавно плохо себя чувствовал.
— Ты вообще меня не слушал? — Попов развёл руками, но потом вернул их на стол. — Чёрт с тобой. Кьяра, говорю, перестала общаться и со мной, и с матерью. Ходит чернее тучи, и кажется, что сама скоро начнёт метать гром и молнии. Я подходил и интересовался, что случилось, но она уходит к себе в комнату, — мужчина ненадолго замолчал, но потом всё-таки добавил. — Я слышал, как она плакала. Я слушал её всхлипы из комнаты, но ничего не мог с этим сделать.
— Всё, что я могу предложить, это попробовать поговорить с ней, — я хотел добавить, что не гарантирую результата, но Попов меня уже перебил.
— Это было бы просто отлично. Я знаю, как вы сдружились, она обязана рассказать тебе. Ты же психолог, — воодушевлённо закончил Арсений и убрал со стола две пустые грязные тарелки в раковину.
— Ну, я бы не был так уверен, — подумал я, но не стал говорить этого вслух. Эта девчонка скажет ровно столько, сколько посчитает нужным, особенно, если это касается чего-то личного.
— Если ещё не слишком поздно, то могу прямо сейчас. Я всё равно выспался и не знаю, когда у меня получится снова уснуть, — предложил я, отбирая из рук Попова губку для мытья посуды. — У меня есть посудомойка. Береги руки, — сказал я и положил на место губку, которую я не трогал уже недели две точно из-за ненадобности.
— Ты ещё совсем недавно себя плохо чувствовал, тебе лучше полежать, — Арсений поднял на меня взгляд, и я почувствовал, что снова начинаю тонуть. Я быстро отвёл глаза и сел за стол.
— Неплохо было бы прогуляться и проветрить голову, я и так уже належался.
— В этом есть доля смысла, — согласился Арсений.
— Ну вот и договорились, я пошёл одеваться, — кинул я и уже почти вышел с кухни, как вдруг обернулся на брюнета. — Где мой телефон?
— Я положил его на твой рабочий стол в твоей комнате и выключил звук, — отозвался Арсений, вытирая стол. Ну прям хозяюшка. Я поблагодарил и пошёл в спальню. Быстро найдя плотные бурые джинсы и бежевую толстовку, я оделся и взял в руки телефон. Разблокировав его, я охренел от количества оповещений от одного единственного контакта.
Рома КАА
18:39
Антон, как будешь дома, напиши мне обязательно. Я волнуюсь за тебя
18:53
Ты доехал?
19:01
С тобой всё хорошо? Арсений ещё с тобой?
19:07
Если мне сейчас хоть кто-то из вас не ответит, я поеду за тобой
19:14
Напиши мне, как проснёшься. Очень жду
23:55
Арсений перестал мне отвечать. Что с тобой?
Телефон засветился ещё одним сообщением
00:08
Если он воспользуется твоим состоянием, я его задушу собственными руками
Сердце пропустило удар, как же приятно было читать эти сообщения. Я чувствовал долгожданное волнение в свою сторону. Я нужен ему. Он заботился обо мне. На душе стало легко и захотелось снова грохнуться в обморок, лишь бы оба этих мужчины кружились вокруг меня, как мотыльки вокруг яркой лампочки.
00:08
Ром, спасибо за заботу. Я живой
00:08
Антон!!! Наконец-то, я уже хотел выезжать искать тебя. Как ты себя чувствуешь? Ты дома? У тебя всё в порядке???
00:09
Да. Хочу выйти на улицу, проветрить голову
00:09
Ночью? Ты совсем придурок? Ложись в постель и не вставай оттуда пока
Пока не знаю, что. Просто не шатайся ночью по Москве!
00:10
Ладно
Ответил я и заблокировал экран. От своих планов я отказываться не хотел.
На улице прохладный ветерок помог вернуть мозги на место. Мы с Арсением молча шли по набережной, спускаясь к дому мужчины. Река шептала какую-то нежную мелодию, а я шёл, кутаясь в тренч. Брюнет постоянно кидал на меня взволнованные взгляды, явно готовясь поймать меня в любой момент. По улице шли очумелые парочки, кто-то был опьянен алкоголем, а кто-то любовью.
