бей

— Сука, — он хватает её за волосы, швыряя через всю комнату, и Кристина больно ударяется рукой о тумбу косточкой на запястье, — Щас полетишь отсюда к ебени матери. Девка, блять, — язык заплетается, выдавая, похожие на бормотание, звуки, — Приготовить отцу нихуя не может. пьяный крик слышен на весь этаж; Кристина медленно поднимается, забирая олимпийку с кровати, и проскальзывает мимо потерявшегося в пространстве отца. бредёт по улице, перебирая носками кроссовок, и тихо плачет себе под нос; идёт в неизменно старый, обшарпанный ларёк в паре километров от дома; там всегда сидит одна и та же женщина, продающая Кристине то сигареты, то напитки покрепче. и она берёт водку, переливая в полупустую бутылку из-под фанты. опять и снова. потому что сложно отказаться и потому что она изнеможена настолько, что по другому её просто вырвет. гуляет по району, горько окидывая взглядом дома: она, всё-таки, никогда не любила это место. вспоминает индиго невольно и её пробирает то злость, то грусть. они сами всё испортили со своей неспособностью быть добрее и доверять. *** утро выходного дня — Лиза перебирает стирку, попутно собираясь на кладбище; денег мало, мать, по всей видимости, больше заботиться не собирается. на душе горько: Захарова даже не поняла, как больно она сделала. и думая об этом целую ночь подряд, Лиза поняла только, что всё проходит. и хорошее отношение к ней тоже. после работы она видится с Вилкой и Рони. те сидят в какой-то кофейне, бурно обсуждая недавнее выступление Вероники. Лиза только благодарна: во всех недавних событиях, потерявшись, она вовсе забыла, что рядом с ней есть те, кто готовы быть добрыми, несмотря ни на что. они сидят с кофе и булочками; дождь моросит, оживляя воздух вокруг, и Лизе становится легче. — Как там Кристина? — пережёвывая круассан с вишней, Вилка смотрит на индиго и замечает, как та морщится. — Никак, — раздражается, — Она не в адеквате. — А что с ней? — Рони поднимает голову от телефона и смотрит обеспокоенно: это её особая способность — переживать даже за незнакомцев. — Я не знаю, что точно, но Захарова опять скатилась в свой привычный образ жизни. — Бухает? — Вилка расстраивается, складывая брови домиком и тяжко вздыхает. — Она опять шастает по району и цапается со всеми, — про себя Лиза умалчивает. это не важно. те лишь понимающе кивают: её не переделать. засыпая, Лиза слышит тихий плач в комнате через стену; её пробирает дрожь, но она лишь накрывается подушкой и устало выдыхает. Кристина сама в этом виновата. *** Кристина уходит в запой; пьёт каждый день и трезветь не успевает. она похудела на пару кило, а мышцы ослабли. запершись в комнате, даже не встаёт. только иногда, в редких случаях. три дня проходят, как один. она устала. песок из глаз сыпется и в диком раздражении она лишь пинает подушку; выходит на лестничную клетку, устало потирая виски, и теряет равновесие — шатается. оглядывает подъезд и прислушивается: тишина. ей так плохо, что пустой желудок сейчас вывернет желудочным соком. она выпила около четырех литров за последние три дня, на голодный желудок, приправляя все это сигаретами. ей думается, что это конец. и её попытки стать лучше не увенчались успехом. на всё становится резко плевать, даже на себя. пусть делают, что хотят. с ней, её телом и чувствами. и отключается в ту же секунду, слабо опираясь плечом на выступ подоконника. индиго поднимается по лестнице так незаметно, что даже пыль не поднимается с грязных ступеней. она видит Захарову. лучше бы не видела. Кристина не двигается, застыв в одной позе, и будто спит, а лицо настолько помятое, будто и вовсе не она. подходит ближе, но та её не замечает. будто Лизы здесь и нет. и становится очень