Я никогда не разрешал в своё сердце впускать столь сложное и тяжёлое чувство. Когда ты любишь, ты слишком много отдаёшь, не получая ничего взамен. Не любить, но вступать в отношения тоже не выход, учитывая опыт, который до сих пор даёт о себе знать.
Но сейчас какое-то болезненное чувство затрепетало у меня внутри, когда очередной обеспокоенный взгляд голубых глаз осматривал меня с ног до головы, убеждаясь, что со мной всё в порядке. Я старался затолкать как можно глубже своё влечение, но каждый раз, отворачиваясь и смотря на безмятежную реку, всё моё нутро тянулось к нему, чтобы снова утонуть в его бездонных глазах, тёплых объятиях, жарком поцелуе. Вспоминая сухие губы, которые с таким остервенением впивались в мои, я окунался в волнующую негу.
Эти чувства меня восхищали и пугали одновременно. Хотелось рассказать ему, что этот поцелуй не был сном, и я готов попробовать с ним, но с другой стороны, снова окунаться в чужие проблемы, когда ты сам неполноценен — это заведомо неверное решение. Прошлое не хотело отпускать и не давало двигаться дальше. Я чувствовал, что смена обстановки никак мне не помогла. Проблемы остались те же, просто теперь они поменяли локации.
Мимо прошла пара — молодой человек нежно смотрел на свою спутницу и держал на заметно округлившемся животе руку, а девушка смеялась во весь голос. У них начинался новый этап жизни. А что ждёт меня? Моя жизнь всегда будет наполнена молчаливым одиночеством, сколько бы человек не было вокруг меня, потому что не будет того самого голоса. Единственно верного и нужного.
Был ли я для кого-то тем самым голосом, или же всегда был лишним шумом в этом мире?
— Антон, ты что-то совсем притих. Как себя чувствуешь? — спросил Арсений, и я обернулся на мужчину, который шёл так близко, что казалось, если мы перестанем идти, то коснёмся плечами. Мужчина нервно покручивал золотое обручальное кольцо на пальце. Вот очередная причина, почему не стоило даже пытаться, а другая причина сейчас ждала у Попова дома, безумно похожая на своего отца. Возможно, Арсений и не был против отношений на стороне в браке, но сам я к этому не готов. Эта мысль отрезвляла, и вместо красивого мужчины я видел измотанного жизнью человека. Ему самому сейчас была нужна помощь.
— Нормально. Свежий воздух пошёл мне на пользу, — я улыбнулся Арсению, но тот продолжал недоверчиво поглядывать на меня.
Мы свернули с набережной на узкую улочку и нырнули в арку. Было ощущение, что чужую подъездную дверь я видел уже больше раз, чем собственную, но впервые я шёл туда желанным гостем настоящего хозяина квартиры.
Арсений два раза крутанул ключом, и дверь отворилась. Брюнет зашёл первый, заглядывая в коридор. Свет горел только в комнате Кьяры.
— Милая, я дома. Ты ещё не спишь? — не очень громко спросил Попов, стягивая с себя кроссовки. Он, не снимая пальто, направился в комнату дочери, как оттуда вышла стройная женщина. Тёмные волосы лежали аккуратными локонами на плечах. Коричневое платье по колено подчёркивало оттенок глаз.
— Алёна? — удивился мужчина, смотря на собственную жену, как на призрака. — Что ты здесь делаешь?
— Как видишь, успокаиваю своего ребёнка, но я уже ужасно опаздываю. Утихомирь её уже, — Попов хотел что-то ответить, но деревянная ложка для обуви, которая лежала на пуфике у входа, вдруг покачнулась и с громким звуком упала, хотя я точно не шевелился. Наверное.
— Кого ты с собой притащил? — женщина обернулась на меня и вгляделась в темноту, в которой я стоял. Свет в коридоре никто так и не удосужился включить.
— Здравствуйте, я Антон Андреевич, коллега Вашего мужа, — я постарался как можно шире улыбнуться, чтобы даже в темноте были видны мои добрые намерения.