страшно; потому что та даже не реагирует. — Эй, — дергает за плечо, слегка пиная, — Ты чего? Кристина не отзывается; она даже не может пошевелиться, кажется. Лиза начинает бить Кристину по щекам, но реакции не следует. меряет пульс на запястье и слышит слабые толчки; и она паникует. берёт почти бездыханное тело, закидывая на плечо изо всех сил. и тащит к себе. потому что иначе не может: она не может позволить себе оставить здесь практически труп. — Алло, Вилка, ты можешь прийти? Сейчас, как никогда, нужна помощь, — в трубке слышится «Что такое?» и Лиза только вздыхает, — Тут с Кристиной пиздец. Вилка прибегает через двадцать минут, всё это время Лиза, в попытках привести Захарову в чувство, обливала её водой и била по щекам, но ничего не помогало; — Ой блять, вот это она напилась, — Малышенко оглядывает сидящую кое-как на полу прихожей Кристину, — Это похоже на алкогольную кому. Лиза себя винит; она должна была вывести её из того состояния, а сделала ещё хуже; совесть мучает и уже со слезами на глазах они тащат её в ванную. — Нужно напоить её большим количеством воды и дать проблеваться, — Вилка нервничает не меньше Лизы, осторожно гладя Захарову по волосам, — И водой холодной облить. Кристина блюёт только на восьмом стакане воды: это так мерзко, что Лизе хочется отвернуться. — Ну, маинький, — Вилка гладит её по спине, сидя на корточках, — Давай, живи. Захарова всё ещё сказать ничего не может. только моргает медленно и блюёт дальше. они возятся с ней до самого позднего вечера. Вилка уходит, говоря, что мама ждёт, и Лиза понимающе кивает. переодевает из последних сил Кристину и относит на кровать, укладывая. *** голова болит и виски будто сейчас разорвет; Кристина почти с криком поднимается, понимая, что это не её потолок. и оглядывает комнату. гребанная индиго. выходит на кухню, аккуратно оглядываясь. — Доброе утро, — та кивает ей, попивая чай; глаза злые, смотрит исподлобья. — Доброе, — голос не её; он прокуренный до такой степени, что Кристина себя не узнает, — Что я тут делаю? — У тебя была алкогольная кома, — и так злится, что будто стены надвигаются, — Мы тебя откачивали. — Мы? — Я и Вилка. Кристина потирает лоб, склоняя голову и шепчет только тихое «блять». — Я спала в твоей кровати? — с долей неприязни и неким любопытством, с надеждой на лучшее. — Не переживай, я была в другой комнате. — насмехается; лыбится и думает о чём-то, — Твоя репутация не подорвана. — Боже, индиго, сколько можно? — и Лиза злится. потому что очень просто делать вид, что ничего не было. но только Кристине; — Я ничего и не говорю. Поаккуратнее будь, когда в следующий раз решишь допиться до ручки. — Тебя никто не просил тащить меня сюда, — срывается, повышая голос, и от злости хочет ударить что-то, — Чего ж ты помогаешь такому отбросу, как я? — А мне надо было пройти мимо, что ли? — встает со стула, опираясь обеими руками на столешницу, — И бросить тебя там? — Раз помогла, то спасибо, блять, — бьёт по косяку, — А нотаций мне не надо. — Ну, конечно, продолжай в том же духе, ты же такая крутая. — А ты большая молодец! — кричит, срывая голос ещё больше, — Индиго умница и красавица. — Я хотя бы не разрушаю жизнь себе и окружающим, — орёт, переходя на слезы; такое впервые. это у Лизы вырывается ненароком. она устало садится обратно на стул и опускает голову на руки. — Так отъебись от меня и живи счастливо! Я тебе порчу жизнь? Я пыталась не портить, я к тебе даже не подходила, — вся в слезах, всхлипывая, Кристина говорит почти шепотом. и пинает дверь так сильно, что Лиза вскакивает. в голубых глазах боль. — И кому ты лучше сделала? Ты, блять, испугалась? — вздрагивает всем телом, — Меня? — Себя. и выбегает, ошпаренная, тихо завывая.