— Так вот значит, как ты ночи проводишь, да? — начала возмущаться Алёна, но её перебили.
— Антон! — из дверного проёма показалась растрёпанная голова Кьяры, и девчонка, скользя носками по паркету, побежала в мою сторону и с размаха запрыгнула на меня. — Что ты здесь делаешь? — удивилась Кьяра, продолжая висеть на мне, как обезьянка. Я не знал, куда правильно будет положить руки, чтобы помочь девочке правильно распределить вес по моему телу, но видя предупреждающий взгляд, я оставил руки просто висеть внизу. Девочка отстранилась, продолжая цепляться руками за мою шею, а я немного пошатнулся от перераспределения веса. Я сам не заметил, как Арсений уже оказался рядом и, одной рукой поддерживая меня за локоть, второй рукой он помогал дочери сползти с меня.
— Это её друг, а не мой. Так что не волнуйся и можешь уходить. Тебя же там уже заждались, — рыкнул на жену Арсений и включил, наконец, свет в коридоре. Кьяра уже с беспокойством смотрела на меня, показывая глазами на разворачивающуюся ссору родителей.
— Арсений, что-то голова кружится. Налей воды, пожалуйста, — я облокотился одной рукой на стену, а Попов тут же скрылся на кухне. Женщина фыркнула, прыгнула в ботинки на шпильке и, схватив плащ, уже вышла из квартиры. Я подмигнул Кьяре, и та поняла, что я сделал на самом деле. Я стянул с себя обувь и уже хотел повесить тренч на вешалку, как с кухни вышел Попов со стаканом воды.
— Мама уже ушла? — спросил Арсений, протягивая мне стакан. Кьяра кивнула.
— Ты как? — обратился ко мне брюнет.
— Порядок, просто душно у вас.
***
Мы сидели вдвоём в комнате Кьяры. Дверь была закрыта, но Арсения всё равно было слышно на кухне. Он явно волновался, меряя шагами расстояние от холодильника до окна и обратно. Кьяра рассказывала о прошедшей учебной неделе, но я видел, что огонёк, который обычно горел в её глазах, потух. Я всё искал подходящий момент, чтобы задать вопрос, но Кьяра меня опередила:
— Тебя папа подослал со мной поговорить? — грустно улыбнулась девочка. Я в ответ лишь кивнул. — Я так и думала, — Кьяра замолчала.
— Думаешь, иначе твой папа оставил бы нас вдвоём в твоей комнате, да с закрытой дверью? — хмыкнул я.
— Как раз поэтому, и потому что ты вообще пришёл в его компании, я всё и поняла.
— Тогда расскажешь, что случилось? — спросил я, разглядывая Попову. Волосы были заплетены в две косы, которые лежали аккуратно сзади, а та самая пижама с жирафами обвисла на опущенных плечах девочки.
— Максим… Он… — начала Кьяра, но я перебил. В голове тут же предстала ужасная картина.
— Он трогал тебя? — прорычал я, но в ответ девочка лишь отрицательно замотала головой.
— Нет, что ты. Даже если бы посмел, то у меня всегда перцовка под рукой. Тут дело в другом, — Кьяра замолчала, но в этот раз я дал ей время, чтобы подумать над собственными словами. — Это ничего такого. Может, вообще я себе всё надумала. Просто очередные детские проблемы.
— У проблем нет возраста. Если они тебя задевают, их надо решать, Кьяр, — я серьёзно посмотрел на девочку, та лишь неоднозначно качнула плечами.
— Я не хочу, чтобы папа знал истинную причину, — тихо сказала Попова, будто папа может услышать через стену. Я молча показал, как я закрываю рот на замок и выбрасываю ключ. Кьяра не больно пихнула меня.
— Я видела его с другой, — тихо сказала Кьяра и резко повернула голову в бок. Я наклонился к девочке ближе и увидел, что она пыталась сдержать слёзы, которые уже так и норовили скатиться с глаз. Я притянул Попову к себе в объятия и почувствовал, как хрупкие плечи стали содрогаться от беззвучных рыданий.
